Российская профессиональная семья – что за зверь? И сколько «казённых» детей в России?
Дети – наше будущее. Этот тезис в течение десятков лет считался одной из основ советского государства. Кому-то он казался банальным, но это именно тот случай, когда банальность формулировки никак не влияла на актуальность самого лозунга. А актуальность была очевидна до тех пор, пока ребёнок в нашей стране для определённого круга людей вдруг ни стал восприниматься как возможность извлечения прибыли.
Десятки и сотни тысяч детей, лишённые счастья воспитываться в семье, вдруг стали заложниками ситуации, в которой на первое место выходят уже далеко не гуманитарные ценности. Дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, после развала СССР превратились, по сути, в товар, благодаря которому плодились всевозможные государственные, окологосударственные и негосударственные приюты, множились фонды «попечительской помощи», которые существовали, в том числе, и при активной поддержке со стороны иностранных покровителей. Фактически на свет появилась особая форма рабства – детское рабство, когда ребёнка могли под видом усыновления привлечь к занятиям проституцией, попрошайничеству, а нередко – направляли «на обследование» в клиники, из которых дети просто-напросто не возвращались, став, естественно, без своего согласия донорами органов.
Сегодня ни одна организация (и государственная, ни частная) не может представить точной информации по поводу того, какое количество детей за последние два с лишним десятилетия стали жертвами этого чёрного бизнеса. Нет однозначной статистики по поводу того, какой объём теневого рынка связан с завуалированной торговлей российскими детьми.
Помимо формирования бизнеса, связанного с детьми-сиротами и оставшимися без родительской заботы, стала культивироваться и асоциальная среда, в неменьшей степени поучаствовавшая во всплеске числа детей-сирот.
Если верить официальной статистике образца 1986 года, то в РСФСР число воспитанников домов ребёнка на тот момент составляло 20,9 тысяч человек, воспитанников детских домов – 59,3 тыс. человек, учащихся школ-интернатов для детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей – около 32 тысяч (данные ГА РФ). Получается, что общее число детей сирот и детей, оставшихся без попечения, в РСФСР в 1986 году составляло 112,2 тысячи. По данным уполномоченного по правам ребёнка в России Павла Астахова, число детей с упомянутыми статусами сегодня составляет около 643 тысяч человек. Разница более чем пятикратная! Это притом, что численность населения РСФСР в 1986 году и численность населения современной России почти совпадают.
В чём же главные причины такой разницы в количестве, простите за термин, «казённых» детей? А главная причина именно в том, что с начала девяностых начал развиваться бизнес на детях-сиротах и давать всходы асоциальные зёрна. Глупо отрицать тот факт, кто дети-сироты не использовались в качестве возможности заработать (тем же госприютам) до распада Советского Союза, но всё же масштабы были совершенно несопоставимыми. Развал выстраиваемой долгими десятилетиями системы привёл к тому, что сегодня количество детей-сирот и детей, оставшихся без родительского попечения, сопоставимы с послевоенных их количеством. И это вовсе не авторские страшилки, как многие читатели могли бы подумать. Именно такие сведения представляет упомянутый выше Павел Астахов.
Очевидно, что ситуацию нужно выправлять. И что для этого потребуется немало усилий. Нужно признать, что такие усилия сегодня властями предпринимаются: это возникновение патронатных семей, повышение материального стимулирования тех людей, которые берут на воспитание приёмного ребёнка. Первые подвижки есть. О них в интервью «Российской Газете» рассказал уполномоченный по правам ребёнка в России. По словам Астахова, число «казённых» детей в России за последний год сократилось примерно на 11 тысяч человек. Конечно, в сравнении с общим числом сирот и оставшихся без родительского попечения детей, 11 тысяч – это капля в море. Но нужно отдавать отчёт и в том, что снижение этого гигантского числа произошло впервые за последние годы.
