Орловский гамбит
Самое масштабное сражение Курской битвы - не Прохоровка, а Соборовка, утверждают в Орловской области. Почему орловские сражения на Курской дуге оказались забыты?
- Так и запишите: у нас вся история сфальсифицирована с политическим акцентом и мифологизирована. И в истории Великой Отечественной войны нам придется еще очень много чего переписывать!
С первых же секунд доктор исторических наук Егор Егорович Щекотихин дает понять: хотите размытых формулировок и мягких выражений — это не к нему. Суждения Егора Егоровича резки, как черты его лица и манера стремительно перемещаться с места на место, неожиданно воздевая к небу указательный палец.
Щекотихин — ровесник события, ради которой мы приехали в Орловскую область: он родился в мае 1943 года, а 5 июля того же года началась битва на Курской дуге. Правда, выглядит Егор Егорович лет на пятнадцать моложе, а его не терпящей препятствий энергии позавидовал бы подросток. Щекотихин — автор 22 монографий и более 60 публикаций, при том что свою научную деятельность он начал в конце 1990-х. До этого работал в школах по линии воспитательной работы, водил учеников в патриотические поисковые походы.
- А вы, собственно, под какую дату статью о нашей области делать будете? Под 23 августа, освобождение Харькова? Очень логично, — иронизирует Егор Егорович.
Мы обижаемся: 23 августа 1943 года — официальная дата окончания Курской битвы, но спроси у прохожего на улице, что он вообще об этом сражении знает? Вспомнят танки под Прохоровкой. Что-то про Курск, раз битва Курская. Особо продвинутые назовут Белгород и Орел, первый салют. Освобождение Харькова для современных россиян уже за кадром — другая страна. О существовании северного фаса и южного фаса битвы, где события разворачивались по разным сценариям, знают уже только специалисты и увлеченные военной историей люди.
Интерес к истории всегда оживляется под юбилеи, объясняем мы Щекотихину, вот и хотим, мол, приурочить к большой дате рассказ о роли Орловщины в битве на Курской дуге. Почти забытой роли — даже в Википедии, главном источнике современных знаний, нет отдельной статьи о Курской оборонительной операции, а об Орловской наступательной написано позорно мало.
Это производит нужный эффект. Глаза у Щекотихина загораются, и он в свойственной ему манере, к которой мы уже начали привыкать, сообщает:
- Орловская наступательная операция, она же операция «Кутузов», проводившаяся с 12 июля по 18 августа 1943 года, являлась чередой самых кровавых битв войны. Ее ежедневные потери превышали сталинградские. Эта операция стоит в одном ряду с битвой за Москву, Сталинград, Ленинград. Курской битвы вообще не было, а Прохоровка — это коллективный миф!
Орловская область. Поля вокруг деревни Вяжи. В августе 1943 года здесь шли кровопролитные бои Орловской наступательной операции
Соборовка и Прохоровка
С военными историками разговаривать сложно. С увлеченными военными историками, которые, ко всему прочему, занимаются краеведением, почти невозможно. Мы галопом проносимся по орловским военным мемориалам, открытым по инициативе Щекотихина, среди которых — памятник танковой гвардии в селе Первый воин и мемориал «Вяжи». Все это время Егор Егорович обрушивает на нас потоки данных: перечисление армий, дивизий, генералов, тактических маневров… Через час мой мозг отказывается усваивать информацию, но ясно одно: Щекотихин возмущается. Образовавшееся рядом с лужей пятно грязи на асфальте помогает прояснить ситуацию.
