Почему не все русские уедут из Казахстана?
У "новых" семиреченских казаков в Алматинской станице
Официальная история российско-казахских отношений начинается с 10 октября 1731 года, когда в урочище Манитюбе (под Актюбинском) ханом Абдулхаиром и группой казахских старшин был подписан с императрицей Анной Иоанновной акт о вхождении Младшего Жуза в подданство к Российской Империи.
Массовая социальная территориальная мобильность русских на территорию Казахстана началась примерно с середины ХVIII в. Не следует, в принципе, забывать и о таких неславянских примерно 15% от числа постоянного населения русскоязычных этнических группах населения, проживающих в Казахстане, таких как немцы, корейцы, греки, цыгане и пр.
После распада Советского Союза 6 млн. русских в Казахстане стали второй по величине (после самой большой на Украине - около 11 млн.), русской диаспорой в ближнем зарубежье. По переписи 1989 г., они были здесь вторым по численности этносом после казахов (37% населения). В северных, граничащих с Российской Федерацией областях, их доля доходила до 66% [1].
Закон о языках 1989 г. политически оказался одним из самым либеральных для всех аналогичных законов, принятых в республиках бывшего Советского Союза. Казахский был объявлен в нем государственным языком (ст. 1), что остается неоспоримым и по сей день. Русский получил статус «языка межнационального общения» и мог употребляться наравне с государственным языком (ст. 2) [2]. Между тем, это не просто конституционная формальность. За плакат, объявление или афишу, выполненные только на одном (русском или казахском) не на двух языках, могут привлечь хозяина или исполнителя к штрафу. Тем не менее, за 90-е гг. из страны выехали около 2 млн. русских, украинцев и белорусов, а также 0,8 млн. немцев. Население Казахстана сократилось с 16,9 млн. в 1991 г. до 14,9 млн. в 1999 г. Причины выезда начала 90-х были вызваны неясностью социально-политической ситуации, появлением новых государств, невозможностью иметь два (в РК) гражданства, боязнь быть оторванным от исторической родины (России), опасение возможности межнациональных конфликтов, появление своей внутренней валюты (тенге), ликвидацией бывшей паспортной системы, разрыв семейных связей и многими другими причинами.
Согласно данным Агентства РК по статистике, на 1 января 2006 года из 15 219 тыс. жителей Казахстана 130 национальностей 8913 тыс. составляли казахи (или 58,6% от всего населения республики), 3979 тыс. - русские (26,1%), 449 тыс. - украинцы (2,95%), 429 тыс. - узбеки (2,8%), 230 тыс. - уйгуры (1,5%), 230 тыс. - татары (1,5%), 223 тыс. - немцы (1,5%), 102 тыс. - корейцы (0,7%) [3].
Более того, можно говорить о все большей идентификации русских в Казахстане как самостоятельного от русских в России субэтноса.
Следует считать сложившимся сегодня практически во всех регионах России стереотипность восприятия переехавшего туда русского из Казахстана как «казаха», «другого» русского. Хотя внешние антропологические признаки остались на лицо: славянские черты лица, голубо-серые глаза, светлые волосы, прекрасные знания русского языка, обычаев, традиций, православной религии и пр. Каковы социально-экономические, политические, культурные, духовные, этнопсихологические механизмы становления этого явления – тема отдельного исследования. Между тем, казахи и русские в Казахстане на протяжении уже почти полутора сотни лет живут без серьезных конфликтных ситуаций. Феномен этого явления, по нашему мнению, пока описан недостаточно.
Тюрко-славянские факторы жизнедеятельности идентифицируются нами в совокупности своей как принципиально противоположные, даже противоречивые по отношению к западным сходного вида понятиям социальных отношений. Так, во многом стержневыми основами социальной деятельности индивида наших суперэтносов являлись и остаются поныне не индивидуально-личностные как это ярко проявляется на западноевропейский (американский) манер, а коллективно-родственные, общинно-жюзовые [4] стили социализации поведения и мышления. Как показывает история наших народов, например, ни у предков тюрков казахов), ни у славян в социогенезе не было ни классического, по Марксу, стабильного рабства, ни строгих последовательных феодальных отношений.
Даже после реформ Петра I, заложившего основы капиталистических отношений в азиатской, чем на западный манер феодальной России, энергично вводившего западноевропейские принципы жизнедеятельности, крестьянская община, образ жизни горожан оставались под серьезным традиционным влиянием соседских, родственных, семейных отношений. Почти двух тысячелетняя форма коллективно-родового сосуществования заявляла о себе каждому не только внутри такой относительно замкнутой ячейки социума как семья, но и в таких более крупных социальных образованиях, как сельская община, род, жуз, регион, государственное образование в целом и т.д.
