Подвиг танкиста Григория Найдина
Вероломное, стремительное нападение фашистской Германии на Советский Союз внесло сумятицу в расположенные возле западных границ страны подразделения Красной Армии, отступающие на восток в первые дни после начала войны. Однако не всегда и не везде молниеносное продвижение групп Вермахта было безоблачным и гладким. В мемуарной и военно-исторической литературе по Второй Мировой справедливо отмечается, что уже на начальном этапе безукоризненный на бумаге план «Барбаросса» в реалии начал давать сбои. Причиной тому стала доблесть и самоотверженность русских воинов, хоть и носившая эпизодический характер, но, тем не менее, ставшая серьезным препятствием для самоуверенных немецких войск, не знавших поражений до этого времени. И так уж вышло, что именно на первые полгода военных действий пришлось наибольшее количество блистательных героических деяний, совершенных советскими танкистами. Автором одного из таких подвигов, произошедшего уже на второй день войны в Прибалтике, стал сержант Григорий Найдин.
Григорий Николаевич Найдин родился 18 ноября 1917-го года в простой русской крестьянской семье. Детство он провел в Старооскольском районе в деревне Салтыково, ныне ставшей микрорайоном города Губкина. Образование Найдин получил в местной средней школе, окончив девять обязательных классов и дополнительные курсы механиков. Затем молодой парень устроился работать в родной совхоз трактористом и токарем, а через некоторое время уехал трудиться механиком в Скороднянскую машинно-тракторную станцию. С 1936-го по 1938-ой года Григорий Николаевич проходил обучение в Ютановской специальной школе механизаторов, в итоге получив специальность старшего механика. А осенью 1938-го его призвали служить в армию. После распределения он очутился в танковой части, где и прошел полковую школу. В 1940-ом году Григорий стал членом ВКП(б). Великая Отечественная застала Найдина в литовском пограничном гарнизоне. К тому времени он был уже командиром легкого танка БТ-7, входившего в пятую танковую дивизию Красной Армии.
Данная дивизия была сформирована в июне 1940-го года и укомплектована кадровыми солдатами и командирами. На 18 июня 1941-го она дислоцировалась в литовском городе Алитус, имея на вооружении в основном танки БТ-7. Кроме того были (в порядке убывания по количеству): БА-10, Т-34, Т-28, Т-26 и БА-20. Именно пятой танковой дивизии выпала честь отражать первые и самые страшные удары немецко-фашистских захватчиков. Против советских частей на занимаемом ими участках были брошены силы тридцать девятого моторизованного корпуса группы Гота. Цель гитлеровского командования была очевидна – быстро форсировать Неман и прорываться на Вильнюс. В первые часы войны с вступившими на советскую территорию врагами упорно бились пограничники из 128-ой и 188-ой стрелковых дивизий. Используя превосходство в технике и живой силе, фашисты сумели уже к полудню пробиться к Калварии. И тогда по приказу командования пятая танковая дивизия выдвинулась на западный берег Немана с целью занять предмостные позиции. Однако развернуться полностью она не успела. 22 июня 1941-го года неподалеку от Алитуса развернулось танковое сражение. К сожалению, в литературе имеется очень мало информации об этом, одном из первых масштабных танковых боев, в котором, в частности, были совершены танковые тараны.
На позиции, занятые советскими войсками, немцы обрушили огонь артиллерии и бомбовые удары. Русские танкисты несли страшные потери. Вражеским танкам удалось прорваться на восточный берег южнее Алитуса, где они сразу же были контратакованы отрядами дивизии. Исход боя решила немецкая авиация, господствовавшая в воздухе и непрестанно наносившая удары по нашим подразделениям. С большими потерями советские части сумели отойти на восточный берег и оборонялись у моста до наступления ночи, после чего вся дивизия отошла в направлении Вильнюса. В течение всего следующего дня (23 июня) шли непрерывные сражения с гитлеровцами. Потерявшие организацию, испытывающие недостаток в боеприпасах и горючем советские танкисты пытались приостановить продвижение моторизованных частей тридцать девятого корпуса немцев. Командование фронта, не представляя сложившейся обстановки, пыталось добиться от дивизии выполнения поставленных еще до войны задач, которые она исполнить уже не могла, ровно, как и сдержать натиск многократно превосходящих сил врага. К концу дня, потеряв убитыми и ранеными около семидесяти процентов личного состава и пятидесяти процентов бронемашин, пятая танковая дивизия оказалась у Вильнюса. Начальник штаба двадцать девятого стрелкового корпуса полковник Тищенко вспоминал, что «со стороны Алитуса подступы к Вильнюсу были усеяны трупами и уничтоженными танками, как фашистскими, так и нашей славной пятой дивизии». И далее с его слов: «На южной окраине Вильнюса я встретил башенного стрелка из пятой танковой. Едва передвигая ноги, он упорно брел вперед с танковым пулеметом на плече. Танкист рассказал, что дивизия геройски билась, пока были боеприпасы и горючее. Потом его экипаж был вынужден подорвать танк…».
