На всю оставшуюся жизнь
К 70-летию Курской битвыЭТА встреча с генерал-полковником в отставке Михаилом Даниловичем Попковым у меня состоялась накануне его отъезда на празднование 70-летия Курской битвы.
В своё время мы служили в одном гарнизоне. Правда, в разных, так сказать, ипостасях: он – членом военного совета - начальником политотдела 28-й армии, штаб которой дислоцировался в прекрасном белорусском городе Гродно, я – командиром взвода входившей в её состав 30-й гвардейской мотострелковой Иркутско-Пинской дивизии имени Верховного Совета РСФСР. Дистанция, как говорится, огромного размера. Тем не менее «направляющую руку» поарма и его начальника ощущать доводилось. И на учениях «Днепр» в сентябре 1967-го, когда политотдельцы шли в одних боевых порядках с нами от Гродно до Киева. И позже, когда готовились к походу в Чехословакию… Словом, было что вспомнить. Но на руках у генерала уже был билет на поезд Москва - Белгород, и он не скрывал (да, наверное, и не мог бы скрыть), что душой, мыслями - всем своим существом устремлён в то жаркое лето 1943 года.
На Курскую дугу, в 28-ю гвардейскую стрелковую дивизию, Михаил Попков попал уже обстрелянным бойцом. Его военная биография, как и у миллионов сверстников, началась в юном возрасте. Блестяще окончив юхновскую среднюю школу - он родился 14 ноября 1924 года в Юхновском районе Калужской области, - Михаил подастся в Москву с твёрдым намерением поступить в институт. Это было 21 июня 1941 года. А 22-го по пути в подмосковную Лобню, где отец и дед мостили дорогу, из репродуктора дачного посёлка неподалёку от станции Луговая услышит о нападении гитлеровской Германии. Отец, Даниил Филиппович, запишется добровольцем в народное ополчение сразу же после выступления по радио И.В. Сталина 3 июля. А в конце июля под Ельней он получит тяжёлое ранение и весной 1942-го, когда сын в свои неполные восемнадцать окажется в 185-м запасном стрелковом полку, будет ещё лежать в новосибирском военном госпитале. Вскоре после выхода из госпиталя в марте 1943-го Даниил Филиппович погибнет в жестоком бою под станцией Мга на Волховском фронте.
Запасной полк, куда направили Михаила, стоял в городе Кондрово той же Калужской области, в каких-нибудь 70–80 километрах от линии фронта. Так что учёба шла, можно сказать, под грохот канонады. Спустя полтора месяца юноша уже был на передовой, в 766-м стрелковом Тульском рабочем полку 217-й стрелковой дивизии 49-й армии Западного фронта. Передовая представляла собой отбитый у гитлеровцев крошечный плацдарм на берегу реки Угры размером до двух километров по фронту и один километр в глубину. На этом простреливаемом со всех сторон пятачке у деревни Павлово, где оборонялся усиленный стрелковый батальон, и принял будущий генерал свой первый бой.
- И сейчас, бывая там, где насмерть стоял наш батальон, отбивая в течение дня по несколько психических атак фашистов, кланяясь праху покоящихся в братской могиле однополчан, я снова и снова с величайшей благодарностью вспоминаю фронтовиков, которые гоняли нас до седьмого пота в запасном полку, - рассказывает Михаил Данилович. - При сегодняшних укороченных сроках службы по призыву такой подход, как мне представляется, приобретает особую актуальность. Вообще при организации боевой подготовки каждый, кто причастен к этому делу, должен исходить из того, что плохо обученный солдат в бою опасен не столько для противника, сколько для своих же товарищей: не прикроет огнём, отстанет в атаке, граната взорвётся у него в руках, покалечив соседей, да мало ли ещё что! Тут широчайшее поле и для командиров, и для их заместителей по работе с личным составом. Ну а что касается непосредственно воспитательной работы, с чем начиная с 1943 года была связана практически вся моя служба, то в центре её сейчас, очевидно, должно быть преодоление бездуховности и нигилизма в армии и на флоте. Надо давать более решительный отпор попыткам дегероизации поколения, победившего фашизм, предпринимаемым в том числе некоторыми средствами массовой информации. Впрочем, здесь многое зависит и от активности самих фронтовиков, ибо никто лучше нас не знает истинную правду о войне.
МЫ сидим на балконе (где попрохладнее) просторной генеральской квартиры, хозяин разливает по чашкам крепкий чай и, на минуту задумавшись о чём-то своём, вдруг декламирует строки из «Василия Тёркина»: «…и, однако, на войне первый ряд - пехоте».
