Школа боя и школа жизни
Полк расформирован в 1999 году, однако память о службе в нем по-прежнему объединяет многих из тех, кто прошел здесь не только школу боя, но и настоящую школу жизни. Для них служба здесь стала важным этапом в жизни и серьезно повлияла на дальнейшую судьбу. Все они не забывают альма-матер и своих однополчан. Рассказ одного из ветеранов печорской учебки мы публикуем в этом номере журнала. Может быть, кто-то из его сослуживцев откликнется на этот материал, расскажет о своей военной судьбе, поделится воспоминаниями о боевых друзьях. Ведь рассказ «от первого лица» всегда и самый объективный, и самый искренний. А значит, интересный.
В 1950-х годах в Вооруженных силах СССР стали формироваться первые подразделения специального назначения. Военнослужащие для комплектования отдельных рот спецназа Главного разведывательного управления набирались в основном из частей армейской, дивизионной и полковой разведки. Многие из них, особенно командиры, имели боевой опыт. Также широко использовался богатый боевой опыт советских партизан и разведчиков-диверсантов.
В 1968 году в штат Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища была введена отдельная рота, готовившая офицеров для частей и подразделений специального назначения. В программу подготовки, помимо других дисциплин, входило углубленное изучение иностранных языков.
Учебные подразделения и полк
С развитием частей и подразделений специального назначения возникла острая необходимость подготовки младших командиров и специалистов на основе единой методики обучения.
История 1071-го отдельного учебного полка специального назначения началась в ноябре 1965 года, когда при отдельной бригаде спецназа Московского военного округа (п. Чучково Рязанской области) формируется учебная рота. Первым ее командиром был назначен майор А. Галич.
В апреле 1969 года она передислоцируется в город Печоры Псковской области, а в июне 1971 года на базе роты развертывается 629-й отдельный учебный батальон специального назначения, которым поручено командовать подполковнику Ю. Батракову.
25 января 1973 года началось формирование 1071-го отдельного учебного полка специального назначения. 1 июня 1973 года полк был полностью сформирован. Боевое знамя воинской части было вручено 11 июня 1974 года. Первым командиром полка стал подполковник В. Большаков.
Штат и структура полка
В штат полка входили следующие подразделения: управление, штаб, два учебных батальона, школа прапорщиков, рота обеспечения учебного процесса, рота материального обеспечения, медсанчасть и политический отдел.
Остановлюсь на учебных батальонах. Я сам проходил службу в третьей роте первого батальона.
Но вначале несколько слов о втором учебном батальоне, который готовил радиотелеграфистов — «маломощников» (Р-394 КМ) и специалистов радио- и радиотехнической разведки (РРТР). Эти бойцы десантировались и действовали в составе разведгрупп и разведотрядов спецназа в тылу противника, обеспечивая связь разведоргана с Центром, а также осуществляли радиоразведку. Отбор в батальон осуществлялся после определения способностей курсанта к радиоделу. Например, учитывалось умение принимать на слух знаки азбуки Морзе. Офицеры-связисты имели первоочередное право выбора из молодого пополнения. На деле же их отбор начинался на спортгородке, продолжался в ходе личных бесед для определения интеллектуального уровня человека и только после этого проверялся слух. Дальнейшая служба в Афганистане научила меня относиться с огромным уважением к радистам – выпускникам печорского учебного полка, чей высочайший профессионализм не раз обеспечивал своевременное выполнение поставленных задач, сохранил не одну жизнь. Именно в Афгане я начал отдавать должное офицерам-выпускникам Череповецкого высшего инженерного училища радиоэлектроники, готовившего высококлассных специалистов радиодела. Запомнились мне майор В. Крапива, капитаны А. Бедратов, Г. Пастернак, лейтенанты В. Торопов, Ю. Поляков, Ю. Зыков. И особенно врезался в память самый боевой офицер батальона лейтенант С. Сергиенко, чемпион УССР по дзюдо, впоследствии начальник физической подготовки и спорта полка.
Первая и вторая роты первого батальона готовили командиров отделений. По окончании учебы курсантам, сдавшим выпускные экзамены на «отлично», присваивалось воинское звание сержанта, получившие хотя бы одну четверку становились младшими сержантами. Военнослужащие, не справившиеся с итоговой проверкой, уезжали в войска рядовыми.
Моя родная третья рота готовила минеров-подрывников и операторов специализированных комплексов управляемых ракетных снарядов (УРС).
С первого дня службы в полку мы, курсанты, поняли, что каждая прожитая нами минута, любое наше действие основательно продуманы и контролируются начальниками всех уровней — от командира полка до командира отделения. Интенсивность процесса обучения была очень высокая. Нам объяснили, что мы должны стать профессионалами в своем деле за относительно короткий отрезок времени. В дальнейшем, наставляли нас, полученные знания скорее всего пригодятся в Демократической Республике Афганистан, позволив выполнить поставленные задачи и остаться в живых. За пять месяцев разведчики должны были освоить минно-подрывное дело, научиться совершать парашютные прыжки со штатным вооружением и снаряжением на лес, воду, ограниченную площадку приземления. Нам предстояло изучить тактику разведывательно-диверсионных подразделений, военную топографию, структуру и вооружение иностранных армий, значительно повысить уровень своей физической подготовки, научиться вести огонь из различного стрелкового вооружения. И, пожалуй, самое сложное: выучить иностранные языки для проведения допроса пленного — кому-то английский, кому-то немецкий, а мне, хабаровчанину, предназначенному для уссурийской 14-й отдельной бригады специального назначения, — китайский.