В качестве отправной точки снижения в России числа детей, оставшихся без попечения родителей, Павел Астахов называет более корректную работу органов опеки. То есть, если ещё четыре-пять лет назад органы опеки могли провести поистине молниеносную работу, направленную на лишение матери или отца родительских прав, то сегодня фактический отъём ребёнка у родителей, по словам омбудсмена, осуществляется как крайняя мера. Другими словами, матери, которая любит приложиться к бутылке, даётся шанс остаться с ребёнком через её отказ от вредных пристрастий. Другой вопрос: насколько люди, которые, скажем так, вкусили плоды вредных привычек сполна, намерены вставать на путь исправления ради своих детей? Пока таких родителей, очевидно, куда меньше, нежели тех, кто и своего же ребёнка готов продать за лишние пару бутылок водки или доз.
Проблема системна. Тот факт, что некоторые современные «матери» или «отцы» готовы избавиться от своего ребёнка как от лишнего рта, связан со многими факторами. Один из весомых факторов – отсутствие работы и перспектив в жизни. Люди нередко скатываются в социальную пропасть, переставая отдавать себе отчёт в том, что они в ответе как за свою жизнь, так и за жизнь тех детей, которые у них рождаются.
Пьяные зачатия (в том числе зачатия под наркокайфом) стали настоящим бичом последнего времени. Участились случаи деторождения в раннем подростковом возрасте. Причина – не только ранняя половая жизнь как таковая, но и ранее приобщения к алкоголю, пренебрежение традиционной моралью, стремление продемонстрировать своим сверстникам свою «взрослость». И если ещё 25-30 лет назад «школьная» беременность (беременность в подростковом возрасте) вызывала стойкое общественное порицание (это ещё ,мягко говоря…), то к нынешнему дню это стало если не привычным, то чем-то вполне приемлемым.
Число матерей-одиночек в России составляет более 5 миллионов (по официальной статистике). В СССР образца 1989 года женщин с таким статусом (население СССР в 1989 двукратно превосходило население современной России) составляло 1,4 миллиона. Растёт число так называемых многодетных матерей-одиночек, лишь немногие из которых могут самостоятельно обеспечивать своих детей всем необходимым. А если женщина не в состоянии обеспечивать своих троих, четверых или более детей, рождённых вне законного брака, то появляется большая вероятность того, что эти дети в конечном итоге окажутся под государственной опекой, пополнив ряды зарегистрированных «сирот», как говорят, при живой матери.
Конечно, такой матери, находящей в бедственном материальном положении, государство должно помочь вырастить детей, не отнимая у них саму мать. Но только вся сложность в том, что есть немалый круг женщин, простите за резкие слова, презентующих себя как этакие родильные машины, которые должны спонсироваться государством. Не раз приходилось слышать тезис: рожаю от кого хочу и сколько хочу (или даже не хочу), а раз я рожаю детей государству, то оно должно и меня, и моих детей обеспечивать, а мне работать незачем… На столе - бутылка сивухи, но в своих бедах эта «мать» будет винить всех вокруг, но только не саму себя. Интересная позиция, которая связана с отсутствием у человека личной ответственности за свои поступки. Это, кстати, один из тех случаев, когда дети становятся объектом торговли.
Кстати, не нужно упускать из виду и так называемые «скрытые браки», в которых мужчина и женщина целенаправленно живут совместно без регистрации брака, чтобы женщина после рождения ребёнка могла получить статус матери-одиночки и рассчитывать на определённые преференции со стороны государства. Да и обязательств у таких родителей как друг перед другом, так и перед появившимся на свет ребёнком меньше. К сожалению, такое положение вещей стало устраивать всё большее число россиян. Это всё к слову о социальной и личной ответственности…
Однако вернёмся от сути вопроса, связанного с появлением в России большого числа «казённых» детей, к вопросу о том, какие шаги государство собирается делать для исправления ситуации. Если за последний год число детей, оставшихся без родительского попечения, снизилось на 11 тысяч, то тенденцию нужно закрепить. Вот только новое предложение от уполномоченного по правам ребёнка Астахова, честно говоря, странное. Астахов собирается внедрить в России так называемые профессиональные семьи. Что же это за зверь такой – профессиональная семья?
