Главком Кавказского фронта
Современники называли генерала Н.Н. Юденича выдающимся военачальником, «гением наступления и маневра»Кавказский фронт на протяжении всей войны заметно отличался от других театров военных действий. В любое время года здесь велась не окопная позиционная война, как в иных местах, а шли активные боевые действия с обходами, окружениями и решительными прорывами.
Русские военачальники одержали на турецком фронте серию таких побед, о которых полководцы других фронтов долгое время и мечтать не могли. И, как это ни парадоксально, победы, которым завидовали и наши командиры на австрийском и германском фронтах, и союзные полководцы, стали возможны, не в последнюю очередь, потому, что на Кавказе практически не работала… принятая в соответствии с Положением о полевом управлении войск двухуровневая система руководства. На практике главенство Кавказских наместников – сначала графа И.И. Воронцова-Дашкова, а затем – сменившего его на посту Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, по ходу военных действий преобразовалось в тривиальное, но оттого ничуть не менее эффективное, разделение властей.
Отмечая успехи Кавказской армии, русская монархическая пропаганда, как и союзническая пресса, превозносили, прежде всего, именно номинальных Главнокомандующих. Хотя главным творцом побед на Кавказе был, безусловно, генерал Н.Н. Юденич, которого в России по-прежнему вспоминают в основном как полководца-неудачника, безуспешно пытавшегося в 1919 году взять Петроград. Современники же не без оснований называли Юденича выдающимся военачальником, «гением наступления и маневра». Даже то, что именно ему выпало затем возглавить поход на «красный» Петроград надо расценивать как прямое свидетельство признания высочайшего профессионального уровня «генерала суворовской школы». Такая оценка Юденича не единожды звучала в эмигрантских изданиях. Как достойному противнику ему отдавали должное и советские исследователи. Весьма показательно, что никакого уничижительного определения от большевистской пропаганды, вроде «деникинщины» или «колчаковщины», короткий период руководства Юденичем белыми армиями на Северо-западе России так и не получил.
Родился Николай Юденич 18 июля 1862 года в Москве в семье потомка небогатых минских шляхтичей, коллежского советника. Но по стопам отца он не пошёл, а мирной и спокойной жизни чиновника предпочёл военную карьеру. Он окончил Третье Александровское училище, а затем – Николаевскую академию Генерального штаба. Командуя 18-м стрелковым полком в составе 5-й стрелковой бригады 6-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, он храбро сражался на русско-японской войне, был награждён Золотым оружием и орденами Святого Владимира III-й степени с мечами и Святого Станислава I-й степени с мечами.
Начало мировой войны в августе 1914 года 52-летний Н.Н. Юденич встретил на Кавказе в звании генерал-лейтенанта. Спешно сформируемую Кавказскую армию тогда возглавил, несмотря на преклонный возраст (ему было 76 лет), императорский наместник на Кавказе генерал от кавалерии граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков. Царский сановник с огромным опытом, он был больше известен не как полководец, а как коннозаводчик и начальник охраны Александра III. Главной заслугой графа считалось усмирение Кавказа после 1905 года, когда там было восстановлено наместничество. Именно Воронцову-Дашкову приписывается авторство в создании на юге России политической системы, получившей название военно-народного управления. В советское время её жёстко критиковали, хотя реалии XX века показали, что национальная политика ВКП(б)-КПСС на том же Кавказе оказалась несостоятельной.
Но даже советские исследователи всё же отдавали должное гибкости центральной власти Российской империи в национальном вопросе.
