Московский запорожец – Владимир Алексеевич Гиляровский
В конце девятнадцатого века в Москве невозможно было найти человека, который не знал бы «дядю Гиляя» – знаменитого бытописателя и публициста Владимира Гиляровского. Огромный, походящий на борца заезжего цирка, без труда ломавший пальцами серебряные рубли и с легкостью разгибавший подковы, Владимир Алексеевич абсолютно не укладывался в сложившийся образ вечно торопящегося журналиста, норовящего найти что-нибудь сенсационное. Наоборот, формировалось впечатление, что к этому человеку сенсации сбегаются сами, недаром он знал практически все, что происходило в Москве – от мелкой поножовщины, о которой не ведала даже полиция, до готовящегося приема у какого-нибудь генерал-губернатора, детали которого тот сам едва успел обговорить с приближенными. Гиляровский был не просто знаменит, что гораздо важнее, он был любим жителями столицы. Рады ему были везде, будь то актерская вечеринка, светский прием или кутеж в воровском притоне. Люди знали, что в долгу «дядя Гиляй» не останется. За интересную информацию он мог познакомить с нужными людьми, оказать протекцию, дать денег взаймы или написать заметку, вмиг сделав человека знаменитым. Многие считали, что Владимир Гиляровский – непременный атрибут Москвы, подобно самому Кремлю или собору Василия Блаженного. Однако ни положение, ни искренняя благодарность москвичей, ни появилась сама по себе, все это было завоевано ежедневным трудом, немалым талантом и искренней любовью к Первопрестольной.
К Владимиру Гиляровскому можно в полной мере применить фразу «колоритная личность». Его характер, внешность, манера говорить и вести себя, да и вообще вся биография были очень живописными. Согласно метрической книге церкви деревни Сяма, расположенной в бывшей Вологодской губернии, Владимир Гиляровский появился на свет 26 ноября (по старому стилю) 1855 года. Его отец, Алексей Иванович Гиляровский, трудился писарем в усадьбе графа Олсуфьева и, влюбившись в дочь управляющего имением, сумел добиться у ее отца, потомственного запорожца, согласия на брак. Детские годы мальчика прошли в вологодских лесах. Когда Владимиру исполнилось восемь лет, его мама Надежда Петровна скончалась. Вскоре Алексей Иванович вместе с сыном переехал в Вологду, нашел там себе работу, а через некоторое время снова женился.
Мачеха приняла Володю, как родного ребенка, обстановка в доме была доброжелательной, однако паренек, привыкший к раздольной свободной жизни с трудом адаптировался к новым условиям. В особенности ему не давались хорошие манеры за столом и прилежание в учебе. Парень рос отчаянным шалуном, предпочитая проводить все свое время на улице. Однажды он выкрасил дворовую собаку отцовской краской золотого цвета, за что был нещадно выпорот. В другой раз юный сорванец высыпал с крыши беседки на головы ничего не подозревающих прохожих ведро пойманных живых лягушек. Кумиром Владимира стал живший неподалеку отставной матрос, научивший его гимнастике, плаванию, верховой езде и приемам борьбы.
Осенью 1865 года Владимир поступил учиться в Вологодскую гимназию и умудрился в первом же классе остаться на второй год. Немалую роль в этом сыграли написанные им дерзкие эпиграммы и стихи на учителей, которые пользовались у ребят большой популярностью. Стоит отметить, что Гиляровский легко освоил французский язык, переводы его оценивались очень высоко. Во время учёбы он также усиленно изучал цирковые ремесла – акробатику и джигитовку. А когда в их городе остановился цирк, мальчик даже пробовал устроиться туда, однако ему отказали, сказав, что он еще мал.
В шестнадцать лет Гиляровский сбежал из дома, черкнув записку: «Ушел на Волгу, как устроюсь на работу, напишу». В неведомый мир Владимир отправился без денег и паспорта, с одной лишь твердой уверенностью в собственных силах. Пройдя двести километров пешком от Вологды до Ярославля, он нанялся в бурлацкую артель. Сначала бурлаки сомневались, брать ли паренька, однако Владимир, обладавший потрясающей физической силой, вытащив из кармана пятак, легко свернул его в трубочку. Так вопрос был решен. В течение двадцати дней он тянул общую лямку. Добравшись до Рыбинска, Гиляровский некоторое время поработал крючником и табунщиком, затем нанялся в грузчики, но по неопытности сломал лодыжку, оказавшись в чужом городе без копейки за пазухой. Пришлось, победив гордость, написать домой. Алексей Иванович приехал к нему и, отругав, дал денег, наказав непутевому сыну возвращаться обратно в Вологду и продолжать учебу.
В.А. Гиляровский - юнкер. 1871 г
До дома Владимир так и не добрался – на пароходе он познакомился с офицером и, последовав его уговорам, отправился служить в Нежинский полк. Служба там показалась ему не трудной – на спортивной площадке и плацу силач Гиляровский превосходил всех. Спустя два года в 1873 году его отправили в Москву в юнкерское училище. В город он влюбился с первого взгляда. Однако времени на его изучение не оставалось, в училище царила железная дисциплина, муштровка начиналась с раннего утра и продолжалась до вечера. Однажды, находясь в увольнении, он подобрал на улице брошенного младенца. Услышав по возвращении в свой адрес ряд обидных прозвищ, Владимир, не раздумывая, полез в драку. За нарушение дисциплины его отчислили обратно в полк. Однако уезжать из Москвы Гиляровский не хотел, плюнув на все, он подал рапорт об отставке.
