Условия службы на послевоенных дизельных ПЛ и АПЛ первых поколений ВМФ СССР
«Пришла пора признать все экипажи подводных лодок подразделениями особого риска, наделив их членов достойными социальными гарантиями. Мы должны, наконец, осознать, что живем в великой морской державе. Великой даже в грандиозности своих морских катастроф, не говоря уже о своих бесспорных великих достижениях… Сегодня, каждый россиянин просто обязан знать имена своих подводных асов, первопроходцев и мучеников…»
Контр-адмирал в отставке Штыров А. Т.
Контр-адмирал в отставке Штыров А. Т.
Мне до сих пор не удавалось встретить в СМИ описание условий жизни и службы на подводных лодках. Те, кто с этим не связан, понятия не имеют о жизни подводников, а некоторые завидуют их «зарплатам».
Определение «экстремал» смело можно отнести практически ко всем подводникам. Служба на подводной лодке в царском флоте, на первых российских лодках, особенно во время Великой Отечественной войны, да и в наши дни, всё равно это служба в экстремальных условиях. Стрессы были постоянно. И не только были, а есть и будут.
В 60-70-х годах в составе ВМФ было много дизельных пл проектов 615, 613 или 641 разных модификаций и практически с одинаковыми условиями обитаемости. Когда я прочитал о том, что на американских дизельных подводных лодках ещё со времени 1-ой мировой войны были установлены кондиционеры, то был просто шокирован. Конечно, США богатая страна. Она могла позволить расходы на такое вооружение и бытовые условия для экипажей подводных лодок, о котором мы и мечтать не могли.
Зимой при температуре воздуха от минус 20 до минус 30°С внутри лодки было плюс 3-5°С. Когда в надводном положении «били зарядку или вентилировали лодку», был вообще «дубак». На мостике нести вахту — всё равно, что стоять на полюсе под вентилятором. Никто из конструкторов не придумал реальной защиты от ветра. Ведь когда лодка идёт под дизелями на среднем ходу при встречном ветре, продувает насквозь. Ветроотбойник, установленный на лодках - это «достижение» передовой советской конструкторской мысли - ничего общего не имеет со своим названием. Вахтенный офицер вынужден надевать на себя сначала нижнее бельё, затем подводное бельё (шерстяные свитер и рейтузы), брюки и китель, потом альпак и ватные или альпаковые брюки. На ноги - сапоги или валенки с калошами типа «слон». Но это не всё. Чтобы не продувало и морская соль не портила кожу альпака, надевают покрытие. На руки кожаные варежки. Всё. К несению службы готов. Стоп. А если волна накрывает даже мостик, когда лодка зарывается в волны, хочешь быть сухим, надевай гидрокомбинезон. Наконец, ты готов заступить на вахту. Поднявшись на мостик, надеваешь пожарный пояс и карабином пристёгиваешь его к ограждению рубки, чтобы тебя не смыло. Такого вахтенного офицера я ни разу не видел, ни в одном фильме. 4 часа вахты, когда с определённой периодичностью мостик накрывает морская волна, и ты покрываешься наростом льда, это не каждый выдержит. Показывать такое нельзя, потому что морской офицер- подводник должен быть, как в кино, «и побрит он и поглажен, к ж.. пистолет прилажен». Вахта кончилась, и вновь заступающий вахтенный офицер ломиком освобождает ото льда того, кого он сменяет, основательно примерзшего к ограждению рубки. А попробуй-ка побегать вверх и вниз в полном одеянии, которое, однако, не спасало вахтенного офицера от превращения в «ледяную бабу».
У американских подводников нет проблемы со спецодеждой для несения вахты на мостике в зимнее время. Они надевают легкие непромокаемые комбинезоны с электроподогревом и регулятором температуры. Мостик и место несения ходовой вахты надежно защищены от ветра и волн.
