Эволюция русского национализма
Зародившись как проект имперской верхушки, русский национализм за сто лет эволюционировал от одной из ветвей власти до антивластного проекта. Ещё одна стадия, которую должен пройти русский национализм, если он намерен перестать быть маргиналией – демократизм.
Друг Блога Толкователя Сергей Простаков описывает, как стадии развития в ХХ веке прошёл русский национализм.
Сегодня русский национализм впервые в своей истории обратился к антииимперской риторике. Исторически сложилось, что и в империи Романовых и в Советском Союзе государство использовало русский национализм как инструмент поддержания имперской государственности. Концепции «Третьего Рима» и «Рюрикова наследства» не только обозначали имперские притязания, но и создавали территориальную рамку нации, куда включалось православное славянское население бывших земель Киевской Руси. Между тем, сам концепт нации в трактовке, утвердившейся после Великой Французской революции, имевшей выраженные антиимперские и антимонархические черты, был для российского государства неприемлем. Но остановить идеи Просвещения в XIX веке было не в силах ни одно европейское государство, поэтому империя остро нуждалась в своем альтернативном прочтении концепта «нация».
При императоре Николае I была разработана и получила всемерную государственную поддержку идеология «официальной народности». Она решала двойную задачу: невозникший национализм большинства создавала и ставила на службу государству, а национализмы окраин (будь то польский или украинский национализмы) получали мощного идеологического соперника. Подобное использование имперскими государствами националистической риторики для борьбы с окраинным сепаратизмом получило в исследовательской литературе имя «официального национализма». Такая модель позволяла Российской империи противостоять националистическим притязаниям окраин на протяжении всего XIX- начала XX века. Попытки политического оформления русского национализма в предреволюционные годы также проходили в рамках теории «официальной народности», ставя своей главной целью поддержание монархического строя и имперской государственности. Так в политической программе «Союза русского народа» писалось: «Союз Русского Народа … поставляет своим священным непреложным долгом всеми силами содействовать тому, чтобы завоёванныя кровью предков земли навсегда оставались неотъемлемой частью Русского государства и чтобы все попытки к расчленению России, под каким бы то ни было видом, решительно и безусловно были устраняемы». Уже в годы Гражданской войны риторика «единой и неделимой России» не позволила Белому движению пойти на союз с украинцами и поляками для выступления единым фронтом против большевиков.
В.И.Ленин был одним из первых, кто указал на использование монархией русского национализма в целях поддержания имперской государственности. Действительно, создаваемый большевиками в 1920 гг. Советский Союз разительно отличался в сфере национальной политики от всех когда-либо существовавших государств. Историк Т.Мартин назвал его «империей положительной деятельности», указывая на его главную особенность: целенаправленную поддержку и развитие национализмов в республиках. Одной из главных задач подобной политики являлось подавление национализма русского большинства. Уже после сворачивания политики коренизации Сталин фактически вернулся к концепции «официальной народности» с поправкой на марксистскую риторику, поставив русский национализм на службу уже советской империи. О каком-либо официальном политическом оформлении русского национализма речи естественно не шло.
Постсоветский период внёс немало значительных изменений в дискурс русского национализма. В среде националистов произошёл зримый идеологический раскол на сторонников и противников советского проекта, который, правда, зародился ещё в годы реализации последнего. Между тем, такой важнейший вопрос исторической памяти никогда не становился преградой для объединения националистов в единую политическую силу. Но в постсоветской истории России ситуаций, когда националисты открыто выказывали свои политические притязания, да ещё и выступали с активными действиями по их реализации, можно пересчитать по пальцам одной руки. Да и на практике подобные союзы между советскими и антисоветскими националистами были нежизнеспособны, что продемонстрировали события сентября-октября 1993 года в Москве, когда монархисты и сталинисты совместно защищали советскую власть.
Другое дело, что державническая, имперская идеология, в которой одинаково находилось место и белым и красным, российским обществом всегда была востребована. Характерно, что политические оппоненты из либерального лагеря прозвали её идеологов и носителей «красно-коричневыми» или коммуно-фашистами. На подобных позициях, в разных их вариациях, всегда стояли ЛДПР В. В. Жириновского и КПРФ, которые в каждый электоральный цикл уверенно проходят в Государственную Думу и региональные представительные собрания. Российский социолог Л.Гудков в своей книге «Негативная идентичность», посвященной проблемам самоидентификации российских граждан на рубеже веков, показывает, что в этот период у россиян шла активная перестройка исторической памяти. Достижения Российской империи и Советского Союза в массовом сознании активно смешивались и признавались равнозначными, что порождало идеологическую аномию в обществе.