Год он мыкался по столице, а потом отправился на Волгу. Будущий писатель работал то истопником, то пожарным, то сторожем, выступал даже в роли циркового наездника. После долгих скитаний в 1875 году он попал в Тамбовский театр. Попал, к слову, весьма оригинальным способом, – заступившись за актеров во время драки в местном ресторане. Новые друзья рекомендовали его режиссеру, и уже через сутки он впервые появился на сцене в спектакле «Ревизор» в роли полицейского Держиморды. Вместе с театром он посетил Воронеж, Пензу, Рязань, Моршанск. На гастролях в Саратове Владимир перешел в летний театр француза Сервье. Известный актер Василий Далматов говорил о нем: «Молодой, счастливый, веселый и живой, со всем пылом юности посвящающий себя сцене... Обладая необыкновенной силой, он пленял окружающих благородством души и своими атлетическими упражнениями».
Разразившаяся война с Турцией прервала театральную карьеру Гиляровского. Едва только началась запись добровольцев, писатель уже в чине вольноопределяющегося ехал на Кавказский фронт. Там он был направлен в 161 Александропольский полк в двенадцатую роту, однако через некоторое время перешёл в охотничий отряд. Благодаря своим способностям, Владимир Алексеевич очень быстро оказался в рядах военной элиты – разведке.
Целый год он ходил на опасные задания, неоднократно ловил и приводил в свою часть турецких солдат, был награждён медалью «За русско-турецкую войну 1877-1878» и Знаком Отличия Военного ордена святого Георгия четвертой степени. На протяжении этого периода Гиляровский успевал писать стихи и делать зарисовки, переписывался с отцом, который бережно хранил всю корреспонденцию. Когда воюющие державы заключили мир, он героем вернулся в родную Вологду. Отец подарил ему фамильную табакерку, однако примирения не случилось. В одном из споров Владимир в сердцах завязал кочергу узлом. Алексей Иванович вспылил и со словами: «Имущество не порть!» – обратно развязал ее. Побывка в итоге оказалась недолгой, Гиляровский выехал в Пензенский театр, где выступал его приятель Далматов.
Путешествуя с гастролями, он продолжал сочинять стихи, а вскоре начал осваивать и прозу. Сам он говорил, что на писательство его благословила знаменитая актриса Мария Ермолова. Послушав его рассказы о странствиях по Руси, она заявила: «Нельзя столько видеть и не писать!». В 1881 году Гиляровский снова оказался в Москве, работая в театре Анны Бренко. Познакомившись с редактором журнала «Будильник», он прочитал ему свои стихи о Стеньке Разине. Скоро их опубликовали. «Это был самый удивительный момент в моей богатой на приключения жизни, – говорил Гиляровский. – Когда я, еще не так давно беспаспортный бродяга, не единожды стоявший на границе гибели, смотрел на мои напечатанные строки…».
С.В. Малютин. Портрет В.А. Гиляровского
Осенью 1881 Владимир Алексеевич окончательно расстался с театром. В «Будильнике» он также не задержался, перейдя в 1882 году в основанный хватким журналистом Пастуховым «Московский листок», печатающий наиболее скандальные городские новости. Пастухов был крайне скрупулезен касательно правдивости материала, выходящего в его газете. От своих репортеров он требовал, чтобы их сведения были исключительно правдивыми. Быстро оценив таланты Владимира, Пастухов назначил его главным помощником с окладом пять копеек за строку. Именно Пастухов стал первым учителем и наставником Гиляровского, познакомив с разнообразными обитателями Москвы, с миром бродяг, преступников и нищих, с официальными представителями полиции. Гиляровский писал: «Я носился с ним по всей Москве, по всем трактирам, собирая всякие сплетни».
В те годы репортер был единственным источником свежих новостей, выполняя функции современного телевидения. Гиляровский по праву считается первооткрывателем горячего репортажа, как в прямом, так и в переносном смысле. Несмотря на молодой возраст, за плечами Владимира Алексееевича имелся солидный жизненный опыт, что очень помогало ему в работе. Он неоднократно рисковал жизнью, например, принимая участие в тушении московских пожаров, оказавшись рядом по своим обязанностям репортера. Несмотря на то, что у него была масса знакомых среди трактирщиков, сторожей, кустарей, канцелярских писцов, пожарных, обитателей трущоб, гостиничной прислуги, он предпочитал всегда лично присутствовать на месте происшествия. У него даже имелось специальное разрешение, позволявшее передвигаться на обозах вместе с пожарными.
Образ жизни у Гиляровского был очень напряженный: «Завтракаю в «Эрмитаже», ночью в поисках материала брожу по притонам рынка Хитрова. Сегодня, по заданию редакции, на генерал-губернаторском рауте, а завтра еду оглядывать задонские зимовники, заметенные снегом табуны... В Большом театре на очередном представлении «Демона» дирижирует Рубинштейн, вся Москва присутствует в бриллиантах и нарядах, – я буду описывать обстановку торжественного спектакля. Через неделю поеду на Кавказ, а через месяц в Питер, на встречу с Глебом Успенским в его квартире на Васильевском острове. А после опять на курьерский поезд, снова метаться по Москве, чтобы наверстать прошедшие недели».
За год Владимир Гиляровский сделал головокружительную карьеру, превратившись в одного из лучших столичных репортеров. Он не только прекрасно изучил историю Москвы, он знал все, чем жил современный город – географию, архитектуру, высший свет и низшие слои общества, проживающие в районе Хитровки: «У меня были везде знакомства, люди, оповещающие меня обо всем, что случилось: обитатели трущоб, писцы в полиции, сторожа на вокзалах». Беднота также отлично знала и симпатизировала писателю. Заслужить доверие озлобленных босяков, нищих, преступников было весьма нелегко. С кем-то он расплачивался, на других воздействовал своим обаянием или просто брал нахальством. Но прежде всего успех ему обеспечивало полное бесстрашие, честность, добросердечие и громадная выносливость. Он любил ставить героями своих очерков обычных горожан, писал об их скудных заработках, о плохом состоянии столичных благотворительных заведений, о борьбе с пьянством, о бедах и несчастьях отдельных семей и множестве других социальных проблем. Кроме того в свои рассказы ему удавалось вносить всю удаль и размашистость русской души. В поисках любопытных сюжетов он каждый день проходил пешком огромные расстояния, посещал самые опасные городские притоны, часами терпеливо дожидался интервью.
