"Огонь в прерии" глазами специалиста РЭБ ВМФ СССР
Речь пойдет о мартовском (1986 г.) военном конфликте или, если хотите, военных действиях 6-го флота США в Средиземном море против Ливии. Эту операцию американцы назвали "Огонь в прерии".
Разведке лидера Ливии Каддафи еще за месяц до этого уже было известно, что американское командование планирует нанести ряд ударов по стране с применением сил ОБК в Средиземном море и дальней ракетноносной авиации с метрополии. К этому времени американцы и их компаньоны по НАТО считали эту страну рассадником терроризма и ставили задачу физического устранения ее лидера Муамара Каддафи. В подобных ситуациях до этого, в целях недопущения прямого нападения со стороны США, руководство Ливии обращалось к руководству СССР с просьбой завести наши боевые корабли и суда в свои основные порты Триполи, Тобрук, Бенгази и другие в надежде, что американцы не будут наносить по ним удары в случае нахождения там наших сил. То же самое произошло и в марте 1986 г.
К этому времени на боевую службу в Средиземное море была дополнительно введена еще одна авианосная группировка ВМС США. Американцы заняли исходные позиции в центральной части Ионического моря и начали интенсивную боевую подготовку авианосной авиации в составе ударных самолетов, самолетов разведки, самолетов РЭБ. Кроме этого, отдельный отряд боевых кораблей США в составе 7–8 кораблей курсировал вдоль параллели 32° 30' сев. широты у границы залива Сидра, который ливийцы считали своим историческим заливом. Для охраны этой условной границы они выставили все свои наличные военно-морские силы и средства. Это около 10 единиц ракетных катеров типа "комбатант" французского производства, около 10 ракетных катеров советской постройки, 1 СДК, 1 подводная лодка и еще несколько малых кораблей и судов обеспечения.
Из сил нашей флотилии участвовали: 2 корабля слежения за авианосными группировками (визуальное и радиотехническое слежение), один корабль севернее Триполи – 180 миль, еще один корабль севернее п. Бенгази – 20 миль, в п. Тобрук – корабль в базе.
В п. Триполи была заведена плавбаза "Дмитрий Галкин" с оперативной группой штаба флотилии на борту – старшим группы был назначен я. В состав группы вошли: пост ПВО во главе с начальником ПВО флотилии капитаном 1 ранга А.Н. Булавчиком, начальник связи флотилии капитан 1 ранга В.И. Сушко, офицер политотдела капитан 2 ранга В.Е. Вергилес, два наиболее подготовленных оператора мичманы Е.М. Подплета, В.В. Грабовенко.
Плавбаза "Дмитрий Галкин", 1988 год
Перед нами была поставлена задача по сбору, обработке данных от наших сил слежения о воздушной обстановке в районе боевых действий и передаче ее местному командованию ПВО Ливии. Для этого на пирсе у плавбазы была развернута группа ПВО Ливии в специальной машине, имеющей связь с Главным штабом ВС Ливии. В мои прямые обязанности входил ежедневный двухразовый доклад ОД ВМФ и на КП флотилии об обстановке в районе боевых действий.
Местную сторону в первую очередь интересовали данные о массовом взлете палубной авиации с авианосцев и доведение этой информации до командования для принятия решении по применению сил ПВО на отражение ударов с воздуха. Тогда в состав сил ПВО Ливии входили современные на тот момент самолеты-истребители типа МиГ и Су производства СССР, ракетные установки ПВО комплексов С-75, С-125, С-200, размещенные по северному побережью страны.
События развивались следующим образом. Американцы не стали применять ранее отработанные способы нанесения массированных ударов авианосной авиацией по базам противника. Прекрасно зная возможности ПВО ливийской стороны, полеты самолетов осуществлялись малочисленными группами по 2–3, иногда до 5 самолетов. Они, дразня ливийцев, летали, нарушая их воздушное пространство над заливом Сидра и даже над сухопутной территорией страны. Ту же тактику применял и отряд боевых кораблей на границе залива Сидра, заходя на непродолжительное время южнее параллели 32° 30', без применения оружия, как бы вызывая "огонь на себя".