Курсанты, проходящие службу в полку, были особенные молодые люди. Дело в том, что все они прошли качественный многоступенчатый отбор, который начинался после получения ими приписного свидетельства. Все они отличались абсолютным здоровьем, до армии прошли подготовку в системе ДОСААФ, многие имели спортивные разряды и звания. Кроме этого отбор этих призывников в полк осуществляли не только работники военкоматов, но и офицеры отдельных бригад спецназа, которым было далеко не безразлично, кто через полгода вернется из учебного полка для комплектования их соединений.
Сержантский состав, отобранный из лучших курсантов предыдущих выпусков, имел свою «иерархию». Заместитель командира взвода был реальным начальником для командиров отделений. Сержанты были обоснованно требовательны к курсантам, не спускали ни малейшей провинности, однако наказания очень редко переходили в плоскость неуставных отношений. По традиции провинившийся курсант повышал свою физическую выносливость. Основа взаимоотношений между курсантами — равенство, и один не мог стать сильнее других, поэтому «качались» повзводно.
Прошло много лет, а я до сих пор поддерживаю дружеские отношения с моим заместителем командира взвода Павлом Шкипаревым.
Командиры взводов, в основном выпускники факультета специальной разведки Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища, искренне любили свою работу и жили ею. На их плечах лежала основная нагрузка по обучению курсантов и организации их повседневной жизни. Находясь с нами от подъема до отбоя в поле, на стрельбище, в учебных классах, они честно отдавали нам свои обширные знания. В сравнении с выпускниками других училищ, на наш курсантский взгляд, «рязанцы» серьезно выделялись своим высоким профессионализмом, более тонким пониманием путей и механизмов достижения целей. Соответственно результаты их работы были высокими.
Мой первый командир, лейтенант А. Павлов, человек большой физической силы, в военном училище хорошо постиг ратное дело. Это был выдержанный, заботливый, умеющий поддерживать дисциплину в подразделении офицер. Преподаватель от Бога. Его принцип – солдата надо не жалеть, а беречь. Сначала было трудно, на войне его науку вспоминал с благодарностью. Наш курсантский выпуск был первым в длинной успешной военной карьере Александра Станиславовича. Через три года он принял под командование вторую учебную роту первого батальона. В дальнейшем, осуществив свою мечту, перевелся в войсковую часть специального назначения Тихоокеанского флота, действовал в различных странах дальнего зарубежья. Прослужив более тридцати календарных лет в частях и подразделениях спецназа, закончил службу в Центре специального назначения ФСБ России в звании полковника. Там стал автором первой программы оперативно-боевой подготовки частей и подразделений специального назначения территориальных органов безопасности.
Закаляя нашу волю, он воспитал из нас победителей, я не боялся очутиться в горячей точке. Попав в Афганистан в 173 ООСпН уже подготовленным бойцом, я был уверен в себе. Это помогло мне выполнить свой воинский долг и вернуться домой. Я и сегодня горжусь дружбой с Александром Станиславовичем. Первый армейский командир остается для меня эталоном офицера специальной разведки.
Офицеры и сержанты роты относились к нашему командиру роты капитану Н. Хомченко с чувством глубокого уважения за его человеческую и командирскую мудрость. Другие офицеры и прапорщики полка делали все, что требовалось для организации учебного процесса, обеспечивали нас всем необходимым. Их забота о нас ощущалась постоянно. Ззапомнился высокий профессионализм и самоотдача командира полка подполковника В. Морозова, начальника штаба майора А. Бойко и начальника вещевой службы лейтенанта С. Тарасика.
Процесс обучения
Распорядок дня был обычным, но жестким. В 6 часов утра звучала команда: «Рота, подъем! Построение на утренний час физических занятий через одну минуту! Форма одежды № 3». За бортом минус пятнадцать. Зима.
Еще сплю, но тело работает на автомате: быстро и четко. Проснусь где-то через 100–200 метров бега. У нас самый бегающий взвод. Как всегда, впереди вижу взводного. От его голого торса валит пар. Движемся в Эстонскую ССР, в населенный пункт Матсури: четыре километра туда, столько же обратно. (Сейчас удивительно осознавать, что теперь здесь Евросоюз и НАТО.) Во время бега все мысли сведены к одному: терпеть, не сдаться, добежать. Каждая зарядка всегда заканчивалась. В начале обучения — к счастью, далее — просто, перед выпуском — к сожалению.
Промелькнуло личное время, наведение внутреннего порядка, утренний осмотр, и вот мы с песней маршируем на завтрак. Все перемещения по территории части выполняются строевым шагом или бегом. Питание непритязательное, но качественное.