Для подготовки обороны города и перегруппировки отступающих частей Красной Армии требовалось время. Чтобы выиграть его советское командование решило нанести по наступающим силам Вермахта ряд контрударов. Командир девятого танкового полка (входившего в пятую танковую дивизию) предложил выполнить эту задачу добровольцам. Одним из них и оказался сержант сверхсрочник Григорий Найдин. Днем ранее, 22 июня, он участвовал в битве под Алитусом, где открыл счет своим победам, подбив первый танк противника. Приказ он получил предельно простой – максимально долго удерживать упорно продвигавшихся на восток гитлеровцев у литовского поселка Рудишкяй, расположенного в двадцати километрах к юго-западу от Вильнюса. Прибыв 25 июня первым на место будущей схватки, Григорий Николаевич успел досконально изучить местность, придя к выводу, что заболоченный луг, пролегавший по обеим сторонам дороги, может отлично послужить его целям. Объехать в этом месте застрявшую на дороге технику, не увязнув в болоте, не было никакой возможности. Свою машину сержант Найдин тщательно замаскировал среди деревьев, росших неподалеку от трассы, и, ожидая фашистов, пытался просчитать различные варианты предстоящего боя.
На Вильнюс наступала свежими силами девятнадцатая танковая дивизия под командованием генерал-лейтенанта Отто фон Кнобельсдорфа. В отличие от двадцатой дивизии, зализывающей раны после побоища за Алитус, девятнадцатая не участвовала в предыдущих сражениях, двигаясь во втором эшелоне. Будучи убежденными, что боеспособных русских частей впереди них до самого города уже не осталось, немцы двигались без головного охранения. Первой на дороге появилась неполная танковая рота, состоящая из PzKpfw II и PzKpfw III с прицепленными артиллерийскими орудиями. Когда дистанция между ними и стоящим в засаде советским танком сократилась до четырехсот метров, Григорий Николаевич открыл прицельный огонь. Первыми же выстрелами оказался подбит головной танк фашистов, затем Найдин вывел из строя танк, замыкавший колонну. Его расчет был верен, вся вражеская колонна оказалась в секторе обстрела орудия БТ-7. Образовавшаяся на дороге пробка лишила фашистов возможности маневрировать. Видавшие виды немецкие танкисты оказались в замешательстве, а Григорий Найдин продолжал методично и беспощадно расстреливать вереницу машин. Разумеется, немецкие танки отстреливались, но либо позиция советского танка была слишком удачной, либо горящая техника мешала наводчикам прицеливаться, однако организованного сопротивления не было, стрельба фашистов была беспорядочной и, ни одни снаряд не попал в БТ-7. За полчаса советский танкист превратил в кучу металлолома двенадцать немецких танков и десять артиллерийских орудий, после чего скрылся из виду. На колёсном ходу БТ-7 быстро вернулся в свою часть, а немцы еще долго не могли продолжить движение по этой дороге. В боевом послании штаба фронта, отправленном 24 июня в 22:45 наркому обороны СССР, говорилось: «Пятая танковая дивизия 23.06.41 в 14:00 в районе Родзишки вела бой с противником». О том, что этот бой вёл всего лишь один советский танк, в донесении сказано не было. А всего через несколько часов в следующем сражении, произошедшем на окраине Вильнюса, Григорий Николаевич уничтожил ещё три немецких машины.
Остатки пятой танковой дивизии удерживали Вильнюс весь день 24 июня, однако превосходство противника и невосполнимые потери (на ходу оставалось всего пятнадцать танков) вынудили советских воинов начать быстрый и неорганизованный отход. Вильнюс был занят фашистами в 17 часов вечера. К концу дня остатки части были в окрестностях города Молодечно, а 26 июня уже организованно передислоцировались к Борисову, где снова схлестнулись с частями третьей танковой группы Гота. В конце месяца оставшаяся в строю бронетехника (4 БА и 2 БТ-7) вошла в состав Борисовской группы войск, а уцелевший личный состав, до конца выполнив свой воинский долг, отправился в Калугу.