Особо уникальным феноменом проявления общности между “низовыми” слоями, группами, классами, отрядами и “верхами” управления социальной структуры и в восточноевропейском, и в тюркском суперэтносах выступали по сути дела именно родственные взаимоотношения с верховными правителями княжества, ханства или царства или других форм государства. Самого высокого ранга политико-административные правители воспринимались простым населением не как абсолютно отчужденные от социума, он них индивидуально правители (как это и было в традициях правления западноевропейских рабовладельческих и феодальных империй и королевств), а как реальные родственники (“батюшка царь”, “агай” [5] и т.д.). Эти факторы столетиями закреплялись во всех сферах образа жизни социальных слоев и групп населения Руси (России), а также номадов “Поля” (тюркских этнических образований: саков, массагетов, кипчаков, хазар, половцев, печенегов и др.). И проблемы решения конфликтных ситуаций частенько, как показывает история, решались не один на один, а “стенка на стенку».
Любопытным является и то, что большевистская модель общественных отношений, пронизанная коммунистической ориентацией, во многом актуально совпала с уже сложившимися социально-групповыми ориентирами стереотипов поведения и менталитета, традиций некоторых народов царской России. Повсеместное обобществление основных средств производства, создание коллективистских форм ведения хозяйства на селе (где и преобладал основной процент населения империи [6], формирование массовых политических организаций практически во всех социально-возрастных, равно как и на других организационных уровнях (таких как октябрята, пионеры, комсомольцы, коммунисты, члены профсоюза, сельсовета, советов народных депутатов, советов общественности и других), фактически оставляли базовые структурно-функциональные элементы жизнедеятельности в прежних консервативных общинных рамках. Тотально-монопольная роль коммунистической партии во всех вопросах функционирования и жизнедеятельности страны, фактически компенсировала замену общинной системы другой авторитарной структурой управления. Вероятно, именно этим и можно отчасти объяснить относительно быструю победу советской власти в России, на Украине, в Белоруссии - в регионах, где коллективистские принципы совместного взаимодействия были традиционно определяющими. Быстро установилась новая власть и в Казахстане, других республиках Средней Азии. В то же самое время, такие бывшие административно-территориальные подразделения бывшего государства как Польша и Финляндия, «онемеченные» страны Балтии поспешили отделиться от зарождавшихся социалистических (читай, коллективистских) отношений, так как исторически традиционно ориентировались на западноевропейскую индивидуально-обособленную систему ведения хозяйства и образа жизни.
Диаспоризации русских, изучение ее как самостоятельного феномена явление новое. В советское время проживающих в Европе, Америке, Австралии русских эмигрантов первой и второй волны как бы и не замечали по вполне понятным идеологическим причинам. Сегодня миллионы русских, оставшихся в ближнем зарубежье, перебравшихся в дальнее, уже игнорировать нельзя. Возможно, стоит задуматься об их «хуансяозации» - обозначении специфическим термином, который бы емко сформулировал заграничных русских, как своих обозначили китайцы.
Самое примечательно на сегодняшний момент то, что на первом месте русские, относительно численности основного населения, сегодня представлены на первом месте в стране, которая даже не входит в СНГ, а состоит в Европейском Союзе. Речь, конечно же, идет о прибалтийской Латвии, где русские издавна составляют не менее 30% жителей. А ведь когда-то их доля в той стране была равна 25%, а у нас – порядка 50%. Как видите, ситуация изменилась кардинальным образом.
В Среднеазиатском регионе русские оказались перед выбором одной из стратегий: сохранить гражданство независимого государства Казахстан; получить гражданство России и выехать туда на постоянное место жительства; получить российское гражданство и остаться жить в нынешней стране пребывания?
Мы обратимся к тем факторам, которые в обыденном, психологическом плане ныне способствуют тому, чтобы русские не переезжали в Россию, другие страны, как это было еще 10 лет назад.
Русских также, как и другие народы Казахстана, самих казахов сегодня волнует низкий уровень жизни, безработица, низкая конкурентоспособность, недостаточная возможность социального, карьерного продвижения, поскольку при устройстве на работу действует и существующая еще клановая система, к которой русские, как правило, отношения не имеют. Важно качество здравоохранения, будущее своих детей, падение культурного уровня населения, перспективы и качество получения образования, криминализация общества, экология региона, повышенная зона сейсмоактивности (южные регионы республики, включая Алматы), мир или угроза войны (например, вторжение со стороны Китая) и проч.
Все еще подспудно сохраняется значение исторической памяти о принадлежности территории нынешнего проживания (Казахстан) к СССР. Сегодняшним русским при мысли о переезде есть о чем задуматься. У них есть жилье, перспективы его обретения детьми, внуками; сложившийся за несколько поколений образ жизни; относительно более низкие по сравнению с российскими цены на основные продукты питания и коммунальные услуги, зарплаты, благоприятные природно-климатические, низкая возможность межнациональных конфликтов и др. Эти и другие, в целом позитивные условиям нынешнего проживания в республике Казахстан, усиливаются еще и консервативным фактором не стремления к глобальным переменам, препятствующими принятию решения об отъезде. Особенно это характерно для представителей старшего поколения.