В 1882 году он четырнадцать дней провел в палатке возле страшной железнодорожной катастрофы возле деревни Кукуевка. Здесь в результате размыва грунта семь вагонов провалились под железнодорожное полотно и были завалены разжиженной почвой. Уже на следующий день Гиляровский нелегально, спрятавшись в туалете вагона служебного поезда, проник в оцепленный войсками район, а после примкнул к комиссии, члены которой не знали толком друг друга. Несмотря на попытки чиновников «замолчать» случившееся, он информировал читателей «Московского листка» о ходе спасательной операции. По собственному признанию журналиста после двух недель, проведенных на месте аварии, он в течение полугода страдал расстройством обоняния и не мог есть мясо. После этих репортажей он и получил свое самое известное прозвище – «король журналистов». Богатырского телосложения, в живописной казацкой папахе, он становился живым символом Москвы. Выражая искреннюю признательность и признавая за своего, москвичи стали величать его «дядей Гиляем».
Н.И. Струнников. Портрет В.А. Гиляровского
В неполные тридцать лет (в 1884 году) Владимир Алексеевич женился на учительнице Марии Ивановне Мурзиной, прожив с ней до конца жизни. С 1886 года супруги проживали в квартире, расположенной в переулке Столешникова в доме номер 9. Летом они снимали дачу в Быкове или в Краскове. Сам Владимир редко жил на дачах, в основном бывая наездами, однако за это время успевал отыскать в Подмосковье интересные сюжеты. Через год после свадьбы у пары родился сын Алеша, умерший в младенчестве, а еще через один год – дочь Надежда, ставшая популярным театральным критиком. Тихая и неразговорчивая Мария Ивановна обладала своими талантами – прекрасно рисовала и была замечательной рассказчицей, правда теряющейся на фоне громогласного и непоседливого мужа. Они редко ссорились, однако ей пришлось привыкать ко многому. В частности, к тому, что в их доме очень часто жили его друзья, или, что супруг мог внезапно исчезнуть и только через несколько дней прислать откуда-нибудь из Харькова телеграмму.
С появлением Марии Ивановны круг знакомых Гиляровского начал меняться. Старую репортерско-театральную шантрапу начали вытеснять приличные люди. Первыми стали Федор Шаляпин и Антон Чехов, также начинавший свою карьеру как журналист. Антон Павлович писал о дяде Гиляе: «Это очень беспокойный и шумливый человек, но вместе с тем простодушный, чистый сердцем...». После его поездки в Мелихово Чехов в письме жаловался: «Гостил у меня Гиляровский. Боже мой, что он выделывал! Лазил по деревьям, заездил всех лошадей, ломал бревна, показывая силу…». Хорошими знакомыми дяди Гиляя также были Бунин, Куприн, Брюсов, Блок, Есенин, Станиславский, Качалов, Саврасов, Репин и многие-многие другие не менее знаменитые современники. Писатель был членом Общества любителей российской словесности, являлся учредителем первого отечественного гимнастического общества, а также почётным пожарным Москвы. О жизни Владимира Алексеевича сохранилась масса воспоминаний. Некоторые из них отлично демонстрируют, какой это был необыкновенный человек. Однажды, например, он послал по вымышленному адресу в Австралию письмо лишь за тем, чтобы позже проследить какой длинный и запутанный путь оно проделало по миру, прежде чем возвратиться обратно к отправителю.
В 1884 году Гиляровский перешел в «Русские ведомости», где работали лучшие русские писатели – Дмитрий Мамин-Сибиряк, Глеб Успенский, Лев Толстой. Под их влиянием прежде аполитичный «дядя Гиляй» начал критиковать царский режим, а его книга «Трущобные люди», написанная в 1887 году, оказалась до такой степени обличительной, что весь тираж сожгли в дворике Сущевской полицейской части. В ответ Владимир Алексеевич организовал «Журнал спорт», отличающийся тем, что в нем никогда не печатались портреты членов царской семьи. Когда его спрашивали об этом, Гиляровский отвечал: «Простите, но они ведь не призовые жеребцы!».
А потом грянула Ходынка – массовая давка на коронации Николая II весной 1896 года. В толпе, прущей за грошовыми гостинцами, был и «дядя Гиляй». Спасся он лишь чудом – решив, что обронил отцовскую табакерку, пробился к краю толпы, как раз перед тем, как люди стали задыхаться и синеть. Табакерку он отыскал в заднем кармане, она поистине оказалась счастливой. Опубликованный им через день репортаж о случившемся читала вся Россия. Это была единственная статья в русской (и мировой) прессе, в которой правдиво рассказывалось о произошедшей трагедии.
Стоит отметить, что работа «дяди Гиляя» никогда не была обычной погоней за сенсацией. В результате его расследований на имеющиеся проблемы нередко обращали свое внимание власти. В 1887 году вышла объемная статья Гиляровского под названием «Ловля собак в Москве», проливающая свет на то, в каких условиях содержатся отловленные бездомные и одичавшие собаки, а также о процветающем барышничестве, поощряющем похищение породистых собак. Это была первая газетная заметка, поднимающая тему бездомных животных в столице.