После получасового утреннего тренажа (обычно строевая подготовка или защита от оружия массового поражения) — полковой развод на занятия.
Многообразные занятия объединяет одно из главных правил полка: их нельзя начать на минуту позже установленного времени и закончить на мгновение раньше. Начинаем с теории в классе, но все же «поле — академия солдата», и какой бы предмет мы ни изучали, какую бы тему ни отрабатывали, в конечном итоге все закреплялось на полевых занятиях. Основная цель — выработка у курсантов практических навыков ведения боевых действий в определенной тактической обстановке.
Ох уж эта обстановка! Противник, обычно одно из отделений, возглавляемое заместителем командира взвода, преследует нас в пешем порядке. К нему добавляется управляемый воображением взводного враг на бронетранспортерах, а сверху атакуют вертолеты, которые норовят нанести удар химическим оружием. Со временем привыкаем, что в исправном противогазе тоже можно жить и действовать. Силы на пределе, но мы знаем, за что «воюем» и что должны оторваться от преследования. При этом отрабатываем способы скрытного и бесшумного передвижения, учимся преодолевать различные препятствия, транспортировать «раненых». И такой накал во всех дисциплинах.
Изучение иностранного языка — насилие над личностью. Нельзя баловать солдата теплым классом и культурными словами на иностранном наречии. Языки даются нам с трудом, ведь мы не в институте. Занятия проводят специальные преподаватели, а за наши двойки спрос следует со взводного. Поэтому на самоподготовке он с уверенным видом изображает, что знает все на свете языки, и, периодически применяя специфические формы обучения, делает из нас военных переводчиков. Четыре из восьми вариантов допроса военнопленных я выучил всего за двое суток, будучи в составе караула во время командно-штабных учений. Правда, для пробуждения лингвистических способностей мне понадобилось все шестнадцать часов бодрствующей смены провести в противогазе.
Большое значение имеет курс минно-подрывного дела. Это моя военно-учетная специальность. Кто-то из сослуживцев поначалу огорчился отсутствием перспективы получить сержантские лычки после окончания обучения. Минеры и радисты выпускались рядовыми. Вместе с тем успешно сдавшим экзамены присваивалась квалификация «специалист третьего класса». Взводный же объяснил, что звания к кому необходимо придут, кому не нужно — обойдут стороной, а такая уникальная профессия останется на всю жизнь. Обучение было комплексным: изучали взрывчатые вещества, средства и способы взрывания, мины и заряды, в том числе мины-сюрпризы, такие же изделия вероятных «друзей» и многое чего интересного. Апофеозом каждой большой темы были практические подрывные работы, которые явились для нас первым в жизни серьезным испытанием на прочность. Каждый должен сам рассчитать, изготовить, установить, а затем и подорвать заряд. Мы стали понимать, что что-то значим. Знания и практические навыки, полученные в учебной роте минирования, позволили мне успешно применять минно-взрывные средства в Афганистане, что зачастую предопределяло успешное выполнение группой поставленных задач. Не могу не вспомнить начальника инженерной службы полка майора Геннадия Гавриловича Белокрылова, высочайшего профессионала, оказывавшего нам бесценную помощь.
Большое внимание уделялось огневой подготовке. Прошли классные занятия, тренировки на огневом городке. Начались практические стрельбы из различных видов стрелкового оружия, гранатометов, боевое гранатометание.
Восьмикилометровый марш-бросок в условиях привычной для нас сложной тактической обстановки приводит нас на стрельбище. Добежали все без потерь. После вступительной части разошлись по учебным местам: отрабатываем нормативы, ведем разведку целей, учимся работать с командирским ящиком, выполняем упражнения учебных стрельб. Особый упор делается на выполнении стрелковых упражнений с приборами бесшумной и беспламенной стрельбы. Условия 1 УУС из АКМС с ПБС-1 (днем и ночью) таковы: выдвигаешься на рубеж открытия огня, первым выстрелом должен поразить появляющегося на пять секунд часового за насыпью, затем скрытно продвинуться вперед и уничтожить телекамеру, после этого расстрелять движущийся парный патруль (здесь есть возможность исправить ошибку, дается три патрона). Звука выстрела практически не слышно, только легкий хлопок и лязг затворной рамы. После захода солнца стрельбы продолжаются. Крепим к оружию прибор ночного видения, который, вместе с прибором бесшумной и беспламенной стрельбы, делает наш привычный автомат Калашникова внешне неузнаваемым. Нас это уже не удивляет. Обычная работа. Как бы хорошо мы ее ни сделали, но путь в казармы вновь будет пролегать через множество преград, устроенных коварным вероятным противником.
До службы в Советской армии я совершил более 200 парашютных прыжков и являлся перворазрядником. Однако только в полку понял разницу между спортивным парашютизмом, где прыжок — самоцель, и военным, где это один из основных способов доставки разведчиков в тыл противника.
Если для спортсменов приземление на лес, воду, ограниченную площадку приземления — это особые случаи, то нам прыжки повышенной сложности дают возможность остаться незамеченными противником и скрытно выдвинуться в указанный район. В дополнение ко всему в армии совершать прыжки требовалось со штатным вооружением и снаряжением. Боезапас, мины и заряды, радиостанции и сухой паек размещались в ранце десантника и грузовом контейнере.