Григория же за проявленное мастерство и мужество представили к званию Героя, однако награда нашла его не сразу. Хаос тех дней, поражения и отступления советских частей оставили подвиг Найдина незамеченным, а представление затерялось. Григорий Николаевич сражался до конца 1941-го года. После ранения попал в госпиталь, а, выписавшись, был отправлен начальством на повышение квалификации в Челябинское танковое училище. По иронии судьбы начальником училища оказался бывшей командир Найдина. Узнав историю своего подчиненного, он заново сделал все документы и даже отыскал свидетелей памятного боя. Однако лишь 3 июня 1944-го года, когда советские воины прогнали фашистскую погань обратно на Запад через те же самые места, где сражалась пятая танковая дивизия, командиру тяжёлого танка лейтенанту Григорию Найдину присвоили звание Героя Советского Союза и вручили орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» (под номером 3685). В Указе Президиума Верховного Совета СССР датой подвига неверно указано 25 июня 1941-го года, что невозможно, поскольку в это время остатки пятой танковой дивизии находились у белорусского города Молодечно.
Челябинское танковое училище Григорий Найдин окончил в 1942-ом году, после чего вернулся на фронт. Он воевал в 103-ем танковом батальоне, входящем в состав одиннадцатой армии Северо-Западного фронта. Сражался доблестно, дважды был ранен. После войны Григорий Николаевич продолжил служить в рядах Советской Армии. В 1949-ом году танкист-ас окончил Военную академию механизированных и бронетанковых войск и для прохождения дальнейшей службы был отправлен в воинскую часть, размещенную в городе Бердичеве (Житомирская область). В отставку он вышел в 1966-ом году в звании полковника, оставшись жить в Бердичеве. Скончался Григорий Найдин 10 декабря 1977-го года в шестидесятилетнем возрасте и был похоронен на городском кладбище.
Прошло множество лет с того момента, как из уст всех, кто боролся за русскую землю, прозвучало такое желанное слово: «Победа!». Но трагична судьба исторической памяти. Мы не знаем, где лежат останки множества героев-танкистов, а поисковые работы, шедшие раньше, ныне прекратились. В советские времена о подвигах воинов пятой танковой дивизии ничего не говорили, не желая вспоминать неудачи первых дней войны и делая основной акцент на заслугах воинов-освободителей. А сегодня, когда все меньше остается в живых ветеранов, воевавших в далеком 1941-ом году, все внимание уделяется трагедии Советской Армии – жертве сталинизма. Для официальной Литвы русские воины и вовсе хуже фашистских захватчиков.
За победу над гитлеровской Германией советские танкисты заплатили огромную цену, для каждого из них было дорогим и важным понимание того, что их потомки будут жить в мире. Память о них должна быть сохранена и очищена от политических искривлений, историческая справедливость обязана быть восстановлена. Ведь они – наши герои, подарившие будущее.
Источники информации:
http://www.anaga.ru/najdin.html
http://pomnipro.ru/memorypage/biography/2210
http://www.wio.ru/tank/ww2aceru.htm
http://www.nnre.ru/voennaja_istorija/sovetskie_tankovye_asy/p4.php
В отечественных танковых войсках в годы Второй мировой войны официальный учёт персональных побед не вёлся. Исключения составляли лишь отдельные части, например, десятый гвардейский танковый корпус или первая гвардейская танковая бригада. Известные данные о победах советских танковых асов имеют тенденцию быть заниженными. Это связано со строгой методикой денежного вознаграждения за каждый подбитый или уничтоженный немецкий танк или самоходное орудие, дабы исключить приписки и фиктивные вражеские потери. Сегодня в качестве информационных источников используются боевые донесения, выдержки из наградных листов, а также, что немаловажно, воспоминания начальников и очевидцев. Любопытно, но в танковых войсках Третьего рейха также не было официально утверждённой единой системы для подтверждения побед. По мнению большинства историков к их цифрам следует относиться очень осторожно. У немцев в Панцерваффе преобладал лишь один абстрактный критерий – офицерская честь. Во многих случаях она подводила гитлеровцев, приписывающих себе подчас поистине огромное количество военных успехов. Некоторые исследователи Второй Мировой прямо указывает, что если брать результаты деятельности немецких самоходчиков и танкистов за истину, особенно на последнем этапе войны, то танковые части Советской Армии к окончанию военных действий в Европе должны были прекратить существование. Кроме того, высокие количественные результаты могли быть результатом того, что один и тот же выведенный из строя советский танк много раз попадал в списки побед из-за высокой эффективности работы ремонтно-восстановительных служб.
