Старшинский «СМЕРШ»
ГСВГ, конец восьмидесятых. Мой полк готовился к очередным учениям. На этот раз они начались не совсем «обычно» и шли не так как обычно. Дело в том, что старшее командование решило «усложнить нам жизнь», введя на сторону противника новый, ранее не применявшийся, фактор — реальные действия РДГ (разведывательно-диверсионных групп) противника. В этом качестве выступали армейские «спецы».
Как и положено «коварным» врагам, удар они нанесли первыми (можно сказать, еще до начала учений), но тут, как говорится, не фиг расслабляться в нескольких десятках километров от границы, да и еще на чужой территории.
Под «удар» попал мой батальон. «Диверсанты» воспользовались «расслабленностью» наряда по парку: тихонько выкатили за ворота парка «дежурку», спустили ей колеса и оставили пару автографов на стенах КТП… Короче говоря, чуток «порезвились». В парк, под стволы часовых, они не полезли, видимо, имея на это четкие указания — или же из чувства самосохранения. Дело в том, что наш полк уже имел на своем счету уничтоженных вражеских шпионов, причем реальных. (Кому интересно, поройтесь в Инете и ознакомьтесь с историей гибели американского капитана Николса… это мой полк.) А так как дежурный был один из наших зампотехов роты, то комбату досталось на «орехи». Бедного же зампотеха «насиловали» «со всеми извращениями» все начальники, коим он попадался на глаза. Спасение его наступило в момент, когда этот «процесс» должен был произойти «прилюдно» на плацу полка, для чего весь личный состав был поднят по сигналу «Сбор». Но в самом начале «процесса» на плацу появилась группа «чужих» офицеров, старший из которых представился и вручил командиру полка пакет. КэП вскрыл его, быстро прочел, развернулся к нам и во всё горло гаркнул: «Полк! Тревога!» Всё, строй полка пришёл в движение, команды ротных, крики старших команд, но, главное, всё заработало по ранее отработанным схемам… Пока мы готовили танки к выходу, появился ротный, ранее убывавший на совещание к комбату и сообщил — быть в готовности противодействовать РДГ, и сказал о запрете одиночных перемещений.
Видимо, чтобы «спутать карты» противнику, выходили мы из парка через «дыру» в проволочном ограждении, минуя «наезженные» пути. Районы сбора и сосредоточения тоже были иными, чем мы обычно использовали. Это оказалось верным решением, так как «противник» себя никак не проявил. Но «необычности» продолжались далее, батальон задержался в районе сосредоточения на несколько дней. Обычно так не бывало. Простояв там часа три-четыре, мы уходили в «районы» для организации обороны, а тут — «замерли»… Комбат очень нервничал, так как «прокол» зампотеха бросал тень и на него, и он готовился «дергать гвозди» на разборе учений. Чтобы исключить проникновение РДГ, район нашего сбора превратился в маленькую «крепость», охрану осуществляли только парные патрули, и количество их было увеличено, офицерам тоже «не спалось», каждые 20-30 минут они осуществляли проверку службы патрулей в назначенных секторах. В батальон прислали взвод мотострелков, так что людей для организации таких мероприятий хватало.
Противник же вел себя как-то вяло — видимо, готовя «гадость» «большую и вонючую», как выразился наш ротный старшина Михалыч. Михалычу можно было поверить, так как человек он в таких делах был опытный. Крепкий, прямо скажем, здоровенный мужик, выходец из Краснодарского края из казачьей семьи, он был призван на срочную службу в погранвойска и два года отслужил на Дальнем Востоке в составе мотоманевренной группы. И хоть граница в тот момент была уже не сильно «горячей», но и спокойной она точно не была, так что, по его словам, «набегался» он за это время по тайге вдоволь, отлавливая китайских браконьеров и контрабандистов. Затем, после «дембеля», проработал пару лет в народном хозяйстве, решил вернуться «под знамена», окончил школу прапорщиков и вот уже почти под конец службы оказался в ГСВГ.