Поиски баланса между центростремительными тенденциями в этой политике и учётом национальной специфики в конце XIX и в начале XX столетия отнюдь не всегда были неудачными. Система военно-народного управления была специфичной для Северного Кавказа. Теперь уже признаётся, что носила она пусть относительно, но прогрессивный характер. Так, среди прочего, в первое время организованные на Кавказе съезды доверенных представителей позволяли населению чувствовать себя вполне защищёнными от произвола чиновников. Однако все попытки наместника ввести на Кавказе земское управление, очень неплохо показавшее себя в европейской России, не нашли понимания в верхах: Николай II в ответ на многочисленные письма графа Воронцова-Дашкова ссылался на несговорчивость Думы и возможное противодействие кавказской элиты. Впрочем, преемник Воронцова-Дашкова на посту наместника – великий князь Николай Николаевич, хотя и провёл по этой теме несколько совещаний в Тифлисе, ввести на Кавказе земство тоже так и не успел.
Вспоминая же 1905 год, когда было восстановлено Кавказское наместничество, современник писал, что в тот момент «политические струны на Кавказе были натянуты до отказа. Во главе Кавказа должен был стать человек уравновешенного и недюжинного ума, человек со смелым, независимым характером и дальновидным взором, и, наконец, человек с волей и добрым сердцем, легко воспринимающим и понимающим душу Кавказа». Очевидно, что с точки зрения царского двора, граф Воронцов-Дашков был именно таким человеком.
Тем не менее, нельзя не признать, что к 1914 году обстановка на Кавказе была действительно куда спокойнее, чем в Петрограде, Москве или промышленных районах, где о революции не говорил только ленивый.
Турция объявила войну России 2 ноября 1914 года, и в полной мере использовала то обстоятельство, что вступила в войну позже немцев и австрийцев. К тому времени две трети русских войск с Кавказа уже были отправлены на Европейский театр войны. Турецкие войска начали военные действия с обстрела с моря российских портов на Чёрном море. Обратимся ещё раз к свидетельству современника - начальника конвоя Кавказского наместника есаула Н. Бигаева: «В первые дни войны графа нельзя было узнать. Он вдвое помолодел, горел огнём воинского подвига, постоянно заботясь, — в порядке ли походные палатки, его верховые кони и т. д.» И всё же войну вряд ли можно считать подходящим занятием для 76-летнего человека, каким был Кавказский наместник. Всего через несколько месяцев болезнь уложила графа в постель и, по словам начальника его конвоя, «с тех пор не выпускала его из своих железных объятий». В итоге, фактически всем в Кавказской армии поначалу распоряжался помощник Воронцова-Дашкова по военной части генерал А.З. Мышлаевский. Его фамилию Михаил Булгаков лёгкой рукой присвоил одному из героев своего романа «Белая гвардия», но прообразом храброго артиллериста уже пожилой генерал послужить точно не мог. Руководить же штабом оперативно формируемой Кавказской армии поручили генералу Н.Н. Юденичу.
Располагая силами, почти втрое уступающими туркам, кавказцы организовали очень гибкую и активную оборону фронта длиною в 720 километров – вплоть до озера Урмия.
О наступлениях речи пока не было, поскольку львиную долю ресурсов – и людских и материальных – по-прежнему приходилось направлять на европейский театр военных действий. В Тифлисе царило уныние – о трёхкратном превосходстве турок в силах шли разговоры даже в кофейнях. Однако несколько сильных ударов по противнику русские успели нанести ещё в октябре. И хотя затем пришлось отступить, а ещё и ликвидировать мусульманское восстание в Чорохском крае, вызвавшее настоящую панику в Тифлисе, к ноябрю положение стабилизировалось. На Кавказ очень своевременно решил приехать сам государь Николай II, что резко подняло дух войск и вернуло спокойствие на улицы Тифлиса.