От журналистской работы он постепенно отходил, все больше занимаясь писательской деятельностью. Он много читал: по работе – статистические отчеты журналы и путеводители, для души – классику. Особенно любил Гоголя, а из современников Максима Горького, с которым был лично знаком. Дома у Гиляровского была целая библиотека, занимавшая отдельную комнату. С годами он превратился в подлинную достопримечательность Москвы, его представляли приезжим, а сам Владимир Алексеевич выступал из дома за пару часов до назначенного срока, дабы успеть поздороваться и пообщаться со своими бесчисленными знакомыми. Многих из них он поддерживал – как в поисках правды, так и просто вещами и деньгами. В 1905 году, когда бастовали студенты, Гиляровский посылал бунтарям корзины калачей. Он мог выпрыгнуть на ходу из трамвая, чтобы дать денег знакомому бедняку.
Прибившийся к писателю мальчик на побегушках Николай Морозов, ставший впоследствии его биографом и секретарем, вспоминал: «Утром в его квартиру могла зайти неизвестная крестьянка с корзинкой яиц в руках. – «Елеровского», – спрашивала она. Оказывалось, что писатель накануне помог ей купить корову. Из какой она деревни и как Гиляровский попал туда – этим дома никто не интересовался, это было обычным явлением».
Вспоминая самые известные репортажи Гиляровского, нельзя не отметить его рассказ о жутком урагане, пронесшемся по столице в 1904 году. 16 июня вихрь пролетел в направлении Ярославского шоссе от Карачарово до Сокольников, оставив после себя огромные разрушения и человеческие жертвы. Владимир Алексеевич отмечал, что «по счастью» оказался в самом центре смерча. Тираж газеты с репортажем побил все рекорды – было продано почти сто тысяч экземпляров. Много сюжетов у Гиляровского было связано с железной дорогой. Широкую известность получил его очерк «В вихре», когда в декабре 1905 года Владимир Алексеевич оказался в поезде, на котором машинист эсер Алексей Ухтомский вывозил из столицы под обстрелом правительственных войск дружинников. Этим же событиям посвящен его рассказ от лица железнодорожного рабочего Голубева о карательной экспедиции офицеров Римана и Мина на Московско-Казанской железной дороге. Рассказ был опубликован только в 1925, эта публикация является образцом непредвзятого и честного журналистского освещения событий.
Шел год за годом, «дядя Гиляй» незаметно старел. В 1911 году он первый раз в жизни серьезно заболел. Это была пневмония, однако, испугавшись, писатель задумался о том, чтобы собрать свое разбросанное по газетам и журналам наследие. Он договорился с известным издателем Иваном Сытиным выпустить собрания сочинений в шести томах, однако это так и не было осуществлено – помешала война.
В начале Первой мировой вышла книга стихов Владимира Алексеевича, гонорар от которой Гиляровский передал в фонд помощи жертвам войны и раненым воинам. Иллюстрации к сборнику создавали Репин, Серов, братья Васнецовы, Малютин, Нестеров, Суриков. То, что такое количество исключительно именитых людей сплотились ради создания книги, говорит об уважении, которое они испытывали к «дяде Гиляю». Сам писатель частенько интересовался живописью, поддерживал молодых художников, покупая их картины. Кроме материальной помощи Гиляровский с удовольствием писал о проводимых художественных выставках, показывал купленные картины друзьям и знакомым, предрекая их авторам славу. Художники отвечали ему такими же теплыми чувствами. К тому же живописный образ писателя, так и просился на полотна. Гиляровского писали Шадр, Струнников и Малютин. Владимир Алексеевич позировал Репину при создании его знаменитой картины «Запорожские казаки пишут письмо турецкому султану». Его можно узнать в смеющемся запорожце в белой папахе. Портреты Гиляровского и членов его семьи написал и Герасимов, у которого писатель был частым гостем на даче. Ни с кого иного как с Гиляровского создавал образ Тараса Бульбы скульптор Андреев, необходимый ему для барельефа на памятник Николаю Гоголю.
Произошедшую революцию Гиляровский принял восторженно. Его можно было видеть разгуливающим по Москве в «комиссарской» кожаной куртке с бантом красного цвета. Большевики «дядю Гиляя» не тронули, однако и привечать не спешили. К тому же изменилась жизнь – большинство друзей покинуло столицу, многие общественные заведения закрылись, улицы получили новые названия. Предпочитая жить прошлым, старик целиком погрузился в исследование истории Москвы, по крупицам собирая различные мелочи быта. Разумеется, его кипучая натура не удовлетворялась одной кабинетной работой. Он гулял по редакциям, рассказывал молодым журналистам, как необходимо писать, поднимал вопросы профессиональной этики репортеров. Константин Паустовский вспоминал его слова: «От газетного листа обязано разить таким жаром, чтобы его в руках трудно было удержать!». Работы Гиляровского печатались теперь в новых изданиях: журналах «Огонёк», «Художественный труд», «Красная нива» и газетах «Вечерняя Москва», «Известия», «На вахте». С 1922 по 1934 года были опубликованы его книги: «Стенька Разин», «Записки москвича», «Друзья и встречи», «Мои скитания» и некоторые другие. Популярность Гиляровского не ослабевала, написанные им произведения не залеживались долго на прилавках. Самой известной работой Гиляровского считается выпущенная в 1926 году книга «Москва и москвичи». В ней правдиво и подробно показана жизнь столицы периода 1880-1890-ых годов, рассказано обо всем интересном и любопытном, имевшемся в Москве в то время. На страницах книги описаны трущобы, трактиры, рынки, улицы, бульвары, а также отдельные люди: искусства, чиновники, торговцы и многие другие.