- Вот что такое Курская дуга, — Щекотихин пальцем рисует вокруг условного Курска полукруг, который смотрит на запад. — А вот Орловская дуга, — теперь его палец по грязи описывает черту вокруг воображаемого Орла, которая смотрит на восток. — Какая же это вместе дуга! Это буква S. Так что название «Битва на Курской дуге» неверно даже чисто геометрически, — Егор Егорович на секунду переводит дух. — Теперь идем по датам. Принято считать, что эта битва длилась с 5 июля по 23 августа 1943 года. Но ведь все бои собственно за Курск закончились 12 июля, когда немцы на южном фасе, с белгородской стороны, не пошли дальше Прохоровки. А следом — наша, Орловская наступательная операция, когда Орловщину от немцев освобождали. Эта операция и стала отправной точкой для нашего наступления на немцев по всем фронтам. Не просто же так первый салют во время войны был дан в честь освобождения Орла, и не просто так Рузвельт поздравлял Сталина с этой великой победой. За все время войны Рузвельт Сталину только две таких поздравительных телеграммы отправил — после Сталинграда и после Орла!
Чем больше Егор Егорович рассказывает о незаслуженно забытой Орловской операции, тем громче становится его голос. Он кипятится, а при упоминании Прохоровки и вовсе взрывается:
- «Прохоровка — крупнейшее танковое сражение в истории войны». Да что за глупости! Не спорю, оно было масштабным, оно было ужасно кровавым, но оно не было ни самым крупным, ни успешным. Если бы на обоих фасах — Прохоровка это южный — происходило одно и то же, немцы бы взяли Курск. Но их на северном фасе остановили еще 10 июля войска Центрального фронта под командованием Рокоссовского. Об этом говорят, да, но в качестве основного места сражения называют окрестности поселка Поныри. Но основные бои — действительно самые масштабные танковые бои в истории войны — происходили рядом, на Соборовском поле. Это я открыл Соборовское поле, это оно настоящее, но туда три президента не прилетали и мемориала там пока нет, — с обидой в голосе говорит Егор Егорович.
Генерал армии К.К.Рокоссовский осматривает немецкий тяжелый танк Pz.Kpfw. VI «Тигр», подбитый артиллеристами 307-й дивизии в ходе Курской оборонительной операции (под Понырями) в июле 1943 года
Что мемориал в конце концов будет, можно не сомневаться: при деятельном участии Щекотихина по Орловской области поставили не менее десятка памятников павшим воинам. Комплекс на Соборовском поле собираются открыть 9 мая 2015 года, к 70-летию Победы в Великой Отечественной войне, уже объявлен всенародный сбор средств.
Однако за пределами Орловской области термин «Соборовское поле» никто не знает, и в военной литературе он не употребляется. А раз так — то и слова Щекотихина кажутся фантазией не в меру увлеченного местного энтузиаста. На самом деле, все гораздо серьезнее, но чтобы понять сложившуюся ситуацию, рисованием пальцем на асфальте уже не обойтись. Придется сделать небольшое географическо-историческое отступление.
Считается, что название «Соборовское поле» родилось в 1988 году, когда у деревни Соборовка Троснянского района Орловской области был установлен памятный знак 33 Героям Советского Союза, получившим это звание за участие в боях 5-10 июля 1943 года. Соборовка стоит в центре огромного поля размером 10 на 10 км, по краям которого разбросаны села Тагино, Гнилец, Игишево, Теплое, Ольховатка, Кашара и Поныри-2. А эти названия уже хорошо известны военным историкам: несмотря на кажущуюся агрессивность позиции Щекотихина, никто из специалистов не будет с ним спорить — давно известно, что переломные бои Курской битвы произошли здесь, на северном фасе, «у Понырей», и отсюда уже 12 июля началось победоносное наступление Красной армии, закончившееся освобождением Орла.
Проблема неожиданно оказалась в другом: достаточно посмотреть расположение населенных пунктов на карте. Поныри, как и хорошо известная историкам Ольховатка с ключевой высотой 274, и Игишево — все они находятся в Курской области, и куряне ни с кем не хотят делиться этой частью своей боевой славы. Еще одна важная деталь: в июле 1944 года Поныровский и Троснянский районы были переданы из Курской области в Орловскую, но уже в октябре того же года Поныровский район вернули в состав Курской области. Так Соборовское поле оказалось на границе Орловской и Курской областей. В то время никто не мог предположить, что из-за административного деления одна часть битвы будет восславлена, а другая — забыта.