Надо сказать, что город в это время действительно буквально трепетал от страха, превратившись в разворошенный «муравейник». Армяне, за покровительство которым, как будет сказано чуть ниже, не раз критиковали графа-наместника и его жену, бросились из Тифлиса. Жены штабистов, от которых мужья не сумели скрыть тревожные телеграммы с фронта, упаковывали имущество, а по улицам города загрохотали грузовики. Но Тифлисский дворец ещё до прибытия Государя хранил полное спокойствие. Некоторые представители испуганного населения обращались к самой графине Елизавете Андреевне с вопросами: «Ваше Сиятельство, графиня! На фронте дела плохи, не лучше ли Вам выехать отсюда заблаговременно?». Супруга наместника отвечала в полном соответствии своему положению: «Только трусы убегают. Вместо того, чтобы организовывать защиту родной земли, родного города, часть населения, особенно армяне, позорно бегут, не жалея на это средств. Я никуда не уеду». Графине и в голову не пришло щадить «своих» армян или высших чиновников штаба.
Окончательно воцарившееся в Тифлисе после визита Николая II спокойствие оказалось тем более важным, что через несколько дней турки действительно перешли в наступление. Самым напряжённым и опасным участком фронта оказался эрзерумский, где русским противостояла хорошо подготовленная 3-я турецкая армия. Её возглавил один из лидеров «младотурок» Энвер-паша, который не только замышлял десант в Малороссии, но даже мечтал о «Туранском царстве» от Казани до Суэца. 9 декабря турки пошли в наступление и оказались в тылу у русских. Граф-наместник пребывал в полной растерянности, генерал Мышлаевский принял на себя командование армией, Юденич возглавил II Туркестанский корпус. Они уже 11-го числа были на фронте, и корпус Юденича настолько активно отражал удары двух турецких корпусов, что те остановились на подступах к Сарыкамышу. Подтянув к городу уже пять дивизий, Энвер-паша даже представить себе не мог, что они бьются всего с двумя сборными бригадами. Мышлаевский пал духом и стал отдавать один за другим приказы об отступлении. 15 декабря он вообще бросил войска и, потеряв связь с Тифлисом, выехал в тыл.
Исправлять положение пришлось Юденичу, который возглавил Сарыкамышский отряд, и решил не сдавать город ни при каких обстоятельствах.
16 декабря турки ворвались было в Сарыкамыш, но русские их выбили. Уже после этого Юденич нашёл возможность для стремительного маневра: его отряд перешёл в неожиданное контрнаступление, более того, окружил основные силы турецкой армии и взял их в плен. Энвер-паша бросил войска, разбитые у Сарыкамыша, и пытался нанести отвлекающий удар под Караурганом, но русская 39-я дивизия, получившая потом имя «железной», перестреляла и переколола едва ли не весь 11-й турецкий корпус.
25 декабря Юденич по приказу Главнокомандующего наместника графа Воронцова-Дашкова вступил в фактическое командование Кавказской армией. Итак, разделение властей – на сугубо военную за Юденичем с его штабом и административно-хозяйственную в тылу за наместником главнокомандующим - состоялось де-факто.
К 5 января 1915 года противник был отброшен на исходные позиции, потеряв убитыми и пленными 90 тысяч штыков. Русские продвинулись на турецкую территорию на 30-40 километров, положив начало уже почти непрерывному после этого наступлению против турок. За успех в операции под Сарыкамышем Николай II произвёл Юденича в генералы от инфантерии и наградил его орденом Святого Георгия IV степени, а 24 января уже официально назначил командующим Кавказской армии, разделив власть наместника и главнокомандующего фронтом уже де-юре. Довольно быстро Николай Николаевич сумел сплотить вверенные ему части, ещё больше укрепить их боевой дух. Сослуживец Юденича генерал Веселозёров отмечал впоследствии: «В самый краткий срок он стал близким и понятным для кавказцев. Был широко гостеприимен, но в вопросах службы проявлял требовательность как к себе, так и к другим».
Но именно в это время граф Воронцов-Дашков, с которым Юденич нашёл взаимопонимание, запросил у Его Величества отставку. Граф писал государю, что пришло время «освободить его от несения непосильных состоянию его здоровья обязанностей и уволить на покой». Не получив от Николая II прямого ответа, наместник подал повторное ходатайство. Государь не согласился на увольнение графа Воронцова-Дашкова с поста Главнокомандующего и Наместника Кавказа, написав в ответ: “Я не могу представить Кавказ без Вас...”.
