Ханы и Сарайская епархия
Во взаимоотношениях Золотой Орды и русских княжеств в XII–XIV веках немаловажную роль играл религиозный фактор. Это достаточно малоизвестная широкой общественности тема ждёт ещё добросовестных исследователей. Судя по имеющимся летописным источникам, свидетельствам католических монахов и арабских путешественников того времени, пришедшие на Русь чингизиды отличались веротерпимостью.Так, монах-францисканец Гийом де Рубрук, участник французского посольства к великому хану Мункэ (1253 г.) писал королю Людовику Святому: «О городе Каракоруме да будет вашему величеству известно... Там находятся 12 храмов различных народов, 2 мечети, в которых провозглашают закон Мухаммада, и христианская церковь на краю города».
К Православной церкви Батый и последующие правители улуса Джучи (Золотой Орды) относились весьма благосклонно. В 1261 году митрополитом Киевским Кириллом по ходатайству великого князя Владимирского Александра Невского и с разрешения хана Берке в Сарай-Бату, в столице Золотой Орды была учреждена Сарайская епархия. Первым епископом Сарайским стал святитель Митрофан, в управлении которого находилась также Переяславская епархия.
Один из наиболее глубоких исследователей Сарайской епархии – историк и православный публицист Владимир Махнач, чьи работы проливают свет на эту страницу истории Руси и Русской Православной церкви. Его видение тех событий таково.
ПРАВОСЛАВНАЯ епархия в столице Орды – Сарае, тремя столетиями позже перенесенная на Крутицы (ныне Таганский район Москвы. – Ред.), учреждена в 1261 году. Многие авторы указывают самые многочисленные причины основания новой кафедры. Во-первых, число русских в Орде в 1250-е годы все увеличивалось. Речь шла уже об участившихся посещениях ханской резиденции русскими князьями с их приближёнными, купцами, различными посольствами. Князья содержали в Сарае свои дворы с челядью. Многие из этих русичей волей или неволей проводили в Орде годы.
Во-вторых, ордынская власть к этому времени уже вполне наладила отношения с духовным сословием, находившемся в привилегированном положении по сравнению с остальным русским населением и, вероятно, не противилась стремлению русского духовенства упрочить своё влияние на новой обширной территории.
В-третьих, в ордынских землях, особенно по Дону, жили бродники – христианизированные потомки хазар и предки донских казаков.
В-четвёртых, ханская власть придавала особое значение сарайскому епископу во взаимоотношениях Орды с Византией. Вряд ли случайным совпадением было основание кафедры в том самом 1261 году, когда Михаил Палеолог вышвырнул крестоносцев из Константинополя, восстановив православную столицу. Известно летописное свидетельство о возвращении Феогноста, второго епископа Сарайского, в 1279 году «из Грек, послан бо бе митрополитом к патриарху и царем Менгутемером к царю греческому Палеологу».
Русские князья и высшее духовенство, видимо, получали от сарайского архиерея сведения об обстановке в ставке, об отношении хана к тому или иному из русских князей. В какой-то степени епископ мог влиять на эти отношения.
При всей изученности вопроса бросается в глаза странная ситуация, когда историки преимущественно интересуются, чем была полезна сарайская кафедра ордынцам, а не русским, не Византийской империи, не Вселенской Православной Церкви. В конце концов, не ордынцы же учредили епархию!
БЫЛА ЕЩЁ ОДНА серьёзнейшая причина стремления русского духовенства к усилению влияния в Орде: борьба с римо-католичеством, которое с XIII столетия постоянно усиливало натиск на Восток. С установлением ордынской власти на Руси в Риме сочли, что теперь появилась возможность распространить папизм как среди русских с помощью Орды, так и среди самих ордынцев, возможно, с помощью наших. Преследовалась и цель привлечь степняков к борьбе с турками-сельджуками, с Никейской (Византийской) империей, с германским императором Фридрихом II Гогенштауфеном.
Этот нажим осуществлялся с помощью миссионеров, чаще всего францисканцев и доминиканцев, которых папы, снабдив посланиями, посылали на Русь и в Орду и в XIII, и в XIV веках. Таким из них, как Иоанн Плано Карпини, Гильом Рубрук, Юлиан, мы обязаны интереснейшими свидетельствами о тех странах, где они побывали, но посланы они были совсем не с познавательными целями.
Их донесения подчас даже носили ложный характер при описании собственных миссионерских успехов. Так, венгерский монах-доминиканец Юлиан в 1235 году сообщал о словах, сказанных будто бы князем великой Лаудамерии (Владимиро-Суздальского княжества. – Ред.): «…Ведь близко время, когда все мы должны принять веру римской церкви и подчиниться её власти».
