Неестественный отбор
Отправившись погулять с ребенком, даже самые любящие и заботливые родители не могут быть уверены, что семья вернется домой в полном составе. Ваш внешний вид или поведение могут показаться подозрительными какой-нибудь чиновнице из органов опеки, и этого будет вполне достаточно, чтобы малыша тут же отправили в детский дом. Почему в России процветает узаконенный киднеппинг — в расследовании «Культуры».Однажды ясным днем москвичка Мария Шакирзанова вместе с дочкой Евой пришла в паспортный стол Таганского района — нужно было оформить кое-какие документы. Пока доехала из Новокосино, пока стояла в очереди — пришло время кормить девочку. Еве год и три месяца, но она еще находится на грудном вскармливании. Мария попросила у паспортистки показать ей, где можно покормить ребенка и сменить памперс.
Дальше начался триллер. Через несколько минут после разговора к паспортному столу подъехал наряд. Полицейские немедленно отобрали ребенка, обвинив молодую маму в бродяжничестве — лишь на том основании, что у нее не было паспорта и свидетельства о рождении малышки. Мария объясняла, что как раз и хотела оформить дочери свидетельство, показала даже справку о рождении, выданную в роддоме, — не помогло. Тогда женщина попросила разрешения позвонить домой, известить свою маму о том, что произошло. Не разрешили.
В результате Марию с дочкой отвезли в ОВД. Там кричали, унижали, осматривали руки — искали следы от инъекций. Дочка беспрерывно плакала, покормить ее Маше так и не дали. Женщина была в шоке. Некоторых вопросов она просто не понимала.
— Маша в детстве сильно заикалась, она теряется и замыкается в себе, когда на нее повышают голос, — рассказала «Культуре» ее мать Наталья Матвеева. — Чтобы преодолеть этот недуг, мы даже несколько лет в семье пели, а не разговаривали. У нее восстановилась нормальная речь, но в стрессовой ситуации она полностью теряется.
Надо сказать, Маша — человек верующий и не слишком светский, в свои 26 производит порой впечатление наивной простушки, не ориентирующейся в окружающей жизни, тем более в хитросплетениях законодательства. Именно поэтому, как и сотни других православных, она не стала получать паспорт нового образца со штрих-кодом. Однако после разъяснений церковных иерархов поняла, что ее беспокойства напрасны, и решила пройти паспортизацию. Но тут новая беда. Единственным документом у Марии было свидетельство о рождении. Она постоянно носила его с собой и в конце концов потеряла. В православной благотворительной организации «Дом для мамы» ей помогли решить эту проблему: отправили запрос в органы ЗАГС, и дубликат свидетельства пришел в тот самый центр по оказанию госуслуг, где находится паспортный стол и откуда забрал Машу наряд полиции.
— В полпятого вечера, когда Маша с Евой уже давно должны были находиться дома, неожиданно раздался телефонный звонок, — вспоминает Наталья Матвеева. — Дама представилась инспектором ОВД Мылкиной и сказала, что, мол, некая девица утверждает, что она ваша дочь. Тут я услышала нечеловеческий вопль Маши: «У меня отбирают Еву!!!» Я умоляла инспектора дождаться, пока я привезу документы, что ребенок находится на грудном вскармливании, имеет ряд заболеваний, ему нельзя разлучаться с матерью.
Наталья примчалась в ОВД, но было уже поздно: девочку отправили в Дом ребенка № 6 на Пятницкой. Мария билась в истерике за воротами ОВД. Ей даже не выдали никакого документа о том, что у нее забрали ребенка. Произошло это, надо сказать, как раз 31 декабря — но какой тут Новый Год. Все последующие дни, пока страна праздновала и отдыхала, Мария вместе с матерью ежедневно, как на работу, ходили в ОВД, в органы опеки, в Дом ребенка, рыдая и умоляя вернуть им Еву. В ответ — тишина.