Могила Гиляровского
В 1934 году у Гиляровского воспалился глаз, и его удалили. Мужественный писатель превратил это в очередную шутку – прямо посреди разговора с несведающим собеседником он вынимал стеклянный протез из глазницы со словами: «Мало кто может посмотреть на себя со стороны». В 1935 году Владимиру Алексеевичу исполнилось восемьдесят лет. Он почти ослеп, оглох, однако по-прежнему самостоятельно писал, складывая листы гармошкой, чтобы строки не лезли друг на дружку: «И работа моя делает меня молодым и счастливым – меня, отжившего и живущего…». Писатель восхищался преображением России и особенно реконструкцией Москвы, открытием метро. Он мечтал прокатиться на нем, однако врачи не разрешали. В ночь на 1 октября Гиляровский умер, похоронили его на Новодевичьем кладбище. Через годы скульптор Сергей Меркулов выполнил обещание, данное «дяде Гиляю» еще до революции, установив на его могиле памятник в виде метеорита, упавшего с неба, – символ неудержимой натуры московского запорожца.
По материалам книг: Е.Г. Киселевой «Рассказы о дяде Гиляе» и А.Г. Митрофанова «Гиляровский»
К Владимиру Гиляровскому можно в полной мере применить фразу «колоритная личность». Его характер, внешность, манера говорить и вести себя, да и вообще вся биография были очень живописными. Согласно метрической книге церкви деревни Сяма, расположенной в бывшей Вологодской губернии, Владимир Гиляровский появился на свет 26 ноября (по старому стилю) 1855 года. Его отец, Алексей Иванович Гиляровский, трудился писарем в усадьбе графа Олсуфьева и, влюбившись в дочь управляющего имением, сумел добиться у ее отца, потомственного запорожца, согласия на брак. Детские годы мальчика прошли в вологодских лесах. Когда Владимиру исполнилось восемь лет, его мама Надежда Петровна скончалась. Вскоре Алексей Иванович вместе с сыном переехал в Вологду, нашел там себе работу, а через некоторое время снова женился.
Мачеха приняла Володю, как родного ребенка, обстановка в доме была доброжелательной, однако паренек, привыкший к раздольной свободной жизни с трудом адаптировался к новым условиям. В особенности ему не давались хорошие манеры за столом и прилежание в учебе. Парень рос отчаянным шалуном, предпочитая проводить все свое время на улице. Однажды он выкрасил дворовую собаку отцовской краской золотого цвета, за что был нещадно выпорот. В другой раз юный сорванец высыпал с крыши беседки на головы ничего не подозревающих прохожих ведро пойманных живых лягушек. Кумиром Владимира стал живший неподалеку отставной матрос, научивший его гимнастике, плаванию, верховой езде и приемам борьбы.
Осенью 1865 года Владимир поступил учиться в Вологодскую гимназию и умудрился в первом же классе остаться на второй год. Немалую роль в этом сыграли написанные им дерзкие эпиграммы и стихи на учителей, которые пользовались у ребят большой популярностью. Стоит отметить, что Гиляровский легко освоил французский язык, переводы его оценивались очень высоко. Во время учёбы он также усиленно изучал цирковые ремесла – акробатику и джигитовку. А когда в их городе остановился цирк, мальчик даже пробовал устроиться туда, однако ему отказали, сказав, что он еще мал.
В шестнадцать лет Гиляровский сбежал из дома, черкнув записку: «Ушел на Волгу, как устроюсь на работу, напишу». В неведомый мир Владимир отправился без денег и паспорта, с одной лишь твердой уверенностью в собственных силах. Пройдя двести километров пешком от Вологды до Ярославля, он нанялся в бурлацкую артель. Сначала бурлаки сомневались, брать ли паренька, однако Владимир, обладавший потрясающей физической силой, вытащив из кармана пятак, легко свернул его в трубочку. Так вопрос был решен. В течение двадцати дней он тянул общую лямку. Добравшись до Рыбинска, Гиляровский некоторое время поработал крючником и табунщиком, затем нанялся в грузчики, но по неопытности сломал лодыжку, оказавшись в чужом городе без копейки за пазухой. Пришлось, победив гордость, написать домой. Алексей Иванович приехал к нему и, отругав, дал денег, наказав непутевому сыну возвращаться обратно в Вологду и продолжать учебу.
В.А. Гиляровский - юнкер. 1871 г
До дома Владимир так и не добрался – на пароходе он познакомился с офицером и, последовав его уговорам, отправился служить в Нежинский полк. Служба там показалась ему не трудной – на спортивной площадке и плацу силач Гиляровский превосходил всех. Спустя два года в 1873 году его отправили в Москву в юнкерское училище. В город он влюбился с первого взгляда. Однако времени на его изучение не оставалось, в училище царила железная дисциплина, муштровка начиналась с раннего утра и продолжалась до вечера. Однажды, находясь в увольнении, он подобрал на улице брошенного младенца. Услышав по возвращении в свой адрес ряд обидных прозвищ, Владимир, не раздумывая, полез в драку. За нарушение дисциплины его отчислили обратно в полк. Однако уезжать из Москвы Гиляровский не хотел, плюнув на все, он подал рапорт об отставке.
Год он мыкался по столице, а потом отправился на Волгу. Будущий писатель работал то истопником, то пожарным, то сторожем, выступал даже в роли циркового наездника. После долгих скитаний в 1875 году он попал в Тамбовский театр. Попал, к слову, весьма оригинальным способом, – заступившись за актеров во время драки в местном ресторане. Новые друзья рекомендовали его режиссеру, и уже через сутки он впервые появился на сцене в спектакле «Ревизор» в роли полицейского Держиморды. Вместе с театром он посетил Воронеж, Пензу, Рязань, Моршанск. На гастролях в Саратове Владимир перешел в летний театр француза Сервье. Известный актер Василий Далматов говорил о нем: «Молодой, счастливый, веселый и живой, со всем пылом юности посвящающий себя сцене... Обладая необыкновенной силой, он пленял окружающих благородством души и своими атлетическими упражнениями».