Интересно отметить, что ещё в булле 1233 года Папа Григорий IX давал индульгенцию всем доминиканцам, отправлявшимся на Русь, прощая им такие грехи, как поджог и убийство клирика; им также дано было право самим отпускать эти грехи. В ряде посланий начиная с XIII века Папы призывали русских князей к отречению «от своих заблуждений», то есть от православия.
ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ обстановка в XIII веке была тяжелейшей во всей русской истории. Русь не смогла оградить себя от вторжения монгольской орды. Ряд важнейших городов был разорен, страх перед шайками степняков делал невозможным движение купеческих караванов. Ещё в XII веке иссяк Великий днепровский транзитный «путь из варяг в греки». К тому же западная граница была враждебна, а уцелевшие города Северо-Запада – Новгород, Псков, Полоцк, Смоленск – стремились переориентировать свою торговлю на Балтику, потеряв русский рынок.
Упадок торговли поощрял упадок ремесла и наоборот, что образует порочный круг. Падение заказа под влиянием социально-психологического шока было чудовищным: богатейший, никем не разорённый Новгород около 60 лет не вёл каменного строительства.
Отсечённый Великой схизмой (церковный раскол в 1054 г., приведший к разделению христианства на Римско-католическую церковь на Западе и Православную – на Востоке с центром в Константинополе. – Ред.), Запад стал окончательно чужим после разорения Константинополя в 1204 году. Византийская империя, выстояв шестивековой натиск Ислама, пала под предательскими ударами крестоносцев. Между Русью и Чёрным морем вместо «своих поганых» – торков, берендеев, половцев – была Орда. Культурная изоляция и экономический упадок влекли за собой утрату влияния городов и городских монастырей.
Лишь Церковь оставалась твердыней русского человека. Церковь, которую не тронули и монголы, которую «и врата адовы не одолеют».
РЕЛИГИОЗНО-КУЛЬТУРНАЯ терпимость монгол изумляла современников. Ханские ярлыки освобождали духовенство ото всех видов дани, всех повинностей в пользу хана. «Сию грамоту видяще и слышаще от попов и чернецов ни дани, ни иного чего ни хотят, ни возьмут баскаци, княжьи писцы, поплужники, таможници, а возьмут ине по велицей Язе извиняться и умруть» (из ярлыка Менгу-Тимура 1267 г.).
Ярлыки оберегают земли, воды, сады, огороды, мельницы, принадлежащие духовенству. Церковные дома освобождаются от постоя. За оскорбление церквей, хуление веры, уничтожение церковного имущества (книг и т.п.) полагалась смертная казнь. Ярлык Тайдулы 1347 года прямо обращается к русским князьям с призывом поддерживать все эти привилегии церкви.
Представляется уместным отметить, что Русская земля, оправившись от первого потрясения, могла сопротивляться. В 110 тысяч воинов оценивают историки силу объединённых княжеств в XIII веке. Это заведомо больше, нежели силы Батыева улуса. Но Русь сражалась и на Западе. Поляки, венгры, шведы и несравненно более опасный Тевтонский орден – вот страшные бескомпромиссные враги.
Блестящий анализ Л.Н. Гумилева не оставляет сомнений в том, что Русь могла победить ценой союза с папством, ценой окатоличивания и феодализации. Ценой, которую в конечном итоге отказался платить князь Даниил Галицкий, которую решительно отвергли святой благоверный князь Александр Невский и митрополит Кирилл.
К тому же положение и в Орде, и в ставке великого хана отличалось исключительной нестабильностью и даже поддавалось русскому влиянию. Во время похода Батый рассорился со своими кузенами – Гуюком, сыном великого хана Угедея, и Бури, сыном великого хранителя Ясы, Чагатая.
«Отцы стали на сторону Батыя и наказали опалой своих зарвавшихся сынков, - писал Л.Н. Гумилёв, - но когда умер в 1241 году Удегей и власть попала в руки матери Гуюка, ханши Туракины, дружины Гуюка и Бури были отозваны – и бедняга Батый оказался властителем огромной страны, имея всего четыре тысячи верных воинов при сверхнатянутых отношениях с центральным правительством. О насильственном удержании завоеванных территорий не могло быть и речи. Возвращение в Монголию означало более или менее жестокую смерть. И тут Батый, человек неглупый и дальновидный, начал политику заигрывания со своими подданными, в частности с русскими князьями Ярославом Всеволодичем и его сыном Александром. Их земли не были обложены данью».