Григорий Николаевич Найдин родился 18 ноября 1917-го года в простой русской крестьянской семье. Детство он провел в Старооскольском районе в деревне Салтыково, ныне ставшей микрорайоном города Губкина. Образование Найдин получил в местной средней школе, окончив девять обязательных классов и дополнительные курсы механиков. Затем молодой парень устроился работать в родной совхоз трактористом и токарем, а через некоторое время уехал трудиться механиком в Скороднянскую машинно-тракторную станцию. С 1936-го по 1938-ой года Григорий Николаевич проходил обучение в Ютановской специальной школе механизаторов, в итоге получив специальность старшего механика. А осенью 1938-го его призвали служить в армию. После распределения он очутился в танковой части, где и прошел полковую школу. В 1940-ом году Григорий стал членом ВКП(б). Великая Отечественная застала Найдина в литовском пограничном гарнизоне. К тому времени он был уже командиром легкого танка БТ-7, входившего в пятую танковую дивизию Красной Армии.Данная дивизия была сформирована в июне 1940-го года и укомплектована кадровыми солдатами и командирами. На 18 июня 1941-го она дислоцировалась в литовском городе Алитус, имея на вооружении в основном танки БТ-7. Кроме того были (в порядке убывания по количеству): БА-10, Т-34, Т-28, Т-26 и БА-20. Именно пятой танковой дивизии выпала честь отражать первые и самые страшные удары немецко-фашистских захватчиков. Против советских частей на занимаемом ими участках были брошены силы тридцать девятого моторизованного корпуса группы Гота. Цель гитлеровского командования была очевидна – быстро форсировать Неман и прорываться на Вильнюс. В первые часы войны с вступившими на советскую территорию врагами упорно бились пограничники из 128-ой и 188-ой стрелковых дивизий. Используя превосходство в технике и живой силе, фашисты сумели уже к полудню пробиться к Калварии. И тогда по приказу командования пятая танковая дивизия выдвинулась на западный берег Немана с целью занять предмостные позиции. Однако развернуться полностью она не успела. 22 июня 1941-го года неподалеку от Алитуса развернулось танковое сражение. К сожалению, в литературе имеется очень мало информации об этом, одном из первых масштабных танковых боев, в котором, в частности, были совершены танковые тараны.
Тридцать девятый моторизованный корпус Вермахта был создан в 1940-ом году с целью вторжения во Францию. Корпус участвовал в нападении на Советский Союз 22 июня 1941-го года в составе армий «Центр». Его наступление шло по направлению Сувалки-Калвария-Алитус-Вильнюс. В результате сражения с пятой танковой дивизией русских были захвачены мосты через Неман. В августе корпус участвовал в составе армий «Север» в атаке на Ленинград, а в июле 1942-го был переименован в танковый. В конце года танковый корпус заметно поредел после боев под Ржевом и в начале 1943-го его отвели в тыл. Вернулся корпус на фронт только осенью, став к лету 1944-го года (начало операции «Багратион») одним из лучших подразделений в группе армий «Центр». Однако в ходе легендарной операции корпус понес огромные потери, попал в окружение и был разгромлен вторым Белорусским фронтом. Остатки войск, отступив через Польшу и Литву, в итоге угодили в Курляндский котёл. Полностью корпус был уничтожен 27 марта 1945-го года в ходе самоубийственной контратаки на Кюстрин.
На позиции, занятые советскими войсками, немцы обрушили огонь артиллерии и бомбовые удары. Русские танкисты несли страшные потери. Вражеским танкам удалось прорваться на восточный берег южнее Алитуса, где они сразу же были контратакованы отрядами дивизии. Исход боя решила немецкая авиация, господствовавшая в воздухе и непрестанно наносившая удары по нашим подразделениям. С большими потерями советские части сумели отойти на восточный берег и оборонялись у моста до наступления ночи, после чего вся дивизия отошла в направлении Вильнюса. В течение всего следующего дня (23 июня) шли непрерывные сражения с гитлеровцами. Потерявшие организацию, испытывающие недостаток в боеприпасах и горючем советские танкисты пытались приостановить продвижение моторизованных частей тридцать девятого корпуса немцев. Командование фронта, не представляя сложившейся обстановки, пыталось добиться от дивизии выполнения поставленных еще до войны задач, которые она исполнить уже не могла, ровно, как и сдержать натиск многократно превосходящих сил врага. К концу дня, потеряв убитыми и ранеными около семидесяти процентов личного состава и пятидесяти процентов бронемашин, пятая танковая дивизия оказалась у Вильнюса. Начальник штаба двадцать девятого стрелкового корпуса полковник Тищенко вспоминал, что «со стороны Алитуса подступы к Вильнюсу были усеяны трупами и уничтоженными танками, как фашистскими, так и нашей славной пятой дивизии». И далее с его слов: «На южной окраине Вильнюса я встретил башенного стрелка из пятой танковой. Едва передвигая ноги, он упорно брел вперед с танковым пулеметом на плече. Танкист рассказал, что дивизия геройски билась, пока были боеприпасы и горючее. Потом его экипаж был вынужден подорвать танк…».