— Мне казалось, что они просто издеваются над нами, — со слезами вспоминает Наталья Матвеева. — Например, мне сказали, что мою дочь нашли в сугробе, как бомжиху. Но все же помнят, что в декабре никакого снега и в помине не было!
Бездушие или бдительность?
Когда адвокаты семьи затребовали официальные документы, по которым забрали девочку, им показали акт о выявлении безнадзорного ребенка. Он был составлен инспекторами по делам несовершеннолетних и подписан представителями органа опеки. Вот согласно этой бумажке, составленной за полчаса, Еву и забрали у матери.
Ни мать, ни бабушку к малышке не пускали в течение трех недель. Они писали жалобы во все инстанции, обращались даже в Госдуму. Еву удалось вернуть только после официального заявления о похищении ребенка, которое мама и бабушка отнесли прямо на Петровку. Но даже после этого девочку отдали не сразу.
— В Доме ребенка от нас потребовали документы из органов опеки, что нам можно отдать Еву, — вспоминает Наталья.
Теперь Мария не спускает дочку с коленей ни на минуту. Кажется, что для нее больше ничего и никого не существует. Вид у женщины испуганный, затравленный. Но боится она не за себя, за дочь — сумеет ли та оправиться после перенесенного стресса.
— Ева всегда спокойная была, — говорит молодая мама. — А теперь стала кричать по ночам, плакать. А еще почему-то бьет диван — похоже, что ее наказывали. То, что мы пережили, — это ад.
Скромная молодая женщина, небогато, но прилично, по сезону одета. Ухоженная малышка, уже ходит за ручку, произносит первые слова. Разглядывает картинки в книжках. С удовольствием грызет яблоко. Рядом бабушка, не расстающаяся с молитвословом. Дома детские игрушки соседствуют с иконами. Вполне приличная православная семья. Чем они не понравились чиновникам?
В паспортном столе нам по телефону прокомментировали ситуацию так: мол, находясь там, Мария сказала, что поссорилась с матерью, и ей некуда идти. Вела себя странно, да и девочка на нее совсем не похожа. Я решила туда съездить, узнать подробнее, что произошло — не укладывалось в голове, что ни с того, ни с сего можно взять и отобрать ребенка. Центр находится недалеко от станции метро «Пролетарская», на первом этаже жилого дома. Просторное помещение, вежливые сотрудницы. Есть и «Комната матери и ребенка», где можно покормить и перепеленать ребенка.
— Если вам надо будет воспользоваться, то пожалуйста, — радушно предложила сотрудница.
Но как только там узнали, кто я и по какой причине приехала, отношение сразу изменилось. Улыбчивая сотрудница вдруг заявила, что без начальства разговаривать не будет. А начальство, как водится в таких случаях, убыло по делам.
Впрочем мотивацию паспортистов и сотрудников МВД я поняла: странноватая мамаша, нет полного набора документов, да и вообще, хотели как лучше… А вот тут стоп. Да, необычная, нет документов — тоже правда. Но разве это повод отбирать ребенка? Разве ему лучше будет в казенном доме, а не у мамы с бабушкой? И уж если так душа болит у правоохранителей за судьбу малышки, то почему бы не сгонять им на полицейской машине с мигалкой к Маше домой — посмотреть, в каких условиях живет девочка. Нет, совершать лишние телодвижения им и в голову не приходило.
В ОВД ситуацию вообще отказались комментировать — сейчас идет служебная проверка. В департаменте соцзащиты сообщили: «Семья Шакирзановой М. А. будет сопровождаться отделом опеки, попечительства и патронажа по месту ее проживания в районе Косино-Ухтомский». В Доме ребенка официального ответа не дали. А не официально сказали: мол, ошибка — с кем не бывает…
Юристы считают, что все, что произошло с Марией — правовой беспредел. Ведь Еву оформили в Дом ребенка как беспризорницу, хотя она находилась с мамой. А документы, которые привезла бабушка, даже смотреть не стали.