Восстановить справедливость
Восстановить справедливость в отношении боев на безымянном поле — невозможно. Пришлось этому полю дать название, Соборовское — по центральной деревне. Значение правильного названия нельзя недооценивать — кто теперь помнит, например, что до 1968 года поселка Прохоровка не существовало? В 1943-м Прохоровка была лишь железнодорожной станцией при селе Александровское. Именно это село было полностью разрушено во время боев. В 1968 году, когда о великом танковом сражении уже знал весь мир, Александровское переименовали в Прохоровку, хотя технически станция была лишь частью села.
Неизбежно возникает вопрос, почему Прохоровка стала легендой, а о решающих боях на северном фасе и вообще об оборонительном этапе битвы с 5 по 11 июля 1943-го известно крайне мало? Начинаем мучить Щекотихина извечным вопросом «кому это выгодно?».
- Хрущеву это было выгодно, — нехотя отвечает Егор Егорович. — Он же родом из села Калиновка Курской губернии. Странностей у него, как мы знаем, было много, вот и еще одна: возвысить свою малую родину. За счет других, в первую очередь Орловской области, — вопреки ожиданиям, говорит Щекотихин не агрессивно, а скорее грустно.
- Вторым человеком, кому эта подтасовка фактов была выгодна — генерал-лейтенант Ротмистров, чья 5-я гвардейская танковая армия и была перемолота на Прохоровке. Он думал, что Сталин его за это расстреляет, но за Ротмистрова заступились, а потом в своих мемуарах он назовет Прохоровку «крупнейшим танковым сражением» — единственно чтобы прикрыть таким образом свою неудачу. А действительно блестящие и грандиозные бои, которые шли на Соборовском поле под командованием Рокоссовского, предпочли замять, чтобы на их фоне Прохоровка не выглядела таким провалом, — мрачно разъясняет суть заговора против Орловщины Егор Егорович.
Слова Щекотихина только кажутся «бомбой» и сенсационным заявлением в духе сумасшедших теорий заговора. Для современных историков это не новость. Не ангажированный ни одной из соперничающих областей, московский военный историк Юрий Блинов подтверждает:
- На уровне командования фронтов ежедневная фальсификация сводок только поощрялась. Все для того, чтобы перед Сталиным оправдать свои потери. Ведь если бы Сталин узнал соотношение наших и немецких потерь, кого-то бы просто расстреляли. Однако к концу Курской битвы у Ставки возник этот вопрос, в том числе и к товарищу Ротмистрову: почему у нас такие большие потери? И что сделал товарищ Ротмистров? Он сказал примерно следующее: «Я тут не виноват, это у нас промышленники плохие, лучше отдайте под суд их, раз наши танки не могут справиться с «Тиграми». Именно поэтому, говорят, резко начали разрабатывать новейший танк Т-34-85 — уже с дополнительным членом экипажа и с большим калибром орудия, 85 мм.
Соборовское поле, которое теперь чаще именуют просто Соборовка, Егор Егорович Щекотихин «открыл», работая в Государственном военном архиве Германии (Фрайбург), в нашем военном архиве в Подольске и в местных деревнях, которые он объездил, собирая свидетельства очевидцев. Слишком многие в округе утверждали, что битва на поле была просто нечеловеческих масштабов — это Щекотихина и зацепило в первую очередь. Он начал разматывать клубок, одно за другое — и вот он уже заинтересовался другими операциями, которые проходили на орловской земле. Теперь начатый Щекотихиным процесс уже не остановить.
- Я не перетягиваю, я восстанавливаю историческую справедливость. На территории Орловской области было семь операций, она пережила два года оккупации. Более кровавой была только военная история Ленинградской области. Известны лишь две орловские операции — та, когда немцы наступали и та, когда наши их вытесняли. А еще пять — забыты. И о том, что Гитлер считал Орел важнейшим своим плацдармом и хотел его сделать центром оккупированной территории России — тоже никто не говорит. И то, что звание Героев Советского Союза на Орловщине получили больше воинов, чем при Сталинграде, никому теперь не интересно. Но именно здесь ковалась победа, а мы столько лет живем в тени Курской битвы, которая, как каша из разных круп, нас всех уравняла…
И чрезмерный напор, и тихая горечь Щекотихина понятны. Ему приходится бороться не столько с официальной историей — при наличии документов и достаточного количества исследований всё может стать частью официальной военной историографии. Ему противостоят глубоко укоренившиеся представления о героике войны и обыденное нежелание людей «переписывать историю», даже во имя поиска правды. Зачем ворошить далекое прошлое?