Так что волны массового возврата в поисках лучшей жизни в Россию, Украину, Белоруссию, как это было в конце 80-х и в начале-середине 90-х, не ожидается. За 1989-1995 гг. Казахстан покинуло до 10% русских, проживавших в республике до обретения независимости. Пик эмиграции пришелся на 1994 год, когда из страны уехало почти 235 тысяч русских. Почти каждый пятый из них имел высшее образование, 36 % – среднее специальное, а 5 % – незаконченное высшее. Тогда доля русских в целом в Казахстане сократилась с 37,0% до 25,6%, украинцев – с 5,2% до 2,8%, немцев – с 4,7% до 1,4%, белорусов – с 1,1% до 0,6%. Русская эмиграция из республики обескровила целые отрасли производства, прежде всего промышленные предприятия и зерновые хозяйства [7].
Любопытна статистика обследования постсоветских государств на процентный потенциал возможного исхода из своей страны. Ситуация выглядит следующим образом. Из Молдовы готовы уехать 34%, из Азербайджана - 28%, из Грузии - 26%, из Украины - 25%, из Армении - 23%, из Литвы - 22%, из Кыргызстана, Беларуси и Эстонии - по 20%, из Латвии - 19%, из России - 17%, из Казахстана - 13%, из Таджикистана - 12%. Обратите внимание, потенциальные русские эмигранты из Казахстана в этом списке на втором месте от конца этого списка! Традиционно считается, что чаще всего за границу перебираются молодые люди, заинтересованные в повышении своего уровня жизни. Опрос Gallup подтвердил точность этого наблюдения, однако добавил, что возможность эмиграции чаще обсуждают люди, у которых уже есть за границей родственники [8}; Ныне славянское население в большинстве своем выбрало для жизни на перспективу современный Казахстан. Чем это можно объяснить?
В современном Казахстане вместе с перестройкой пришли и серьезные, ощутимые свободы для волеизъявления этнических групп населения страны, включая русских. В республике существует ряд организаций, движений, занимающихся защитой прав русского населения, развитием и поддержанием русской культуры. Наиболее значительные из них — движение “Лад”, организация “Русская община Казахстана”, организации казачества (они – отдельный разговор). Движение “Лад” (было создано в 1992 г.) насчитывает около 30000 членов, имеет региональные организации во всех 17 областях. Основное направление деятельности – сфера межнациональных отношений, стремящееся защитить и сохранить самобытность культуры, языка и духовного наследия славян региона. “Русская община Казахстана” входит в Ассамблею народов Казахстана.
Затем, между русскими и казахами не существовало и не ощущается никакого экстремального антагонизма (к выходцам с Кавказа или Средней Азии отношение более агрессивное). Обе этнические группы оценивали разницу в условиях своей жизни как небольшую и относились критически к перспективам полной независимости Казахстана; антирусские же настроения здесь, по сравнению с другими центрально-азиатскими государствами, были выражены крайне слабо, что признавалось даже в отечественных, западных, антирусско настроенных источниках [9]. Надо отдать должное руководству республики — оно в последние годы многое делает для интеграции русских в казахстанское общество. Продолжение этой политики в ближайшие годы является наиболее рациональной стратегией мира и этнического спокойствия и у нас, и во всем среднеазиатском регионе.
Далее, важным представляется с психологической точки зрения массового, этнического сознания отдельного народа и то, что сложные, противоречивые перестроечные события не сказались на общей ауре позитивных фокусировок, фатальных отношений в Казахстане к русским. Никаких радикальных последствий, оценок межнациональных отношений как плохих, т.к. именно русские с Россией весь этот перестроечный бардак и устроили (как это было оценено в странах Балтии, отчасти в Украине, Грузии), не последовало. Оскорбления словом и действием, как точечные проявления национализма на бытовом уровне, участились, было, в первые два года независимости (1992-1994 гг.), но снова пошли на спад вместе с общим угасанием эйфории по поводу провозглашения суверенитета. Действительность независимости оказалась много сложней, чем это представлялось во всех эшелонах и не только власти.