Во многом, именно подобные тенденции заставили уже руководство Российской Федерации отказаться от было взятого прозападного курса и обратиться уже в середине 1990-х к идее «особого пути» России, заключавшегося среди прочего в поддержании имперского статуса. Описанная выше красно-коричневая идеология уже при президентстве В.Путина стала активно использоваться в официальной пропаганде. Маргинальный идеологический союз сторонников и противников советского прошлого оказался востребован властью в ситуации идеологического вакуума. Показательна судьба Национал-большевистской партии (НБП) писателя Э.Лимонова, в программе которой подобные идеи были наиболее ярко выражены. С одной стороны, власть практически полностью переняла эстетику этого движения, стиль и содержание его акций (поддержка русских в странах постсоветского пространства, создание молодёжных движений, ориентированных на улицу), но и приложила максимум сил для нейтрализации единственного неподконтрольного конкурента, опирающегося на туже политическую риторику.
Русским националистам так и не удалось за последние двадцать лет оформиться в сильное политическое движение. Среди множества причин внимание стоит сосредоточить на двух: целенаправленному противодействию власти этим процессам и имперской составляющей националистической идеологии. Российские власти последовательно или разгромили или свели на нет влияние всех крупнейших, сменяющих себя поочередно националистических партий и движений в России: общества «Память», Русского национального единства А. Баркашова (РНЕ), движения наци-скинхедов в начале 2000 гг., Движения против нелегальной миграции (ДПНИ). Введенная в 2002 году в состав Уголовного кодекса РФ 282 статья против разжигания национальной, религиозной или социальной розни стала мощным инструментом по привлечению к ответственности националистов. В свою очередь, националисты оказались вынужденными попутчиками власти, полностью поддерживая в нулевые курс В.Путина на борьбу с распадом России и сепаратизмом в национальных республиках. Националистические идеологи на протяжении последних пятнадцати лет не могли предложить обществу ничего такого, что им не могла предложить власть. В свою очередь, последняя позволяла себе заигрывать с национализмом. Так в марте 2008 года В.Путин сказал, что избранный президент России Д.Медведев является не меньшим русским националистом, чем он сам, и будет последовательно отстаивать интересы страны на международной арене. Но подобные высказывания являются единичными в публичной риторике представителей российской власти, и скорее в них говорится о возращении России в мире былого статуса сверхдержавы и желании предотвратить распад страны. Крайне примечательно, что «национальный лидер» агитирует за империю, а не национальное государство.
Но подобная политика государства оказалась благодатной почвой для возможности появления национализма большинства, который перестал бы относиться к сохранению империи как безусловной ценности. Большинство националистических идеологов разочаровались в государстве не только как в инструменте реализации русских интересов, но и обернули основные претензии в этом не к внешнему или внутреннему врагу, а к самому имперскому наследию России. Особенно способствовала такой метаморфозе противоречивая политика власти на Северном Кавказе и её неспособность к регулированию миграции из этого региона и стран Средней Азии в крупные российские города. Этнополитолог Э.Паин заметил: «Империи могут долго сопротивляться национализму меньшинств на окраинах или в колониях, а против национализма большинства они бессильны и быстро разрушаются». А это, в свою очередь, порождает абсолютно новый вектор взаимоотношений русского национализма и российского государства.
Подобная «смена вех» в русском национализме наметилась ещё в советское время, а в последние два десятилетия в связи с ростом этнического напряжения и ксенофобии стала вытеснять империю из националистического дискурса. Окончательно водораздел произошёл после 2010-2011 гг. Беспорядки на Манежной площади в Москве в декабре 2010 года, вызванные недовольством ходом и коррумпированностью расследования убийства футбольного болельщика Е.Свиридова, оказались детонатором распространения лозунга «Хватит кормить Кавказ!». Под подобным призывом в 2011 году проводился «Русский марш» – ежегодная ноябрьская националистическая акция. Этот лозунг трактуется по-разному: как сокращение дотаций регионам Северного Кавказа и перераспределение их в пользу русских областей или как призыв к прямому отделению этого региона от страны. Опросы «Левада-центра» фиксируют стабильный прирост сторонников лозунга: количество людей скорее его поддерживающих, чем нет, с ноября 2011 по ноябрь 2012 года выросла на 5% (с 34% до 39%). У самого знаменитого националистического лозунга «Россия для русских», пользующего стабильной популярностью с середины 1990 гг., появился достойный конкурент.