Изучили материальную часть и устройство парашютов, стерли руки на укладках, истоптали воздушно-десантный комплекс. В день прыжков мороз минус тридцать градусов. На крытых тентами «Уралах» едем в Псков. Прибыли на базу 76-й Черниговской воздушно-десантной дивизии. Надели парашюты. Прошли осмотр. Взлетаем. В иллюминаторы Ан-2 видны типовые железобетонные постройки деревни Шабаны. Смотрю на «перворазников», завидую тому чувству, которое им сейчас предстоит испытать. Первый шаг в небо — это всегда преодоление свойственного каждому нормальному человеку чувства страха.
Свершилось. После приземления рядом с деревней Кислово на сборном пункте площадки приземления в торжественной обстановке перед строем взвода лейтенант вручает каждому первый в жизни знак «Парашютист». Замечаю, как изменился взгляд у моих товарищей. В душе поздравляю их с вступлением в новое качество.
Можно вспоминать об увлекательных занятиях по рукопашному бою, проводимых на снегу с оружием, ориентировании на местности по карте и без, днем и ночью, изучении иностранных армий и многих других предметах — все было интересно, все пригодилось на войне.
Показателем качества учебного процесса в полку являлись результаты оперативно-тактических учений, где подразделения полка постоянно демонстрировали высокий уровень профессиональной подготовки. Достаточно сказать, что в 1989 году во время соревнований групп спецназа Советской армии и Военно-морского флота, проводимых на нашей базе, после трех первых этапов «печеряне» уверенно опережали остальных участников. Как правило, хозяева подобных соревнований побеждали. Легитимность их побед никогда не вызывала сомнений. В этот раз руководством учений лидеры в заключительный день соревнований были объявлены выступающими вне конкурса. По мнению высокопоставленных судей, учебка не может быть сильнее боевых бригад.
Боевые пловцы
Офицеры флотского спецназа выявляли наиболее способных матросов, отслуживших один год, и направляли к нам в полк. После обучения они уже старшинами возвращались в свою морскую часть, где служили еще полтора года в качестве командиров отделений.
Со всех флотов и Каспийской флотилии приезжало около 20 человек. Наши морские братья рассказывали о романтике дальних походов, специфике их службы. Часто мы интересовались возможностью дальнейшего прохождения срочной службы на флоте. С важным видом «морские котики» объясняли нам, какими «суперменами» для этого необходимо быть и как это сложно.
После снятия первой стружки выяснялось, что моряки хорошие ребята и неплохие специалисты.
Уместно дополнить, что в печорском полку учились не только моряки, но десантники и пограничники. В летний период четырехнедельный курс обучения проходили слушатели Военно-дипломатической академии.
Школа прапорщиков
В 1972 году на базе полка развертывается школа прапорщиков для подготовки заместителей командиров групп специального назначения и старшин рот. Требования, предъявляемые к кандидатам, были очень высокими. Направление получали наиболее подготовленные военнослужащие частей спецназа, но заветные звезды зарабатывали далеко не все. До 1986 года курс длился пять месяцев, затем с введением радиодела его увеличили до одиннадцати. Обучение было разносторонним. Слушатели могли выполнять любые задачи, заменять при необходимости командиров разведгрупп.
После выпуска молодые командиры убывали не только в части и соединения окружного и армейского подчинения, но и на флот.
На войнах
В Афганистане в составе 40-й армии действовали восемь отдельных отрядов спецназа, организационно сведенных в две бригады, и одна отдельная рота. Десять лет полк направлял «за речку» своих выпускников. Тысячи бойцов прошли через эту войну. Все они, павшие и живые, выполнили свой долг с честью. Светлая память тем, кто не вернулся домой. В моем сердце навсегда останутся друзья по учебному взводу: Саша Аверьянов из Рязани, убитый «духовским» снайпером 27 октября 1985 года под Кандагаром, Саша Арончик из Хабаровска, скончавшийся в кандагарском госпитале от ран в феврале 1986-го, Шухрат Туляганов из Ташкента, погибший в горах под Газни в июле того же года.
В период чеченских кампаний полк направлял на Северный Кавказ своих военнослужащих в составе сводного отряда 2 ОБрСпН. Я уверен, что бойцы с честью выполняли поставленные задачи и в свое время они расскажут о том, что довелось пережить в то время.
Расформирование полка в 1999 году явилось для всех полной неожиданностью. Болью и крушением надежд отозвалось это событие в сердцах офицеров. Одним непродуманным решением была уничтожена единая методика подготовки младших командиров и специалистов, объединявшая все бригады спецназа. Сегодня военнослужащих готовят по усмотрению командования соединений и частей. Прервана связь поколений, молодым разведчикам не ощутить теперь славного духа печорского учебного полка, передаваемого от выпуска к выпуску.
