Как украинцы устраивали революции во всем мире
«Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать…». Эти популярные строки из песни на стихи Михаила Светлова стали девизом для многих идейных революционеров, которые боролись «за нашу и вашу свободу» где-то за чужими океанами и морями. Плывущая через бурные воды истории Украина оказалась связана с биографиями многих таких «Че Гевар»: партизан, солдат-добровольцев, легионеров и разведчиков. Они в разные годы жили в нашей стране, а затем сражались на разных континентах: в Испании, в Латинской Америке, в Африке и во Вьетнаме, нередко отдавая жизнь за свои идеалы. Они не были наемниками, которые воевали за деньги или за власть, они учились разным языкам и пели украинские песни в чужеземных горах и джунглях. Что это были за люди, помнят ли о них в наши дни, и как сложились их необычные судьбы, каждая из которых могла бы послужить сюжетом для остросюжетного фильма или приключенческого романа?
Судьба вьетнамского партизана Бессмертного
Вьетнамский партизан Федор Бессмертный родился в маленьком селе Бузовая неподалеку от Киева. В 1942 году, когда подростку было 15 лет, нацисты избили юного Федю на глазах его родни и увезли в товарном вагоне для скота. Федор писал домой, что живет в лагере за колючей проволокой, откуда его выводят только на работу. После войны Бессмертного ждали под Киевом, но его след затерялся. Шли годы, а от него не было весточки. Однако судьба не спешила хоронить человека с такой незаурядной фамилией. После краха гитлеровской Германии бывший «гастарбайтер» вступил в ряды Французского иностранного легиона — знаменитого подразделения наемников, куда принимали на службу, не спрашивая даже настоящее имя. Девиз их гласил: «Легион — наше отечество», а новичкам строго внушали: наказанием за дезертирство будет расстрел.
Легион славился жестокой военной муштрой, но Федор успешно прошел тренировку в Алжире среди песков пустыни Сахара. Вскоре он был направлен на войну в Индокитай, где жители Вьетнама, Лаоса и Камбоджи восстали против французских колониальных властей. Части Иностранного легиона бросили на подавление партизан, но вьетнамцы сумели окружить их вблизи деревни Дьен-Бьен-Фу, где французская армия потерпела одно из самых жестоких поражений в своей истории.
Однако Федор Бессмертный в плен не попал. Еще раньше он вместе с двумя сослуживцами ушел в джунгли и добровольно перешел на сторону вьетнамских партизан. «Я не каратель. Я смотрел на убийства вьетнамцев и не мог в этом участвовать, не мог стрелять в людей у стенки», — передала «Сегодня» слова Федора его двоюродная сестра Зинаида Мищенко.
Беглецы вступили в 207-й батальон вьетнамской революционной армии, где уже воевали другие беглые легионеры — поляки, чехи и немцы. В джунглях Бессмертному дали прозвища «Льен Со» — «Советский». Он был подрывником, учил партизан обращаться с французским оружием и получил две медали. Федор любил украинские песни и перевел на русский гимн своего батальона: «Кто хоть раз переправлялся через бурные волны реки Девяти драконов...». Партизанка Нгуен Тхи Винь, потерявшая в боях с французами кисть правой руки, стала его женой и родила сына, который получил имя Николай-Вьет Бессмертный. В 1958 году Федор вернулся на родину с сыном и женой. Ее звали здесь ласково Винечка — она, несмотря на покалеченную руку, славилась в колхозе трудолюбием. Уже после смерти фотографии Бессмертного украсили сельский музей.
«Рота имени Шевченко» воевала в полях Испании
В 1936 году испанские военные, при поддержке местных фашистов, подняли мятеж против республиканского правительства в Мадриде. Путчисты опирались на поддержку Гитлера и Муссолини, которые послали им оружие и войска. В ответ на это на помощь испанскому правительству приехали тысячи антифашистов, в числе которых было немало знаменитостей с мировым именем — американский писатель Хемингуэй, мексиканский художник Сикейрос, выдающийся канадский хирург Норман Бетьюн. Однако сегодня практически не вспоминают о том, что в гражданской войне в Испании активно участвовали и наши земляки — украинцы из Волыни и Галичины.
История полна иронии: сегодня выходцы из этого региона массово едут в Испанию в качестве зароботчан. А тогда, в 30-е годы, сотни добровольцев из Компартии Западной Украины нелегально, преодолевая горные хребты, пробирались на Пиренейский полуостров ради борьбы против фашизма. Двое украинцев — гуцул Дмитрий Захарук и волынянин Симон Краевский — совершили дерзкий побег из польской тюрьмы в Дубно, чтобы попасть на войну.