Как-то к нам в ротный «шатер», в тот момент, когда наш ротный проводил очередную «летучку», зашел комбат. После обычного «товарищи офицеры» и принятия доклада о положении дел в роте, он как-то «так» посмотрел на Михалыча и обращаясь ко всем, завел «туманный» разговор, что батальону надо что-то сделать, чтобы «отомстить», и когда он в очередной раз повернулся к Михалычу и замолчал, то тот коротко сказал: «Да, спыймаемо мы их…» От этих слов комбат чуть оторопел, видимо, такая мысль его посещала, но, как говорится, в свои силы не верил, в результате он произнес: «Как поймаем? А сможем? Эти «Мидло» нашим бойцам лица не попортят?» На что Михалыч как-то крутанул в воздухе кулаком и повторил: «Спыймаемо». Вид промелькнувшего в воздухе кулака размером с кувалду или убеждённость в голосе старшины придали всем уверенности, так что Комбат дал «добро», мало того, сказал, что окажет всю возможную помощь.
Маленькое отступление. В то время фильм про Рэмбо еще не был столь популярен у нас, так как «видики» только-только появлялись, но в армейской среде был очень популярен рассказ «с продолжением», долгое время печатавшийся в «Советском воине», рассказывающий об американских «зеленых беретах». Один из героев носил имя Мидло.
В результате очень скоро Михалыч занял внештатную должность — замкомбата по противодиверсантской работе…и очень быстро стал действовать.
Сперва он оценил все плюсы и минусы нашего положения. Район располагался в лесопосадке, с двух сторон имевшей открытые участки — опушки. Вот на одной из них и решил действовать Михалыч. У самой границы района была подготовлена позиция для ПАК-200, а рядом на одной из сосен был развернут НП, причем работы по его оборудованию осуществляли ночью, и туда был проведен телефон. Но главное, Михалыч сходил в расположение разведроты и вернулся оттуда не один, а с отделением разведчиков на БРМ. Вот что значит хорошие личностные отношения… Ну, а дальше всё развивалось так. Рассказываю со своей точки зрения, так как в этот день я был «ответственным» и всё происходило на моих глазах и с моим участием…
Сразу по окончанию обеда ПАК переместился на новую позицию и началось действие. Михалыч и командир хозвзвода развернули такую бурную деятельность, что об этом вскоре узнали все, так как по расположению стал распространяться «чудный» запах украинского борща и шашлыка, а так как близился вечер, то из-за повышающегося с каждой минутой давления запах «расползался» все дальше и дальше… в том числе и за пределы района. Когда же я поинтересовался у Михайлыча: «На что ловим?», то услышал ответ, который меня поразил своей жизненной простотой. «Так они же уже который день по лесам и полям бегают, толком не жравши, сейчас кто-либо да появится».
То, что «коварный план» сработал, мы узнали где-то за полчаса, до темноты. С НП, где весь день просидели два сержанта — командиры танков. Четко и кратко они доложили, что видят движение трех человек в «маскхалатах», и что сейчас эта троица находится в березовом «колке» в 300 метрах от нас… Осталось «захлопнуть мышеловку». По тревоге был поднят мотострелковый взвод, разведчики и наша рота. «Бехи» и БРМ рванули на скорости из нашего района, окружая и отрезая «жертвам» пути отхода, боевые машины поочередно останавливались и из них высыпались пехотинцы, создающие оцепление. Со стороны района двинулась цепь танкистов, с тыла колок «шерстили» разведчики во главе с Михалычем. Короче, в тот момент, когда к нам подлетела штабная БМП с комбатом и посредником, «клиенты» были у нас, что и зафиксировал посредник. «Улов» собой представлял одного младшего сержанта и двух рядовых, все срочники…
А через полчаса Михалыч лично кормил «добычу» борщом, тихонько вздыхая. Когда я его спросил: «Что не так-то, Михалыч?», то услышал в ответ: «Да вот достанется ребятам за «залет» взводный, с ротным с них по «двадцать шкур» поснимают…» Странные мы люди, а может, на том и стоим…
Как и положено «коварным» врагам, удар они нанесли первыми (можно сказать, еще до начала учений), но тут, как говорится, не фиг расслабляться в нескольких десятках километров от границы, да и еще на чужой территории.
