Сирия, G8 и особая позиция России
Последовательность российской политики в сирийском вопросе позволила удержать ситуацию в рамках международного права
Новая позиция Египта (где события меняются стремительно) и Иордании по Сирии, заявление США о том, что они располагают доказательствами применения Дамаском химического оружия, и перспектива противостояния стражей исламской революции американскому спецназу, казалось, отдалили идею созыва мирной конференции, на которую уже возлагали робкую надежду, подкреплявшуюся активным наступлением на позиции боевиков армии Сирии. Эксперты заговорили об иракском сценарии, ставшем следствием «пробирки Колина Пауэлла», а сирийская проблематика оказалась центральной темой обсуждения на саммите «Большой восьмерки», итоги которого вопреки прогнозам продемонстрировали вполне реальные параметры сотрудничества по сирийскому кризису.
Соединенные Штаты чуть не перешли границу, последствия пересечения которой предотвратить было бы уже невозможно, когда озвучили опасное решение поставлять оружие сирийской оппозиции (хотя и с определенными оговорками). При этом Белый дом заявил: доклад американской разведки о том, что сирийские правительственные войска применяют химическое оружие, стал последней каплей (вопреки тому, что один из членов независимой комиссии под эгидой ООН Карла дель Понте сообщила, что химическое оружие использовали оппозиционеры).
Нагнетание ситуации
Вопрос о доказательствах применения химоружия в Сирии правительственными войсками был крайне важным для западных стран, так как именно этот факт мог оправдать необходимость продажи повстанцам оружия. С тех пор как ЕС в конце мая не стал продлевать эмбарго на продажу оружия в Сирию, такое право у стран, входящих в союз, есть, однако они не спешат им воспользоваться. Министр иностранных дел Великобритании Уильям Хейг говорил, что сначала нужно попробовать разрешить конфликт политическим путем.
Принятие США решения о поставках вооружения сирийской оппозиции вызвало самые различные оценки, а масло в огонь подлили сенаторы Джон Маккейн и Линдси Грэм, которые в совместном заявлении отметили, что США не должны ограничиваться увеличением объема военной помощи оппозиции, а обязаны предпринять военную операцию и нанести удары крылатыми ракетами по войскам Асада.
Ясно, что на президента США оказывается сильное давление со стороны так называемых ястребов. Однако для американцев также крайне важно в настоящее время иметь лояльную военную силу среди сирийской оппозиции, которую они в короткие сроки смогли бы обеспечить оружием, обучить и начать контролировать. Ведь по прошествии двух лет Сирийская свободная армия по-прежнему остается крайне раздробленной, в ней набирают силу исламисты и радикалы, идет борьба за лидерство, она переживает внутренний кризис, не подчиняется единому центру (после ранения ее бывшего командующего Риада Аль-Асада) и является слабой с точки зрения военной подготовки. Существуют и самостоятельные отряды салафитов (крупнейший из них – «Джабхат ан-нусра»), а на стороне боевиков принимают участие в боях представители других стран, в том числе и России (около 200 человек), о чем официально заявил директор ФСБ Александр Бортников.
Одновременно с этим на сирийско-иорданской границе начался процесс, который связывают с подготовкой бесполетной зоны. В Иорданию прибыли зенитные ракетные комплексы Patriot, боевые самолеты F-16 и пять тысяч солдат, по официальной версии – в рамках ежегодных учений «Страждущий лев». В ходе этих маневров отрабатывались не только чисто военные операции, но и действия полиции и гуманитарных организаций, в том числе по оказанию помощи беженцам из Сирии и нейтрализации возможных беспорядков в их лагерях. При этом после завершения учений оружие должно остаться на территории Иордании. Однако для введения бесполетной зоны требуется санкция СБ ООН, которую нельзя получить без согласия РФ и Китая. Более того, после резкого заявления Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна о неприемлемости одностороннего принятия таких шагов без соответствующего мандата ООН ясно, что реализовать это будет практически невозможно.