Назвать имена
- Раз власти забыли имена героев и Хрущев закрепил то, как малодушно оправдал себя Ротмистров, значит, эти имена назовем мы.
В отличие от Щекотихина, Николай Анатольевич Андреев говорит мягко, без революционных нот в голосе. Андреев — тоже историк, заведующий музеем при орловской Академии народного хозяйства, по призванию — руководитель поисковой организации «Безымянный солдат». При этом — редкий случай — Андреев-поисковик и Щекотихин-профессор активно сотрудничают и, можно сказать, дружат.
- Спорим, конечно, постоянно. Егор Егорович все-таки очень доверяет документам, в том числе, политдонесениям. Но со временем он перестает слепо верить документам, и мы плодотворно работаем вместе. Я ему составляю военные справки, он в архивах находит новые документы, которые нам недоступны, — примирительно улыбается Николай Анатольевич.
Орел. Музей поисковой организации «Безымянный солдат». Николай Анатольевич Андреев, руководитель поисковой организации
В музее с находками, сделанными поисковым отрядом Андреева за много лет работы, на столе лежит книга Егора Егоровича. На полях Андреев красной ручкой пишет доктору исторических наук замечания. Но в главном — ключевой роли Соборовского сражения и Орловской наступательной операции в 1943 году — они сходятся. И о том, какой вклад внесла Орловская область в общую победу, они оба стремятся рассказать. Правда, разными средствами и с немного разными целями.
- Наша главная задача — назвать имена. Мы не просто похоронная команда. И чем дольше мы «копаем», чем глубже я погружаюсь в эту тему, тем страшнее мне становится: я как историк не понимаю, на чем вообще основываются все наши данные, в том числе, и по потерям, — в устах Андреева слово «страшно» приобретает особый смысл. Дело в том, что Николай Анатольевич занимается поиском с 13 лет, начинал еще при музее на детской туристической станции в Орле. Более того, он воевал во Вторую чеченскую кампанию, о чем, правда, по понятным причинам вспоминает с неохотой.
- Есть современный официальный справочник потерь, которые мы понесли в Великую Отечественную. По этому справочнику, Орловская область потеряла 520 тысяч человек мирного населения. Но мы — поисковики — с уверенностью можем утверждать, что к этим потерям надо плюсовать еще 40%. По нашим данным, Орловская область потеряла 800 тысяч человек. Если приплюсовать к этому потери армии и рассматривать территорию тогдашней области, которая была много больше, то получится около двух миллионов, — Андреев перечисляет цифры, которые не дают ему спокойно жить и работать в мирных сферах. Одно время он пытался — был реставратором, художником, — но вернулся к войне.
- Самая страшная статистика у нас выходит по результатам конкретных поисков. Это не наша выдумка — результаты сходятся у наших коллег в Калужской и Ленинградской областях, там тоже сильные поисковые организации, — так Андреев предваряет скепсис, неизбежный в отношении неофициальных подсчетов.
– Так вот, из пяти идентифицируемых медальонов, которые мы находим, два принадлежат людям, служившим в Красной армии. Один медальон будет принадлежать человеку, которого в Красную армию записали задним числом. Дело в том, что уже после войны по домам и квартирам ходили люди из военкомата и дополнительно переписывали всех служивших, восполняя списки — это называлось подворным опросом. Но двух человек мы не найдем ни в каких официальных списках, будто они вообще не служили в Красной армии. Их просто не учли нигде, они не существуют, — Андреев замолкает, словно сам в который раз пытается переварить эту информацию.