В Испании они вступали в «компанию имени Тараса Шевченко» — особую роту, сформированную из украинских волонтеров. В ней воевали не только коммунисты, но и бывшие солдаты армий Петлюры и Врангеля. Наши добровольцы прославились там не только стойкостью в боях, но и украинскими песнями, которые они любили заводить в строю, маршируя по испанской земле. Рота издавала газету «Боротьба», ее редактором был львовский студент Юрий Великанович, уроженец карпатского местечка Турка. «Украинцы, связывая современность с героической борьбой прошлой эпохи, создали роту имени Шевченко. Поэт, узник царских казематов, поднимается на широких полях Испании», — писал юноша, который и сам был поэтом, записывая в блокнот стихи на украинском и испанском языках.
Великанович погиб в 1938 году, во время битвы на реке Эбро, разделив судьбу большинства бойцов украинской роты, храбрость которой восхищала испанцев. В 80-е годы в честь поэта назвали львовскую улицу, на которой находилась школа с углубленным изучением испанского языка. Рядом установлен памятник работы известного скульптора Теодозии Бриж, она запечатлела Великановича в экзотической для нас форме испанского республиканца, с книжкой стихов в руке. Но затем львовские власти переименовали улицу Великановича, а его памятник не раз оскверняли местные нацисты. Монументу пытались отрезать голову, красили губы, глаза и ногти, зарисовывали свастикой и заливали краской высеченное на камне имя.
Вандалы наверняка не знали о том, что во время перестройки на экраны вышел телефильм «Рота имени Шевченко», по сценарию классика «сучуркрлита», писателя Юрка Покальчука. Он посвятил украинским добровольцам в Испании свой единственный роман — «І зараз, і завжди». И первым сравнил львовских добровольцев с Эрнесто Че Геварой — аргентинским революционером, который бескорыстно сражался за свободу далекой Кубы, а затем сложил голову в Боливии.
Африканских партизан тренировали под Одессой
Ронни Касрилс, будущий министр разведки Южно-Африканской республики, родился в городе Йоханнесбурге, в еврейской семье, предки которой бежали от погромов из Царской России. Но пять лет он жил в Одессе, где его научили партизанить и уникальному одесскому суржику.
Его молодость пришлась на начало эпохи апартеида. Придя к власти, белые южноафриканские националисты загнали черное население Южной Африки в «бантустаны» и превратили большинство жителей страны в бесправных рабов. Черный не имел права ехать рядом с белым на переднем сидении авто, для африканцев был закрыт доступ во все публичные места белых — включая кино, стадионы, пляжи и туалеты. Даже секс между представителями разных рас стал преступлением, за которое давали тюремный срок.
Молодой Ронни в Йоханнесбурге вел богемную жизнь, посещая модные концерты и вечеринки. Родившись белым, он относился к привилегированному слою южноафриканского общества. Однако порядки апартеида вызывали у юноши протест. После того, как полиция открыла огонь по мирной демонстрации черных африканцев, застрелив десятки людей, Касрилс вступил в Африканский национальный конгресс. После ареста Нельсона Манделы он уходит в подполье, и получает репутацию неуловимого революционера, которого тщетно пытались изловить спецслужбы режима апартеида.
Касрилс стал одним из организаторов боевых отрядов Африканского национального конгресса, получивших название «Копье нации». И в 1964 году он едет в Украину, где в специальном секретном лагере под Одессой проходило обучение африканских партизан. Спустя годы, в своей биографической книге: «Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе», министр разведки ЮАР рассказывал, что именно здесь, в Одессе, его чернокожие товарищи были изумлены и растроганы теплым отношением со стороны местных жителей: «Практически все в нашей большой группе впервые в жизни пользовались заботой и гостеприимством белых людей». Одесситы называли африканских революционеров «черными одесситами» и учили их одевать портянки, которых никогда не видели выходцы из ЮАР. Нравы советского общества тоже были для них в диковинку. Заметив, что африканцы увлечены «западной» музыкой, советский политрук Чубиникян с негодованием внушал им: «Революция – не рок-н-ролл!». Жизнь в Одессе нравилась боевикам «Копья нации». «Для моих коллег общий уровень жизни был настолько выше условий, в которых они жили в Южной Африке, что Одесса по сравнению с этим казалась им раем», – пишет об этом Касрилс. Однажды африканских революционеров пригласили выступить перед школьниками. И когда они рассказали об условиях жизни в «бантустанах» для черных, одесские пионеры немедленно предложили собрать им денег. Студенты местного университета вели с Касрилсом разговоры о поэзии Роберта Бернса, а потом взяли его собирать арбузы. Черные африканцы впервые в жизни побывали в Оперном театре и в музеях — на родине их туда никто не пускал. Несколько боевиков завели страстные романы с одесситками. В итоге подпольщики из ЮАР даже начали говорить между собой на причудливой смеси русского, английского и языка африкаанс. Этот одесско-африканский суржик звучал примерно так, как современный перевод гангстерских фильмов. Например, на вопрос: «Как дела?», Касрилс отвечал: «It’s khorosho, ma bra!».