Более того, динамика событий на Ближнем Востоке все чаще демонстрирует пределы возможностей американской политики: после ухода из Ирака американских войск эта страна все больше отходит от патроната Соединенных Штатов (заняв, в частности, твердую позицию в отношении Сирии), а недавно США объявили о начале переговоров с талибами о будущем Афганистана (и это спустя почти 12 лет после того, как они были отстранены от власти при непосредственном участии в этом американцев).
Поэтому по-прежнему идет нагнетание ситуации с целью вовлечения в сирийский конфликт соседних стран, подразумевая, что в него может ввязаться и Турция, хотя для нее сирийский вопрос пока отходит на второй план, так как власти, упорно не желая идти навстречу митингующим, никак не могут разрешить внутренние серьезные противоречия. Зато израильтяне за последний год трижды бомбили территорию Сирии, она стала для них полем противостояния с Ираном. Израиль не готов сосуществовать с ядерным Ираном, руководство которого неоднократно призывало к уничтожению еврейского государства, а израильский премьер-министр в свою очередь с трибуны Генассамблеи ООН заявил, что в случае отсутствия прогресса в сдерживании ядерной программы Тегерана Израиль оставляет за собой право действовать в одиночку. Поэтому силовой сценарий в отношении Ирана продолжает сохраняться и расчет, видимо, делается на то, что сунниты (в лице усиливших свое влияние в регионе Саудовской Аравии и других монархий Персидского залива) его поддержат.
С чем связано столь откровенное решение США, принятое относительно сирийской оппозиции накануне саммита? Прежде всего к этому их подтолкнули события в самой Сирии, когда правительственные войска после зимнего поражения начали теснить повстанцев и разворачивать ситуацию в свою сторону, восстанавливая контроль над многими районами страны, и особенно их стратегическим успехом стало взятие оплота вооруженной оппозиции города Эль-Кусейр на границе с Ливаном. После этого войска Асада начали активное наступление и нанесли удар по Алеппо, в результате чего появилась уверенность, что войну они могут выиграть. Повстанцы заявили о срочной необходимости в противотанковом и противовоздушном оборудовании, чтобы противостоять правительственному наступлению. Эль-Кусейр имел для боевиков крайне важное военное значение (как пункт поступления военной помощи из Ливана и плацдарм для начала широкомасштабного наступления на Дамаск). Именно поэтому сирийские оппозиционеры в качестве условия своего присутствия на международной конференции по Сирии выдвигали требование немедленной остановки штурма этого города.
Президент Египта Мухаммед Мурси (отстраненный от власти) после решения США о поставках оружия сирийской оппозиции поспешил сделать заявление о разрыве дипломатических отношений с Сирией. Более того, бывший президент обратился с требованием к лидерам ливанской «Хезболлы» о выводе их отрядов с территории Сирии, а также призвал мировое сообщество установить над ней бесполетную зону. Официальный Дамаск расценил это заявление как присоединение к оркестру заговорщиков и подстрекателей, которыми руководят США и Израиль.
Точка зрения Москвы
Своими резкими заявлениями США фактически свели на нет, казалось, наладившийся диалог по Сирии и поставили Россию в сложную ситуацию накануне саммита «Большой восьмерки». Основная интрига переговоров на этом форуме заключалась в том, будет ли принято коммюнике совместно с Россией или без нее (по формуле «7+1», как выразился премьер-министр Канады Стивен Харпер).