Он слишком много знает: и что братских могил на территории Орловской области 1200, а не 870, как рассказывают в Военно-историческом музее Орла. И что списки похороненных в них формировались после войны и абы как. Поэтому имена на мемориальных досках часто не принадлежат тем, кто лежит в могилах под досками. Многие бойцы, которых «приписали» к этим могилам, лежат где угодно по Орловщине, но только не в захоронениях со своими именами. И сложно сказать, в какой момент лицо Николая Анатольевича мрачнее: когда он говорит про забытые всеми бои в Орловской области и несуществующих для истории солдат, или когда вспоминает полуметровый слой белой как снег земли: такое случается, если вместе похоронить больше 50 человек. С годами гемоглобин разлагается, кровь высушивается до белизны... На Орловщине слишком много белой земли, чтобы об этом забыть.
Цугцванг
Военно-исторический музей Орла. Старший научный сотрудник музея, Александр Леонидович Зверев, привычно встает у главного экспоната — панорамы битвы на Курской дуге, готовясь провести экскурсию. И приходит в замешательство, когда мы даем понять: нас интересует его мнение, личное и как представителя официальной науки, о Соборовском поле и Орловской наступательной операции, которая со временем превратилась в незначительный эпизод масштабной Курской битвы.
- Сейчас цензуры нет. Поэтому пишут всё, что захотят, — сразу заволновался Александр Леонидович. — Я, как и многие другие историки у нас в Орловской области, и в Курской тоже, придерживаюсь традиционной точки зрения: была крупномасштабная битва на Курской дуге, от Орла до Белгорода, Прохоровка — крупнейшее танковое сражение этой битвы и войны в целом. А про Соборовку до середины 1990-х вообще никто рот не открывал. Но вот Егор Егорович, а он тут человек известный, начал про нее писать, и все заговорили, — оправдывается Александр Леонидович, будто в какой-то исторической подмене обвинили лично его.
- Я не могу отрицать того, что говорит Щекотихин. Но только потому, что сам я не работал в немецком архиве. А у него это главный козырь — никто ведь не видел документов, которые он там нашел. Но то, что он сомневается в Прохоровке и все заслуги приписывает Соборовке и последующим операциям в Орловской области, я считаю уж слишком ответственным заявлением, — Александр Леонидович, проработавший в музеях большую часть жизни, переносит такие попрания общеизвестных фактов тяжело: он нервничает, трогательно поправляет воротник и пытается, никого не обидев, настоять на официальной версии.
- Я не пробивной, высоких званий не добивался. Но что ж мне теперь говорить, что советские историки все время чушь писали? Конечно, везде есть свои неточности и перегибы: вот, например, нашу диораму называют «Прорыв немецкой обороны у села Вяжи». А это был лишь первый день операции, какой там прорыв! У нас что ни бой, то обязательно прорыв, а про неудачные операции предпочитают не вспоминать, — как бы невзначай Александр Леонидович подтверждает слова Щекотихина и Андреева о том, что все орловские операции (кроме последней, успешной) замалчивали по причине огромных потерь и неудачного исхода.
Орловский военно-исторический музей. Фрагмент диорамы «Прорыв немецкой обороны у села Вяжи»
- Так всегда было: краеведы и историки пытаются выставить свою малую родину обойденной вниманием. Вот и поднимают шумиху. Но проблема-то в другом: у нас и краеведов почти не осталось, молодежь в науку или музей идти не хочет из-за зарплат. Кому эти теории и новые версии теперь обсуждать-то, — безнадежно машет рукой Александр Леонидович. — Вы мне дайте эти немецкие документы, на основе которых Егор Егорович работает, и если все верно, то я с ним соглашусь. Я ж не какой-нибудь консерватор! — улыбаясь, Александр Леонидович стучит кулаком по деревянному ограждению панорамы.
Когда мы уходим, он явно вздыхает с облегчением. Но на секунду улыбка сходит с его лица, и он скороговоркой произносит нам вслед:
- И все-таки, это нереально. Не переписывать же нам, в конце концов, всю историю…
Информация