Эпилог
25 января 2013 года исполняется сорок лет со дня создания полка. Из всех концов бывшего Советского Союза приедут в город Печоры солдаты, сержанты, прапорщики и офицеры. Вспомнят, помянут, споют. Каждые пять лет районный центр готовится к этому знаменательному событию. Для города полк — неотъемлемая часть местной истории. И где бы однополчане ни жили, в каком бы качестве ни трудились, их всегда объединяет школа, пройденная в 1071-м отдельном учебном полку разведки Ленинградского военного округа.
В 1950-х годах в Вооруженных силах СССР стали формироваться первые подразделения специального назначения. Военнослужащие для комплектования отдельных рот спецназа Главного разведывательного управления набирались в основном из частей армейской, дивизионной и полковой разведки. Многие из них, особенно командиры, имели боевой опыт. Также широко использовался богатый боевой опыт советских партизан и разведчиков-диверсантов.
В 1968 году в штат Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища была введена отдельная рота, готовившая офицеров для частей и подразделений специального назначения. В программу подготовки, помимо других дисциплин, входило углубленное изучение иностранных языков.
Учебные подразделения и полк
С развитием частей и подразделений специального назначения возникла острая необходимость подготовки младших командиров и специалистов на основе единой методики обучения.
История 1071-го отдельного учебного полка специального назначения началась в ноябре 1965 года, когда при отдельной бригаде спецназа Московского военного округа (п. Чучково Рязанской области) формируется учебная рота. Первым ее командиром был назначен майор А. Галич.
В апреле 1969 года она передислоцируется в город Печоры Псковской области, а в июне 1971 года на базе роты развертывается 629-й отдельный учебный батальон специального назначения, которым поручено командовать подполковнику Ю. Батракову.
25 января 1973 года началось формирование 1071-го отдельного учебного полка специального назначения. 1 июня 1973 года полк был полностью сформирован. Боевое знамя воинской части было вручено 11 июня 1974 года. Первым командиром полка стал подполковник В. Большаков.
Штат и структура полка
В штат полка входили следующие подразделения: управление, штаб, два учебных батальона, школа прапорщиков, рота обеспечения учебного процесса, рота материального обеспечения, медсанчасть и политический отдел.
Остановлюсь на учебных батальонах. Я сам проходил службу в третьей роте первого батальона.
Но вначале несколько слов о втором учебном батальоне, который готовил радиотелеграфистов — «маломощников» (Р-394 КМ) и специалистов радио- и радиотехнической разведки (РРТР). Эти бойцы десантировались и действовали в составе разведгрупп и разведотрядов спецназа в тылу противника, обеспечивая связь разведоргана с Центром, а также осуществляли радиоразведку. Отбор в батальон осуществлялся после определения способностей курсанта к радиоделу. Например, учитывалось умение принимать на слух знаки азбуки Морзе. Офицеры-связисты имели первоочередное право выбора из молодого пополнения. На деле же их отбор начинался на спортгородке, продолжался в ходе личных бесед для определения интеллектуального уровня человека и только после этого проверялся слух. Дальнейшая служба в Афганистане научила меня относиться с огромным уважением к радистам – выпускникам печорского учебного полка, чей высочайший профессионализм не раз обеспечивал своевременное выполнение поставленных задач, сохранил не одну жизнь. Именно в Афгане я начал отдавать должное офицерам-выпускникам Череповецкого высшего инженерного училища радиоэлектроники, готовившего высококлассных специалистов радиодела. Запомнились мне майор В. Крапива, капитаны А. Бедратов, Г. Пастернак, лейтенанты В. Торопов, Ю. Поляков, Ю. Зыков. И особенно врезался в память самый боевой офицер батальона лейтенант С. Сергиенко, чемпион УССР по дзюдо, впоследствии начальник физической подготовки и спорта полка.
Первая и вторая роты первого батальона готовили командиров отделений. По окончании учебы курсантам, сдавшим выпускные экзамены на «отлично», присваивалось воинское звание сержанта, получившие хотя бы одну четверку становились младшими сержантами. Военнослужащие, не справившиеся с итоговой проверкой, уезжали в войска рядовыми.
Моя родная третья рота готовила минеров-подрывников и операторов специализированных комплексов управляемых ракетных снарядов (УРС).
С первого дня службы в полку мы, курсанты, поняли, что каждая прожитая нами минута, любое наше действие основательно продуманы и контролируются начальниками всех уровней — от командира полка до командира отделения. Интенсивность процесса обучения была очень высокая. Нам объяснили, что мы должны стать профессионалами в своем деле за относительно короткий отрезок времени. В дальнейшем, наставляли нас, полученные знания скорее всего пригодятся в Демократической Республике Афганистан, позволив выполнить поставленные задачи и остаться в живых. За пять месяцев разведчики должны были освоить минно-подрывное дело, научиться совершать парашютные прыжки со штатным вооружением и снаряжением на лес, воду, ограниченную площадку приземления. Нам предстояло изучить тактику разведывательно-диверсионных подразделений, военную топографию, структуру и вооружение иностранных армий, значительно повысить уровень своей физической подготовки, научиться вести огонь из различного стрелкового вооружения. И, пожалуй, самое сложное: выучить иностранные языки для проведения допроса пленного — кому-то английский, кому-то немецкий, а мне, хабаровчанину, предназначенному для уссурийской 14-й отдельной бригады специального назначения, — китайский.
