Новая индустриализация Киргизии — воздушный замок или реальная перспектива
Вступление Киргизии в Таможенный Союз затягивается. Утверждение «дорожной карты», первоначально назначенное на лето-2013, в очередной раз перенесено — на май 2014-го. Противники и даже осторожные сторонники говорят о предстоящем шаге в залоге выбора, торга. Однако выбор заключается несколько не в том, о чём принято говорить, — не между вступлением и невступлением. Речь о выборе между осознанием необходимости новой индустриализации республики и иллюзиями возможности сохранить политическую стабильность, воспроизводя текущую модель государства.
Сервисная экономика как воздушный замок
Экономика Киргизии сегодня считается «сервисной». Этот элегантный термин придумал министр экономики и антимонопольной политики Темир Сариев. Отчитываясь около года назад перед киргизскими парламентариями, он так обозначил основную структурную составляющую народного хозяйства: «25% экономики республики держится на сельском хозяйстве, 43% приходится на торговые отношения и услуги, 5–7% связаны с финансовым сектором, 20% направлены на развитие страны. Экономика государства стала сервисной, и мы этим отличаемся от других стран мира». Ещё 5–7% по нашему, по-восточному — туда-сюда.
Отличаться можно выгодно. Или наоборот. На что сегодня живёт Киргизия? Расклад прост. Кроме поступлений от трудовых мигрантов (почти миллион киргизстанцев ежегодно перечисляют и привозят в республику более 3,5 миллиардов долларов), имеются торговые потоки из Китая в СНГ (пресловутый реэкспорт) и обслуживание жителей Бишкека по части транспорта, общепита, парикмахерских, обменных бюро, СМИ и магазинов.
Об энергетике необходим особый разговор. Туризм ещё, опять же. При президенте Акаеве туризм был передовым красным знаменем для идеологов независимости. Но не срослось. Сама собой инфраструктура не возникла (видимо, закон неубывания энтропии помешал), а инвестиций без гарантий никто не вложил. Из «прочего» — электроэнергетика (все проекты в которой завязаны на Россию), добыча угля для внутреннего пользования, золотодобыча на Кумторе и швейники. Про Кумтор и непрекращающуюся больше года схватку за чужое добро не знает только ленивый. Роста эффективности этого предприятия явно не предвидится. Швейники погоды не сделают.
В начале девяностых в промышленности Киргизии проходила тотальная приватизация.
Результат известен. Заводы остановили производство, некоторые перепрофилировались (наладили производство чайников и тазиков, ими же и зарплату выдавали, эти маркеры девяностых были общими для всего постсоветского пространства), некоторые обанкротились. Выпуск промышленной продукции сокращался, в 1995 году он уменьшился на две трети по сравнению с 1990-м. Затем этот показатель незначительно колебался. Итого, в народном хозяйстве Киргизии доля промышленности сейчас, к началу 2014 года, не дотягивает до 20%. Таково истинное значение термина «сервисная экономика».
Однако если в 1990-х падало промышленное производство, то теперь впереди уже маячит перспектива сокращения реэкспорта. Вопрос окончания эры реэкспорта в Киргизии ставят в прямую связь со вступлением в Таможенный союз. Мол, в результате умрёт грандиозный рынок «Дордой» и его южный «брат», «Кара-Суу» — и социальный взрыв обеспечен. Но евразийский интеграционный процесс обязательно продолжится — вместе с Киргизией или без неё. Значит, «Дордой» в любом случае ждёт упадок. Чтобы у экономики была основа, она должна производить что-то, кроме впечатлений.
Ностальгия как способ почувствовать разницу
Здесь необходим экскурс в историю. В 1913 году доля промышленного производства в Киргизии составляла 3%. До 1917 года промышленность, основанная на кустарном производстве, занималась в основном переработкой сельскохозяйственного сырья (86,5%). Работали 1 конфетная фабрика кустарного типа, 2 пивоваренных и 2 кожевенных завода, мастерская по выпуску плодово-ягодных соков, 11 мельниц и маслобоен.
В советский период, когда Киргизия входила в Среднеазиатский экономический район, ведущими отраслями были горнодобывающая, машиностроительная, лёгкая и пищевая промышленность. На выстроенной в это время системе объектов гидроэнергетики экономика худо-бедно работает до сих пор. Уголь, нефть и газ добывали на юго-западе республики. В Киргизии в рамках общесоюзной производственной цепи производились детали, металлорежущие станки и автоматические линии, электротехнические изделия, приборы и товары народного потребления. И даже торпеды для ВМФ. Десятки мощных заводов давали сотни тысяч рабочих мест. Была необычайно развита цветная металлургия (добыча и обогащение ртутных, сурьмяных, свинцово-цинковых руд, производство ртути, сурьмы). Лёгкая промышленность была представлена хлопкоочистительными, текстильными (ткани и трикотажные изделия не было нужды завозить из Китая), а также кожевенно-обувными, швейными и ковроткацкими фабриками. Развитая сеть сельхозперерабатывающих предприятий и заводов, производящих стройматериалы, дополняла картину. В итоге доля промышленности в экономике Киргизской ССР выросла с 3 до 50%. Так было.
Как стало — мы тоже видим. Масштаб разрушения экономики впечатляет. Причём данные добыты не под пулями и не в секретных архивах — только открытые источники и официальные данные министерства экономики и антимонопольной политики. Цифры, публичные выступления министра, простое сопоставление фактов рисуют однозначную картину. И на этой базе давайте зададим себе риторический вопрос: нужна ли Киргизии новая индустриализация?
Новая индустриализация как реальная перспектива
Можно ли просто восстановить былые хозяйственные связи? Увы, нет. Вернусь к закону неубывания энтропии. Все процессы, как известно, можно разделить на обратимые и необратимые. Так вот, пока демократические корабли бороздили пространство океана мечты о независимости, научно-технический прогресс ушёл далеко вперёд. Технологические процессы, обеспечивавшие промышленные связи, безнадёжно устарели. Кроме того, бывшие партнёры по СССР развивались эти 20 лет неравномерно и обрастали новыми связями. Обнулить результаты экономической катастрофы нельзя. Поэтому процесс разрушения совместной экономики необратим. Киргизии надо строить новую. Осилит ли республика эту задачу в условиях глобализации мировых экономических процессов самостоятельно? Нет, конечно.
Тогда с кем? Представим себе, что Китай, видящий все эти годы в Киргизии сырьевой «сарайчик» и оптового реализатора своих товаров на рынках соседей, внезапно кинется строить тут заводы и фабрики. Недавно вице-президент китайского Института международных проблем Жуань Цзуэнь говорил о роли Киргизии в рамках экономических программ проекта «Шёлковый путь» как об альтернативе Таможенному союзу для КР. Кто не в курсе, путь торговый. И проект тоже. Других планов нет, и появиться им неоткуда. Железная дорога, торговые предприятия — о том же. Турция экспортирует в Киргизию одежду и идеологию. Кредиты ещё. Тоже странно ждать с тех берегов промышленных проектов. Про Евросоюз и США помолчим, пожалуй. Остаются только бывшие партнёры по Советскому Союзу.
Реальная перспектива пройти по трудному пути новой индустриализации, минуя катастрофический сценарий, — евразийская экономическая интеграция.
Информация