К нам на плавбазу прибыл представитель советника при Главном штабе ВМС Ливии с просьбой от местной стороны о выделении корабля непосредственного слежения за ОБК в заливе Сидра, с тем, чтобы по данным его слежения нанести удар по ОБК авиацией и береговыми ракетными установками. Однако ни Главный штаб ВМФ СССР, ни командование флотилии на этот шаг не пошли, полагаю, опасаясь, что в ходе боя может пострадать и наш корабль слежения. Честно говоря, и нам не очень "светило" подставлять свою грудь. По истечении времени это хорошо осознается. Но в то время нас не спрашивали, мы должны были выполнить любой приказ командования.
Такое "заигрывание" продолжалось до 18 марта, пока нервы командования ПВО Ливии не выдержали, и в 4.30 был нанесен удар расчетом ракетной установки из района г. Хомса по 2 самолетам, нарушившим воздушное пространство над территорией Ливии. До нас к утру дошли восторженные слухи о том, что цели были поражены, и в стане наших "союзников" царил душевный подъем. Впоследствии нашей разведкой было установлено, что, действительно, один из самолетов был поврежден, но оба они все-таки благополучно вернулись на авианосец.
Ответные действия не заставили себя ждать. Тут же, еще до рассвета, палубной авиацией были нанесены ответные удары по береговым установкам ПВО Ливии, и довольно результативно. В частности, ракета "Гарпун", выпущенная в районе г. Хомс, попала непосредственно в антенное устройство РЛС обнаружения целей. Об этом нам сообщил главный военный специалист в Ливии от ВС СССР генерал-лейтенант В.В. Жданов, который просил Москву срочно выслать новую антенну.
Утром к 8.00 был нанесен удар по кораблям Ливии, находившимся вдоль линии параллели 32° 30', силами ОБК и палубной авиации. Удар был безжалостный, жестокий и бессмысленный, учитывая превосходство со стороны сил 6-го флота США. Практически все находившиеся там корабли были уничтожены. Очевидцы потом рассказывали, что в основном пострадали надстройки кораблей, ходовые рубки и палубные устройства. Ракеты буквально сносили всю верхнюю часть катеров с командованием вместе. Живыми оставались специалисты внутренних боевых постов и специалисты машинных отделений. Оказавшихся в воде людей добивали пулеметными очередями с вертолетов ОБК. Мы были свидетелями того, как в базу свозились катерами обеспечения раненые и подобранные трупы после этого побоища. В базу вернулась подводная лодка и поврежденный СДК, да 2–3 катера из всех сил ВМС Ливии, участвовавших в так называемом сражении.
Безусловно, и мы ожидали ударов по Триполи и готовились к этому. Во-первых, нас поставили в порту таким образом, чтобы мы корпусом плавбазы прикрыли оставшиеся в базе катера и подводные лодки, не вышедшие в море по тем или иным причинам. Это, естественно, ставило нас в невыгодные условия. Во-вторых, вооружение старых плавбаз – огневое и радиоэлектронное – было не ахти каким. Станцией воздушного обнаружения "Фут-4" обнаружить низколетящую ракету "Гарпун" с малой поверхностью отражения мы если и могли, то на весьма малых дистанциях. Попасть в нее, сбить огнем артустановки – "соткой" или зенитными автоматами – весьма проблематично. В-третьих, работая РЛС обнаружения воздушных целей, мы наоборот могли навести на себя ракеты "Шрайк", самонаводящиеся на работающие радары.
Я пригласил командира корабля, заслушал его решение на самооборону, и мы совместно с ним пришли к выводу: в создавшейся обстановке, кроме средств РЭБ для своей защиты – других средств нет.
Исходя из этого, на 200-метровых концах были готовы к постановке 3 больших надувных уголковых отражателя, а в картузах и артпогребах находились снаряды пассивных помех в готовности к боевому применению по разработанной нами схеме, с учетом ближайших стоящих судов и береговых объектов.
Бог миловал, и нам не пришлось все это применять фактически, потому что на этом в этот раз боевые действия и закончились. Авианосцы продолжали патрулирование вблизи берегов Ливии, но активных боевых действий ни одна из стран больше не производила. Правда, боевые действия с применением дальней ракетоносной авиации с аэродромов метрополии по береговым объектам Ливии продолжились в апреле. Но к тому времени нашу плавбазу сменила другая, а меня сменил на посту старшего оперативной группы флагманский специалист РТС флотилии капитан 1 ранга В.А. Лобачев. Вторая война, с точки зрения использования сил сторонами, конечно, не менее интересна (операция "Каньон Эльдорадо").