Это семья, в которой оба родителя воспитывают и содержат ребёнка по… трудовому договору. Другими словами, люди не просто воспитывают приёмного ребёнка, а таким образом работают и зарабатывают себе на жизнь. При этом у «профессиональных» мамы и папы должно быть соответствующее образование и даже лицензия. По словам Павла Астахова, профессиональные семьи спасли всю Восточную Европу (Болгарию, Венгрию, Польшу и другие страны)…
Получается, что теперь в России может появиться аналог этакого семейного детского дома с профессиональными родителями (сама формулировка какая-то сомнительная). С одной стороны, вроде бы всё правильно – люди смогут брать детей под опеку, работать по трудовому договору, а значит, и число «казённых» детей в России резко сократится. Но вот в чём загвоздка: оно-то, может быть, и сократиться, но насколько «домашними» будут такие дети не на бумаге, а на деле? Не получится ли так, что опека («усыновление») по трудовому договору приведёт к тому, что дети-сироты окончательно превратятся в товар для извлечения прибыли?
Безусловно, что для многих семей (ответственных семей) трудовой договор, а значит, финансирование воспитательной деятельности со стороны государства, будет хорошим семейным подспорьем. Но сегодня при наличествующем низком уровне общей социальной и личной ответственности вполне вероятно и появление таких «профессиональных» родителей, для которых «дети» и «деньги» станут синонимичными понятиями. А какое воспитание получит ребёнок в «профессиональной» семье, если будет понимать, что он для своих новых «родителей» - работа? – Вопрос. Вряд ли это воспитание будет существенно отличаться от обычного «детдомовского» или «интернатского». Кстати, не получится ли в этом случае так, что «профессиональный» родитель, которому просто надоел ребёнок, или ребёнок принёс не столько прибыли, сколько бы «профпапа» хотел, просто разорвёт трудовой договор – и прощай, малыш! Ведь это же трудовой договор, а значит, обычная работа, которую можно просто сменить… Не кощунство ли это!
Государственные мужи, решая вопрос снижения числа детей, оставшихся без родительской заботы, в первую очередь должны помнить, что бумагу и статистику всегда обмануть можно, а вот детей в конечном итоге не обманешь…
Десятки и сотни тысяч детей, лишённые счастья воспитываться в семье, вдруг стали заложниками ситуации, в которой на первое место выходят уже далеко не гуманитарные ценности. Дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, после развала СССР превратились, по сути, в товар, благодаря которому плодились всевозможные государственные, окологосударственные и негосударственные приюты, множились фонды «попечительской помощи», которые существовали, в том числе, и при активной поддержке со стороны иностранных покровителей. Фактически на свет появилась особая форма рабства – детское рабство, когда ребёнка могли под видом усыновления привлечь к занятиям проституцией, попрошайничеству, а нередко – направляли «на обследование» в клиники, из которых дети просто-напросто не возвращались, став, естественно, без своего согласия донорами органов.
Сегодня ни одна организация (и государственная, ни частная) не может представить точной информации по поводу того, какое количество детей за последние два с лишним десятилетия стали жертвами этого чёрного бизнеса. Нет однозначной статистики по поводу того, какой объём теневого рынка связан с завуалированной торговлей российскими детьми.
Помимо формирования бизнеса, связанного с детьми-сиротами и оставшимися без родительской заботы, стала культивироваться и асоциальная среда, в неменьшей степени поучаствовавшая во всплеске числа детей-сирот.
Если верить официальной статистике образца 1986 года, то в РСФСР число воспитанников домов ребёнка на тот момент составляло 20,9 тысяч человек, воспитанников детских домов – 59,3 тыс. человек, учащихся школ-интернатов для детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей – около 32 тысяч (данные ГА РФ). Получается, что общее число детей сирот и детей, оставшихся без попечения, в РСФСР в 1986 году составляло 112,2 тысячи. По данным уполномоченного по правам ребёнка в России Павла Астахова, число детей с упомянутыми статусами сегодня составляет около 643 тысяч человек. Разница более чем пятикратная! Это притом, что численность населения РСФСР в 1986 году и численность населения современной России почти совпадают.