— На мой взгляд, работники полиции незаконно задержали мою клиентку, — говорит адвокат Шакирзановой Ирина Чепурная. — Из паспортного стола, куда она пришла сама, ее перевезли в ОВД. На каком основании? Сотрудники по делам несовершеннолетних провели допрос — и тоже без достаточных оснований. Марии не разрешили позвонить близким, не дали пригласить адвоката, были нарушены ее конституционные права. В ОВД «Таганский» нам так до сих пор и не дали объяснений. Действия полиции можно квалифицировать как похищение человека и превышение должностных полномочий.
Впрочем, юридические основания у тех, кто отобрал маленькую Еву, как это ни чудовищно, имеются. Конституция, права человека, многовековая традиция защиты и охраны семьи, материнства и детства — все перечеркивает статья 77 Семейного кодекса «Отобрание ребенка при непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью». Оказывается, органы опеки и попечительства имеют право забрать ребенка без всякого суда. Кому-то покажется, что здоровью малыша угрожает опасность — и этого достаточно.
Повод найдется
Машина ювенальной юстиции наращивает обороты. Это узаконенная технология изъятия ребенка из семьи под предлогом защиты его интересов. То там, то тут появляются сообщения о том, что детей отбирают у родителей. Вышли из дома без документов — есть основание забрать ребенка. Потому что не докажете, что это ваш сын или дочь. Может, вы его украли, чтобы продать на органы — налицо угроза жизни ребенка, ст. 77 Семейного кодекса. У вас есть с собой свидетельство о рождении? Прекрасно. Но не поможет. Там нет фотографии. А вдруг вы украли соседского отпрыска, что-то он на вас не похож. И снова 77-я. Под колеса этой машины может попасть любой. Вот несколько примеров.
Москвичи Даша и Максим Ефремовы, воспитывая двух родных дочек, взяли еще и пару приемных ребят из Дома ребенка — Колю и Ваню. И хоть малыши страдали тяжелыми заболеваниями, они были самыми любимыми. У папы небольшой бизнес, мама занималась детьми, в выходные семья частенько устраивала праздники для соседей. Квартира, дача, машина, а тут еще Даша забеременела вновь. Столько счастья и одним Ефремовым — непорядок.
Как-то в квартиру ворвались люди в масках, мальчишек забрали. Причина — жалоба соседей, что детей в семье… душат. Ефремовым пригрозили тюрьмой, а их родным дочкам — детским домом. Теперь Дарья и Максим ищут отобранных пацанов по детским домам. Колю найти удалось, но его не возвращают. Про удушение уже не вспоминают — ясно, что бред. Но есть проблема посерьезнее: оказывается, Даша и Максим не прошли курсы для приемных родителей, поэтому доверить им ребенка, несмотря на то, что он уже два года прекрасно прожил в этой семье, нельзя. А судьба Вани так и не известна.
Еще случай. Несколько лет назад у жителя Иваново Андрея Вершинина погибла жена, осталась маленькая дочь Соня. Вскоре он женился на женщине с ребенком. Снежана приняла Соню как родную, меняла ей мокрые простыни — у девочки энурез. В семье появился и еще один малыш. Но в один, совсем не прекрасный для семьи, день Соню выкрала бабушка, бывшая теща. Причина проста: после гибели матери девочка стала наследницей большой квартиры в центре города. Вернуть ребенка пока не получается. Все суды в Иваново проиграны, приехали искать правду в Москве.
— На меня сфабриковали дело, что я била Соню, — рассказывает Снежана. — Хотя накануне у меня заболел младший ребенок, в доме был врач, заодно осмотрел и Соню — никаких синяков он не видел. Экспертиза липовая, пара синяков есть у любого ребенка. Но прокурор и слушать ничего не хочет. А мужа обвинили в том, что он не кормил и не одевал девочку. Вот уже два года судимся, чтобы вернуть малышку, а нам даже увидеть ее не дают.