Переговоры были непростыми, так как Запад изначально преследовал цель одобрить в Северной Ирландии новую «дорожную карту» и наконец убедить Россию не упорствовать в сирийском вопросе, поставив точку на дипломатических вариантах решения конфликта. Французский президент Франсуа Олланд снова раскритиковал Москву за поставки оружия Дамаску, а британский премьер Дэвид Кэмерон представил проект заявления по Сирии, включающий вопрос передачи власти от Асада переходному правительству, а также обязательство «Большой восьмерки» разработать детальный план урегулирования политической ситуации после Асада. Семь участников форума были готовы подписаться под данным документом, однако вопрос об уходе сирийского президента для России был неприемлем. Глава России, как подмечали различные СМИ, в вопросах по сирийскому конфликту и дальнейшей судьбе Башара Асада оказался один против «семерки».
Итоговый документ, однако, приняли совместный, но самое главное – в той редакции, которая устраивала российскую дипломатию: без требования ухода Башара Асада, но с осуждением применения химического оружия любой стороной конфликта, а не только правительственными войсками. «Восьмерка» согласилась также с необходимостью проведения конференции в Женеве и отметила важность политического решения проблемы с участием всех сторон конфликта. Отдельно была обозначена важность исключения из политического процесса «Аль-Каиды» и других террористических группировок. При этом российская сторона в свою очередь согласилась с формулировкой об особой ответственности сирийского правительства за соблюдение прав человека и международных гуманитарных конвенций. Все это продемонстрировало: разговоры о крайних разногласиях в «Большой восьмерке» несколько преувеличены и подтвердило тот факт, что резервы дипломатического урегулирования еще не исчерпаны. А по итогам саммита Барак Обама дал понять, что США не собираются организовывать военное вторжение в Сирию.
Россию, как всегда, поддержала Германия, прекрасно понимающая, что сейчас необходимо решать собственные экономические проблемы. Это углубило раскол внутри Европейского союза, лидеры которого в силу различного понимания задач действуют разрозненно, зачастую вступая в конкуренцию, что, естественно, затрудняет процесс урегулирования конфликтов и создает благоприятные условия для деятельности экстремистов всех мастей. Канцлер Германии Ангела Меркель призвала не допустить изоляции России, поскольку без Москвы конфликт в Сирии не может быть разрешен, а также четко заявила, что Германия не будет поставлять оружие оппозиции.
Состоится ли «Женева-2» с определенностью утверждать сложно, однако один очень важный итог саммита по сирийскому кризису заключается в том, что теперь США вряд ли в ближайшее время начнут поставку вооружений оппозиции. А это означает, что у сирийских правительственных войск появится время для продолжения наступательной операции на позиции боевиков и шанс эту операцию завершить успешно. Более того, у оппозиции не будет никаких оснований для выдвижения предварительных условий, чтобы сесть за стол переговоров, если сама оппозиция к этому времени еще будет что-то собой представлять.
Ситуацию в Сирии зачастую сравнивают с положением в Ираке или Ливии. Однако напрашивается прямая аналогия с алжирскими событиями 90-х годов. Тогда тоже казалось, что Алжир не сможет выйти из нарастающего витка насилия, а алжирская армия неспособна подавить вооруженные группы исламистов, действовавшие практически по всей стране, которая была наводнена оружием. Избрав в 1999 году президента страны, Алжир вопреки самым мрачным прогнозам пошел по собственному пути, перейдя на стезю политического примирения сторон конфликта при обоюдном стремлении создать условия для совместной деятельности и нахождения общих целей дальнейшего развития в рамках модели национально-исламского государства. Весь последующий политический процесс только подкреплял эту тенденцию: коалиция проправительственных партий (в которую, в частности, входила и умеренная исламская партия «Движение общества за мир», обеспечившая себе большинство мест в законодательном органе власти) действовала наряду с двумя другими политическими силами: альянсом исламских и берберских партий и независимыми депутатами.