Кроме того, национальная политика казахстанского руководства, отраженная в Конституции и других законах, отражает озабоченность сложной этнической ситуацией, ее возможностью по прототипу Карабаха или Югославии, перейти в кровопролитнейший, без победителей, конфликт. Это связано с тем, что казахская руководящая элита, сплотившаяся вокруг президента Назарбаева, состоит преимущественно из ментально обрусевших функционеров, получивших в основном образование в России, и поэтому идущих навстречу националистическим требованиям лишь настолько, насколько это определено ситуацией, требующей статуса независимого государства на пространстве СНГ, в международном масштабе. Эти свободы ограничиваются лишь в том случае, если их осуществление угрожает миру в государстве или нарушает Конституцию. Так, например, считаются неконституционными все действия, которые могут нарушить "межнациональное согласие". Напряженность, таким образом, существует не между русскими и казахами, а между рядовыми слоями казахами, русскими и элитным руководством страны, преимущественно казахским, чьи действия недостаточно преданы гласности, мало находятся под публичным контролем. В этом плане интересы обыденных жителей республики, казахов и русских во многом совпадают. Здесь проходит возможный барьер перспективного конфликта.
Потом, число сторонников русского языка в республиканском руководстве все еще настолько велико, что русский язык занимает здесь гораздо более высокие позиции, чем, например, в государствах Балтии или в Узбекистане, других среднеазиатских республиках СНГ. И эта тенденция долго еще будет сохранять в связи с нехваткой литературы, учебников, педагогов на казахском языке. Все усилия оттеснить русский язык и поддержать казахский пока мало что изменили. Как и прежде, русский язык является доминирующим в науке, средствах массовой информации и в большой политике, что отчасти объясняется хотя бы только входящей в книгу Гиннеса самой длинной в мире, семи тысячи километровой границей с Россией.
Вопрос о гражданстве очень волновавший русских в первые годы независимости, оказавшихся перед альтернативой принятия либо казахстанского, либо российское гражданство, сегодня сделан. Большинство русских решилось на казахстанское гражданство, надеясь, что здесь им будет лучше, чем в России, других странах.
Что касается реального участия в политической борьбе, то этнический фактор задействован слабо. Русский никогда не станет президентом РК, так как не владеет, по требованию Конституции, свободно казахским языком. Возможно, поэтому подавляющее большинство русских выражает политическую апатию. Предполагается, что это и следствие отсутствия реальных шансов попасть на «вершины» власти, где подавляющее большинство казахов, а из русскоязычных - задействованы одни и те же русские лица: М.Школьник, Н.Коржова, Г.Марченко, М.Бортник, А. Лукин; немцы – Г.Бельгер и А. Рау; кореец – В.Ни и др.
Между тем, современную казахстанскую избирательную систему нельзя назвать этнически закрытой. Русские в этой системе тоже имеют шансы на успех попасть в депутаты мажелиса (нижней) и сената (верхней палаты парламента) и в акимы (мэры) отдельных городов (типа, Кустанайкого -С.Кулагина) и областей. Разумеется, при этом очень важна общая лояльность правительству и Президенту.
Стоит согласиться и с тем, что политическая апатия типична для всех казахстанцев. Они не привыкли объединяться для отстаивания собственных интересов и рассматривать избранных депутатов как своих реальных представителей. Причина этого кроется, очевидно, не только в наследии советских времен, а в еще досоветских структурах мышления и власти, которые пережили социализм.
Русское население Казахстана расколото по нескольким линиям, и это обусловлено, в том числе, растянувшейся на 150 лет российской миграции в эти земли. Иммигранты и их потомки в зависимости от времени и цели своего приезда (казаки, крестьяне-переселенцы, ссыльные сталинских времен, выехавшие сюда в войну, рабочие, занятые на производстве, целинники и др.) сильно отличаются друг от друга по своему социальному, экономическому и культурному уровню; существуют большие различия и в степени их привязанности к Казахстану. Русские сельчане чаще говорят по-казахски и в большинстве своем принадлежат к первой волне иммигрантов, поэтому имеют более глубокие корни в Казахстане. Послевоенные переселенцы — как целинники, так и индустриальные рабочие, напротив, считали, что приехали на время, не собираясь менять страну проживания; они всего лишь переезжали сюда на временную работу (как на Турксиб, Мангитку, БАМ и пр.), из одной части Советского Союза в другую.
Не следует забывать и то, что русские, как и все казахстанское общество, разделяются на бедных и богатых, сельских и городских, образованных – необразованных, увеличивается также разрыв между разными поколениями. Казахи также ни в коем случае не являются единой нацией, они также очень заметно стратифицированы, прежде всего, в отличие от других локальных этносов, на роды (жузы).