Для подготовки обороны города и перегруппировки отступающих частей Красной Армии требовалось время. Чтобы выиграть его советское командование решило нанести по наступающим силам Вермахта ряд контрударов. Командир девятого танкового полка (входившего в пятую танковую дивизию) предложил выполнить эту задачу добровольцам. Одним из них и оказался сержант сверхсрочник Григорий Найдин. Днем ранее, 22 июня, он участвовал в битве под Алитусом, где открыл счет своим победам, подбив первый танк противника. Приказ он получил предельно простой – максимально долго удерживать упорно продвигавшихся на восток гитлеровцев у литовского поселка Рудишкяй, расположенного в двадцати километрах к юго-западу от Вильнюса. Прибыв 25 июня первым на место будущей схватки, Григорий Николаевич успел досконально изучить местность, придя к выводу, что заболоченный луг, пролегавший по обеим сторонам дороги, может отлично послужить его целям. Объехать в этом месте застрявшую на дороге технику, не увязнув в болоте, не было никакой возможности. Свою машину сержант Найдин тщательно замаскировал среди деревьев, росших неподалеку от трассы, и, ожидая фашистов, пытался просчитать различные варианты предстоящего боя.
Разработка танка, получившего индекс БТ-7, началась в январе 1933-го года. Уже в начале 1934-го чертежи были отправлены в производство, а первый образец появился к 1 мая. Летом и осенью новые танки проходили всю предусмотренную программу испытаний, а весной 1935-го после устранения некоторых недостатков модель запустили в серийное производство. Корпус «семерки» образца 1935-го года состоял из стальных и броневых листов, представляя собой коробчатую конструкцию с двойными стенками бортов. Неразъемные соединения корпуса были в основной массе сварными, ходовая часть включала в себя восемь опорных, два направляющих и два ведущих колеса. Управляемыми на колесном ходу была передняя пара опорных катков, а ведущими – задняя. При движении на гусеничном ходу необходимость в руле отпадала и он снимался. Карбюраторный V-образный двенадцатицилиндровый двигатель М-17Т мощностью четыреста лошадиных сил располагался в кормовой части танка. В цилиндрической башне размещалась 45-мм пушка 20К, спаренная с пулеметом ДТ. Экипаж включал в себя трех человек – командира-наводчика, заряжающего и механика-водителя. Необходимо также отметить, что на основе БТ-7 был построен ряд уникальных опытных конструкций, например с приводом на шесть колес, командирский с неподвижной башней, химический, огнеметный, для заражения территории отравляющими веществами, для постановки дымовой завесы, радиоуправляемый (так называемый телетанк).
Первая эксплуатация БТ-7 в войсках обнаружила ряд недостатков, некоторые из которых были вскоре устранены в процессе производства, другие же, связанные с колесно-гусеничным принципом движения, были неустранимы. Также оставляли желать лучшего авиационные двигатели М-17, предназначенные для танков после отработки летного ресурса в сто моточасов и последующего капремонта. Боевое крещение БТ-7 получили на Халхин-Голе в составе шестой и одиннадцатой танковых бригад. В целом новая модель заслужила хорошие отзывы, но отмечалась сложность управления, недостаточная броневая защита и плохая оснащенность средствами связи. Все это позже подтвердилось в войне с Финляндией. И все-таки для своего времени эти танки не имели себе равных по маневренным качествам. В предвоенные годы они стали заслуженным символом и гордостью автобронетанковых войск Красной Армии. Их аналогом и будущим противником в классе «легких-средних» танков является немецкий Pz. III, имеющий традиционно качественную радиостанцию и оптику. Уступая в броневой защите, у БТ-7 были существенно выше скорость, маневренность и мощь вооружения. Кроме того, экипаж немецкой машины состоял из пяти человек.