Впрочем, как оказалось, смена высокого начальства на Кавказе была только отложена.
К этому времени здоровье графа Воронцова-Дашкова несколько поправилось, но ему совершенно неожиданно стали пенять за… стремительное наступление вглубь турецкой территории, конкретно в турецкую Армению. На заседаниях Совета Министров 30 июля и 4 августа 1915 г. под председательством И.Л. Горемыкина и с участием военного министра А.А. Поливанова, министра иностранных дел С.Д. Сазонова и других, в адрес престарелого графа-наместника прозвучали такие слова, которые при желании можно было принять даже за обвинения в государственной измене. Дошло до того, что члены кабинета назвали молниеносное наступление Кавказской армии вредным, преступным для интересов России и общей экономии ведения войны. Современник свидетельствует, что «министры указывали (а генерал Поливанов подтверждал), что граф Воронцов-де интересуется только армянским вопросом, - воссозданием Великой Армении, и что ему чужды интересы общие».
Именно в это время, после серии поражений в весенне-летней компании 1915 года Николай II решил принять на себя верховное командование Русской армией, сместив с поста Верховного главнокомандующего дядю – великого князя Николая Николаевича. Тот и был отправлен наместником на Кавказ вместо окончательно слёгшего графа Воронцова-Дашкова. Причём с оставлением за великим князем высокого звания Верховного главнокомандующего – но только на Кавказе. Юденич, уже почти год фактически единолично распоряжавшийся на Кавказском фронте, мог опасаться прямого вмешательства в его дела со стороны великого князя, авторитет которого в армии, несмотря на завуалированную отставку, оставался очень высоким.
Новый Кавказский наместник, в отличие от большинства других Романовых, был кадровым военным, но воевал только в 1877-1878 годах – на Балканах. На посту Верховного главнокомандующего он приобрёл завидную популярность.
Это стало причиной самой настоящей фронды, которую устроили Николаю II не только думцы и министры, но и многие члены императорской фамилии, когда он решил лично возглавить армию. Некоторые современные исследователи даже готовы обвинять царского дядюшку в попытках организовать заговор против императора и воцариться самому как Николай III. Но эти обвинения опровергает в первую очередь тот факт, что Николай II после отречения хотел вновь назначить Верховным главнокомандующим именно своего дядю, кстати - главу романовского семейного совета. Генерал А.А. Брусилов характеризовал великого князя как чуть ли не идеального Главковерха: "Верховным Главнокомандующим был назначен великий князь Николай Николаевич. По моему мнению, в это время лучшего Верховного Главнокомандующего найти было нельзя. Это человек, всецело преданный военному делу, и теоретически и практически знавший и любивший военное ремесло". Начальник оперативного отдела Ставки генерал Ю.Н. Данилов и вовсе не стеснялся в своём панегирике: "Великий Князь Николай Николаевич! Кто не слышал этого имени? Первый русский Верховный Главнокомандующий в период участия России в мировой войне. Лицо, стоявшее во главе огромной пятимиллионной армии; человек, имевший на своей ответственности задачу защиты огромного государства, составлявшего одну шестую часть всей суши земного шара. Через ряды этой армии за все время командования ее Великим Князем прошли, по крайней мере, ещё столько же миллионов людей, собранных со всех концов России. Подчинённую ему армию он умел вести к победам; её достоинство он умел сохранить и в период тяжких неудач.
Великий Князь Николай Николаевич поражал всех, впервые его видевших, прежде всего своей выдающейся царственной внешностью, которая производила небывалое впечатление.