В последнее время стало заметнее (возможно, это как-то связано с кризисом России) и то, что казахстанские русские все больше ощущают, что правительство и население России их уже не рассматривают как "своих". В первые годы после распада СССР не было недостатка в воинственных высказываниях о защите русских в "ближнем зарубежье", однако же, реальная политика показала, что их интересы не являются высшим приоритетом для исторической родины. Неоднократно переселенцы убеждались на собственном опыте, что здесь им не особенно-то и рады. По оценке С. Панарина, российское общество относится изоляционистски к Востоку и к Югу бывшей империи. Одна часть общества просто "забыла" о проживающих там русских, другая радеет о своих "земляках" в тех краях как о чем-то абстрактном, о носителях высших этнических интересах, но не как о реальных людях [10]. Еще во время перестройки уже ощутилась разница между русскими в Российской Федерации и за рубежом: «заграничные» оказались, как правило, настроены по-патриотичнее (типичный феномен диаспоры - части народа (этнической общности), живущей вне страны своего происхождения, своей исторической родины) дисперсно-гопнически настроенных русских в России. Агрессия НАТО в Югославии, пожалуй, впервые всколыхнуло болото славянской самоидентификации («наших, братьев-славян, бьют!»).
Формально Россия везде и всюду выступает за защиту русских в любой точке мира. Реально же, речь идет об отказе российской власти действовать в качестве государства-убежища для русских. Любой еврей на планете знает, что в случае появления в стране его проживания антисемитских настроений за него вступится израильское посольство. Вне зависимости от гражданства. Германия приняла поволжских немцев через 200 лет после того, как их предки покинули Родину и предоставила им гражданство — просто потому, что они немцы.
Когда начались антикитайские погромы на Соломоновых островах, это вызвало моментальное вмешательство правительства КНР. Китайцы эвакуировали примерно 300 граждан в Китай из охваченного бунтом островного государства. Заметим, китайское правительство спасло китайцев просто потому, что они китайцы, а вовсе — не граждане КНР. Больше того, Китай не имеет дипотношений с Соломоновыми островами (последние признают в качестве "Китайской республики" Тайвань).
Россия государством-убежищем для своего этноса пока не является, русских за рубежом не поддерживает. Этнический русский не может получить автоматически российского гражданства. То ли дело Казахстан с его оралманами. За годы независимости в республику переселилось около семисот тысяч этнических казахов-оралманов из Китая, Монголии, Афганистана, Ирана, Узбекистана, даже России. С мгновенным получением гражданства и льготами, которые, однако, во многом оказались формально-демагогичными, их получение затягивается на годы. Именно поэтому в целом позитивно задуманная “Программа переселения” терпит среди русских в современном Казахстане крах.
Теперь обратимся к некоторым социально-психологическим факторам, способствующим формированию уникальной диаспорной специфики проживания русских, а заодно и специфике их «зависания» в Казахстане.
Первое. Русские выжили здесь в Казахстане и заняли своё место в житейском укладе не колониальными, как считают некоторые локальные исследователи, методами имперского давления на местное население, столько благодаря самим себе, своей стойкости и трудолюбию. Казахское население было в середине – конце ХIХ века преимущественно кочевым. Казахстан – зона рискованного земледелия. Рядом Сибирь с ее свирепыми морозами. До 70% урожая могло пропасть в годины заморозков. А они могут быть через два года на третий. Следовательно, прокормиться русским переселенцам можно было только упорным земледельческим трудом, не уповая на помощь в целом дружески настроенных кочевников. Почему дружеских? Потому что почти трех тысячелетняя история номадов базируется на постоянных перегонах стад по степям от Карпат до Тихого океана в поисках кормов для них. Приход со своими многочисленным скотом даже в условиях безграничных степей был всегда связан с возможностью стычки с хозяевами локальных земель, куда приходили на постой степняки. А худой мир в этих условиях всегда был лучшим, чем «хорошая» война. Отсюда и традиционное дружелюбие и открытость казахского народа к любому этносу.
Итак, упорный труд стал одним из действующих имиджей русских на казахских землях. Следует отметить и то, что сами казахи еще и весьма трудолюбивый и исполнительный народ. Одним из очевидных примеров этому – реальная, «без дураков» или «сачкования», служба в любых родах войсках в советской, а сейчас и в казахстанской армии. Таким образом, оторванность от исторической родины, проживание в чужеязычной, иного рода специализации труда среде, вызвала значительную трудовую мотивацию широких слоев русскоязычного населения.
Второе. Русские в Казахстане, в отличие от российских собратьев, очень хорошо помнят и чтут всю свою родню, где бы она ни проживала и какой бы дальности родства она ни была. Причем, в учет идут не только такие традиционные виды общения, как свадьбы или похороны. Здесь много больше поводов для частоты общения между родственниками. Проживание среди чуждых этносов стимулировали эти кровно-родственные контакты и связи для более четкой устойчивой координации в помощи друг другу и возможной защиты от проблем. Кстати, серьезно действует здесь и соответствующие у казахов позитивные тесные, постоянные, нескрываемые традиции близкого кровно-родственного, жузового общения. Вплоть до, например, реальной возможности для даже дальнего у казахов родственника жить у тебя, столько, сколько ему надо, включая годы... Эта этнически поведенческая установка – одна из наиболее сложных для наших стереотипов понимания («незваный гость – хуже татарина», «пора и честь знать»). При желании молодых казаха или русской завести совместную семью, это - одна их наиболее серьезных преград для счастья или крепости будущей семьи с точки зрения родственников с обеих сторон. Казахи отлично знают, что у русских в традициях нет обязанности даже неделю терпеть загостившегося родственничка… Отсюда браки между казахами и русскими не приветствуются. А если они состоялись, то негласно родне казахов рекомендуют свои не засиживаться в гостях из уважения как традициями русской стороны! Отсюда, повышенная контактность русских с родственниками выросла на фоне возможных этнических инцидентов, укрепляя самоуверенность и самоуспокоенность для успешного трудового процесса и житейских форм общения.