Первая эксплуатация БТ-7 в войсках обнаружила ряд недостатков, некоторые из которых были вскоре устранены в процессе производства, другие же, связанные с колесно-гусеничным принципом движения, были неустранимы. Также оставляли желать лучшего авиационные двигатели М-17, предназначенные для танков после отработки летного ресурса в сто моточасов и последующего капремонта. Боевое крещение БТ-7 получили на Халхин-Голе в составе шестой и одиннадцатой танковых бригад. В целом новая модель заслужила хорошие отзывы, но отмечалась сложность управления, недостаточная броневая защита и плохая оснащенность средствами связи. Все это позже подтвердилось в войне с Финляндией. И все-таки для своего времени эти танки не имели себе равных по маневренным качествам. В предвоенные годы они стали заслуженным символом и гордостью автобронетанковых войск Красной Армии. Их аналогом и будущим противником в классе «легких-средних» танков является немецкий Pz. III, имеющий традиционно качественную радиостанцию и оптику. Уступая в броневой защите, у БТ-7 были существенно выше скорость, маневренность и мощь вооружения. Кроме того, экипаж немецкой машины состоял из пяти человек.
На Вильнюс наступала свежими силами девятнадцатая танковая дивизия под командованием генерал-лейтенанта Отто фон Кнобельсдорфа. В отличие от двадцатой дивизии, зализывающей раны после побоища за Алитус, девятнадцатая не участвовала в предыдущих сражениях, двигаясь во втором эшелоне. Будучи убежденными, что боеспособных русских частей впереди них до самого города уже не осталось, немцы двигались без головного охранения. Первой на дороге появилась неполная танковая рота, состоящая из PzKpfw II и PzKpfw III с прицепленными артиллерийскими орудиями. Когда дистанция между ними и стоящим в засаде советским танком сократилась до четырехсот метров, Григорий Николаевич открыл прицельный огонь. Первыми же выстрелами оказался подбит головной танк фашистов, затем Найдин вывел из строя танк, замыкавший колонну. Его расчет был верен, вся вражеская колонна оказалась в секторе обстрела орудия БТ-7. Образовавшаяся на дороге пробка лишила фашистов возможности маневрировать. Видавшие виды немецкие танкисты оказались в замешательстве, а Григорий Найдин продолжал методично и беспощадно расстреливать вереницу машин. Разумеется, немецкие танки отстреливались, но либо позиция советского танка была слишком удачной, либо горящая техника мешала наводчикам прицеливаться, однако организованного сопротивления не было, стрельба фашистов была беспорядочной и, ни одни снаряд не попал в БТ-7. За полчаса советский танкист превратил в кучу металлолома двенадцать немецких танков и десять артиллерийских орудий, после чего скрылся из виду. На колёсном ходу БТ-7 быстро вернулся в свою часть, а немцы еще долго не могли продолжить движение по этой дороге. В боевом послании штаба фронта, отправленном 24 июня в 22:45 наркому обороны СССР, говорилось: «Пятая танковая дивизия 23.06.41 в 14:00 в районе Родзишки вела бой с противником». О том, что этот бой вёл всего лишь один советский танк, в донесении сказано не было. А всего через несколько часов в следующем сражении, произошедшем на окраине Вильнюса, Григорий Николаевич уничтожил ещё три немецких машины.
Можно смело утверждать, что в июне 1941-го года танки БТ-7 не были такими уж устаревшими, как это принято считать. Они могли довольно эффективно вести борьбу с танками фашистов, среди которых к тому же было большое количество куда более слабых машин. Однако боевая обстановка требовала от слабо бронированного танка БТ-7 особую тактику действий, в частности, ведение боя из засад с применением искусственных и естественных укрытий, снижающих вероятность попадания снарядов врага и одновременно позволяющих подпустить неприятеля поближе, на расстояние при котором 45-мм снаряд пробивал 30-мм броню. Подобную тактику использовали британские войска в Северной Африке, зарывающие свои танки в песок по башню. Условия были похожими: такие же машины со стороны гитлеровцев и фактически аналоги БТ-7 крейсерские танки англичан. В наших частях боевой устав и в наступлении, и в обороне для танковых частей предусматривал лишь один вид боя – атаку. Только в исключительно редких случаях допускалось стрелять с места в обороне. «Семерки» шли в атаку без артиллерийской и авиационной и поддержки прямо под прицельный огонь вражеских танков, бивших с места, и противотанковых орудий. К тактике засад в танковых частях Красной Армии перешли лишь осенью 1941-го года после того как было выведено из строя около девяноста процентов наших машин. Большинство не подбитых БТ-7 вышли из строя по причинам чисто техническим. Починить их не было возможности из-за отсутствия запасных частей. А еще боевые качества «бэтэшки» снижало отсутствие нужного числа подготовленных и обученных танковых экипажей. Танки БТ-7 участвовали в боях за Москву и за Сталинград, вели сражения на Северном Кавказе и на Ленинградском фронте, служили верой и правдой в учебных подразделениях в тылу. Естественно их количество с каждым днем становилось все меньше. Однако в 1944-ом году они еще приняли участие в снятии блокады и «тряхнули стариной» в разгроме Квантунской армии японцев в августе 1945-го. А заключительным аккордом десятилетней боевой службы танка БТ-7 стал парад Победы в Харбине.