Под «удар» попал мой батальон. «Диверсанты» воспользовались «расслабленностью» наряда по парку: тихонько выкатили за ворота парка «дежурку», спустили ей колеса и оставили пару автографов на стенах КТП… Короче говоря, чуток «порезвились». В парк, под стволы часовых, они не полезли, видимо, имея на это четкие указания — или же из чувства самосохранения. Дело в том, что наш полк уже имел на своем счету уничтоженных вражеских шпионов, причем реальных. (Кому интересно, поройтесь в Инете и ознакомьтесь с историей гибели американского капитана Николса… это мой полк.) А так как дежурный был один из наших зампотехов роты, то комбату досталось на «орехи». Бедного же зампотеха «насиловали» «со всеми извращениями» все начальники, коим он попадался на глаза. Спасение его наступило в момент, когда этот «процесс» должен был произойти «прилюдно» на плацу полка, для чего весь личный состав был поднят по сигналу «Сбор». Но в самом начале «процесса» на плацу появилась группа «чужих» офицеров, старший из которых представился и вручил командиру полка пакет. КэП вскрыл его, быстро прочел, развернулся к нам и во всё горло гаркнул: «Полк! Тревога!» Всё, строй полка пришёл в движение, команды ротных, крики старших команд, но, главное, всё заработало по ранее отработанным схемам… Пока мы готовили танки к выходу, появился ротный, ранее убывавший на совещание к комбату и сообщил — быть в готовности противодействовать РДГ, и сказал о запрете одиночных перемещений.
Видимо, чтобы «спутать карты» противнику, выходили мы из парка через «дыру» в проволочном ограждении, минуя «наезженные» пути. Районы сбора и сосредоточения тоже были иными, чем мы обычно использовали. Это оказалось верным решением, так как «противник» себя никак не проявил. Но «необычности» продолжались далее, батальон задержался в районе сосредоточения на несколько дней. Обычно так не бывало. Простояв там часа три-четыре, мы уходили в «районы» для организации обороны, а тут — «замерли»… Комбат очень нервничал, так как «прокол» зампотеха бросал тень и на него, и он готовился «дергать гвозди» на разборе учений. Чтобы исключить проникновение РДГ, район нашего сбора превратился в маленькую «крепость», охрану осуществляли только парные патрули, и количество их было увеличено, офицерам тоже «не спалось», каждые 20-30 минут они осуществляли проверку службы патрулей в назначенных секторах. В батальон прислали взвод мотострелков, так что людей для организации таких мероприятий хватало.
Противник же вел себя как-то вяло — видимо, готовя «гадость» «большую и вонючую», как выразился наш ротный старшина Михалыч. Михалычу можно было поверить, так как человек он в таких делах был опытный. Крепкий, прямо скажем, здоровенный мужик, выходец из Краснодарского края из казачьей семьи, он был призван на срочную службу в погранвойска и два года отслужил на Дальнем Востоке в составе мотоманевренной группы. И хоть граница в тот момент была уже не сильно «горячей», но и спокойной она точно не была, так что, по его словам, «набегался» он за это время по тайге вдоволь, отлавливая китайских браконьеров и контрабандистов. Затем, после «дембеля», проработал пару лет в народном хозяйстве, решил вернуться «под знамена», окончил школу прапорщиков и вот уже почти под конец службы оказался в ГСВГ.