Курсанты, проходящие службу в полку, были особенные молодые люди. Дело в том, что все они прошли качественный многоступенчатый отбор, который начинался после получения ими приписного свидетельства. Все они отличались абсолютным здоровьем, до армии прошли подготовку в системе ДОСААФ, многие имели спортивные разряды и звания. Кроме этого отбор этих призывников в полк осуществляли не только работники военкоматов, но и офицеры отдельных бригад спецназа, которым было далеко не безразлично, кто через полгода вернется из учебного полка для комплектования их соединений.
Сержантский состав, отобранный из лучших курсантов предыдущих выпусков, имел свою «иерархию». Заместитель командира взвода был реальным начальником для командиров отделений. Сержанты были обоснованно требовательны к курсантам, не спускали ни малейшей провинности, однако наказания очень редко переходили в плоскость неуставных отношений. По традиции провинившийся курсант повышал свою физическую выносливость. Основа взаимоотношений между курсантами — равенство, и один не мог стать сильнее других, поэтому «качались» повзводно.
Прошло много лет, а я до сих пор поддерживаю дружеские отношения с моим заместителем командира взвода Павлом Шкипаревым.
Командиры взводов, в основном выпускники факультета специальной разведки Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища, искренне любили свою работу и жили ею. На их плечах лежала основная нагрузка по обучению курсантов и организации их повседневной жизни. Находясь с нами от подъема до отбоя в поле, на стрельбище, в учебных классах, они честно отдавали нам свои обширные знания. В сравнении с выпускниками других училищ, на наш курсантский взгляд, «рязанцы» серьезно выделялись своим высоким профессионализмом, более тонким пониманием путей и механизмов достижения целей. Соответственно результаты их работы были высокими.
Мой первый командир, лейтенант А. Павлов, человек большой физической силы, в военном училище хорошо постиг ратное дело. Это был выдержанный, заботливый, умеющий поддерживать дисциплину в подразделении офицер. Преподаватель от Бога. Его принцип – солдата надо не жалеть, а беречь. Сначала было трудно, на войне его науку вспоминал с благодарностью. Наш курсантский выпуск был первым в длинной успешной военной карьере Александра Станиславовича. Через три года он принял под командование вторую учебную роту первого батальона. В дальнейшем, осуществив свою мечту, перевелся в войсковую часть специального назначения Тихоокеанского флота, действовал в различных странах дальнего зарубежья. Прослужив более тридцати календарных лет в частях и подразделениях спецназа, закончил службу в Центре специального назначения ФСБ России в звании полковника. Там стал автором первой программы оперативно-боевой подготовки частей и подразделений специального назначения территориальных органов безопасности.
Закаляя нашу волю, он воспитал из нас победителей, я не боялся очутиться в горячей точке. Попав в Афганистан в 173 ООСпН уже подготовленным бойцом, я был уверен в себе. Это помогло мне выполнить свой воинский долг и вернуться домой. Я и сегодня горжусь дружбой с Александром Станиславовичем. Первый армейский командир остается для меня эталоном офицера специальной разведки.
Офицеры и сержанты роты относились к нашему командиру роты капитану Н. Хомченко с чувством глубокого уважения за его человеческую и командирскую мудрость. Другие офицеры и прапорщики полка делали все, что требовалось для организации учебного процесса, обеспечивали нас всем необходимым. Их забота о нас ощущалась постоянно. Ззапомнился высокий профессионализм и самоотдача командира полка подполковника В. Морозова, начальника штаба майора А. Бойко и начальника вещевой службы лейтенанта С. Тарасика.
Процесс обучения
Распорядок дня был обычным, но жестким. В 6 часов утра звучала команда: «Рота, подъем! Построение на утренний час физических занятий через одну минуту! Форма одежды № 3». За бортом минус пятнадцать. Зима.
Еще сплю, но тело работает на автомате: быстро и четко. Проснусь где-то через 100–200 метров бега. У нас самый бегающий взвод. Как всегда, впереди вижу взводного. От его голого торса валит пар. Движемся в Эстонскую ССР, в населенный пункт Матсури: четыре километра туда, столько же обратно. (Сейчас удивительно осознавать, что теперь здесь Евросоюз и НАТО.) Во время бега все мысли сведены к одному: терпеть, не сдаться, добежать. Каждая зарядка всегда заканчивалась. В начале обучения — к счастью, далее — просто, перед выпуском — к сожалению.
Промелькнуло личное время, наведение внутреннего порядка, утренний осмотр, и вот мы с песней маршируем на завтрак. Все перемещения по территории части выполняются строевым шагом или бегом. Питание непритязательное, но качественное.
После получасового утреннего тренажа (обычно строевая подготовка или защита от оружия массового поражения) — полковой развод на занятия.
Многообразные занятия объединяет одно из главных правил полка: их нельзя начать на минуту позже установленного времени и закончить на мгновение раньше. Начинаем с теории в классе, но все же «поле — академия солдата», и какой бы предмет мы ни изучали, какую бы тему ни отрабатывали, в конечном итоге все закреплялось на полевых занятиях. Основная цель — выработка у курсантов практических навыков ведения боевых действий в определенной тактической обстановке.
