Два Сталина
На днях меня попросили сделать введение в тему перед показом многосерийного телефильма "Сын отца народов". Отвечая на вопросы Первого канала, я обратил внимание на то, что в сталинскую эпоху не только отец нёс ответственность за сына, но и сын отвечал за отца. И это было правильно, потому что, если отец был, скажем, коррупционером, сын не мог не понимать, откуда у отца такие "бешеные деньги". Больше того, если сын пользовался этими деньгами и молчал, то такой сын являлся соучастником преступлений отца и тоже должен был отвечать перед законом!
Рассказ друга
На такие мысли навели меня воспоминания дважды Героя Советского Союза лётчика Виталия Ивановича Попкова, которому ещё при жизни поставили памятник на одной из центральных площадей Москвы.
– Другом моего детства, – рассказывал мне Виталий Иванович, – был сын Сталина Вася. Подружились мы благодаря Иосифу Виссарионовичу... У меня был брат Борис. Родители, работавшие на черноморских госдачах, говорили нам, чтобы мы, когда приедет Сталин, не лезли ему на глаза и не мешали отдыхать. И вот Сталин приехал... Впереди шёл охранник и показывал посторонним, чтобы уходили. Мы тоже отошли, но, как только Сталин приблизился, рванули к нему: "Здравствуйте, дядя Сталин!" Сталин с удивлением поздоровался и говорит: "Вы кто такие?" Мы выпалили всё одним махом. И стоим. Ждём, что будет дальше. И вдруг Сталин спрашивает брата: "А ты знаешь, кто такой Чемберлен?" Брат мой, хоть и младше меня, не стушевался и говорит: "А как же... Чемберлен грозит войной по своей привычке. Скоро мы его пошлём к чёрту на кулички!"
– О-о-о! – изумился Сталин, – смотри, какой грамотный... Шоколад хотите?
– Хотим.
– Тогда угощайтесь! – Сталин взял у помощника две плитки шоколада и, улыбаясь, дал нам. – Ну... Приходите в гости – поговорим ещё о политике.
– Как – приходите? – спрашиваем мы. А сзади стоит перепуганный охранник и грозит кулаком, дескать, чтобы духу вашего не было. Злой такой. Видим: плохо дело. Расскажет родителям. Будет такая взбучка, что могут не на один день под замок посадить. Неожиданно брат говорит: "А вон тот дядя... (Сталин глянул на охранника – тот сразу расплылся в улыбке.) Вот он сейчас улыбается. А когда вы на него не смотрите, он нам кулаком машет..." Сталин ещё раз глянул на охранника, и тот понял это как указание нас не трогать. Потом уже мы смекнули: видимо, Сталин рассчитывал, что мы с братом можем стать для его сына неплохими приятелями, и тем самым решится вопрос с приездом Васи, который никак не хотел уезжать на каникулы из Москвы, где в отсутствие отца был предоставлен сам себе. Теперь не будет говорить, что в Сочи ему не с кем проводить время...
К встречам с отцом Вася всегда серьёзно готовился. Писал шпаргалки с формулами по физике и математике, и не где-нибудь, а на коленях, локтях и вообще на таких местах, где можно было подсмотреть незаметно, если Сталин вдруг станет проверять его знания. Вася не раз говорил мне, что очень боится этих отцовских экзаменов.