Мария Казимирова и Артем Рашитов могут стать следующими осиротевшими родителями. Они не москвичи, но живут в столице давно, имеют регистрацию, платят налоги и «коммуналку». Но вот никаких благ, на которые могут рассчитывать постоянные жители Первопрестольной, им не положено. Не построили детсады для приезжих. Группа родителей, в том числе и Мария с Артемом, подписали петицию о недоступности дошкольного образования. Тут же к ним в гости пришли представители органов опеки: мол, нет возможности отдать в детсад — поможем: заберем в приют.
У кого-то третий ребенок выводит семью за черту бедности, тем самым дети попадают в сложную жизненную ситуацию. Выход — детдом. У других на тренировке сын упал, пришел в синяках — видимо, бьют. Тоже повод забрать.
В ответ на неумолимое бездушие государственной машины родители и другие возмущенные складывающейся ситуацией люди организовали что-то вроде движения сопротивления.
— Со всей страны на нашу «Горячую линию» звонят люди, пострадавшие от ювенальщиков, — говорит координатор движения «В защиту детства» Сергей Пчелинцев. — Малышей забирают не у пьяниц и наркоманов, а у нормальных родителей. Из семей, которые по тем или иным причинам попали в тяжелую жизненную ситуацию: отсутствие ремонта, недостаток средств, низкая зарплата, временные трудности с жильем. Особенно это проявляется в средних и малых городах. В любую семью со скромным достатком может прийти чиновник и сказать: ты не готов платить за обучение и лечение, а в детском доме смогут…
В семье детям лучше
Издревле процветание семьи строилось на традиционной духовно-нравственной основе, подтвержденной многовековым опытом наших предков. Разрушение ее приведет к негативным изменениям во всех сферах общества. На XV Всемирном русском народном соборе в мае 2011 года семья признана базисной ценностью.
Да, встречаются семьи, из которых забрать ребенка просто необходимо, но это скорее исключение, чем правило. «Заблудших овец» надо спасать — помогать добрым словом, советом, а иногда и деньгами. История, с которой мы начали рассказ, произошла, напомню, в Центре государственных услуг. Нормальная такая государственная услуга — забрать ребенка в детский дом. А вот помочь семье в трудной ситуации — такой услуги у государства, получается, нет.
Открытие православного кризисного центра в МосквеДа, сегодня в Москве существуют несколько кризисных центров помощи женщинам в трудной жизненной ситуации, в том числе и при РПЦ. Там жертвы семейных конфликтов вместе с ребенком могут найти и кров, и стол, и одежду, а также моральную поддержку и утешение, что необходимо во время ссоры. Но это капля в море.
В зоне риска сразу же оказывается многодетная семья. Здесь доход на человека получается гораздо ниже, чем в ячейках общества с одним ребенком. Кроме того, нередко дети в таких семьях приемные. Как выражаются чиновники, не родительские, а государственные — их забрать еще проще.
Не понимают чиновники того, что ребенок не может спокойно перенести расставание с родителями, даже приемными, не говоря о родных. В Архангельской области органы опеки отобрали трех дочерей у разведенной матери. Девочки настолько тяжело переживали расставание, что старшая повесилась меньше чем через два месяца разлуки.
Кто виноват? Ушедший из семьи отец-алкоголик или мать, работающая день и ночь, чтобы прокормить дочерей? А может, все-таки чиновник, решивший судьбу семьи одним росчерком пера?
Органы опеки превратились в карательную систему. Душевная травма от потери родителей — гораздо больнее, чем синяк, из-за которого могут забрать в детдом. Никакая каша с маслом в казенном пищеблоке не заменит чая с сухариками в родной обшарпанной кухоньке.
— Даже если мать и отец пьют, детям и с такими родителями лучше, чем в разлуке, — высказала «Культуре» свой взгляд на проблему начальник отдела координации деятельности подразделений по делам несовершеннолетних МВД России полковник полиции Елена Новосельцева. — Или бывает, что подросток идет работать, чтобы содержать своих младших братьев и сестер. По статье 77 Семейного кодекса мы может отправить его в детский дом, а младших — в Дом ребенка, но зачем же разрушать семью?