В Алжире этому балансу политических сил предшествовал долгий период гражданской войны, длившейся почти десять лет, и столь же длительный период формирования новой политической системы, которая направлена на создание государственного механизма, способного противостоять и активно противодействовать возможным попыткам его дестабилизации. Такая модель оправдала себя в период «арабской весны», когда начавшиеся было выступления в Алжире довольно быстро сошли на нет. Существенная разница, однако, в том, что политическим преобразованиям в Алжире всячески содействовали страны Запада, активно поддержавшие президента Абделя Азиза Бутефлику в его начинаниях, а также нефтяные доходы, которые помогли этому государству стабилизировать экономическое положение и восстановить имидж страны на международной арене. В отличие от Алжира Сирия на протяжении многих месяцев фактически выживала, находясь в осаде внешних угроз со стороны мирового сообщества, что, естественно, в разы затрудняло процесс стабилизации ситуации. А начавшиеся политические трансформации, которые должны были разрешить конфликт с политической оппозицией, выполнив ее требования (референдум по новой конституции, введение многопартийности, выборы), фактически сразу же были заблокированы внешними силами, объявившими сирийского президента нелегитимным. В дальнейшем вооруженная борьба приобрела неуправляемый характер, а в Сирии в тугой узел завязались интересы региональных и внерегиональных игроков, что завело процесс политического урегулирования в глухой тупик.
Москва по-прежнему выступает за диалог между конфликтующими сторонами при участии всех заинтересованных стран, включая Иран, Турцию и Саудовскую Аравию. Такая позиция России подразумевает выработку инструмента принятия политического решения в многополярном мире, но никак не одобрение права отдельной группы государств военным путем решать все внутренние и региональные проблемы. И именно эта последовательность, с которой проводилась наша политика в сирийском вопросе, позволила удержать ситуацию в рамках международного права. Ясно, что от того, каким способом будет решен этот конфликт, зависит дальнейший процесс исламизации либо демократизации Ближнего Востока. Невмешательство в сирийские дела откроет перспективы для дальнейшего переустройства страны. Именно на это направлено итоговое коммюнике саммита по Сирии, принятое совместно с Россией и призванное удержать региональных игроков от вмешательства в сирийский кризис. И в этом смысле Россия на саммите «Большой восьмерки» оказалась победителем, а победитель, как известно, всегда один.
Новая позиция Египта (где события меняются стремительно) и Иордании по Сирии, заявление США о том, что они располагают доказательствами применения Дамаском химического оружия, и перспектива противостояния стражей исламской революции американскому спецназу, казалось, отдалили идею созыва мирной конференции, на которую уже возлагали робкую надежду, подкреплявшуюся активным наступлением на позиции боевиков армии Сирии. Эксперты заговорили об иракском сценарии, ставшем следствием «пробирки Колина Пауэлла», а сирийская проблематика оказалась центральной темой обсуждения на саммите «Большой восьмерки», итоги которого вопреки прогнозам продемонстрировали вполне реальные параметры сотрудничества по сирийскому кризису.
Соединенные Штаты чуть не перешли границу, последствия пересечения которой предотвратить было бы уже невозможно, когда озвучили опасное решение поставлять оружие сирийской оппозиции (хотя и с определенными оговорками). При этом Белый дом заявил: доклад американской разведки о том, что сирийские правительственные войска применяют химическое оружие, стал последней каплей (вопреки тому, что один из членов независимой комиссии под эгидой ООН Карла дель Понте сообщила, что химическое оружие использовали оппозиционеры).
Нагнетание ситуации
Вопрос о доказательствах применения химоружия в Сирии правительственными войсками был крайне важным для западных стран, так как именно этот факт мог оправдать необходимость продажи повстанцам оружия. С тех пор как ЕС в конце мая не стал продлевать эмбарго на продажу оружия в Сирию, такое право у стран, входящих в союз, есть, однако они не спешат им воспользоваться. Министр иностранных дел Великобритании Уильям Хейг говорил, что сначала нужно попробовать разрешить конфликт политическим путем.