Ох уж эта обстановка! Противник, обычно одно из отделений, возглавляемое заместителем командира взвода, преследует нас в пешем порядке. К нему добавляется управляемый воображением взводного враг на бронетранспортерах, а сверху атакуют вертолеты, которые норовят нанести удар химическим оружием. Со временем привыкаем, что в исправном противогазе тоже можно жить и действовать. Силы на пределе, но мы знаем, за что «воюем» и что должны оторваться от преследования. При этом отрабатываем способы скрытного и бесшумного передвижения, учимся преодолевать различные препятствия, транспортировать «раненых». И такой накал во всех дисциплинах.
Изучение иностранного языка — насилие над личностью. Нельзя баловать солдата теплым классом и культурными словами на иностранном наречии. Языки даются нам с трудом, ведь мы не в институте. Занятия проводят специальные преподаватели, а за наши двойки спрос следует со взводного. Поэтому на самоподготовке он с уверенным видом изображает, что знает все на свете языки, и, периодически применяя специфические формы обучения, делает из нас военных переводчиков. Четыре из восьми вариантов допроса военнопленных я выучил всего за двое суток, будучи в составе караула во время командно-штабных учений. Правда, для пробуждения лингвистических способностей мне понадобилось все шестнадцать часов бодрствующей смены провести в противогазе.
Большое значение имеет курс минно-подрывного дела. Это моя военно-учетная специальность. Кто-то из сослуживцев поначалу огорчился отсутствием перспективы получить сержантские лычки после окончания обучения. Минеры и радисты выпускались рядовыми. Вместе с тем успешно сдавшим экзамены присваивалась квалификация «специалист третьего класса». Взводный же объяснил, что звания к кому необходимо придут, кому не нужно — обойдут стороной, а такая уникальная профессия останется на всю жизнь. Обучение было комплексным: изучали взрывчатые вещества, средства и способы взрывания, мины и заряды, в том числе мины-сюрпризы, такие же изделия вероятных «друзей» и многое чего интересного. Апофеозом каждой большой темы были практические подрывные работы, которые явились для нас первым в жизни серьезным испытанием на прочность. Каждый должен сам рассчитать, изготовить, установить, а затем и подорвать заряд. Мы стали понимать, что что-то значим. Знания и практические навыки, полученные в учебной роте минирования, позволили мне успешно применять минно-взрывные средства в Афганистане, что зачастую предопределяло успешное выполнение группой поставленных задач. Не могу не вспомнить начальника инженерной службы полка майора Геннадия Гавриловича Белокрылова, высочайшего профессионала, оказывавшего нам бесценную помощь.
Большое внимание уделялось огневой подготовке. Прошли классные занятия, тренировки на огневом городке. Начались практические стрельбы из различных видов стрелкового оружия, гранатометов, боевое гранатометание.
Восьмикилометровый марш-бросок в условиях привычной для нас сложной тактической обстановки приводит нас на стрельбище. Добежали все без потерь. После вступительной части разошлись по учебным местам: отрабатываем нормативы, ведем разведку целей, учимся работать с командирским ящиком, выполняем упражнения учебных стрельб. Особый упор делается на выполнении стрелковых упражнений с приборами бесшумной и беспламенной стрельбы. Условия 1 УУС из АКМС с ПБС-1 (днем и ночью) таковы: выдвигаешься на рубеж открытия огня, первым выстрелом должен поразить появляющегося на пять секунд часового за насыпью, затем скрытно продвинуться вперед и уничтожить телекамеру, после этого расстрелять движущийся парный патруль (здесь есть возможность исправить ошибку, дается три патрона). Звука выстрела практически не слышно, только легкий хлопок и лязг затворной рамы. После захода солнца стрельбы продолжаются. Крепим к оружию прибор ночного видения, который, вместе с прибором бесшумной и беспламенной стрельбы, делает наш привычный автомат Калашникова внешне неузнаваемым. Нас это уже не удивляет. Обычная работа. Как бы хорошо мы ее ни сделали, но путь в казармы вновь будет пролегать через множество преград, устроенных коварным вероятным противником.
До службы в Советской армии я совершил более 200 парашютных прыжков и являлся перворазрядником. Однако только в полку понял разницу между спортивным парашютизмом, где прыжок — самоцель, и военным, где это один из основных способов доставки разведчиков в тыл противника.
Если для спортсменов приземление на лес, воду, ограниченную площадку приземления — это особые случаи, то нам прыжки повышенной сложности дают возможность остаться незамеченными противником и скрытно выдвинуться в указанный район. В дополнение ко всему в армии совершать прыжки требовалось со штатным вооружением и снаряжением. Боезапас, мины и заряды, радиостанции и сухой паек размещались в ранце десантника и грузовом контейнере.