Единственным разочарованием для африканских революционеров стал одесский зоопарк, где тогда было совсем немного экзотических животных. «Один из наших товарищей, более переживавший за одесситов, нежели за животных, утверждал, что свободная Южная Африка должна предоставить советским зоопаркам много львов и слонов», — со смехом вспоминает об этом Касрилс.
Спустя годы, после жестокой вооруженной борьбы, это поколение «черных одесситов» сумело свалить режим апартеида. Освобожденный из тюрьмы Нельсон Мандела стал президентом ЮАР и дал Касрилсу министерский портфель. Они даже вместе спели гимн боевиков «Копья нации», что привело к политическому скандалу: белого Касрилса пытались обвинить за это в «черном расизме». А легендарный революционер сохраняет дружеские отношения со своими советскими друзьями. И даже теперь, на пенсии, любит поговорить с ними на своем колоритном «одесском» языке.
Герой Кубы и Киева — столичный студент-авиатор
«Куба далека, Куба далека — нет, Куба рядом!» — пел некогда Сосо Павлиашвили. И мало кто знает, что Украина тесно связана с судьбой героя Республики Куба, плакаты, с изображением которого и сейчас украшают центральные улицы Гаваны и Сантьяго.
Кубинец Антонио Герреро Родригес попал в Киев в 1978 году. Он родился в американском городе Майями, куда приехал на заработки его отец — бывший бейсболист. В Украине юный кубинец учился в Киевском институте гражданской авиации. Антонио возглавил местное землячество кубинских студентов, которые тогда часто приезжали на учебу в Советский Союз. Родригес прекрасно танцевал сальсу, учил украинцев играть в бейсбол, которым увлекался его отец, читал стихи девушкам и ездил со студотрядом в совсем не тропическую Сибирь. Но интереса к политике Антонио не терял, ведь его поколение впитало в себя энергию кубинской революции. Инженер Владимир Цивилев, который делил с ним комнату в общежитии, рассказывал о жарких ночных дискуссиях, которые вели кубинцы — его соседи по комнате: Антонио Герреро Родригес и Эрнесто Онтиверо Валлс. Впоследствии киевский студент Эрнесто отправился добровольцем в Анголу, где погиб, сражаясь на стороне африканских революционеров. А Антонио вернулся после учебы на Кубу и занялся строительством аэродромов. На одной из фотографий видно, как он объясняет тонкости строительства взлетной полосы самому кубинскому лидеру Фиделю Кастро.
Но затем в судьбе инженера произошел крутой поворот. В сентябре 1998 года Антонио Герреро Родригес был арестован вместе с четверкой других кубинцев в родном Майями. Его обвинили в том, что он передал информацию о подготовке нападений на Кубу, которые осуществляли экстремисты из радикального крыла эмигрантов, покинувших остров. Антонио осудили за это на пожизненный срок плюс еще и десять лет тюремного заключения. Суд над «кубинской пятеркой» вызвал большой резонанс: многие американцы недоумевали, почему власти упрятали за решетку не террористов, а тех, кто предупредил о подготовке их преступлений? Под давлением общественности Апелляционный суд в округе Атланта отменил обвинительный приговор кубинцам, однако борьба за освобождение Антонио продолжается и сейчас. А сам узник пишет в тюрьме стихи, рисует картины и проводит занятия с заключенными-уголовниками, обучая их грамоте.
Сегодня в киевском общежитии №5 по улице Борщаговской, на дверях комнаты №225 висит табличка: «Здесь проживал Герой Кубы Антонио Герреро Родригес». А в музее НАУ ему посвящена целая экспозиция, где хранятся книги и рисунки Антонио, а также текст указа кубинского парламента о присвоении ему звания Героя Кубы.
Информация