Принятие США решения о поставках вооружения сирийской оппозиции вызвало самые различные оценки, а масло в огонь подлили сенаторы Джон Маккейн и Линдси Грэм, которые в совместном заявлении отметили, что США не должны ограничиваться увеличением объема военной помощи оппозиции, а обязаны предпринять военную операцию и нанести удары крылатыми ракетами по войскам Асада.
Ясно, что на президента США оказывается сильное давление со стороны так называемых ястребов. Однако для американцев также крайне важно в настоящее время иметь лояльную военную силу среди сирийской оппозиции, которую они в короткие сроки смогли бы обеспечить оружием, обучить и начать контролировать. Ведь по прошествии двух лет Сирийская свободная армия по-прежнему остается крайне раздробленной, в ней набирают силу исламисты и радикалы, идет борьба за лидерство, она переживает внутренний кризис, не подчиняется единому центру (после ранения ее бывшего командующего Риада Аль-Асада) и является слабой с точки зрения военной подготовки. Существуют и самостоятельные отряды салафитов (крупнейший из них – «Джабхат ан-нусра»), а на стороне боевиков принимают участие в боях представители других стран, в том числе и России (около 200 человек), о чем официально заявил директор ФСБ Александр Бортников.
Одновременно с этим на сирийско-иорданской границе начался процесс, который связывают с подготовкой бесполетной зоны. В Иорданию прибыли зенитные ракетные комплексы Patriot, боевые самолеты F-16 и пять тысяч солдат, по официальной версии – в рамках ежегодных учений «Страждущий лев». В ходе этих маневров отрабатывались не только чисто военные операции, но и действия полиции и гуманитарных организаций, в том числе по оказанию помощи беженцам из Сирии и нейтрализации возможных беспорядков в их лагерях. При этом после завершения учений оружие должно остаться на территории Иордании. Однако для введения бесполетной зоны требуется санкция СБ ООН, которую нельзя получить без согласия РФ и Китая. Более того, после резкого заявления Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна о неприемлемости одностороннего принятия таких шагов без соответствующего мандата ООН ясно, что реализовать это будет практически невозможно.
Более того, динамика событий на Ближнем Востоке все чаще демонстрирует пределы возможностей американской политики: после ухода из Ирака американских войск эта страна все больше отходит от патроната Соединенных Штатов (заняв, в частности, твердую позицию в отношении Сирии), а недавно США объявили о начале переговоров с талибами о будущем Афганистана (и это спустя почти 12 лет после того, как они были отстранены от власти при непосредственном участии в этом американцев).
Поэтому по-прежнему идет нагнетание ситуации с целью вовлечения в сирийский конфликт соседних стран, подразумевая, что в него может ввязаться и Турция, хотя для нее сирийский вопрос пока отходит на второй план, так как власти, упорно не желая идти навстречу митингующим, никак не могут разрешить внутренние серьезные противоречия. Зато израильтяне за последний год трижды бомбили территорию Сирии, она стала для них полем противостояния с Ираном. Израиль не готов сосуществовать с ядерным Ираном, руководство которого неоднократно призывало к уничтожению еврейского государства, а израильский премьер-министр в свою очередь с трибуны Генассамблеи ООН заявил, что в случае отсутствия прогресса в сдерживании ядерной программы Тегерана Израиль оставляет за собой право действовать в одиночку. Поэтому силовой сценарий в отношении Ирана продолжает сохраняться и расчет, видимо, делается на то, что сунниты (в лице усиливших свое влияние в регионе Саудовской Аравии и других монархий Персидского залива) его поддержат.