Антикавказская риторика является самой обсуждаемой в националистической части российских социальных медиа. Основными темами здесь являются преступления выходцев с Северного Кавказа, чрезмерное экономическое дотирование этих регионов федеральной властью, активная поддержка ею антирусских действий. Но конструктивных предложений по решению этих проблем в среде националистов не предлагается. Теоритические и практические размышления участников националистических интернет-сообществ не уходят дальше насильственной депортации всех кавказцев из русских городов и отделения Кавказа. Так в одном из самых популярных националистических пабликов в социальной сети «Вконтакте» «Правые» 31 августа 2012 года состоялось голосование, в результате которого 36,4% голосовавших поддержали идею отсоединения республик Северного Кавказа; 16,5% считают, что необходимо от России отделить не только Кавказ.
Другой важной тенденцией, определяющей современную трансформацию русского национализма, является «демократический поворот». Большинство современных идеологов русского национализма открыто провозглашают свою оппозиционность действующей власти. Обвинения в её адрес со стороны националистов содержат, главным образом, претензии в целенаправленном подавлении русского движения, невнимании к проблемам этнического большинства и её нежеланию бороться с наплывом мигрантов в крупных городах. Но подобные требования русскими националистами в том или ином виде выдвигались на протяжении последних двадцати лет. «Демократический поворот» совпал же с началом формирования «антисоветского консенсуса», самым ярким проявлением которого было создание отдельной антисоветской колоны на «Русском марше – 2012». Националистические лидеры всё чаще в своих публичных выступлениях открещиваются от авторитаризма и сталинизма. Подобные тенденции формируют основной круг идей, под знаком которых происходят трансформации в современном русском национализме.
Ярким примером является широкое распространение в последние годы термина национал-демократия, под маркером которой можно собрать таких разных по характеру действий и идей националистов как К.Крылов, А.Широпаев, В. Соловей. Именно они являются завсегдатаями оппозиционных митингов в Москве в 2011-2013 гг., или формируют националистическую повестку дня в интернете. Историк Елена Галкина так характеризует ключевые отличия национал-демократов от национал-патриотов, которых исследовательница также называет «православными сталинистами»: «Нацдемы, как правило, весьма эмоционально винят Советскую Россию в уничтожении крестьянства, традиций самоуправления, в национальной политике, направленной на подавление русской этничности, в диктате государства и тоталитаризма». Сегодня эти претензии адресуются уже Российской Федерации, которая мыслится, и во многом справедливо, как прямой наследник Советского Союза.
Однако, в среде «оппозиционных националистов» немало и тех, кто придерживается традиционных идей. Основной организацией подобного рода является «Этнополитическое объединение «Русские»». Оно собрало под своим крылом основную массу мелких националистических движений. Его костяком являются члены разгромленных ныне РНЕ, ДПНИ и Славянского Союза (СС). Его лидер Д.Дёмушкин активно представлен в СМИ и идёт на контакт с властными структурами. Одной из последних его публичных акций было предложение Федеральной миграционной службе помощи в виде создания миграционных патрулей, состоящих из националистов. Идеология данного движения не вполне свободна от риторики «крови и почвы». Так в одном из пунктов их политическойпрограммы написано «Русские – это Нация, обладающая устойчивыми генетически передающимися психофизиологическими признаками, национальным самосознанием и уникальной культурой. Русские являются носителями фено- и генотипа Белой Расы. Русская культура является частью индоевропейской культуры». Подобные слова в документе соседствуют с утверждениями о необходимости развития гражданского общества.
Также одной из важнейших отличительных особенностей оппозиционного «несистемного» национализма от «системного» является выраженная тенденция на изживание красно-коричневой риторики. Главным образом, это связанно с тем, что в оппозиционной среде подобный дискурс аккумулирован преимущественно у левых: «Левый Фронт» Сергея Удальцова и «Другая Россия» (бывшая НБП) Эдуарда Лимонова.
Выраженная разнородность оппозиционного национализма, однако, никак не сказывается на тенденциях к взаимной консолидации. Несмотря на то, что многие националистические идеологи конкурируют между собой за статус властителя дум, они уверенно преодолевают разногласия на основании оппозиционности к путинскому режиму, кавказофобии, исламофобии и мигрантофобии. Интересно, что ключевое отличие националистических идеологов от массового националиста состоит в противостоянии власти, в поддержке демократических лозунгов. В массовой националистической среде идеи о необходимости демократии до сих пор не получили широкого распространения. Однако, подобное противоречие легко сглаживается, учитывая, что националистическая оппозиция сможет стать союзником власти, если та поддержит их антимиграционные требования. А демократические, антиимперские тенденции пока слишком слабы, чтобы распространиться среди большинства адептов националистической идеологии.
Информация