Маршрут авиации НАТО, взлетевшей с аэродрома Великобритании и нанесшей удар по Ливии.
В последующем, с приходом в "базу" (точка 52) мы произвели обстоятельный доклад по обоим конфликтам с выводами и предложениями.
Хочется поделиться впечатлениями о том, как повел себя личный состав в условиях боевых действий. На плавбазах, как правило, служили и офицеры, и мичманы, и матросы, как говорится, "повышенного риска", зачастую списанные с других кораблей, имеющие дисциплинарные взыскания и другие провинности. По сравнению с личным составом остальных боевых кораблей эскадры они отличались не в лучшую сторону и по исполнительности, и по обученности, и, наконец, по внешнему виду, хотя условия службы у них были, может быть, и полегче, чем на боевых кораблях. Если в условиях несения боевой службы вообще об этом можно было говорить. Погодные условия на футбольном поле одинаковы для обеих команд…
Так вот, за месяц выполнения боевого задания ни одного случая нарушения воинской дисциплины, не дай Бог, неповиновения, не было зафиксировано ни в одной боевой части. Офицеры, даже самые строптивые, присмирели, были готовы тут же выполнить любое приказание. Ловили приказания, образно говоря, прямо с языка командира. Матросы и старшины тоже присмирели, и как бы сплотились, сгрудились. Мы были уверены в том, что они способны сделать больше того, что они умеют.
Проходит время. И теперь уже, будучи ветераном эскадры, хотелось бы еще раз выйти в море, в точку 52 и, может быть, посмотреть в глаза таким же ветеранам вероятного противника – "америкосам", как мы их называли, с которыми готовы были когда-то "рвать глотки друг другу". Мы когда-то завидовали их условиям службы и отдыха на боевой службе, они, возможно, ценили и уважали наши выдержку и "неприхотливость" к этим условиям, скорее всего, сочувствовали. Все-таки тропические условия службы, железный корпус, жара, пыльные бури с материка, шторма и редкие заходы в порты – этого стоили.
Взлет штурмовика с американского авианосца. Курс — Ливия.
Разведке лидера Ливии Каддафи еще за месяц до этого уже было известно, что американское командование планирует нанести ряд ударов по стране с применением сил ОБК в Средиземном море и дальней ракетноносной авиации с метрополии. К этому времени американцы и их компаньоны по НАТО считали эту страну рассадником терроризма и ставили задачу физического устранения ее лидера Муамара Каддафи. В подобных ситуациях до этого, в целях недопущения прямого нападения со стороны США, руководство Ливии обращалось к руководству СССР с просьбой завести наши боевые корабли и суда в свои основные порты Триполи, Тобрук, Бенгази и другие в надежде, что американцы не будут наносить по ним удары в случае нахождения там наших сил. То же самое произошло и в марте 1986 г.
К этому времени на боевую службу в Средиземное море была дополнительно введена еще одна авианосная группировка ВМС США. Американцы заняли исходные позиции в центральной части Ионического моря и начали интенсивную боевую подготовку авианосной авиации в составе ударных самолетов, самолетов разведки, самолетов РЭБ. Кроме этого, отдельный отряд боевых кораблей США в составе 7–8 кораблей курсировал вдоль параллели 32° 30' сев. широты у границы залива Сидра, который ливийцы считали своим историческим заливом. Для охраны этой условной границы они выставили все свои наличные военно-морские силы и средства. Это около 10 единиц ракетных катеров типа "комбатант" французского производства, около 10 ракетных катеров советской постройки, 1 СДК, 1 подводная лодка и еще несколько малых кораблей и судов обеспечения.
Из сил нашей флотилии участвовали: 2 корабля слежения за авианосными группировками (визуальное и радиотехническое слежение), один корабль севернее Триполи – 180 миль, еще один корабль севернее п. Бенгази – 20 миль, в п. Тобрук – корабль в базе.