С чем связано столь откровенное решение США, принятое относительно сирийской оппозиции накануне саммита? Прежде всего к этому их подтолкнули события в самой Сирии, когда правительственные войска после зимнего поражения начали теснить повстанцев и разворачивать ситуацию в свою сторону, восстанавливая контроль над многими районами страны, и особенно их стратегическим успехом стало взятие оплота вооруженной оппозиции города Эль-Кусейр на границе с Ливаном. После этого войска Асада начали активное наступление и нанесли удар по Алеппо, в результате чего появилась уверенность, что войну они могут выиграть. Повстанцы заявили о срочной необходимости в противотанковом и противовоздушном оборудовании, чтобы противостоять правительственному наступлению. Эль-Кусейр имел для боевиков крайне важное военное значение (как пункт поступления военной помощи из Ливана и плацдарм для начала широкомасштабного наступления на Дамаск). Именно поэтому сирийские оппозиционеры в качестве условия своего присутствия на международной конференции по Сирии выдвигали требование немедленной остановки штурма этого города.
Президент Египта Мухаммед Мурси (отстраненный от власти) после решения США о поставках оружия сирийской оппозиции поспешил сделать заявление о разрыве дипломатических отношений с Сирией. Более того, бывший президент обратился с требованием к лидерам ливанской «Хезболлы» о выводе их отрядов с территории Сирии, а также призвал мировое сообщество установить над ней бесполетную зону. Официальный Дамаск расценил это заявление как присоединение к оркестру заговорщиков и подстрекателей, которыми руководят США и Израиль.
Точка зрения Москвы
Своими резкими заявлениями США фактически свели на нет, казалось, наладившийся диалог по Сирии и поставили Россию в сложную ситуацию накануне саммита «Большой восьмерки». Основная интрига переговоров на этом форуме заключалась в том, будет ли принято коммюнике совместно с Россией или без нее (по формуле «7+1», как выразился премьер-министр Канады Стивен Харпер).
Переговоры были непростыми, так как Запад изначально преследовал цель одобрить в Северной Ирландии новую «дорожную карту» и наконец убедить Россию не упорствовать в сирийском вопросе, поставив точку на дипломатических вариантах решения конфликта. Французский президент Франсуа Олланд снова раскритиковал Москву за поставки оружия Дамаску, а британский премьер Дэвид Кэмерон представил проект заявления по Сирии, включающий вопрос передачи власти от Асада переходному правительству, а также обязательство «Большой восьмерки» разработать детальный план урегулирования политической ситуации после Асада. Семь участников форума были готовы подписаться под данным документом, однако вопрос об уходе сирийского президента для России был неприемлем. Глава России, как подмечали различные СМИ, в вопросах по сирийскому конфликту и дальнейшей судьбе Башара Асада оказался один против «семерки».
Итоговый документ, однако, приняли совместный, но самое главное – в той редакции, которая устраивала российскую дипломатию: без требования ухода Башара Асада, но с осуждением применения химического оружия любой стороной конфликта, а не только правительственными войсками. «Восьмерка» согласилась также с необходимостью проведения конференции в Женеве и отметила важность политического решения проблемы с участием всех сторон конфликта. Отдельно была обозначена важность исключения из политического процесса «Аль-Каиды» и других террористических группировок. При этом российская сторона в свою очередь согласилась с формулировкой об особой ответственности сирийского правительства за соблюдение прав человека и международных гуманитарных конвенций. Все это продемонстрировало: разговоры о крайних разногласиях в «Большой восьмерке» несколько преувеличены и подтвердило тот факт, что резервы дипломатического урегулирования еще не исчерпаны. А по итогам саммита Барак Обама дал понять, что США не собираются организовывать военное вторжение в Сирию.
Россию, как всегда, поддержала Германия, прекрасно понимающая, что сейчас необходимо решать собственные экономические проблемы. Это углубило раскол внутри Европейского союза, лидеры которого в силу различного понимания задач действуют разрозненно, зачастую вступая в конкуренцию, что, естественно, затрудняет процесс урегулирования конфликтов и создает благоприятные условия для деятельности экстремистов всех мастей. Канцлер Германии Ангела Меркель призвала не допустить изоляции России, поскольку без Москвы конфликт в Сирии не может быть разрешен, а также четко заявила, что Германия не будет поставлять оружие оппозиции.