Остатки пятой танковой дивизии удерживали Вильнюс весь день 24 июня, однако превосходство противника и невосполнимые потери (на ходу оставалось всего пятнадцать танков) вынудили советских воинов начать быстрый и неорганизованный отход. Вильнюс был занят фашистами в 17 часов вечера. К концу дня остатки части были в окрестностях города Молодечно, а 26 июня уже организованно передислоцировались к Борисову, где снова схлестнулись с частями третьей танковой группы Гота. В конце месяца оставшаяся в строю бронетехника (4 БА и 2 БТ-7) вошла в состав Борисовской группы войск, а уцелевший личный состав, до конца выполнив свой воинский долг, отправился в Калугу.
Григория же за проявленное мастерство и мужество представили к званию Героя, однако награда нашла его не сразу. Хаос тех дней, поражения и отступления советских частей оставили подвиг Найдина незамеченным, а представление затерялось. Григорий Николаевич сражался до конца 1941-го года. После ранения попал в госпиталь, а, выписавшись, был отправлен начальством на повышение квалификации в Челябинское танковое училище. По иронии судьбы начальником училища оказался бывшей командир Найдина. Узнав историю своего подчиненного, он заново сделал все документы и даже отыскал свидетелей памятного боя. Однако лишь 3 июня 1944-го года, когда советские воины прогнали фашистскую погань обратно на Запад через те же самые места, где сражалась пятая танковая дивизия, командиру тяжёлого танка лейтенанту Григорию Найдину присвоили звание Героя Советского Союза и вручили орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» (под номером 3685). В Указе Президиума Верховного Совета СССР датой подвига неверно указано 25 июня 1941-го года, что невозможно, поскольку в это время остатки пятой танковой дивизии находились у белорусского города Молодечно.
В городе Губкин (Белгородская область) в сквере Героев на улице Советской есть один памятник, посвященный советским воинам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. Он стоит на братской могиле, в которой покоятся тела семнадцати безымянных воинов четвертого танкового корпуса и 135-ой стрелковой дивизии, освобождавших город 2 февраля 1943-го года. Памятник был установлен 10 апреля 1965-го на собранные горожанами средства. Он состоит из железобетонного постамента, облицованного мраморной плиткой, и чугунной скульптуры воина. За статуей расположен семиметровый бетонный обелиск с пятиконечной звездой на самом верху. А в 2005-ом году к шестидесятой годовщине Победы над немецко-фашистскими захватчиками администрация города провела капитальное преобразование всей Аллеи Героев. В частности, на гранитных пьедесталах появились бронзовые бюсты Героев Советского Союза, родившихся или проживавших в Губкинском городском округе – танкиста Григория Николаевича Найдина, летчика-истребителя Андрея Пантелеевича Булгакова, разведчика Егора Ивановича Дергилева, летчика Федора Егоровича Жулова и многих-многих других.
Челябинское танковое училище Григорий Найдин окончил в 1942-ом году, после чего вернулся на фронт. Он воевал в 103-ем танковом батальоне, входящем в состав одиннадцатой армии Северо-Западного фронта. Сражался доблестно, дважды был ранен. После войны Григорий Николаевич продолжил служить в рядах Советской Армии. В 1949-ом году танкист-ас окончил Военную академию механизированных и бронетанковых войск и для прохождения дальнейшей службы был отправлен в воинскую часть, размещенную в городе Бердичеве (Житомирская область). В отставку он вышел в 1966-ом году в звании полковника, оставшись жить в Бердичеве. Скончался Григорий Найдин 10 декабря 1977-го года в шестидесятилетнем возрасте и был похоронен на городском кладбище.
Самым результативным советским танкистом по праву считается Дмитрий Фёдорович Лавриненко. Он родился 1 октября 1914-го года в семье кубанского казака в станице с говорящим названием – Бесстрашная. В 1934-ом году добровольцем отправился служить в РККА, изначально попал в кавалерию. В мае 1938-го окончил танковое училище в Ульяновске. Участвовал в походе в Бессарабию и на Западную Украину, а в августе 1941-го года был переведен в четвертую (позднее ставшую первой гвардейской) танковую бригаду Катукова.