Разразившаяся война с Турцией прервала театральную карьеру Гиляровского. Едва только началась запись добровольцев, писатель уже в чине вольноопределяющегося ехал на Кавказский фронт. Там он был направлен в 161 Александропольский полк в двенадцатую роту, однако через некоторое время перешёл в охотничий отряд. Благодаря своим способностям, Владимир Алексеевич очень быстро оказался в рядах военной элиты – разведке.
Целый год он ходил на опасные задания, неоднократно ловил и приводил в свою часть турецких солдат, был награждён медалью «За русско-турецкую войну 1877-1878» и Знаком Отличия Военного ордена святого Георгия четвертой степени. На протяжении этого периода Гиляровский успевал писать стихи и делать зарисовки, переписывался с отцом, который бережно хранил всю корреспонденцию. Когда воюющие державы заключили мир, он героем вернулся в родную Вологду. Отец подарил ему фамильную табакерку, однако примирения не случилось. В одном из споров Владимир в сердцах завязал кочергу узлом. Алексей Иванович вспылил и со словами: «Имущество не порть!» – обратно развязал ее. Побывка в итоге оказалась недолгой, Гиляровский выехал в Пензенский театр, где выступал его приятель Далматов.
Путешествуя с гастролями, он продолжал сочинять стихи, а вскоре начал осваивать и прозу. Сам он говорил, что на писательство его благословила знаменитая актриса Мария Ермолова. Послушав его рассказы о странствиях по Руси, она заявила: «Нельзя столько видеть и не писать!». В 1881 году Гиляровский снова оказался в Москве, работая в театре Анны Бренко. Познакомившись с редактором журнала «Будильник», он прочитал ему свои стихи о Стеньке Разине. Скоро их опубликовали. «Это был самый удивительный момент в моей богатой на приключения жизни, – говорил Гиляровский. – Когда я, еще не так давно беспаспортный бродяга, не единожды стоявший на границе гибели, смотрел на мои напечатанные строки…».
С.В. Малютин. Портрет В.А. Гиляровского
Осенью 1881 Владимир Алексеевич окончательно расстался с театром. В «Будильнике» он также не задержался, перейдя в 1882 году в основанный хватким журналистом Пастуховым «Московский листок», печатающий наиболее скандальные городские новости. Пастухов был крайне скрупулезен касательно правдивости материала, выходящего в его газете. От своих репортеров он требовал, чтобы их сведения были исключительно правдивыми. Быстро оценив таланты Владимира, Пастухов назначил его главным помощником с окладом пять копеек за строку. Именно Пастухов стал первым учителем и наставником Гиляровского, познакомив с разнообразными обитателями Москвы, с миром бродяг, преступников и нищих, с официальными представителями полиции. Гиляровский писал: «Я носился с ним по всей Москве, по всем трактирам, собирая всякие сплетни».
В те годы репортер был единственным источником свежих новостей, выполняя функции современного телевидения. Гиляровский по праву считается первооткрывателем горячего репортажа, как в прямом, так и в переносном смысле. Несмотря на молодой возраст, за плечами Владимира Алексееевича имелся солидный жизненный опыт, что очень помогало ему в работе. Он неоднократно рисковал жизнью, например, принимая участие в тушении московских пожаров, оказавшись рядом по своим обязанностям репортера. Несмотря на то, что у него была масса знакомых среди трактирщиков, сторожей, кустарей, канцелярских писцов, пожарных, обитателей трущоб, гостиничной прислуги, он предпочитал всегда лично присутствовать на месте происшествия. У него даже имелось специальное разрешение, позволявшее передвигаться на обозах вместе с пожарными.
Образ жизни у Гиляровского был очень напряженный: «Завтракаю в «Эрмитаже», ночью в поисках материала брожу по притонам рынка Хитрова. Сегодня, по заданию редакции, на генерал-губернаторском рауте, а завтра еду оглядывать задонские зимовники, заметенные снегом табуны... В Большом театре на очередном представлении «Демона» дирижирует Рубинштейн, вся Москва присутствует в бриллиантах и нарядах, – я буду описывать обстановку торжественного спектакля. Через неделю поеду на Кавказ, а через месяц в Питер, на встречу с Глебом Успенским в его квартире на Васильевском острове. А после опять на курьерский поезд, снова метаться по Москве, чтобы наверстать прошедшие недели».
За год Владимир Гиляровский сделал головокружительную карьеру, превратившись в одного из лучших столичных репортеров. Он не только прекрасно изучил историю Москвы, он знал все, чем жил современный город – географию, архитектуру, высший свет и низшие слои общества, проживающие в районе Хитровки: «У меня были везде знакомства, люди, оповещающие меня обо всем, что случилось: обитатели трущоб, писцы в полиции, сторожа на вокзалах». Беднота также отлично знала и симпатизировала писателю. Заслужить доверие озлобленных босяков, нищих, преступников было весьма нелегко. С кем-то он расплачивался, на других воздействовал своим обаянием или просто брал нахальством. Но прежде всего успех ему обеспечивало полное бесстрашие, честность, добросердечие и громадная выносливость. Он любил ставить героями своих очерков обычных горожан, писал об их скудных заработках, о плохом состоянии столичных благотворительных заведений, о борьбе с пьянством, о бедах и несчастьях отдельных семей и множестве других социальных проблем. Кроме того в свои рассказы ему удавалось вносить всю удаль и размашистость русской души. В поисках любопытных сюжетов он каждый день проходил пешком огромные расстояния, посещал самые опасные городские притоны, часами терпеливо дожидался интервью.