В войну служил я у Васи в 32 м гвардейском авиаполку комэска. Там случилась та злосчастная «рыбалка», о которой по сей день много слухов. Теперь признаюсь, что организатором той «рыбалки» был я. Договорился я с инженером полка, чтобы снарядил какое-нибудь взрывное устройство, которое можно опустить в озеро, взорвать и тем самым наглушить рыбы. Я ещё спросил: «Чем будем глушить – толом или гранатой?» И он ответил: «Какой гранатой?! «Эрэс» – реактивный снаряд – опустим. В нём почти сто кило взрывчатки. Рванёт – рыбы будет... вагон!!!» Ну и рванули... Из девяти «рыболовов» шестеро получили ранения, инженера убило. Меня не зацепило, Васе же чуть пятку не оторвало. Боль была такая, что стонал он не переставая. Перепугались – всё-таки случившееся касалось самого Сталина. Звоню командующему нашей воздушной армии М. Громову: «Тут вот на рыбалке ЧП случилось. Есть раненые. В частности, Сталин... Василий». Громов, наверное, чуть сознание не потерял: «Кто организовал эту рыбалку?!!» Спроси кого, мало кто решится признаться... Ну и... я тоже говорю, мол – Он... Потому как соображаю, что с него командующий не сможет спросить так, как с меня. Громов говорит: «Вылетаю...» Прилетает на своём «Дугласе». Заходит в лазарет. Там Вася лежит стонет. Громов тут же его на своём самолёте в Москву. Переживал – будь здоров! Думал, что полетит с него папаха. Ничего. Обошлось.
Прибыла комиссия от Главкома и из ЦК. Освободили Васю от командирской должности – дескать, совершенно разложились, пьянствуете и т. д. (Тут я не выдержал и спрашиваю Попкова: «А что, вы действительно много пили?» На что он ответил: «Не е е. Не много. Ну… как обычно. Ну то, что было положено... на боевой работе – по 100 грамм...»)
Светлана вот расписала в своих письмах, что брат, т.е. Вася, много пил. А я бы так не сказал. Она всё преувеличивает. Знаете, Вася пил, как почти все лётчики. И это я прямо сказал Светлане, когда после её возвращения из-за границы прочитал эти её «Письма другу». Ещё я сказал ей: «Ты пишешь, что у него были не друзья, а подхалимы... Какие подхалимы?! Скажем, Всеволод Бобров – хоккеист и футболист с мировым именем. Ему это надо было – подхалимничать? Нет! Или народный артист Николай Крючков... Они с Васей летали отдыхать вместе в Сочи, в Бочаров Ручей. Крючкову славы и влияния и без Васи хватало. Если у тебя настоящих друзей нет, то не считай, что и у Васи их не было...»
Вот Васи уже столько лет нет, но я по-прежнему к нему на могилу езжу! А ведь мне девятый десяток идёт... Я не забываю своего командира и друга детства. Недавно, 21 ноября 2002 года, его останки тайно привезли из Казани и перезахоронили на Троекуровском кладбище.
Свидетельства времени
«Сколько людей подавили, жутко! Я даже с Хрущёвым поругался. (Хрущёв был председателем Комиссии по организации похорон И.В. Сталина, и именно он несёт ответственность за эти жертвы. – Автор.) Был жуткий случай в Доме Союзов. Приходит старуха с клюкой. У гроба в почётном карауле стоят Маленков, Берия, Молотов, Булганин. И вдруг говорит им старуха: «Убили, сволочи, радуйтесь! Будьте вы прокляты!»
(Из расшифровки разговора В. Сталина с шофёром.)
«На вопрос «За что сидел?» В. Сталин отвечал: «За мой язык. При всех напомнил Берии, что он насильник, да и Булганин – большой бабник: квартиру в Москве с дорогой мебелью любовнице подарил... Отца угробили и теперь надо мной измываются, а у отца ещё ноги не остыли».
(Из воспоминаний друзей.)
В мартовские дни 1953 года, когда Сталин находился уже при смерти, кто-то из врачей показал Василию анализы крови, из которых следовало, что в организме Сталина обнаружен яд! И Василий при всех стал кричать, что отца отравили… Поначалу высшее руководство (особенно Берия, Маленков и Хрущёв) пыталось объяснить это тем, что Василий снова пьян и несёт бред. Однако, когда после похорон Василий начал говорить, что встретится с иностранными корреспондентами и покажет им имеющиеся у него доказательства убийства отца, новая верхушка решила упрятать его в тюрьму. Так сын Сталина оказался «врагом народа», распространяющим антисоветские измышления. Его арестовали. 28 апреля 1953 года, через два месяца после смерти отца, началось долгое тюремное заточение, а потом и... ссылка в Казань, закончившаяся смертью Василия. Такова наиболее распространённая версия.