В п. Триполи была заведена плавбаза "Дмитрий Галкин" с оперативной группой штаба флотилии на борту – старшим группы был назначен я. В состав группы вошли: пост ПВО во главе с начальником ПВО флотилии капитаном 1 ранга А.Н. Булавчиком, начальник связи флотилии капитан 1 ранга В.И. Сушко, офицер политотдела капитан 2 ранга В.Е. Вергилес, два наиболее подготовленных оператора мичманы Е.М. Подплета, В.В. Грабовенко.
Плавбаза "Дмитрий Галкин", 1988 год
Перед нами была поставлена задача по сбору, обработке данных от наших сил слежения о воздушной обстановке в районе боевых действий и передаче ее местному командованию ПВО Ливии. Для этого на пирсе у плавбазы была развернута группа ПВО Ливии в специальной машине, имеющей связь с Главным штабом ВС Ливии. В мои прямые обязанности входил ежедневный двухразовый доклад ОД ВМФ и на КП флотилии об обстановке в районе боевых действий.
Местную сторону в первую очередь интересовали данные о массовом взлете палубной авиации с авианосцев и доведение этой информации до командования для принятия решении по применению сил ПВО на отражение ударов с воздуха. Тогда в состав сил ПВО Ливии входили современные на тот момент самолеты-истребители типа МиГ и Су производства СССР, ракетные установки ПВО комплексов С-75, С-125, С-200, размещенные по северному побережью страны.
События развивались следующим образом. Американцы не стали применять ранее отработанные способы нанесения массированных ударов авианосной авиацией по базам противника. Прекрасно зная возможности ПВО ливийской стороны, полеты самолетов осуществлялись малочисленными группами по 2–3, иногда до 5 самолетов. Они, дразня ливийцев, летали, нарушая их воздушное пространство над заливом Сидра и даже над сухопутной территорией страны. Ту же тактику применял и отряд боевых кораблей на границе залива Сидра, заходя на непродолжительное время южнее параллели 32° 30', без применения оружия, как бы вызывая "огонь на себя".
К нам на плавбазу прибыл представитель советника при Главном штабе ВМС Ливии с просьбой от местной стороны о выделении корабля непосредственного слежения за ОБК в заливе Сидра, с тем, чтобы по данным его слежения нанести удар по ОБК авиацией и береговыми ракетными установками. Однако ни Главный штаб ВМФ СССР, ни командование флотилии на этот шаг не пошли, полагаю, опасаясь, что в ходе боя может пострадать и наш корабль слежения. Честно говоря, и нам не очень "светило" подставлять свою грудь. По истечении времени это хорошо осознается. Но в то время нас не спрашивали, мы должны были выполнить любой приказ командования.
Такое "заигрывание" продолжалось до 18 марта, пока нервы командования ПВО Ливии не выдержали, и в 4.30 был нанесен удар расчетом ракетной установки из района г. Хомса по 2 самолетам, нарушившим воздушное пространство над территорией Ливии. До нас к утру дошли восторженные слухи о том, что цели были поражены, и в стане наших "союзников" царил душевный подъем. Впоследствии нашей разведкой было установлено, что, действительно, один из самолетов был поврежден, но оба они все-таки благополучно вернулись на авианосец.
Ответные действия не заставили себя ждать. Тут же, еще до рассвета, палубной авиацией были нанесены ответные удары по береговым установкам ПВО Ливии, и довольно результативно. В частности, ракета "Гарпун", выпущенная в районе г. Хомс, попала непосредственно в антенное устройство РЛС обнаружения целей. Об этом нам сообщил главный военный специалист в Ливии от ВС СССР генерал-лейтенант В.В. Жданов, который просил Москву срочно выслать новую антенну.
Утром к 8.00 был нанесен удар по кораблям Ливии, находившимся вдоль линии параллели 32° 30', силами ОБК и палубной авиации. Удар был безжалостный, жестокий и бессмысленный, учитывая превосходство со стороны сил 6-го флота США. Практически все находившиеся там корабли были уничтожены. Очевидцы потом рассказывали, что в основном пострадали надстройки кораблей, ходовые рубки и палубные устройства. Ракеты буквально сносили всю верхнюю часть катеров с командованием вместе. Живыми оставались специалисты внутренних боевых постов и специалисты машинных отделений. Оказавшихся в воде людей добивали пулеметными очередями с вертолетов ОБК. Мы были свидетелями того, как в базу свозились катерами обеспечения раненые и подобранные трупы после этого побоища. В базу вернулась подводная лодка и поврежденный СДК, да 2–3 катера из всех сил ВМС Ливии, участвовавших в так называемом сражении.