В чём же главные причины такой разницы в количестве, простите за термин, «казённых» детей? А главная причина именно в том, что с начала девяностых начал развиваться бизнес на детях-сиротах и давать всходы асоциальные зёрна. Глупо отрицать тот факт, кто дети-сироты не использовались в качестве возможности заработать (тем же госприютам) до распада Советского Союза, но всё же масштабы были совершенно несопоставимыми. Развал выстраиваемой долгими десятилетиями системы привёл к тому, что сегодня количество детей-сирот и детей, оставшихся без родительского попечения, сопоставимы с послевоенных их количеством. И это вовсе не авторские страшилки, как многие читатели могли бы подумать. Именно такие сведения представляет упомянутый выше Павел Астахов.
Очевидно, что ситуацию нужно выправлять. И что для этого потребуется немало усилий. Нужно признать, что такие усилия сегодня властями предпринимаются: это возникновение патронатных семей, повышение материального стимулирования тех людей, которые берут на воспитание приёмного ребёнка. Первые подвижки есть. О них в интервью «Российской Газете» рассказал уполномоченный по правам ребёнка в России. По словам Астахова, число «казённых» детей в России за последний год сократилось примерно на 11 тысяч человек. Конечно, в сравнении с общим числом сирот и оставшихся без родительского попечения детей, 11 тысяч – это капля в море. Но нужно отдавать отчёт и в том, что снижение этого гигантского числа произошло впервые за последние годы.
В качестве отправной точки снижения в России числа детей, оставшихся без попечения родителей, Павел Астахов называет более корректную работу органов опеки. То есть, если ещё четыре-пять лет назад органы опеки могли провести поистине молниеносную работу, направленную на лишение матери или отца родительских прав, то сегодня фактический отъём ребёнка у родителей, по словам омбудсмена, осуществляется как крайняя мера. Другими словами, матери, которая любит приложиться к бутылке, даётся шанс остаться с ребёнком через её отказ от вредных пристрастий. Другой вопрос: насколько люди, которые, скажем так, вкусили плоды вредных привычек сполна, намерены вставать на путь исправления ради своих детей? Пока таких родителей, очевидно, куда меньше, нежели тех, кто и своего же ребёнка готов продать за лишние пару бутылок водки или доз.
Проблема системна. Тот факт, что некоторые современные «матери» или «отцы» готовы избавиться от своего ребёнка как от лишнего рта, связан со многими факторами. Один из весомых факторов – отсутствие работы и перспектив в жизни. Люди нередко скатываются в социальную пропасть, переставая отдавать себе отчёт в том, что они в ответе как за свою жизнь, так и за жизнь тех детей, которые у них рождаются.
Пьяные зачатия (в том числе зачатия под наркокайфом) стали настоящим бичом последнего времени. Участились случаи деторождения в раннем подростковом возрасте. Причина – не только ранняя половая жизнь как таковая, но и ранее приобщения к алкоголю, пренебрежение традиционной моралью, стремление продемонстрировать своим сверстникам свою «взрослость». И если ещё 25-30 лет назад «школьная» беременность (беременность в подростковом возрасте) вызывала стойкое общественное порицание (это ещё ,мягко говоря…), то к нынешнему дню это стало если не привычным, то чем-то вполне приемлемым.
Число матерей-одиночек в России составляет более 5 миллионов (по официальной статистике). В СССР образца 1989 года женщин с таким статусом (население СССР в 1989 двукратно превосходило население современной России) составляло 1,4 миллиона. Растёт число так называемых многодетных матерей-одиночек, лишь немногие из которых могут самостоятельно обеспечивать своих детей всем необходимым. А если женщина не в состоянии обеспечивать своих троих, четверых или более детей, рождённых вне законного брака, то появляется большая вероятность того, что эти дети в конечном итоге окажутся под государственной опекой, пополнив ряды зарегистрированных «сирот», как говорят, при живой матери.