Не лучше было и летом, особенно в автономном плавании. Районы боевой службы располагались, в основном, в тропиках или субтропиках, а иногда и в экваториальной зоне. Температура забортной воды была до глубины 200 метров +28°С, а наружного воздуха более +30°С. В подводном положении, а это, как правило, в дневное время в отсеках температура воздуха поднималась до +35-45°С, а палубы во втором и четвертом отсеках, где находятся аккумуляторные батареи, не ниже +42°С. В дизельном отсеке температура воздуха превышала +50°С.
Во всех отсеках была высокая влажность, испарения, и повышенное до 10 ПДК содержание углекислого газа. Вентиляторы крутились впустую, совершенно не охлаждая, а только гоняя горячий воздух. Запасы воды были строго ограничены, мыться приходилось только морской соленой водой и только специальным мылом. Душ был в ограждении рубки, но им, как правило, не пользовались, т.к. в любой момент лодка должна быть готова к срочному погружению. Одна отдушина - мостик, куда выход по жетонам разрешен только ограниченному количеству людей. Когда лодка идёт под РДП, и этого лишаешься. О естественных нуждах и говорить нечего. Питание организовано, главным образом, консервированными продуктами, а свежие продукты долго в провизионках не хранятся. Особое внимание командиры лодок уделяют подбору коков, которые умеют готовить пищу, подходящую к разным температурным условиям, и не кормят вас при температуре +40°С горячими блюдами. Питьевая вода имеется, но в ограниченном количестве. Тяжело приходилось тем, кто страдал пагубной привычкой - курить. В подводном положении курить категорически запрещено, а в надводном - только на мостике. Правда «под РДП» моряки всё-таки умудрялись курить около работающих дизелей. И так от 45 до 90 суток.
Командир лодки несёт свою вахту практически 24 часа в сутки, даже во сне «не отключаясь» от повседневных забот и тревог. Время отдыха штурману он определяет сам. На дизельных лодках типа «М» и «Средних» проекта 613 «В» боевым расписанием предусмотрен по штату только один штурман, который в течение 45 суток совмещает несение ходовой и штурманской вахты. Дизельная лодка для пополнения запасов воздуха и зарядки АБ вынуждена всплывать в надводное положение или становиться под РДП, что крайне опасно. Были времена, когда лодкам вообще запрещалось становиться под РДП. И сильная качка тоже не может не сказаться на работоспособности членов экипажа. Особенно сильно она ощущается в первом (торпедном) отсеке, где происходит наложение двух видов качки — бортовой и килевой.
В надводном положении при работе дизелей сильный шум в основном в 5-ом отсеке. В подводном положении в отсеках постоянный гул сельсинов, их монотонный звук многих раздражает. На рулевых-вертикальщиков он действуют «убаюкивающе». Особенно ночью, когда лодка идет «эконом. ходом», длительное время не меняя курса.
На лодках количество спальных мест строго лимитировано и соответствует штатному расписанию. Однако, часто на время выхода привлекают сверхштатный л/с и мест для отдыха не хватает. А на лодках типа «М» вообще не была предусмотрена возможность отдыха всего экипажа одновременно. Там только двухсменная вахта. Одна смена на вахте, другая отдыхает.
В обыденной жизни люди, за исключением больных, мало обращают внимания на перепады атмосферного давления, которые являются предвестниками изменения погоды — приближения шторма , подхода антициклона, выпадения осадков. На дизельных лодках в надводном положении при работе дизелей эти перепады особенно заметны, как будто «бьют» по ушам, если не отрегулирована система общекорабельной вентиляции, или лодка идет «под РДП».
Несколько иначе обстояло дело с обитаемостью на атомоходах.
Если у дизелистов условия обитаемости зависели от времени года и района плавания, то на атомоходах всё зависело от положения лодки — надводное или подводное.
Микроклимат внутри подводной лодки, благодаря большой энергопроизводимости АЭУ, обеспечивал комфортные условия обитаемости экипажа независимо от времени года и района плавания. Другое дело, когда лодка находится в надводном положении, а вахтенный офицер и сигнальщик несут вахту на мостике. Здесь ситуация более благоприятная, чем на дизельных лодках. Атомоходы имеют большие, по сравнению с дизельными лодками, размеры, поэтому мостик на них заливает меньше.