Сам Василий, переименованный после заключения в Василия Джугашвили, описывал случившееся по-другому. То, что я здесь пишу, Василий рассказал своей последней жене, жена – своим дочерям, а дочери – мне.
Итак, взяли его под стражу гораздо раньше, чем была выписана официальная бумага на обыск и последующий арест. Это произошло в госпитале, куда он попал с похорон отца. Потеряв во время траурной процессии сознание, Василий упал, сломал два ребра и оказался на больничной койке... А с неё угодил за решётку!
Обыск же по месту жительства действительно производился 28 апреля. Впрочем, документ подписан 29 апреля, а мог вообще датироваться маем, поскольку на ордере было написано: «Мая... дня 1953 г.» без указания числа, т.е. число, как говорится, проставьте сами! Посадили, но (!) суда не было. Все дела оформили… как бы между делом. Так Василий Иосифович стал «врагом народа». Так и умер…
Более трети века билась последняя жена за его реабилитацию. Но чего не удалось жене, сделали друзья. На исходе 1999 года бывший всё это время «врагом народа» Василий Иосифович Джугашвили (Сталин) вновь был признан нормальным советским гражданином. Реабилитация облегчила и перенос его праха из Казани в Москву. Это я знаю, что называется, из первых рук. Реабилитация и перезахоронение стали возможными с ведома самых высоких инстанций (в частности, благодаря Сергею Иванову, тогдашнему министру обороны, ныне главе администрации президента).
Перезахоронения добились приёмные дочери Василия – дети его последней жены Марии Игнатьевны Шевергиной (по предыдущему мужу – Нузберг), принявшей в последнем браке фамилию Джугашвили... Дочери перезахоронили Василия Иосифовича рядом со своей матерью, которая всю жизнь добивалась этого перезахоронения и не дожила до него год. По словам служителей кладбища, дочери – люди скромные. Родством со Сталиным не кичатся. Могилу отчима навещают систематически. Поэтому могила всегда в цветах.
Впрочем, называют они Василия Иосифовича ласково – «отец». И представляются по отчеству, как его прямые дети: Татьяна Васильевна и Людмила Васильевна. В этом я убедился, встретившись с ними у новой могилы в тот день, когда Попков приехал с гвоздиками «навестить» друга...
Рассказ друга
На такие мысли навели меня воспоминания дважды Героя Советского Союза лётчика Виталия Ивановича Попкова, которому ещё при жизни поставили памятник на одной из центральных площадей Москвы.
– Другом моего детства, – рассказывал мне Виталий Иванович, – был сын Сталина Вася. Подружились мы благодаря Иосифу Виссарионовичу... У меня был брат Борис. Родители, работавшие на черноморских госдачах, говорили нам, чтобы мы, когда приедет Сталин, не лезли ему на глаза и не мешали отдыхать. И вот Сталин приехал... Впереди шёл охранник и показывал посторонним, чтобы уходили. Мы тоже отошли, но, как только Сталин приблизился, рванули к нему: "Здравствуйте, дядя Сталин!" Сталин с удивлением поздоровался и говорит: "Вы кто такие?" Мы выпалили всё одним махом. И стоим. Ждём, что будет дальше. И вдруг Сталин спрашивает брата: "А ты знаешь, кто такой Чемберлен?" Брат мой, хоть и младше меня, не стушевался и говорит: "А как же... Чемберлен грозит войной по своей привычке. Скоро мы его пошлём к чёрту на кулички!"
– О-о-о! – изумился Сталин, – смотри, какой грамотный... Шоколад хотите?
– Хотим.
– Тогда угощайтесь! – Сталин взял у помощника две плитки шоколада и, улыбаясь, дал нам. – Ну... Приходите в гости – поговорим ещё о политике.