- Да, на войне, и Курская битва, может быть, особенно показательна в этом плане, не всё решает количество дивизий, танков, самолётов, - продолжает размышлять мой собеседник. - Важнейшим фактором является моральный дух того, кто находится в танке, в самолёте, при орудии, кто стоит насмерть в окопе, в траншее или идёт под пулемётным и миномётно-артиллерийским огнём в цепи атакующих. Не ради красного словца ведь не понаслышке знавший о войне спецкор «Красной звезды» Константин Симонов писал зимой 1943 года: «Если поставить памятник самой большой силе на свете - силе народной души, - то должен быть на том памятнике изваян идущий по снегу в нахлобученной шапке, немного согнувшийся, с вещевым мешком и винтовкой за спиной русский пехотинец». Думаю, под этими проникновенными словами, возвеличивающими силу духа нашего солдата, подписался бы и каждый участник Курской битвы, хотя она проходила летом.
Как известно, наша оборона на Курской дуге была преднамеренной, и до начала немецкого наступления (5 июля 1943 года) войска Степного военного округа (с 9 июля – Степной фронт), в состав которого входила 28-я гвардейская стрелковая дивизия, по выражению генерала Попкова, «копали землю». Они создавали оборонительные сооружения в тылу Воронежского и Центрального фронтов. Вся оборона, начиная с ротных опорных пунктов, строилась как противотанковая. Оборудовались противотанковые районы, создавались подвижные отряды заграждения из инженерных и артиллерийских частей. Пехоту, по словам генерала, «здорово» обучали борьбе с танками. В связи с появлением немецких «тигров», «пантер» и «фердинандов» надо было преодолеть синдром танкобоязни. Личный состав в обязательном порядке проходил обкатку бронетехникой. В каждом стрелковом батальоне была создана группа истребителей танков. В массовом порядке выпускались листовки, где популярно объяснялось, как вести борьбу с танками, где их уязвимые места. Солдатам внушалось: если даже через наши траншеи пройдут немецкие танки, не паниковать - в глубине их встретят истребители.
Кроме того, в состав Степного фронта были включены заранее созданные стратегические резервы. Кстати, как потом выяснилось, немецкая разведка имела лишь отрывочные сведения о резервах, находившихся на курском направлении. Расположение же группировки войск второго эшелона на удалении от передовой обеспечивало её командованию свободу манёвра силами и средствами на важнейших направлениях - в сторону Орла или Белгорода.
- Вот сейчас я понимаю, почему мы в течение двух недель, когда началось немецкое наступление, в основном в тёмное время суток совершали ежедневно 40–50-километровые марши, - говорит Михаил Данилович. - Командование бросало нас туда, где у противника намечался какой-то успех. То же самое было и с танкистами, артиллеристами. Но пехоте, конечно, приходилось труднее: передвигались-то мы по белгородским и курским степям на своих двоих. Ни одной машины в батальоне не было. Армейские тылы нередко отставали от уходившей вперёд пехоты, и котелок супа бывал далеко не ежедневно. И всё же, несмотря ни на что, мы всегда вовремя поспевали туда, куда нас посылали. Выходит, прав был Константин Михайлович Симонов насчёт самой большой силы на свете…
До начала Курской битвы Михаил Попков успел окончить ускоренный курс Харьковского военно-политического училища, которое находилось тогда в Ташкенте, и послужить в должности замполита стрелковой роты. Ротой командовал старший лейтенант Евгений Никулин. Опытный офицер, ветеран дивизии, он преподал своему юному заместителю немало полезных уроков, связанных с воспитательной работой. К сожалению, вскоре этот отважный офицер геройски погиб. А после того как в июне сорок третьего институт заместителей командиров рот (батарей) по политчасти был упразднён, гвардии лейтенанта Попкова назначили комсоргом третьего батальона 86-го стрелкового полка. Батальон процентов на 60 состоял из комсомольцев. В связи с тем, что на фронт начали прибывать призывники 1924–1925 годов рождения, войска заметно помолодели. Если в 1942 году на Западном фронте в ротах ещё было поровну стариков и молодых, то теперь они состояли в основном из молодёжи. Из стариков остались лишь те, которые вернулись из госпиталей.
Ну а чем закончилась начавшаяся 5 июля битва на Курском выступе, хорошо известно. Советские войска разгромили 30 дивизий вермахта. Особенно тяжёлые поражения были нанесены танковым соединениям гитлеровцев. Только во встречном сражении под Прохоровкой, произошедшем 12 июля, они потеряли более 360 танков (в том числе 50 «тигров») и штурмовых орудий. К примеру, один противотанковый дивизион под командованием Ивана Мартынова (генерал-лейтенант, Герой Советского Союза, живёт в Москве), о котором рассказал генерал Попков, подбил на Прохоровском поле 14 вражеских танков.
А вообще из 20 танковых и моторизованных дивизий, принимавших участие в битве, 7 оказались разгромленными, остальные понесли значительные потери. Генеральному инспектору бронетанковых войск Германии генерал-полковнику Гейнцу Гудериану пришлось признать: «В результате провала наступления «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя. Их своевременное восстановление для ведения оборонительных действий на восточном фронте, а также для организации обороны на западе на случай десанта, который союзники грозились высадить следующей весной, было поставлено под вопрос... И уже больше на восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику...»