Всего за два с половиной месяца сражений в 1941-ом году, в самый трагический и критический для нашей страны период, Лавриненко лично уничтожил пятьдесят два фашистских танка в двадцати восьми боях. С его именем связан практически каждый километр боевого пути первой гвардейской танковой бригады, он не пропускал ни единой серьёзной боевой операции. Легендарный танкист воевал на Т-34-76, танке, в которых командиры выполняли функции наводчиков. По свидетельству товарищей, Лавриненко очень метко стрелял, но вместе с тем на максимальной скорости старался предельно сблизиться с противником, дабы ударить наверняка. По оценке экспертов Дмитрий Фёдорович был прекрасным и хладнокровным тактиком, предпочитая короткие внезапные удары из засады. Известно, что прежде чем нападать на противника, Лавриненко тщательно изучал окружающую местность, выбирая направление атаки и последующие манёвры. Он активно пользовался преимуществом Т-34 в проходимости, прятался за складками местности, постоянно менял позицию и тут же снова атаковал, создавая у немцев впечатление о присутствии сразу нескольких советских танков. Трижды боевая машина Дмитрия горела, однако танковый ас выходил невредимым из самых трудных ситуаций. Его жизнь оборвалась 18 декабря 1941-го года неподалеку от Волоколамска. Дмитрий Фёдорович был убит после боя осколком разорвавшейся рядом с ним мины. Танкисту было всего двадцать семь лет. После войны награждения Лавриненко добивался и маршал бронетанковых войск Михаил Катуков, и генерал армии Дмитрий Лелюшенко, и многие кубанские краеведы и писатели. Однако звание Героя Советского Союза ему присвоили, посмертно, лишь 5 мая 1990-го года.
Танковый экипаж Д. Лавриненко (крайний слева). Октябрь 1941 г.
Всего за два с половиной месяца сражений в 1941-ом году, в самый трагический и критический для нашей страны период, Лавриненко лично уничтожил пятьдесят два фашистских танка в двадцати восьми боях. С его именем связан практически каждый километр боевого пути первой гвардейской танковой бригады, он не пропускал ни единой серьёзной боевой операции. Легендарный танкист воевал на Т-34-76, танке, в которых командиры выполняли функции наводчиков. По свидетельству товарищей, Лавриненко очень метко стрелял, но вместе с тем на максимальной скорости старался предельно сблизиться с противником, дабы ударить наверняка. По оценке экспертов Дмитрий Фёдорович был прекрасным и хладнокровным тактиком, предпочитая короткие внезапные удары из засады. Известно, что прежде чем нападать на противника, Лавриненко тщательно изучал окружающую местность, выбирая направление атаки и последующие манёвры. Он активно пользовался преимуществом Т-34 в проходимости, прятался за складками местности, постоянно менял позицию и тут же снова атаковал, создавая у немцев впечатление о присутствии сразу нескольких советских танков. Трижды боевая машина Дмитрия горела, однако танковый ас выходил невредимым из самых трудных ситуаций. Его жизнь оборвалась 18 декабря 1941-го года неподалеку от Волоколамска. Дмитрий Фёдорович был убит после боя осколком разорвавшейся рядом с ним мины. Танкисту было всего двадцать семь лет. После войны награждения Лавриненко добивался и маршал бронетанковых войск Михаил Катуков, и генерал армии Дмитрий Лелюшенко, и многие кубанские краеведы и писатели. Однако звание Героя Советского Союза ему присвоили, посмертно, лишь 5 мая 1990-го года.
Прошло множество лет с того момента, как из уст всех, кто боролся за русскую землю, прозвучало такое желанное слово: «Победа!». Но трагична судьба исторической памяти. Мы не знаем, где лежат останки множества героев-танкистов, а поисковые работы, шедшие раньше, ныне прекратились. В советские времена о подвигах воинов пятой танковой дивизии ничего не говорили, не желая вспоминать неудачи первых дней войны и делая основной акцент на заслугах воинов-освободителей. А сегодня, когда все меньше остается в живых ветеранов, воевавших в далеком 1941-ом году, все внимание уделяется трагедии Советской Армии – жертве сталинизма. Для официальной Литвы русские воины и вовсе хуже фашистских захватчиков.
За победу над гитлеровской Германией советские танкисты заплатили огромную цену, для каждого из них было дорогим и важным понимание того, что их потомки будут жить в мире. Память о них должна быть сохранена и очищена от политических искривлений, историческая справедливость обязана быть восстановлена. Ведь они – наши герои, подарившие будущее.
Источники информации:
http://www.anaga.ru/najdin.html
http://pomnipro.ru/memorypage/biography/2210
http://www.wio.ru/tank/ww2aceru.htm
http://www.nnre.ru/voennaja_istorija/sovetskie_tankovye_asy/p4.php
Информация