Почему Евразия стремится объединиться, а ЕС — распасться
В моих текстах неоднократно встречаются рассуждения о том, что Евросоюз ждут тяжёлые времена, вплоть до его распада (в нынешней конфигурации), при этом я регулярно пишу о потенциальных возможностях развития Таможенного союза. Это наводит некоторых читателей на вопрос: почему экономические законы воздействуют неодинаково на ЕС и ТС? Или, быть может, я где-то передёргиваю и делаю выводы не из строгой экономической логики, а повинуясь личным симпатиям и антипатиям?На самом деле фокус тут не в экономических законах, которые, конечно, действуют на всех одинаково, а в том, что у ТС и ЕС принципиально различные начальные условия. В частности, ЕС создавался в весьма и весьма специфической конфигурации, при которой к странам с так называемой «северной» экономической моделью, для которой характерен экспорт товаров с высокой долей добавленной стоимости («высокотехнологических»), стали присоединяться страны с «южной» экономической моделью.
Последняя характеризуется высокой долей экспорта продовольствия и туризма в экономике, причём доля занятых в этих отраслях довольно высока. Поскольку и та, и другая очень чувствительны к кризисам, государство использует для их поддержки постоянную девальвацию валюты, чем замещает высокую долю бюджетных социальных расходов для стран с «северной моделью». После вступления в ЕС и, особенно, в зону евро, в них начали нарастать социальные и бюджетные проблемы, которые компенсировались возрастающей долговой нагрузкой и помощью Евросоюза.
Именно эта помощь и позволяет поддерживать более или менее нормальную систему отношений внутри ЕС. По мере нарастания долговых проблем и развития кризиса роль этой помощи ещё более выросла, причём роль Брюсселя, который её перераспределяет (далеко не всегда эффективно), в части определения правил ведения экономической деятельности выросла многократно. Нужно ещё учесть, что, поскольку местная промышленность в странах с «южной» моделью экономики не может конкурировать с продукцией стран с «северной» моделью, а система поддержки, основанная на девальвации национальных валют, умерла, — то произошла деградация национальных экономик. И сегодня они уже просто не могут себе позволить выйти из ЕС (или зоны евро) по своей инициативе, поскольку это приведёт к экономической катастрофе.
Затем к этой достаточно искусственной конструкции добавились страны Восточной Европы, в которых деградацию структуры экономики провели искусственно, для того, чтобы оторвать их от СССР/России. Эти страны тоже прочно сидят на дотационной «игле», для них прекращение помощи Брюсселя тоже станет экономической и социально-политической катастрофой. В то же время количество стран-доноров в ЕС по мере развития кризиса неуклонно сокращается. Как следствие, они постепенно начинают роптать, поскольку всё более растущая нагрузка накладывается на всё меньшее количество стран.
При этом при единой экономической политике политическая жизнь проходит в отдельных странах — членах ЕС. И категорическое нежелание граждан голосовать за продолжение текущей экономической политики постепенно становится важным фактором в большинстве стран союза. Грубо говоря, безработные граждане не готовы поддерживать политиков, которые в Брюсселе голосуют за свободу передвижения рабочей силы, в рамках которой представители бедных стран ЕС вытесняют с работы коренное население. Есть основания считать, что в ближайшие 2-3 года голоса этой категории граждан резко усилятся — после чего брюссельским политикам придётся нелегко.
Последние пытаются резко сократить национальный политический суверенитет, однако есть серьёзные основания считать, что этот фокус не пройдёт. Скорее всего, слишком поздно: времени на такие реформы уже нет, да и не очень понятно, как их проводить внутри отдельных стран. Нет уже и достаточного количества денег для поддержания отдельных стран, в которых серьёзные экономические проблемы, — и по мере развития кризиса вся политика Брюсселя пойдёт насмарку. И главной причиной этого явления является не экономика, а бюрократический свод правил и законов, принятый за последние пару десятилетий в рамках предположения, что экономическая ситуация для ЕС принципиально меняться не будет.
Иными словами, беда ЕС не столько в том, что там будет падать жизненный уровень населения, сколько в том, что в этом случае нужно заново переписать весь свод евросоюзовского законодательства, что сделать совершенно невозможно. Поскольку разрешить все внутренние споры и склоки, которые удавалось компенсировать за двадцать лет постепенно и по очереди в условиях избытка денег, — за короткий срок и без денег невозможно.
Теоретически нужно бы сделать так: отменить всё законодательство ЕС (Вообще всё! Поскольку непонятно, кто и как его будет финансировать), разойтись по «национальным квартирам», а потом собраться и начать его писать заново — исходя из новых условий. Практически это, понятно, невозможно, но и заниматься латанием дыр тоже не получится. Поскольку любая попытка изменить одно правило (сохранив другие) будет приводить к необходимости его повторного изменения по мере того, как будут меняться те, на которые оно опирается. Грубо говоря, отцы-основатели ЕС не учли масштабов кризиса, они искренне были убеждены, что с проблемами такого масштаба регион больше не столкнётся.
Самое смешное, что страны — потенциальные участники Таможенного Союза через такую процедуру прошли. Это распад Мировой системы социализма и СССР. С точки зрения теории «неокономики» это естественно — нынешний кризис является последним для капитализма кризисом падения эффективности капитала, а СССР стал жертвой предпоследнего аналогичного кризиса. И если исходить из подобной аналогии, то ЕС находится примерно на стадии СССР 1988–89 годов — со всеми вытекающими из этого следствиями.
Иными словами, вопрос о том, как действуют экономические законы, решается однозначно — одинаково на всех. Но сложные образования — такие как страны или их региональные объединения — ведут себя не только в соответствии с чисто внешними факторами, но ещё и подчиняясь естественным законам развития. И в этом смысле ЕС просто находится на другой стадии, в некотором смысле он отстаёт на четверть века от СССР — так что не исключено, что ещё через 20 лет в Европе будет крупное наднациональное образование Таможенный союз и большой набор отдельных государств в Западной Европе, которые будут обдумывать новые принципы своего объединения.
Информация