Третье. Интернационализм. Терпимость к другим народам. В целом эта черта свойственна русскому народу исторически. В состав русских земель от Рюриков всегда входило достаточное число инородцев, которых особо никто не преследовал по этническому признаку. В условиях тюркоязычного Казахстана это особенно значимо. При вынужденном для русских и толерантном со стороны коренного этноса умеренном режиме совместного проживания разных народов на территории царского Туркестана, КазССР, независимого Казахстана, чтобы русские стабильно вели себя терпимо и с уважением к казахам.
Здесь напрашивается авторское отступление от строго научного стиля изложения. Автору припоминаются поездки в городском автобусе Ростова-на-Дону (равно как и любого города России). Ругань между пассажирами, с упоминанием открытым текстом всех и вся, что называется «без тормозов» - обыденное дело. В Алматы, любом другом городе Казахстана – это невозможно из-за… тишины и покоя между пассажирами. Они – разных национальностей! Парная, коллективная ссора обязательно заденет кого-то из находящихся в салоне, в первую очередь, этнических казаха или русскую. А это чревато нетерпимостью бытового национализма, который может быстро перейти к более серьезным действиям из-за неприглядных комментариев представителя одной нации – другой, но уже в массовом порядке. Однако, дальше, чем «уезжай в свою Россию». - А в ответ: «у меня тут деды, прадеды лежат», ситуации не пойдет. Более четырем миллионам русских из Казахстана уезжать некуда. В России, в том же Ростове, преобладает один этнос – русские. Отсюда и возможность посвободней затеять скандал в транспорте, хотя бы сняв стресс. В Казахстане это не возможно. Этика межнациональных взаимоотношений здесь уже взращена, уважение к русским и казахам устоялись, и сломать их сложно.
Четвертое. Большая принципиальность и порядочность по отношению к служебным обязанностям. Этот в целом вполне легитимный тезис может в Казахстане носить еще двойственный характер социально-мотивационной реализации. Да, открытого национализма, неприязни, угроз в Казахстане к русским не было и нет. Это подтвердит любой. Между тем, к славянам может быть просто более пристальное внимание со стороны коренного этноса. Чтобы меньше или вообще не опаздывали, не прогуливали, уходили с работы во время, прилежно исполняли свои обязанности и другие, вполне безобидные в этом плане постулаты, которые требуют постоянного напряжения и контроля над собой после советской традиционной или перестроечной безалаберности. Сегодня если что-то не так, если у тебя не все получается или этот негативизм входит в систему, то к тебе могут быть предъявлены претензии, вплоть до увольнения. Ни для кого здесь не секрет, что подавляющее большинство начальства в республике – казахи (они владеют государственным языком в основной своей массе, а этого для начальников требует закон).
В стране широко известны много более чем у русских, тесные казахские родственные связи и необходимость, даже почти обязанность помощи своим родственникам, в том числе в трудоустройстве на работу, даже если они не обладают достаточной квалификацией или знаниями. Дело здесь не в национализме; казахи из других регионов, жузов тоже могут попасть под такой субъективный «пресс» начальства. Пятнадцатилетие активного приобщения Казахстана к рыночным отношениям уже ломает эти жузовые стереотипы, происходит все более плотная переориентация в кадровой политике на образование, стаж, профессионализм. Тем не менее, все это происходит медленнее, чем хотелось бы. Отсюда и формируется у славян дополнительная жизненная необходимость в повышенной мотивации, принципиальности в выполнении своих служебных обязанностей, в формировании и удерживании имиджа порядочности на работе.