Конечно, такой матери, находящей в бедственном материальном положении, государство должно помочь вырастить детей, не отнимая у них саму мать. Но только вся сложность в том, что есть немалый круг женщин, простите за резкие слова, презентующих себя как этакие родильные машины, которые должны спонсироваться государством. Не раз приходилось слышать тезис: рожаю от кого хочу и сколько хочу (или даже не хочу), а раз я рожаю детей государству, то оно должно и меня, и моих детей обеспечивать, а мне работать незачем… На столе - бутылка сивухи, но в своих бедах эта «мать» будет винить всех вокруг, но только не саму себя. Интересная позиция, которая связана с отсутствием у человека личной ответственности за свои поступки. Это, кстати, один из тех случаев, когда дети становятся объектом торговли.
Кстати, не нужно упускать из виду и так называемые «скрытые браки», в которых мужчина и женщина целенаправленно живут совместно без регистрации брака, чтобы женщина после рождения ребёнка могла получить статус матери-одиночки и рассчитывать на определённые преференции со стороны государства. Да и обязательств у таких родителей как друг перед другом, так и перед появившимся на свет ребёнком меньше. К сожалению, такое положение вещей стало устраивать всё большее число россиян. Это всё к слову о социальной и личной ответственности…
Однако вернёмся от сути вопроса, связанного с появлением в России большого числа «казённых» детей, к вопросу о том, какие шаги государство собирается делать для исправления ситуации. Если за последний год число детей, оставшихся без родительского попечения, снизилось на 11 тысяч, то тенденцию нужно закрепить. Вот только новое предложение от уполномоченного по правам ребёнка Астахова, честно говоря, странное. Астахов собирается внедрить в России так называемые профессиональные семьи. Что же это за зверь такой – профессиональная семья?
Это семья, в которой оба родителя воспитывают и содержат ребёнка по… трудовому договору. Другими словами, люди не просто воспитывают приёмного ребёнка, а таким образом работают и зарабатывают себе на жизнь. При этом у «профессиональных» мамы и папы должно быть соответствующее образование и даже лицензия. По словам Павла Астахова, профессиональные семьи спасли всю Восточную Европу (Болгарию, Венгрию, Польшу и другие страны)…
Получается, что теперь в России может появиться аналог этакого семейного детского дома с профессиональными родителями (сама формулировка какая-то сомнительная). С одной стороны, вроде бы всё правильно – люди смогут брать детей под опеку, работать по трудовому договору, а значит, и число «казённых» детей в России резко сократится. Но вот в чём загвоздка: оно-то, может быть, и сократиться, но насколько «домашними» будут такие дети не на бумаге, а на деле? Не получится ли так, что опека («усыновление») по трудовому договору приведёт к тому, что дети-сироты окончательно превратятся в товар для извлечения прибыли?
Безусловно, что для многих семей (ответственных семей) трудовой договор, а значит, финансирование воспитательной деятельности со стороны государства, будет хорошим семейным подспорьем. Но сегодня при наличествующем низком уровне общей социальной и личной ответственности вполне вероятно и появление таких «профессиональных» родителей, для которых «дети» и «деньги» станут синонимичными понятиями. А какое воспитание получит ребёнок в «профессиональной» семье, если будет понимать, что он для своих новых «родителей» - работа? – Вопрос. Вряд ли это воспитание будет существенно отличаться от обычного «детдомовского» или «интернатского». Кстати, не получится ли в этом случае так, что «профессиональный» родитель, которому просто надоел ребёнок, или ребёнок принёс не столько прибыли, сколько бы «профпапа» хотел, просто разорвёт трудовой договор – и прощай, малыш! Ведь это же трудовой договор, а значит, обычная работа, которую можно просто сменить… Не кощунство ли это!
Государственные мужи, решая вопрос снижения числа детей, оставшихся без родительской заботы, в первую очередь должны помнить, что бумагу и статистику всегда обмануть можно, а вот детей в конечном итоге не обманешь…
Информация