Чрезвычайно высокого роста, стройный и гибкий, как стебель, с длинными конечностями и горделиво поставленной головой, он резко выделялся над окружавшей его толпой, как бы значительна она ни была. Тонкие, точно выгравированные, черты его открытого и благородного лица, обрамленные небольшой седеющей бородкой клинышком, дополняли его характерную фигуру".
Но, похоже, последствия смещения с высшего поста в армии очень сильно сказались на великом князе. Разделение властей сохранилось - долгое время Николай Николаевич на Кавказе совершенно не вмешивался в распоряжения своего полного тёзки Юденича, хотя свою легендарную требовательность стал проявлять сразу. Надо признать, что такая требовательность нового наместника была нелишней, - турки оправились от первых поражений и готовились снова вторгнуться в пределы Российской империи. Когда Энвер-паша предпринял попытку летом 1915 года прорвать российский фронт на карском направлении, она была сорвана благодаря сплочённости российских отрядов и тактически грамотно построенной Алашкертской операции. Весьма показательно, что на Кавказском фронте по сравнению с Европейским театром войны, у русских войск не было таких острых проблем с вооружением и боеприпасами, хотя снарядного голода полностью избежать всё же не удалось. Однако ответный артиллерийский и пулемётный огонь русских неизменно был предельно эффективным. И это, прежде всего, заслуга генерала Юденича, сумевшего очень рачительно распорядиться значительными запасами вооружения, сделанными на Кавказе ещё до войны.
К этому времени всё большую тревогу у российской власти вызывала обстановка в Персии (Иране). В стране действовала разветвлённая сеть германских агентов, которые формировали диверсионные отряды и подталкивали Персию к войне с Россией на стороне Германии. В этой ситуации Ставка, по согласованию с великим князем - новым наместником Кавказа и главнокомандующим, поручила войскам Юденича провести операцию, получившую название Хамаданской. Был сформирован экспедиционный корпус. 30 октября российские части внезапно высадились в иранском порту Энзели, провели несколько экспедиций вглубь страны, заняв города Кум, Хамадан на подступах к Тегерану. Кроме того, были перекрыты попытки вражеских формирований проникнуть в Восточную Персию и Афганистан. В письме Николаю II великий князь Николай Николаевич ни слова не сказал о своём тёзке – командарме, зато не без удовлетворения отметил, что «Персия поостереглась вступать в войну на стороне германского блока».
Но обстановка на русско-турецком фронте по-прежнему была неспокойной. Правда, приближалась зима, и турки полагали, что в горы крупные силы русских не пойдут, чтобы не погибнуть от холода и не завязнуть в снегах. А Н.Н. Юденич считал, что такое заблуждение может быть на руку Кавказской армии и, не успев заручиться одобрением своих предложений у великого князя, настаивал перед Ставкой на горном наступлении к концу декабря. Причём наступлении широкомасштабном, - предлагалось прорвать оборону турок сразу в трёх направлениях: эрзерумском, ольтинском и битлисском. Ставка, а по сути – лично начальник штаба генерал М.В. Алексеев, в конце концов, дала добро, и основной удар кавказцы Юденича, преодолев горные перевалы, нанесли в направлении Кёпри-Кей. Они смяли растерявшегося от неожиданности врага, овладели крепостью Эрзерум и ещё сто километров гнали турок вглубь страны. Половина турецкой армии была уничтожена, другая – деморализована. Русским войскам был открыт путь в Анатолию – центральную область Турции.
Декабрьскую победу армии Юденича современники сразу же поставили в один ряд со штурмом Измаила А.В. Суворовым в 1790 году.