Но и Гуюку было несладко. Против него выступили монгольские ветераны, сподвижники его деда, и несториане, связанные с детьми Толуя. Хотя в 1246 году Гуюка провозгласили великим ханом, но настоящей опоры у него не было. Гуюк попытался найти её там же, где и его враг Батый, – среди православного населения завоеванных стран. Он пригласил к себе «священников из Шама (Сирии), Рума (Византии), Осов и Руси» и провозгласил программу, угодную этим народам, – поход на латинский Запад.
МИССИЯ Плано Карпини официально состояла в том, чтобы передать великому хану предложение принять римо-католичество. В отношении монгольской державы эти планы на том этапе были безнадёжны: сохранилось письмо хана Гуюка папе Иннокентию IV , где хан, угрожая нашествием, требовал полного подчинения. «Отсюда знайте за верное, - сообщал Гильом Рубрук французскому королю в 1253 году, - что они весьма далеки от веры, вследствие этого мнения, которое укрепилось среди них, благодаря русским, количество которых среди них весьма велико».
В начале 1248 года Гуюк внезапно умер или был отравлен. Батый, получивший перевес сил, возвёл на престол сына Толуя – Мункэ, вождя несторианской партии, а сторонники Гуюка были казнены в 1251 году.
НАША СПРАВКА. Несторианство – учение, традиционно приписываемое Несторию, архиепископу Константинополя (428—431) и осуждённое как ересь на Эфесском (Третьем Вселенском) соборе в 431 г. Единственной христианской церковью, исповедующей ныне данное вероучение, является Ассирийская церковь Востока. Фактически несторианство возникло задолго до самого Нестория, являясь учением Антиохийской богословской школы.
После завоевания Руси Батыем и ссоры Батыя с наследником престола Гуюком (1241 г.) русскими делами в Золотой Орде заведовал Сартак, сын Батыя. Христианские симпатии Сартака были широко известны, и даже есть данные, что он был крещён, разумеется, по несторианскому обряду. Однако к римо-католикам и православным Сартак не благоволил, делая исключение лишь для своего друга и побратима – Александра Ярославича.
Такое положение продолжалось до смерти Сартака в 1256 году, после чего хан Берке (младший брат хана Бату. – Ред.) перешёл в ислам, но постарался учредить в Сарае епархию Православной церкви в 1261 году и благоволил православным, опираясь на них в войне с персидскими ильханами, покровителями несторианства (правители государства Хулагуидов носили титул ильхан, основателем этой династии был Хулагу, младший брат Мункэ. – Ред.)
Именно с этого момента несторианская проблема становится для русских неактуальной, а православная контрмиссия – направленной прежде всего против латинян.
ПОРАЗИТЕЛЬНО, однако, как все историки отказываются замечать ещё одну причину основания кафедры в Сарае, на наш взгляд – главнейшую: организацию широкой миссии среди ордынцев.
Н.М. Карамзин приписывал замысел учреждения кафедры в Сарае Александру Невскому, митрополит Макарий (Булгаков) и Е.Е. Голубинский – митрополиту Кириллу. Оба они, без сомнения, знали, что половецкая угроза закончилась с крещением многих и многих половцев. Известны факты: половецкий хан Амурат крестился в Рязани в 1132 году, Айдар – в Киеве в 1168 году, Бастий – в 1223 году, вступая в союз с русскими против монгол; из православных половцев состояло целое крыло войск царя Давида Строителя в Дидгорской битве (произошла в 1121 году между войсками грузинского царства и армией сельджуков. – Ред.); половцы, переселившиеся в Венгрию, были православными. Следует помнить, что и само монгольское нашествие Русь навлекла, заступившись за друзей-половцев.
Бесконечно много писали об Александре Невском, но, пожалуй, незаслуженно мало – о митрополите Кирилле, заслонённом от нас светлыми образами великих Святителей Московских. А между тем сей владыка занимал первосвятительскую кафедру с 1243 по 1280 годы, то есть дольше, чем кто-либо когда-либо. Он открыл три новые епархии: Холмскую – в 1250 году, Сарайскую – в 1261 году и Тверскую – около 1271 года.
Именно митрополит Кирилл достиг согласия между князьями Александром Невским и Даниилом Галицким, между Александром Невским и его братом Андреем. Он созвал Владимирский поместный собор 1274 года. Он проводил святого князя Александра в последний путь, сказав над его гробом слова, ставшие бессмертными: «Уже зашло солнце Земли суздальской».
Информация