В 1882 году он четырнадцать дней провел в палатке возле страшной железнодорожной катастрофы возле деревни Кукуевка. Здесь в результате размыва грунта семь вагонов провалились под железнодорожное полотно и были завалены разжиженной почвой. Уже на следующий день Гиляровский нелегально, спрятавшись в туалете вагона служебного поезда, проник в оцепленный войсками район, а после примкнул к комиссии, члены которой не знали толком друг друга. Несмотря на попытки чиновников «замолчать» случившееся, он информировал читателей «Московского листка» о ходе спасательной операции. По собственному признанию журналиста после двух недель, проведенных на месте аварии, он в течение полугода страдал расстройством обоняния и не мог есть мясо. После этих репортажей он и получил свое самое известное прозвище – «король журналистов». Богатырского телосложения, в живописной казацкой папахе, он становился живым символом Москвы. Выражая искреннюю признательность и признавая за своего, москвичи стали величать его «дядей Гиляем».
Н.И. Струнников. Портрет В.А. Гиляровского
В неполные тридцать лет (в 1884 году) Владимир Алексеевич женился на учительнице Марии Ивановне Мурзиной, прожив с ней до конца жизни. С 1886 года супруги проживали в квартире, расположенной в переулке Столешникова в доме номер 9. Летом они снимали дачу в Быкове или в Краскове. Сам Владимир редко жил на дачах, в основном бывая наездами, однако за это время успевал отыскать в Подмосковье интересные сюжеты. Через год после свадьбы у пары родился сын Алеша, умерший в младенчестве, а еще через один год – дочь Надежда, ставшая популярным театральным критиком. Тихая и неразговорчивая Мария Ивановна обладала своими талантами – прекрасно рисовала и была замечательной рассказчицей, правда теряющейся на фоне громогласного и непоседливого мужа. Они редко ссорились, однако ей пришлось привыкать ко многому. В частности, к тому, что в их доме очень часто жили его друзья, или, что супруг мог внезапно исчезнуть и только через несколько дней прислать откуда-нибудь из Харькова телеграмму.
С появлением Марии Ивановны круг знакомых Гиляровского начал меняться. Старую репортерско-театральную шантрапу начали вытеснять приличные люди. Первыми стали Федор Шаляпин и Антон Чехов, также начинавший свою карьеру как журналист. Антон Павлович писал о дяде Гиляе: «Это очень беспокойный и шумливый человек, но вместе с тем простодушный, чистый сердцем...». После его поездки в Мелихово Чехов в письме жаловался: «Гостил у меня Гиляровский. Боже мой, что он выделывал! Лазил по деревьям, заездил всех лошадей, ломал бревна, показывая силу…». Хорошими знакомыми дяди Гиляя также были Бунин, Куприн, Брюсов, Блок, Есенин, Станиславский, Качалов, Саврасов, Репин и многие-многие другие не менее знаменитые современники. Писатель был членом Общества любителей российской словесности, являлся учредителем первого отечественного гимнастического общества, а также почётным пожарным Москвы. О жизни Владимира Алексеевича сохранилась масса воспоминаний. Некоторые из них отлично демонстрируют, какой это был необыкновенный человек. Однажды, например, он послал по вымышленному адресу в Австралию письмо лишь за тем, чтобы позже проследить какой длинный и запутанный путь оно проделало по миру, прежде чем возвратиться обратно к отправителю.
В 1884 году Гиляровский перешел в «Русские ведомости», где работали лучшие русские писатели – Дмитрий Мамин-Сибиряк, Глеб Успенский, Лев Толстой. Под их влиянием прежде аполитичный «дядя Гиляй» начал критиковать царский режим, а его книга «Трущобные люди», написанная в 1887 году, оказалась до такой степени обличительной, что весь тираж сожгли в дворике Сущевской полицейской части. В ответ Владимир Алексеевич организовал «Журнал спорт», отличающийся тем, что в нем никогда не печатались портреты членов царской семьи. Когда его спрашивали об этом, Гиляровский отвечал: «Простите, но они ведь не призовые жеребцы!».
А потом грянула Ходынка – массовая давка на коронации Николая II весной 1896 года. В толпе, прущей за грошовыми гостинцами, был и «дядя Гиляй». Спасся он лишь чудом – решив, что обронил отцовскую табакерку, пробился к краю толпы, как раз перед тем, как люди стали задыхаться и синеть. Табакерку он отыскал в заднем кармане, она поистине оказалась счастливой. Опубликованный им через день репортаж о случившемся читала вся Россия. Это была единственная статья в русской (и мировой) прессе, в которой правдиво рассказывалось о произошедшей трагедии.
Стоит отметить, что работа «дяди Гиляя» никогда не была обычной погоней за сенсацией. В результате его расследований на имеющиеся проблемы нередко обращали свое внимание власти. В 1887 году вышла объемная статья Гиляровского под названием «Ловля собак в Москве», проливающая свет на то, в каких условиях содержатся отловленные бездомные и одичавшие собаки, а также о процветающем барышничестве, поощряющем похищение породистых собак. Это была первая газетная заметка, поднимающая тему бездомных животных в столице.
От журналистской работы он постепенно отходил, все больше занимаясь писательской деятельностью. Он много читал: по работе – статистические отчеты журналы и путеводители, для души – классику. Особенно любил Гоголя, а из современников Максима Горького, с которым был лично знаком. Дома у Гиляровского была целая библиотека, занимавшая отдельную комнату. С годами он превратился в подлинную достопримечательность Москвы, его представляли приезжим, а сам Владимир Алексеевич выступал из дома за пару часов до назначенного срока, дабы успеть поздороваться и пообщаться со своими бесчисленными знакомыми. Многих из них он поддерживал – как в поисках правды, так и просто вещами и деньгами. В 1905 году, когда бастовали студенты, Гиляровский посылал бунтарям корзины калачей. Он мог выпрыгнуть на ходу из трамвая, чтобы дать денег знакомому бедняку.
Прибившийся к писателю мальчик на побегушках Николай Морозов, ставший впоследствии его биографом и секретарем, вспоминал: «Утром в его квартиру могла зайти неизвестная крестьянка с корзинкой яиц в руках. – «Елеровского», – спрашивала она. Оказывалось, что писатель накануне помог ей купить корову. Из какой она деревни и как Гиляровский попал туда – этим дома никто не интересовался, это было обычным явлением».