- Но это вовсе не означает, что дальше мы только наступали, - продолжает рассказ генерал Попков. - Враг цеплялся за каждый рубеж, контратаковал, пытался вбить клинья в наши боевые порядки… Случались эпизоды, о которых сейчас даже страшно вспомнить.
Это произошло в августе, когда все три фронта - Воронежский, Центральный и Степной - уже перешли в наступление. Решением командования 28-я гвардейская стрелковая дивизия была введена в бой в районе села Болховец, расположенного на западной окраине Белгорода. Батальону, с которым шёл гвардии лейтенант Попков, предстояло ранним утром атаковать позиции гитлеровцев на Меловых горах. Они представляли собой группу сильно укреплённых высот, подход к которым преграждало болото с километр шириной. Во время 30-минутной артподготовки батальон скрытно преодолел болото и сосредоточился у подножия высот. Но тут случилась беда. Наши артиллеристы и танкисты вовремя не перенесли огонь в глубину обороны противника, и несколько снарядов попали по батальону. Были потери. Начало атаки пришлось перенести на час позже.
Дальше, читатель, давайте взглянем на то, что происходило на Меловых горах, глазами самого комсорга третьего батальона 86-го стрелкового полка:
- Через час мы пошли. Справа идёт седьмая рота, где я был раньше замполитом, слева - восьмая. Я иду с восьмой. Вдруг погибает её командир лейтенант Завьялов. Я кричу: «За Родину! За Сталина! Вперёд!» Вот там, я вам скажу, был какой-то порыв душевный, наверное, связанный и с молодостью, и с положением комсорга батальона. Атака продолжается. У немцев положение выгоднее. Они в траншеях. А мы ломим грудью на автоматный и пулемётный огонь. А сверху пикирует немецкая авиация, из глубины бьёт артиллерия. Но мы всё же врываемся в траншею. Начинается рукопашная схватка. А по-другому и нельзя было никак, потому что всё перемешалось - где свои, где чужие. Слышны только разрывы непонятно чьих снарядов, русский мат, стоны раненых и команды «Вперёд!» Дрался сначала с автоматом. Когда закончились патроны, вырвал автомат из рук убитого немца. Ну и прикладом приходилось действовать. Немцы (на высоте, которую штурмовал наш батальон, было примерно полторы роты) дрались с остервенением до последнего патрона, до последнего солдата. Но бой был недолгим, минут 15–20. Да такие бои и не бывают долгими. Овладев траншеей и отправив пленных в тыл, мы пошли штурмовать вторую позицию. Там тоже дошло до рукопашной. Немцы дрались отчаянно. Но наша комсомольская гвардия оказалась сильнее духом. Батальон овладел Меловыми горами.
За тот бой комсорга батальона представят к медали «За отвагу», которую он получит... через 33 года. В представлении к награде, найденном в недрах Центрального архива Министерства обороны, будет написано: «Товарищ Попков М.Д. дважды водил роту в рукопашно-штыковую схватку, воодушевляя бойцов личным примером».
После Курской битвы он получит ранение в бою под Харьковом и на два с половиной месяца угодит в госпиталь, потом будет участвовать в освобождении Белоруссии и Польши. В 20 лет, взяв Берлин, встретит Победу на Эльбе, в городе Цербсте, где родилась немецкая принцесса Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская, ставшая впоследствии великой русской императрицей Екатериной II. В послевоенной биографии фронтового комиссара будут и единственное в истории наших Вооружённых Сил войсковое учение с применением ядерного оружия на Тоцком полигоне в сентябре 1954 года, когда, по его признанию, он впервые ощутил, что такое землетрясение, и венгерские события 1956-го, и Афганистан… Отмотав более 48 «календарей», он закончит военную службу генерал-полковником в должности члена военного совета - начальника политуправления самых мощных в мире Сухопутных войск. На его груди появится ещё немало медалей, будут и ордена, он станет почётным гражданином города Юхнова. Но ту награду за Меловые горы Михаил Данилович почитает особо.
Сейчас генерал-полковник в отставке Попков возглавляет редакционно-издательскую группу Национальной ассоциации объединений офицеров запаса Вооружённых Сил «Мегапир». При его участии совместно с советом Военно-философского общества, действующего при ассоциации, и Издательским домом «Мегапир» подготовлено и выпущено в свет 65 наименований книг и брошюр военно-мемуарной и героико-патриотической направленности общим тиражом более 170 тысяч экземпляров. Своего рода исповедью русского генерала, который показывает молодёжи пример верного служения Отечеству, является книга «Верность навсегда», написанная им самим. Есть в ней и строки, написанные после того, как автор побывал на Меловых горах, где когда-то его комсомольский батальон штурмовал опорный пункт противника: «В ходе войны были другие бои и сражения, но этот бой я никогда не забуду».
Что ж, фронтовая память - это, как говорится в известной песне, на всю оставшуюся жизнь.
Информация