Пятое. Православная христианская религиозность. После крушения Советской системы вместе с нею ушли в небытие и религиозные запреты. В Казахстане этот процесс получил специфическое продолжение. Сегодня можно говорить о том, что в республике успешно существуют две религии: ислам и православное христианство. Обе они разрешены к функционированию законом. Хотя государство в Казахстане светское, религиозность негласно поощряется. Вырос социальный статус священнослужителей, значимо получение религиозного образования, свободно отправление культовых действий, продажа и использование, ношение символики. Проблема заключается в том, что религиозность сегодня в республике идет конкретно этнизационного типа: все казахи - в мусульманство, все русские – в православие. Стоит отметить и то, что исповедование остальных религий (кришнаизм, сайентология, Бахаи и пр.), принадлежность к сектантству (особенно мусульманскому) открыто не одобряется. Как и критикуется почти открыто принятие казахами христианства (чаще), или русскими – ислама (реже). Считается, что каждый сверчок должен знать свой шесток. О том, что любую из этих двух мировых религий может индивидуально принять любой человек любой нации предпочитается особо не афишировать. Этот фактор способствует большей религизации обоих ареалов населения, сплачивая их еще и по специфическому духовному признаку. Мне думается, что в этих условиях русская православная церковь Казахстана все более, на современный американский манер, начинает носить еще и статус славянского центра-клуба общения. Куда можно прийти не только с традиционными религиозными настроениями, но и с целью пообщаться на обыденные темы. Параллельно проходит и дальнейшая религизация славян в республике и их более углубленна этнизация.
Есть личное мнение о том, что и в советское время русские в КазССР были более религиозны, чем на всей территории СССР по тем же причинам, хотя их численность преобладала над казахами. В регионе всегда преобладал дух ислама, поддерживающийся еще и присутствием узбекской, турецкой, татарской, северо-кавказской, азербайджанской, уйгурской, дунгарской традиционно мусульманских диаспор. Сегодня же по сути каждый из этих мусульманских этносов больше занят выживанием в рыночных условиях, чем задачами противостояния православно русским.
Шестое: языковая полунемота. В республике, в бытовой жизни, в бизнесе, в межличностном общении все больше распространяется казахоязычие. Попытки массового обучения казахскому языку других этнических групп населения потерпели фиаско. Шло это бессистемно, авральными волнами, без соответствующей учебно-педагогической подготовки, литературно-методологической базы. Самая большая проблема в этом заключается, по нашему мнению, в психологическом факторе. Русский язык все так же востребован больше, чем казахский в межличностном общении, в образовании; на радио, телевидении ни для кого не секрет, что русскоязычные программы популярнее, хотя действует закон для масс-медиа о том, что 50% всех передач должно быть на казахском, 50% - на русском. Основные слои русского населения составляют те, кому сегодня за 30, а это уже не столь плодотворный для изучения языков возраст. Все также низка мотивация освоения языка – русский язык все также востребован в общении много большие, чем казахский. Есть фактор овладения казахским языком, чтобы дойти до свободного его владения для карьерных целей. Однако, практически это не удается из-за того же распространенного ареала русского языка. Следовательно, и занять какие-то административно-политические позиции славянам остается в силу этого мало возможным. Между тем, казахоязычие как главный путь социальной коммуникации для тюркоязычных этносов (казахи, узбеки, турки, дунгане и др.), заметно за последние годы вырос. И если раньше в учреждениях, кафедрах, цехах действовал фактор разговора на общеизвестном – русском языке, в том числе из уважения к русским, не знающим казахского, то теперь все более становится принято между казахами, тюрками и казахами говорить только по-казахски. Русские оказываются в ситуации языковой полунемоты. Она также еще больше сплачивает русскоязычных между собой. Между тем, эта ситуация не провоцирует всплеск бытового национализма. Более того, она спровоцировала любопытный факт: русскоязычные родители стали отдавать своих детей в ясли и детские садики с казахскоязычными воспитателями. В надежде, что дети будут осваивать разговорный казахский в детстве через игры, общение с детьми тюрок, и вырастут уже не столь «немыми» как их родители, более старшее поколение. Кстати, это еще один фактор, подчеркивающий то, что русские из республики уезжать не собираются!
(ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ)
Процессы казахизации в республике будут нарастать. Во-первых, из-за более высокого уровня рождаемости коренного населения, особенно в поселках и селах. Во-вторых, вследствие продолжающегося переселения оралманов домой. Они русского языка не знают вообще, способствуя казахизации общения. Далее, протекающий в республике кризис еще больше снижает шансы трудоустройства особенно, в сельских районах страны, способствуя активной миграции сельского населения (преимущественно казахского и молодежи) в города, еще более увеличивая там процент казахязычных.
Доля русского населения в Казахстане будет в дальнейшем снижаться и, следовательно, будет расти значение всего казахского, а заодно и уже существующее чувство этнического дискомфорта у казахстанских русскоязычных.
Для них уже характерны низкая рождаемость, высокая смертность и низкие темпы естественного прироста. Общий коэффициент рождаемости русского этноса составил 8,6 ‰ (ниже среднереспубликанского на 65,1 % или в 1,7 раза), в то время как уровень смертности значительно выше в 1,4 раза [11]. Средний возраст русских в Казахстане 45-47 лет против 25 у казахов. С учетом низкой продолжительности жизни в стране (порядка 60 лет) не надо быть никаким провидцем. Если сравнить с одной из самых “старых” стран Европы – Швецией, то там средний возраст населения 41 год при средней продолжительности жизни под 80 лет.