Питьевая вода производится в достаточном количестве без ограничений. Холодильные камеры позволяют хранить значительные запасы продовольствия. Нормы продовольственного пайка выше и лучше, чем на дизельных лодках. Современное оборудование камбуза предусматривает выпечку свежего хлеба в количестве, достаточном для всего экипажа. Норма автономного продовольственного пайка довольно-таки большая, как по стоимости, так и по калорийности около 5500 кал. Выше только у летчиков - испытателей. Однако, постоянные замены высококачественных продуктов более низкокачественными (твердокопченой колбасы на вареную, десертного вина на крепленое, консервов «Севрюга в томатном соусе» на «Камбалу в томате» и т. д.) не позволяют подводникам получать то, что им положено, уже не говоря о постоянных хищениях. Только спустя 4-е года службы на атомоходах, когда я был в Комсомольске -на Амуре, я не только увидел, что представляет морской автономный паек, но и получал его. Нередко были случаи, когда в конце боевой службы лодкам продлевали сроки для выполнения новых задач. Если интендант проворовывался и фактически не брал продуктов на полную автономность, а только показывал по документам, то это могло привести к срыву выполнения боевой задачи. Такой случай произошел на пларк «К-57», когда на борту находился командир 26 дипл контр-адмирал Корбан В. Я., прибывший на лодку за 15 минут до её отхода на БС. Через 40 дней после выполнения задач БС, когда лодка возвращалась в базу, по решению КомТОФ ей продлили срок ещё на 15 дней, т. к. по документам интендант получил продуктов на 60 суток. Последние 15 дней питание экипажа было крайне скудным: утром одна сушка на завтрак, в обед-1 банка мясных консервов на троих, в ужин снова чай и сушка. Жаль, что по возвращении в базу интенданта не отдали под суд военного трибунала, как хотел комдив. Душевая и прачечная вместе со спортзалом, который может быть развернут при необходимости, создают достаточный комфорт. Курение на подводных лодках 1-го поколения было разрешено только в надводным положением на мостике. Если курящим был командир БЧ-5 или комдив -3, то некоторым курильщикам удавалось сделать несколько затяжек. В подводном положении слегка «поддували» лодку и в отсеках было повышенное давление до 800 мм рт. столба и более. Это часто искусственно делали вышеупомянутые механики. Для снятия излишков давления запускали на несколько минут дизель, около которого собирались курильщики. На лодках 2-го и следующих поколений были предусмотрены курительные комнаты, от стен которых через непродолжительное время исходил неприятный запах табака. С шумом дела обстояли так же, как и на дизельной лодке, только дизеля в надводном положении работали непродолжительное время для пополнения запасов ВВД. Сильный звук «свист» издавали отдельные механизмы ГТЗА.
Атомная подводная лодка способна длительное время не всплывать в надводное положение, что повышает её скрытность.
Находясь на глубине более 100 метров, атомоходы не подвержены качке и влиянию метеоусловий.
Однако на атомоходах существует постоянная угроза радиоактивного облучения. На подводных лодках первого и второго поколения л/с немеханической службы дозиметры вообще не выдавались. На самом деле вероятность облучения может незначительно отличаться у механиков и штурманов. Конечно, главные «получатели» доз облучения — спец.трюмные, управленцы, киповцы и радиометристы. И все об этом знали. Так, со слов химика, капитан-лейтенанта Бориса Нефедова, на пларк «К151» во время несения боевой службы в сентябре 1963 г. произошла течь двух парогенераторов л/б , что вызвало сильную радиоактивную загазованность реакторного отсека, и все корабельные дозиметры зашкалило. Потом, не всплывая, загазованный отсек провентилировали по всей лодке. В результате весь экипаж получил определенную дозу облучения. Но этот случай почему-то не вошел в приказ ГК ВМФ по льготам л/с при авария ГЭУ.