– Как – приходите? – спрашиваем мы. А сзади стоит перепуганный охранник и грозит кулаком, дескать, чтобы духу вашего не было. Злой такой. Видим: плохо дело. Расскажет родителям. Будет такая взбучка, что могут не на один день под замок посадить. Неожиданно брат говорит: "А вон тот дядя... (Сталин глянул на охранника – тот сразу расплылся в улыбке.) Вот он сейчас улыбается. А когда вы на него не смотрите, он нам кулаком машет..." Сталин ещё раз глянул на охранника, и тот понял это как указание нас не трогать. Потом уже мы смекнули: видимо, Сталин рассчитывал, что мы с братом можем стать для его сына неплохими приятелями, и тем самым решится вопрос с приездом Васи, который никак не хотел уезжать на каникулы из Москвы, где в отсутствие отца был предоставлен сам себе. Теперь не будет говорить, что в Сочи ему не с кем проводить время...
К встречам с отцом Вася всегда серьёзно готовился. Писал шпаргалки с формулами по физике и математике, и не где-нибудь, а на коленях, локтях и вообще на таких местах, где можно было подсмотреть незаметно, если Сталин вдруг станет проверять его знания. Вася не раз говорил мне, что очень боится этих отцовских экзаменов.
В войну служил я у Васи в 32 м гвардейском авиаполку комэска. Там случилась та злосчастная «рыбалка», о которой по сей день много слухов. Теперь признаюсь, что организатором той «рыбалки» был я. Договорился я с инженером полка, чтобы снарядил какое-нибудь взрывное устройство, которое можно опустить в озеро, взорвать и тем самым наглушить рыбы. Я ещё спросил: «Чем будем глушить – толом или гранатой?» И он ответил: «Какой гранатой?! «Эрэс» – реактивный снаряд – опустим. В нём почти сто кило взрывчатки. Рванёт – рыбы будет... вагон!!!» Ну и рванули... Из девяти «рыболовов» шестеро получили ранения, инженера убило. Меня не зацепило, Васе же чуть пятку не оторвало. Боль была такая, что стонал он не переставая. Перепугались – всё-таки случившееся касалось самого Сталина. Звоню командующему нашей воздушной армии М. Громову: «Тут вот на рыбалке ЧП случилось. Есть раненые. В частности, Сталин... Василий». Громов, наверное, чуть сознание не потерял: «Кто организовал эту рыбалку?!!» Спроси кого, мало кто решится признаться... Ну и... я тоже говорю, мол – Он... Потому как соображаю, что с него командующий не сможет спросить так, как с меня. Громов говорит: «Вылетаю...» Прилетает на своём «Дугласе». Заходит в лазарет. Там Вася лежит стонет. Громов тут же его на своём самолёте в Москву. Переживал – будь здоров! Думал, что полетит с него папаха. Ничего. Обошлось.
Прибыла комиссия от Главкома и из ЦК. Освободили Васю от командирской должности – дескать, совершенно разложились, пьянствуете и т. д. (Тут я не выдержал и спрашиваю Попкова: «А что, вы действительно много пили?» На что он ответил: «Не е е. Не много. Ну… как обычно. Ну то, что было положено... на боевой работе – по 100 грамм...»)
Светлана вот расписала в своих письмах, что брат, т.е. Вася, много пил. А я бы так не сказал. Она всё преувеличивает. Знаете, Вася пил, как почти все лётчики. И это я прямо сказал Светлане, когда после её возвращения из-за границы прочитал эти её «Письма другу». Ещё я сказал ей: «Ты пишешь, что у него были не друзья, а подхалимы... Какие подхалимы?! Скажем, Всеволод Бобров – хоккеист и футболист с мировым именем. Ему это надо было – подхалимничать? Нет! Или народный артист Николай Крючков... Они с Васей летали отдыхать вместе в Сочи, в Бочаров Ручей. Крючкову славы и влияния и без Васи хватало. Если у тебя настоящих друзей нет, то не считай, что и у Васи их не было...»
Вот Васи уже столько лет нет, но я по-прежнему к нему на могилу езжу! А ведь мне девятый десяток идёт... Я не забываю своего командира и друга детства. Недавно, 21 ноября 2002 года, его останки тайно привезли из Казани и перезахоронили на Троекуровском кладбище.