В то же самое время следует отметить то, что из нынешнего контингента русского населения практически подавляющее большинство хотело бы жить в Казахстане. Это одна из причин того, что русские, поддерживают в массе своей президентство Назарбаева, который открыто декларирует евроазийские принципы интернациональной политики.
Свыше четырех миллионов русских намерены продолжать оставаться гражданами Казахстана. О позитивах их жизни здесь сказано немало. Однако, выявление проблем всегда более значимо. Оно вскрывает болевые точки, позволяет во время оценить степень негативности ситуации и своевременно предпринять меры для не доведения ситуации до конфликта, особенно межнационального, победителей в котором не бывает. Не достаточная уверенность в своем будущем, чувство неспособности полностью реализовать свой потенциал, неопределенность в будущем своих детей, опасения при очередном переделе собственности при приходе к власти нового президента РК, стать жертвой скачка бытового национализма, зависти их состоятельности со стороны маргинальных слоев казахского населения, в первую очередь, от выходцев из регионов и областей республики, которые не смогли получить стабильное трудоустройство, жилье, а их дети – образование и т.д. Эти причины могут послужить плодородной почвой для еще большей сепаратизации этносов Казахстана. Хотя я бы не стал пока утверждать, это точно приведет у дальнейшей дестабилизации обстановки, росту агрессивности, активизации бытового национализма. Хотя такой экстрим, разумеется, при непринятии соответствующих превентационных мер, возможен.
Какие выводы отсюда напрашиваются? Возможна та мысль, что русские здесь до сих пор не нашли новой идентичности, не могут осознать себя в качестве самоэнтичной единой группы, хотя за рамки местного значения вышли движение "Лад", Русская община и, прежде всего, казаки. Казачество здесь в Казахстане представляет собой особый феномен, к которому следует отнестись серьезно, прежде всего, из-за их готовности к применению силы и в результате тесных связей с казаками России. Однако, поведение казаков не являются типичным для всех казахстанских, даже среди российских русских.
Русские в Казахстане сегодня заметно находятся в особом исторически, этнически, культурном, языковом, религиозном положении по отношению к России; имеют здесь свои сложившиеся интересы, социализацию, образ жизни и уже не являются конкретными проводниками политики Москвы, как этого хотелось бы некоторым московским националистически мыслящим политикам.
Им следует развить собственную локальную идентичность и признать, что они отличаются от русских в России и в чем-то сегодня даже ближе к казахам, чем им самим до сих пор это казалось. Им важно продолжать овладевать всеми формами образования (в том числе и в России, заграницей), разнообразными специальностями, общим пакетом знаний, умений и навыков. Все это, не смотря на складывающиеся, порой негативные, вышеизложенные, нами события, позволят даже в условиях кризисных явлений, при текущем и прогрессирующем уменьшении численности населения, оставаться лидерами иноязычных групп населения республики, сохраняя тот высокий социально-политический статус и роль, которые более ста пятидесяти лет были заметно присущи им здесь.
ИСТОЧНИКИ
1 http://www.apn.ru/publications/article1931.htm.
2 Конституция Республики Казахстан. Алматы, 1995.
3 http://russkie.org/index.php?module=fullitem&id=12256.
4 “жуз” в переводе с тюркского языка означает в буквальном смысле “сотня”. Но в переносном значении это слово понимается как “сотня родственников”, которая в Казахстане представлена тремя жузами - “старшим”, “средним” и “младшим”. Иногда жуз понимается и как “род”, которых в республике несколько десятков. Так, род аргын насчитывает свыше трех миллионов его представителей, считающих друг друга родственниками, из шапрашты родом Н.А. Назарбаев.
5 «Агай» в тюркском и современном понимании означает “старший”, в том числе как “старший брат”.
6 Так, крестьяне по переписи 1897 года составляли 77,1% населения. См. Лапшин А.О. Перемены в странах Восточной Европы: к чему они ведут. М.: Знание, 1991. С. 19.
7 Русские в Казахстане: Настоящее и перспектива на будущее http://russkie.org.ru/index.php?module=fulitment&id-12256.
8 Washington ProFile. 27 Июня, 2008.
9 Gudkov L. Attitudes Toward Russians in the Union Republics // Russian Social Science Review, 1993. № 1. P. 59; Levada Y. Public Opinion on the Conditions and Factors of the Russian Migration. Moscow, 1993, etc.
10 Панарин С. Безопасность русскоязычного меньшинства в Центральной Азии и политика России // Национализм и безопасность в постсоветском пространстве. М., 1994. С. 26.
11http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D1%83%D1%81%1%81%D0% A%D0%B8%D0%B5_%D0%B2_%D0%9A%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D1%85%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B5.
Информация