Выходит, закон законом, но подходить к нему надо с умом и добрым сердцем. Что далеко не всегда понимают разные должностные лица.
Made in USA
Все начиналось с инициативы американских общественников конца XIX века. Они предложили властям не применять по отношению к несовершеннолетним уголовного наказания, а передавать их для исправления под присмотр попечителей. Тогда же в США и в Европе появились специальные детские суды. В России, кстати, тоже.
У нас детское правосудие закончилось в 1917 году. А за рубежом ювенальная юстиция эволюционировала, и теперь ее главный принцип: у несмышленого ребенка те же права, что и у взрослого. Фактически это устанавливает приоритет прав ребенка над правами родителя — отказ родителей выполнить любую, пусть даже самую сумасбродную прихоть ребенка признается нарушением его прав.
Первым шагом по внедрению в нашей стране принципов ювенальной юстиции стал новый Семейный кодекс РФ, принятый в 1995 году. В нем записано право ребенка заявлять на родителей в орган опеки и попечительства, а по достижении 14 лет — в суд (ст. 56). А органы опеки получили право изымать ребенка из семьи.
Ювенальная юстиция активно внедряется в российских городах. В Екатеринбурге создана «детская адвокатура», куда дети могут заявить о нарушении своих прав со стороны родителей или учителей. В школах появились ящики жалоб, их прозвали «ящиками Павлика Морозова».
Вот как действует ювенальная юстиция, например, в Тульской области. Десятилетний мальчик связался с плохой компанией, не ночевал дома и, что, в общем-то, естественно, получил ремня. Это очевидное. Дальше — невероятное: отцу выписали штраф пять тысяч рублей и предупредили, что в следующий раз лишат родительских прав.
Впрочем, нам до Запада пока далеко. Достаточно вспомнить нашумевшую историю актрисы Натальи Захаровой. Ее разлучили с дочерью Машей, которой на тот момент было всего три года. Ювенальный суд Франции отобрал девочку под предлогом так называемой «удушающей любви» со стороны матери. Но, движемся мы, похоже, в том же направлении.
Что интересно, наших сотрудников органов опеки обучают финны. У них большой опыт: ежегодно в этой маленькой стране ювеналами изымаются из семей до 10 000 детей.
Причина семейных трагедий кроется в модном в 90-е западническом законодательстве, которое позволяет внесудебное изъятие детей, причем по субъективным основаниям. И в порочной практике в некоторых регионах, осуществлять которую эти законы позволяют. Там же, где у руководителей есть хоть капля здравого смысла, нелепые антисемейные законы так и остаются не более чем буквами на бумаге.
В 2013 году началось реформирование семейного законодательства — было принято более 30 поправок. Так, для россиян существенно упрощен процесс усыновления сирот, введены дополнительные меры поддержки приемных родителей, готовых взять в семью ребенка-сироту, пересмотрено в интересах детей оказание медуслуг. Сейчас комитет Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей пытается решить один из самых наболевших вопросов — исключить чиновничий беспредел в тех случаях, когда речь идет об изъятии ребенка из семьи. Планируется внести законопроект о том, чтобы сделать это можно было лишь по решению суда, а не так, как сейчас — по инициативе сотрудников социальных служб на основании акта органа местного самоуправления.
Если ничего не менять, ситуация может дойти до абсурда. Педагог заставил уроки учить? Мама не пустила на дискотеку? Да это же жестокое обращение с ребенком. Родителям — штраф, ребенка — в детский дом. Кстати, на содержание там одного воспитанника выделяется миллион рублей в год. Не каждому отпрыску олигарха выпадает такое содержание. Впрочем, внешних проявлений подобного изобилия в казенных учреждениях что-то не видно. Наверное, слишком много кормящихся.
Информация