Как-то к нам в ротный «шатер», в тот момент, когда наш ротный проводил очередную «летучку», зашел комбат. После обычного «товарищи офицеры» и принятия доклада о положении дел в роте, он как-то «так» посмотрел на Михалыча и обращаясь ко всем, завел «туманный» разговор, что батальону надо что-то сделать, чтобы «отомстить», и когда он в очередной раз повернулся к Михалычу и замолчал, то тот коротко сказал: «Да, спыймаемо мы их…» От этих слов комбат чуть оторопел, видимо, такая мысль его посещала, но, как говорится, в свои силы не верил, в результате он произнес: «Как поймаем? А сможем? Эти «Мидло» нашим бойцам лица не попортят?» На что Михалыч как-то крутанул в воздухе кулаком и повторил: «Спыймаемо». Вид промелькнувшего в воздухе кулака размером с кувалду или убеждённость в голосе старшины придали всем уверенности, так что Комбат дал «добро», мало того, сказал, что окажет всю возможную помощь.
Маленькое отступление. В то время фильм про Рэмбо еще не был столь популярен у нас, так как «видики» только-только появлялись, но в армейской среде был очень популярен рассказ «с продолжением», долгое время печатавшийся в «Советском воине», рассказывающий об американских «зеленых беретах». Один из героев носил имя Мидло.
В результате очень скоро Михалыч занял внештатную должность — замкомбата по противодиверсантской работе…и очень быстро стал действовать.
Сперва он оценил все плюсы и минусы нашего положения. Район располагался в лесопосадке, с двух сторон имевшей открытые участки — опушки. Вот на одной из них и решил действовать Михалыч. У самой границы района была подготовлена позиция для ПАК-200, а рядом на одной из сосен был развернут НП, причем работы по его оборудованию осуществляли ночью, и туда был проведен телефон. Но главное, Михалыч сходил в расположение разведроты и вернулся оттуда не один, а с отделением разведчиков на БРМ. Вот что значит хорошие личностные отношения… Ну, а дальше всё развивалось так. Рассказываю со своей точки зрения, так как в этот день я был «ответственным» и всё происходило на моих глазах и с моим участием…
Сразу по окончанию обеда ПАК переместился на новую позицию и началось действие. Михалыч и командир хозвзвода развернули такую бурную деятельность, что об этом вскоре узнали все, так как по расположению стал распространяться «чудный» запах украинского борща и шашлыка, а так как близился вечер, то из-за повышающегося с каждой минутой давления запах «расползался» все дальше и дальше… в том числе и за пределы района. Когда же я поинтересовался у Михайлыча: «На что ловим?», то услышал ответ, который меня поразил своей жизненной простотой. «Так они же уже который день по лесам и полям бегают, толком не жравши, сейчас кто-либо да появится».
То, что «коварный план» сработал, мы узнали где-то за полчаса, до темноты. С НП, где весь день просидели два сержанта — командиры танков. Четко и кратко они доложили, что видят движение трех человек в «маскхалатах», и что сейчас эта троица находится в березовом «колке» в 300 метрах от нас… Осталось «захлопнуть мышеловку». По тревоге был поднят мотострелковый взвод, разведчики и наша рота. «Бехи» и БРМ рванули на скорости из нашего района, окружая и отрезая «жертвам» пути отхода, боевые машины поочередно останавливались и из них высыпались пехотинцы, создающие оцепление. Со стороны района двинулась цепь танкистов, с тыла колок «шерстили» разведчики во главе с Михалычем. Короче, в тот момент, когда к нам подлетела штабная БМП с комбатом и посредником, «клиенты» были у нас, что и зафиксировал посредник. «Улов» собой представлял одного младшего сержанта и двух рядовых, все срочники…
А через полчаса Михалыч лично кормил «добычу» борщом, тихонько вздыхая. Когда я его спросил: «Что не так-то, Михалыч?», то услышал в ответ: «Да вот достанется ребятам за «залет» взводный, с ротным с них по «двадцать шкур» поснимают…» Странные мы люди, а может, на том и стоим…
Информация