Главнокомандующий Кавказской армией за этот поход был награждён Орденом Святого Георгия II степени. Своего Георгия получил и великий князь Николай Николаевич. Но ведь победу под Эрзерумом Юденич одержал фактически в трудной борьбе с собственным начальством. Как пишет военный историк Антон Керсновский, после взятия кёприкейской позиции великий князь "предписал отвести армию от Эрзерума и стать на зимние квартиры", полагая "штурм сильнейшей крепости в жестокую стужу, по грудь в снегу и без осадной артиллерии" невозможным. Но Юденич нисколько не сомневался в успехе, ибо видел ежечасно, сколь высок боевой дух воинов-кавказцев, и взял на себя смелость напрямую сноситься с августейшим главковерхом. Ставка, на этот раз уже лично Николай II, хотя и не без нажима генерала от инфантерии Михаила Алексеева, дала добро. "Суворов победил Мольтке, - не без некоторого пафоса констатировал А.А. Керсновский, - Великий князь уступил, заявив, что слагает с себя ответственность за всё, что может произойти".
После взятия русскими Эрзерума западная общественность, которая долгое время расценивала Кавказский фронт как второстепенный, а на турок смотрела свысока, словно на каких-то недостойных противников, была просто потрясена. Вот что писал в своём донесении во время зимнего русско-турецкого сражения посол Франции в России Морис Палеолог: «Этот успех тем более похвален, что наступление наших союзников началось в гористой стране, такой же возвышенной, как Альпы, изрезанной пропастями и перевалами. Там ужасный холод, постоянные снежные бури. К тому же – никаких дорог, и весь край опустошён. Кавказская армия русских совершает там каждый день изумительные подвиги». Декабрьская победа вообще круто повернула отношение к России со стороны западных союзников. Незадолго до того они были вынуждены окончательно смириться с тяжёлой неудачей в Дарданеллах, где, между прочим, им успешно противостояли те самые «недостойные» противники – турки. Всего через месяц после взятия Эрзерума, а именно 4 марта 1916 года, было заключено англо-французско-русское соглашение о целях войны Антанты в Малой Азии. России был обещан Константинополь, Черноморские проливы и северная часть турецкой Армении. "В то время как на Западном нашем театре войны русские военачальники, даже самые лучшие, пытались действовать сперва "по Мольтке", а затем "по Жоффру", - писал о Юдениче А.А.Керсновский, - на Кавказе нашёлся русский полководец, пожелавший действовать по-русски, "по Суворову".
Как видим, на Кавказском фронте Юденичу пришлось воевать под началом двух наместников, но быть при этом фактическим главнокомандующим.
И такой «руководящий пасьянс» был словно бы «прописан» ему самой судьбой. Не так давно Служба внешней разведки РФ рассекретила одно из донесений Иностранного отдела ГПУ о совещании высшего командного состава Русской армии, которую эвакуировал Врангель из Крыма в Галлиполийский лагерь в Турции. Оно состоялось в марте 1922 года в Белграде, и на нём были приняты решения по поводу новой интервенции в большевистскую Россию. Среди прочего, на совещании говорилось: "Намечается вторжение в Россию трёх групп: группы Врангеля с юга, группы войск "Спасения Родины" и Западной группы под командой Краснова. Все три группы будут объединены под единым командованием… К предстоящим операциям намечен следующий командный состав: Верховный главнокомандующий и временный верховный правитель — великий князь Николай Николаевич, его помощник - генерал Гурко, начальник штаба - генерал Миллер, главком - генерал Юденич, начальник конницы — генерал Врангель…"
Граф наместник Илларион Иванович Воронцов-Дашков умер вскоре после смещения и разноса на Совете Министров – уже 28-го (15-го по ст. стилю) января 1916 года в знаменитом Воронцовском дворце в крымской Алупке. Великий князь Николай Николаевич, после того как Временное правительство фактически не позволило ему вернуться на пост Верховного главнокомандующего русской армией, больше уже не принимал активного участия в последующих трагических событиях в России. Он скончался в Антибе 5 января 1929 года. Генерал Юденич, которого Временное правительство 7 мая 1917 года отстранило от командования Кавказским фронтом, ещё успел без успеха схватиться с красными под Петроградом. Он эмигрировал во Францию и умер 5 октября 1933 года в Ницце.
Информация