Длительная боевая служба, особенно рпкСН, когда в течение 75-80 суток весь экипаж находится в готовности к ведению боевых действий, неподготовленному человеку трудно выдержать психологическое напряжение. На рпкСН «К-366» в первом же походе л/с БЧ-2 был задерган и запуган командиром БЧ. Не выдержав такого напряжения, один из молодых матросов попытался покончить жизнь самоубийством. Он ударил себя в грудь ножом. Корабельный врач в ходе проведения операции обнаружил ранение сердечной сумки и наложил швы. Матрос выжил. Это была первая операция на сердце, выполненная корабельным врачом в море, за что он был награжден медалью «За боевые заслуги».
Вопросу психологической совместимости экипажа при выполнении им задач БС вообще никогда не уделялось внимания.
Медицинское обеспечение в местах базирования лодок не всегда отвечает требованиям. Как правило, на лодках медосмотр л/с перед выходом на БС не проводится. Ограничивались только выборочной проверкой. Хорошо ещё если корабельному врачу удается пройти прикомандирование по хирургии в госпитале. Стоматологическая помощь практически отсутствует. У нас в 15 эскадре было всего два зубных фельдшера - алкоголика, которые не могли без спиртного оказывать какую-либо медпомощь. Даже у матросов срочной службы они требовали 0.5 литра спирта за лечение, а утром не опохмелившись не могли работать, т.к. тряслись руки.
Кроме несения боевой службы, атомоходы привлекались к боевому дежурству. Офицеры считали это наказанием.
В чём отличие боевой службы от боевого дежурства? На боевой службе повышался их профессиональный уровень. Кроме того, они получали дополнительный отпуск и доплату ( океанские). Когда несли боевое дежурство в течение 60 суток, то постоянно находились в 40- минутной готовности к выходу в море. Техника вся работала. Нельзя было сойти с корабля. А частые проверки комиссий всех рангов? Кроме «фитилей», за два месяца ничего не заработаешь. А на Северном флоте лодки заступали в дежурство всего на 15 дней «?».
И все-таки подводники, несмотря на вышеописанные трудности, предпочитали находиться в море, где не было комиссий и меньше начальства всех рангов, а люди занимались своим главным делом - стояли на защите Родины. Прав адмирал С. О. Макаров, когда говорил: «В море - дома».
На тяжести несения подводной службы не могут не сказываться районы базирования кораблей и условия проживания семей. Если это районы, подверженные частым землетрясениям, цунами и наводнениями, если полгода ночь и ломаются биологические часы жизнедеятельности человека, а зимой частые бураны и снегопады, летом тайфуны, то по своему желанию жить в этих районах мало кто захочет. Поэтому эти условия пытались компенсировать какими-то льготами - дополнительным отпуском, денежными доплатами и т. д.
Но и здесь руководство М. О. допускало уравниловку, которая кроме вреда ничего принести не могла. У всех нормальных людей возникают вопросы, почему офицер - подводник с атомной лодки получает надбавку за службу в отдаленной местности 100% от должностного оклада и ему срок службы засчитывается «один месяц за два», как и офицерам надводных кораблей, служащим на берегу или армейским офицерам.
Служба на подводных лодках проходила в условиях постоянного стрессового напряжения. Все возникающие аварийные ситуации, как правило, замалчивались и командованию соединением о них не докладывали. Например, рпл проекта 629а под командованием капитана 1 ранга К. в 1965 г. выходила на боевую службу. При проведении дифферентовки в Авачинской губе была допущена ошибка в её расчете, в результате чего лодка получила значительный дифферент на нос. Незакрепленная боевая торпеда в носовом торпедном аппарате стукнулась головной частью о переднюю крышку ТА. При осмотре торпеды была обнаружена трещина корпуса и вмятина. Согласно требованиям действующих документов, лодка должна была возвратиться в базу и произвести замену торпеды. Однако, понимая, что это может за собой повлечь, командир не доложил «наверх» о происшествии и продолжил переход в район боевой службы. В море мичман-умелец отрехтовал вмятину и заделал трещину. Доклад о происшествии командиром пл не был сделан и по возвращении из автономки. Торпеду сдали без замечаний, и только через несколько месяцев дефект был обнаружен.