Состоится ли «Женева-2» с определенностью утверждать сложно, однако один очень важный итог саммита по сирийскому кризису заключается в том, что теперь США вряд ли в ближайшее время начнут поставку вооружений оппозиции. А это означает, что у сирийских правительственных войск появится время для продолжения наступательной операции на позиции боевиков и шанс эту операцию завершить успешно. Более того, у оппозиции не будет никаких оснований для выдвижения предварительных условий, чтобы сесть за стол переговоров, если сама оппозиция к этому времени еще будет что-то собой представлять.
Ситуацию в Сирии зачастую сравнивают с положением в Ираке или Ливии. Однако напрашивается прямая аналогия с алжирскими событиями 90-х годов. Тогда тоже казалось, что Алжир не сможет выйти из нарастающего витка насилия, а алжирская армия неспособна подавить вооруженные группы исламистов, действовавшие практически по всей стране, которая была наводнена оружием. Избрав в 1999 году президента страны, Алжир вопреки самым мрачным прогнозам пошел по собственному пути, перейдя на стезю политического примирения сторон конфликта при обоюдном стремлении создать условия для совместной деятельности и нахождения общих целей дальнейшего развития в рамках модели национально-исламского государства. Весь последующий политический процесс только подкреплял эту тенденцию: коалиция проправительственных партий (в которую, в частности, входила и умеренная исламская партия «Движение общества за мир», обеспечившая себе большинство мест в законодательном органе власти) действовала наряду с двумя другими политическими силами: альянсом исламских и берберских партий и независимыми депутатами.
В Алжире этому балансу политических сил предшествовал долгий период гражданской войны, длившейся почти десять лет, и столь же длительный период формирования новой политической системы, которая направлена на создание государственного механизма, способного противостоять и активно противодействовать возможным попыткам его дестабилизации. Такая модель оправдала себя в период «арабской весны», когда начавшиеся было выступления в Алжире довольно быстро сошли на нет. Существенная разница, однако, в том, что политическим преобразованиям в Алжире всячески содействовали страны Запада, активно поддержавшие президента Абделя Азиза Бутефлику в его начинаниях, а также нефтяные доходы, которые помогли этому государству стабилизировать экономическое положение и восстановить имидж страны на международной арене. В отличие от Алжира Сирия на протяжении многих месяцев фактически выживала, находясь в осаде внешних угроз со стороны мирового сообщества, что, естественно, в разы затрудняло процесс стабилизации ситуации. А начавшиеся политические трансформации, которые должны были разрешить конфликт с политической оппозицией, выполнив ее требования (референдум по новой конституции, введение многопартийности, выборы), фактически сразу же были заблокированы внешними силами, объявившими сирийского президента нелегитимным. В дальнейшем вооруженная борьба приобрела неуправляемый характер, а в Сирии в тугой узел завязались интересы региональных и внерегиональных игроков, что завело процесс политического урегулирования в глухой тупик.
Москва по-прежнему выступает за диалог между конфликтующими сторонами при участии всех заинтересованных стран, включая Иран, Турцию и Саудовскую Аравию. Такая позиция России подразумевает выработку инструмента принятия политического решения в многополярном мире, но никак не одобрение права отдельной группы государств военным путем решать все внутренние и региональные проблемы. И именно эта последовательность, с которой проводилась наша политика в сирийском вопросе, позволила удержать ситуацию в рамках международного права. Ясно, что от того, каким способом будет решен этот конфликт, зависит дальнейший процесс исламизации либо демократизации Ближнего Востока. Невмешательство в сирийские дела откроет перспективы для дальнейшего переустройства страны. Именно на это направлено итоговое коммюнике саммита по Сирии, принятое совместно с Россией и призванное удержать региональных игроков от вмешательства в сирийский кризис. И в этом смысле Россия на саммите «Большой восьмерки» оказалась победителем, а победитель, как известно, всегда один.
Информация