Изучили материальную часть и устройство парашютов, стерли руки на укладках, истоптали воздушно-десантный комплекс. В день прыжков мороз минус тридцать градусов. На крытых тентами «Уралах» едем в Псков. Прибыли на базу 76-й Черниговской воздушно-десантной дивизии. Надели парашюты. Прошли осмотр. Взлетаем. В иллюминаторы Ан-2 видны типовые железобетонные постройки деревни Шабаны. Смотрю на «перворазников», завидую тому чувству, которое им сейчас предстоит испытать. Первый шаг в небо — это всегда преодоление свойственного каждому нормальному человеку чувства страха.
Свершилось. После приземления рядом с деревней Кислово на сборном пункте площадки приземления в торжественной обстановке перед строем взвода лейтенант вручает каждому первый в жизни знак «Парашютист». Замечаю, как изменился взгляд у моих товарищей. В душе поздравляю их с вступлением в новое качество.
Можно вспоминать об увлекательных занятиях по рукопашному бою, проводимых на снегу с оружием, ориентировании на местности по карте и без, днем и ночью, изучении иностранных армий и многих других предметах — все было интересно, все пригодилось на войне.
Показателем качества учебного процесса в полку являлись результаты оперативно-тактических учений, где подразделения полка постоянно демонстрировали высокий уровень профессиональной подготовки. Достаточно сказать, что в 1989 году во время соревнований групп спецназа Советской армии и Военно-морского флота, проводимых на нашей базе, после трех первых этапов «печеряне» уверенно опережали остальных участников. Как правило, хозяева подобных соревнований побеждали. Легитимность их побед никогда не вызывала сомнений. В этот раз руководством учений лидеры в заключительный день соревнований были объявлены выступающими вне конкурса. По мнению высокопоставленных судей, учебка не может быть сильнее боевых бригад.
Боевые пловцы
Офицеры флотского спецназа выявляли наиболее способных матросов, отслуживших один год, и направляли к нам в полк. После обучения они уже старшинами возвращались в свою морскую часть, где служили еще полтора года в качестве командиров отделений.
Со всех флотов и Каспийской флотилии приезжало около 20 человек. Наши морские братья рассказывали о романтике дальних походов, специфике их службы. Часто мы интересовались возможностью дальнейшего прохождения срочной службы на флоте. С важным видом «морские котики» объясняли нам, какими «суперменами» для этого необходимо быть и как это сложно.
После снятия первой стружки выяснялось, что моряки хорошие ребята и неплохие специалисты.
Уместно дополнить, что в печорском полку учились не только моряки, но десантники и пограничники. В летний период четырехнедельный курс обучения проходили слушатели Военно-дипломатической академии.
Школа прапорщиков
В 1972 году на базе полка развертывается школа прапорщиков для подготовки заместителей командиров групп специального назначения и старшин рот. Требования, предъявляемые к кандидатам, были очень высокими. Направление получали наиболее подготовленные военнослужащие частей спецназа, но заветные звезды зарабатывали далеко не все. До 1986 года курс длился пять месяцев, затем с введением радиодела его увеличили до одиннадцати. Обучение было разносторонним. Слушатели могли выполнять любые задачи, заменять при необходимости командиров разведгрупп.
После выпуска молодые командиры убывали не только в части и соединения окружного и армейского подчинения, но и на флот.
На войнах
В Афганистане в составе 40-й армии действовали восемь отдельных отрядов спецназа, организационно сведенных в две бригады, и одна отдельная рота. Десять лет полк направлял «за речку» своих выпускников. Тысячи бойцов прошли через эту войну. Все они, павшие и живые, выполнили свой долг с честью. Светлая память тем, кто не вернулся домой. В моем сердце навсегда останутся друзья по учебному взводу: Саша Аверьянов из Рязани, убитый «духовским» снайпером 27 октября 1985 года под Кандагаром, Саша Арончик из Хабаровска, скончавшийся в кандагарском госпитале от ран в феврале 1986-го, Шухрат Туляганов из Ташкента, погибший в горах под Газни в июле того же года.
В период чеченских кампаний полк направлял на Северный Кавказ своих военнослужащих в составе сводного отряда 2 ОБрСпН. Я уверен, что бойцы с честью выполняли поставленные задачи и в свое время они расскажут о том, что довелось пережить в то время.
Расформирование полка в 1999 году явилось для всех полной неожиданностью. Болью и крушением надежд отозвалось это событие в сердцах офицеров. Одним непродуманным решением была уничтожена единая методика подготовки младших командиров и специалистов, объединявшая все бригады спецназа. Сегодня военнослужащих готовят по усмотрению командования соединений и частей. Прервана связь поколений, молодым разведчикам не ощутить теперь славного духа печорского учебного полка, передаваемого от выпуска к выпуску.
Эпилог
25 января 2013 года исполняется сорок лет со дня создания полка. Из всех концов бывшего Советского Союза приедут в город Печоры солдаты, сержанты, прапорщики и офицеры. Вспомнят, помянут, споют. Каждые пять лет районный центр готовится к этому знаменательному событию. Для города полк — неотъемлемая часть местной истории. И где бы однополчане ни жили, в каком бы качестве ни трудились, их всегда объединяет школа, пройденная в 1071-м отдельном учебном полку разведки Ленинградского военного округа.
Информация