Вспоминая самые известные репортажи Гиляровского, нельзя не отметить его рассказ о жутком урагане, пронесшемся по столице в 1904 году. 16 июня вихрь пролетел в направлении Ярославского шоссе от Карачарово до Сокольников, оставив после себя огромные разрушения и человеческие жертвы. Владимир Алексеевич отмечал, что «по счастью» оказался в самом центре смерча. Тираж газеты с репортажем побил все рекорды – было продано почти сто тысяч экземпляров. Много сюжетов у Гиляровского было связано с железной дорогой. Широкую известность получил его очерк «В вихре», когда в декабре 1905 года Владимир Алексеевич оказался в поезде, на котором машинист эсер Алексей Ухтомский вывозил из столицы под обстрелом правительственных войск дружинников. Этим же событиям посвящен его рассказ от лица железнодорожного рабочего Голубева о карательной экспедиции офицеров Римана и Мина на Московско-Казанской железной дороге. Рассказ был опубликован только в 1925, эта публикация является образцом непредвзятого и честного журналистского освещения событий.
Шел год за годом, «дядя Гиляй» незаметно старел. В 1911 году он первый раз в жизни серьезно заболел. Это была пневмония, однако, испугавшись, писатель задумался о том, чтобы собрать свое разбросанное по газетам и журналам наследие. Он договорился с известным издателем Иваном Сытиным выпустить собрания сочинений в шести томах, однако это так и не было осуществлено – помешала война.
В начале Первой мировой вышла книга стихов Владимира Алексеевича, гонорар от которой Гиляровский передал в фонд помощи жертвам войны и раненым воинам. Иллюстрации к сборнику создавали Репин, Серов, братья Васнецовы, Малютин, Нестеров, Суриков. То, что такое количество исключительно именитых людей сплотились ради создания книги, говорит об уважении, которое они испытывали к «дяде Гиляю». Сам писатель частенько интересовался живописью, поддерживал молодых художников, покупая их картины. Кроме материальной помощи Гиляровский с удовольствием писал о проводимых художественных выставках, показывал купленные картины друзьям и знакомым, предрекая их авторам славу. Художники отвечали ему такими же теплыми чувствами. К тому же живописный образ писателя, так и просился на полотна. Гиляровского писали Шадр, Струнников и Малютин. Владимир Алексеевич позировал Репину при создании его знаменитой картины «Запорожские казаки пишут письмо турецкому султану». Его можно узнать в смеющемся запорожце в белой папахе. Портреты Гиляровского и членов его семьи написал и Герасимов, у которого писатель был частым гостем на даче. Ни с кого иного как с Гиляровского создавал образ Тараса Бульбы скульптор Андреев, необходимый ему для барельефа на памятник Николаю Гоголю.
Произошедшую революцию Гиляровский принял восторженно. Его можно было видеть разгуливающим по Москве в «комиссарской» кожаной куртке с бантом красного цвета. Большевики «дядю Гиляя» не тронули, однако и привечать не спешили. К тому же изменилась жизнь – большинство друзей покинуло столицу, многие общественные заведения закрылись, улицы получили новые названия. Предпочитая жить прошлым, старик целиком погрузился в исследование истории Москвы, по крупицам собирая различные мелочи быта. Разумеется, его кипучая натура не удовлетворялась одной кабинетной работой. Он гулял по редакциям, рассказывал молодым журналистам, как необходимо писать, поднимал вопросы профессиональной этики репортеров. Константин Паустовский вспоминал его слова: «От газетного листа обязано разить таким жаром, чтобы его в руках трудно было удержать!». Работы Гиляровского печатались теперь в новых изданиях: журналах «Огонёк», «Художественный труд», «Красная нива» и газетах «Вечерняя Москва», «Известия», «На вахте». С 1922 по 1934 года были опубликованы его книги: «Стенька Разин», «Записки москвича», «Друзья и встречи», «Мои скитания» и некоторые другие. Популярность Гиляровского не ослабевала, написанные им произведения не залеживались долго на прилавках. Самой известной работой Гиляровского считается выпущенная в 1926 году книга «Москва и москвичи». В ней правдиво и подробно показана жизнь столицы периода 1880-1890-ых годов, рассказано обо всем интересном и любопытном, имевшемся в Москве в то время. На страницах книги описаны трущобы, трактиры, рынки, улицы, бульвары, а также отдельные люди: искусства, чиновники, торговцы и многие другие.
Могила Гиляровского
В 1934 году у Гиляровского воспалился глаз, и его удалили. Мужественный писатель превратил это в очередную шутку – прямо посреди разговора с несведающим собеседником он вынимал стеклянный протез из глазницы со словами: «Мало кто может посмотреть на себя со стороны». В 1935 году Владимиру Алексеевичу исполнилось восемьдесят лет. Он почти ослеп, оглох, однако по-прежнему самостоятельно писал, складывая листы гармошкой, чтобы строки не лезли друг на дружку: «И работа моя делает меня молодым и счастливым – меня, отжившего и живущего…». Писатель восхищался преображением России и особенно реконструкцией Москвы, открытием метро. Он мечтал прокатиться на нем, однако врачи не разрешали. В ночь на 1 октября Гиляровский умер, похоронили его на Новодевичьем кладбище. Через годы скульптор Сергей Меркулов выполнил обещание, данное «дяде Гиляю» еще до революции, установив на его могиле памятник в виде метеорита, упавшего с неба, – символ неудержимой натуры московского запорожца.
По материалам книг: Е.Г. Киселевой «Рассказы о дяде Гиляе» и А.Г. Митрофанова «Гиляровский»
Информация