Свидетельства времени
«Сколько людей подавили, жутко! Я даже с Хрущёвым поругался. (Хрущёв был председателем Комиссии по организации похорон И.В. Сталина, и именно он несёт ответственность за эти жертвы. – Автор.) Был жуткий случай в Доме Союзов. Приходит старуха с клюкой. У гроба в почётном карауле стоят Маленков, Берия, Молотов, Булганин. И вдруг говорит им старуха: «Убили, сволочи, радуйтесь! Будьте вы прокляты!»
(Из расшифровки разговора В. Сталина с шофёром.)
«На вопрос «За что сидел?» В. Сталин отвечал: «За мой язык. При всех напомнил Берии, что он насильник, да и Булганин – большой бабник: квартиру в Москве с дорогой мебелью любовнице подарил... Отца угробили и теперь надо мной измываются, а у отца ещё ноги не остыли».
(Из воспоминаний друзей.)
В мартовские дни 1953 года, когда Сталин находился уже при смерти, кто-то из врачей показал Василию анализы крови, из которых следовало, что в организме Сталина обнаружен яд! И Василий при всех стал кричать, что отца отравили… Поначалу высшее руководство (особенно Берия, Маленков и Хрущёв) пыталось объяснить это тем, что Василий снова пьян и несёт бред. Однако, когда после похорон Василий начал говорить, что встретится с иностранными корреспондентами и покажет им имеющиеся у него доказательства убийства отца, новая верхушка решила упрятать его в тюрьму. Так сын Сталина оказался «врагом народа», распространяющим антисоветские измышления. Его арестовали. 28 апреля 1953 года, через два месяца после смерти отца, началось долгое тюремное заточение, а потом и... ссылка в Казань, закончившаяся смертью Василия. Такова наиболее распространённая версия.
Сам Василий, переименованный после заключения в Василия Джугашвили, описывал случившееся по-другому. То, что я здесь пишу, Василий рассказал своей последней жене, жена – своим дочерям, а дочери – мне.
Итак, взяли его под стражу гораздо раньше, чем была выписана официальная бумага на обыск и последующий арест. Это произошло в госпитале, куда он попал с похорон отца. Потеряв во время траурной процессии сознание, Василий упал, сломал два ребра и оказался на больничной койке... А с неё угодил за решётку!
Обыск же по месту жительства действительно производился 28 апреля. Впрочем, документ подписан 29 апреля, а мог вообще датироваться маем, поскольку на ордере было написано: «Мая... дня 1953 г.» без указания числа, т.е. число, как говорится, проставьте сами! Посадили, но (!) суда не было. Все дела оформили… как бы между делом. Так Василий Иосифович стал «врагом народа». Так и умер…
Более трети века билась последняя жена за его реабилитацию. Но чего не удалось жене, сделали друзья. На исходе 1999 года бывший всё это время «врагом народа» Василий Иосифович Джугашвили (Сталин) вновь был признан нормальным советским гражданином. Реабилитация облегчила и перенос его праха из Казани в Москву. Это я знаю, что называется, из первых рук. Реабилитация и перезахоронение стали возможными с ведома самых высоких инстанций (в частности, благодаря Сергею Иванову, тогдашнему министру обороны, ныне главе администрации президента).
Перезахоронения добились приёмные дочери Василия – дети его последней жены Марии Игнатьевны Шевергиной (по предыдущему мужу – Нузберг), принявшей в последнем браке фамилию Джугашвили... Дочери перезахоронили Василия Иосифовича рядом со своей матерью, которая всю жизнь добивалась этого перезахоронения и не дожила до него год. По словам служителей кладбища, дочери – люди скромные. Родством со Сталиным не кичатся. Могилу отчима навещают систематически. Поэтому могила всегда в цветах.
Впрочем, называют они Василия Иосифовича ласково – «отец». И представляются по отчеству, как его прямые дети: Татьяна Васильевна и Людмила Васильевна. В этом я убедился, встретившись с ними у новой могилы в тот день, когда Попков приехал с гвоздиками «навестить» друга...
Информация