К стрессовым ситуациям можно отнести радиацию, пожары, частичные затопления или поступление воды в отсеки, навигационные происшествия и аварии с оружием, это в той или иной мере имело место практически на всех лодках. Известно, что в послевоенный период ВМФ потерял 22 подводные лодки (11 атомных и 11 дизельных), на которых погибло более 650 человек.
Не все выдерживали такую службу «на износ».
На ТОФе в начале марта 1968 г., когда пларк проекта 675 «К-7» собиралась на БС, во время медосмотра у командира лодки капитана 1 ранга Янбих В. Ф. был обнаружены последствия перенесенного «на ногах» микроинфаркта. Несмотря на это, он собирался на БС. Только после вмешательства командира дивизии Владимира Яковлевича Корбана командир лодки по состоянию здоровья был отстранен от участия в походе и переведён на службу во ВМОЛУА.
18 февраля 1976 или 1977 г. командир 8 дивизии 2-ой флотилии подводных лодок капитан 1 ранга Лазарев Юрий Сергеевич вышел на ракетную стрельбу на рпкСН своей дивизии.
В это время на флоте проходили командно - штабные учения под руководством Командующего ТОФ адмирала Маслова В. П. Офицеры штаба флота находились на Защищенном КП ТОФ в подземелье. Около 23.00 часов в адрес Командующего из Управления Кадров ВМФ пришла телеграмма. В ней говорилось, что капитану 1 ранга Лазареву Ю. С. постановлением Совета Министров СССР было присвоено звание «контр-адмирала». В этот же момент на имя В. П. Маслова с лодки, где находился Лазарев, поступило РДО, что капитан 1 ранга Лазарев Ю. С. потерял сознание. Предположительный диагноз — инфаркт миокарда. Через несколько часов, не приходя в сознание, Лазарев Ю. С. скончался. Он даже не узнал, что получил звание контр-адмирала. Ему было всего 44 года.
На вскрытии были обнаружены следы ещё 8 микроинфарктов. Последние два года он практически постоянно был в море на лодках своей дивизии, ему не предоставляли положенный отпуск, что отразилось на его здоровье.
В начале 80-х годов командир атомной подводной лодки проекта 671рт Северного флота капитан 1 ранга Гарольд Викторович Мосолов вернулся из автономного плавания. После швартовки он отправился в штаб на доклад. Поднявшись на второй этаж, упал и умер от острой сердечной недостаточности. Ему было тоже только 44 года.
Заботясь о здоровье подводников, ГК ВМФ своим приказом установил, что при сроках автономного плавания от 30 до 45 суток после возвращения в течение месяца, экипажу должны предоставить санаторное лечение сроком 10 суток. При более длительном плавании, от 45 до 60 суток - 15 суток, от 60 до 90 - 20 суток, от 90 и более - 24 дня. Но никто из командования на флоте не был заинтересован в предоставлении столь длительных отпусков. Вопрос сокращения срока отдыха решался очень просто. Походы планировались так, чтобы лодка была в море не 45 суток, а 43, не 60 суток, а 58 суток. Тогда и отпуска были меньше.
Вообще, медико-санаторное обеспечение подводников раньше было организовано крайне плохо. За 10 лет службы на подводных лодках я получил путёвку в санаторий один раз, а в дом отдыха дважды. При получении семейной путёвки в санатории Европейской части СССР выдавали воинские перевозочные документы на члена семьи, чем пользовались, в основном, офицеры штабов.
Служба на подводных лодках - это тяжелый труд и никакой экзотики. Что же толкало молодых людей на выбор этой профессии? Недавно на очередной встрече моих одноклассников спросили, что привело их в военно-морское училище. Большинство ответило -романтика, а чувство долга помогало переносить любые тяготы и лишения, на которые жаловаться было запрещено уставом ВС СССР. А некоторые начальники ещё делали так, «чтобы служба раем не казалась». Способов у них было много. Но об этом в другой раз.
Информация