Безусловно, и мы ожидали ударов по Триполи и готовились к этому. Во-первых, нас поставили в порту таким образом, чтобы мы корпусом плавбазы прикрыли оставшиеся в базе катера и подводные лодки, не вышедшие в море по тем или иным причинам. Это, естественно, ставило нас в невыгодные условия. Во-вторых, вооружение старых плавбаз – огневое и радиоэлектронное – было не ахти каким. Станцией воздушного обнаружения "Фут-4" обнаружить низколетящую ракету "Гарпун" с малой поверхностью отражения мы если и могли, то на весьма малых дистанциях. Попасть в нее, сбить огнем артустановки – "соткой" или зенитными автоматами – весьма проблематично. В-третьих, работая РЛС обнаружения воздушных целей, мы наоборот могли навести на себя ракеты "Шрайк", самонаводящиеся на работающие радары.
Я пригласил командира корабля, заслушал его решение на самооборону, и мы совместно с ним пришли к выводу: в создавшейся обстановке, кроме средств РЭБ для своей защиты – других средств нет.
Исходя из этого, на 200-метровых концах были готовы к постановке 3 больших надувных уголковых отражателя, а в картузах и артпогребах находились снаряды пассивных помех в готовности к боевому применению по разработанной нами схеме, с учетом ближайших стоящих судов и береговых объектов.
Бог миловал, и нам не пришлось все это применять фактически, потому что на этом в этот раз боевые действия и закончились. Авианосцы продолжали патрулирование вблизи берегов Ливии, но активных боевых действий ни одна из стран больше не производила. Правда, боевые действия с применением дальней ракетоносной авиации с аэродромов метрополии по береговым объектам Ливии продолжились в апреле. Но к тому времени нашу плавбазу сменила другая, а меня сменил на посту старшего оперативной группы флагманский специалист РТС флотилии капитан 1 ранга В.А. Лобачев. Вторая война, с точки зрения использования сил сторонами, конечно, не менее интересна (операция "Каньон Эльдорадо").
Маршрут авиации НАТО, взлетевшей с аэродрома Великобритании и нанесшей удар по Ливии.
В последующем, с приходом в "базу" (точка 52) мы произвели обстоятельный доклад по обоим конфликтам с выводами и предложениями.
Хочется поделиться впечатлениями о том, как повел себя личный состав в условиях боевых действий. На плавбазах, как правило, служили и офицеры, и мичманы, и матросы, как говорится, "повышенного риска", зачастую списанные с других кораблей, имеющие дисциплинарные взыскания и другие провинности. По сравнению с личным составом остальных боевых кораблей эскадры они отличались не в лучшую сторону и по исполнительности, и по обученности, и, наконец, по внешнему виду, хотя условия службы у них были, может быть, и полегче, чем на боевых кораблях. Если в условиях несения боевой службы вообще об этом можно было говорить. Погодные условия на футбольном поле одинаковы для обеих команд…
Так вот, за месяц выполнения боевого задания ни одного случая нарушения воинской дисциплины, не дай Бог, неповиновения, не было зафиксировано ни в одной боевой части. Офицеры, даже самые строптивые, присмирели, были готовы тут же выполнить любое приказание. Ловили приказания, образно говоря, прямо с языка командира. Матросы и старшины тоже присмирели, и как бы сплотились, сгрудились. Мы были уверены в том, что они способны сделать больше того, что они умеют.
Проходит время. И теперь уже, будучи ветераном эскадры, хотелось бы еще раз выйти в море, в точку 52 и, может быть, посмотреть в глаза таким же ветеранам вероятного противника – "америкосам", как мы их называли, с которыми готовы были когда-то "рвать глотки друг другу". Мы когда-то завидовали их условиям службы и отдыха на боевой службе, они, возможно, ценили и уважали наши выдержку и "неприхотливость" к этим условиям, скорее всего, сочувствовали. Все-таки тропические условия службы, железный корпус, жара, пыльные бури с материка, шторма и редкие заходы в порты – этого стоили.
Информация