Русское чудо XXI века
Приукрашенная действительность
Более 50 лет назад, в июне 1963 года в Кремлевском Дворце съездов состоялась премьера фильма, на которой присутствовало не только руководство Советского Союза, но и весь дипломатический корпус. Это был двухсерийный художественно-документальный фильм «Русское чудо», снятый кинематографистами уже не существующей теперь страны - ГДР о другой, канувшей в лету стране – СССР. Съемки фильма были приурочены к запуску первого советского спутника, а завершились после полета Юрия Гагарина в космос. Как раз в этот период Джон Кеннеди произнес свою хрестоматийную фразу: «Если не хотите учить русский, учите физику».
Фильм рассказывал о том, как страна с разрушенной до основания экономикой и инфраструктурой, лишившаяся каких-либо технологий и организационной культуры, поголовно безграмотная, за короткий срок превратилась не только в мощную индустриальную и военную державу, одержавшую победу в Великой войне, но и успешно соревнующуюся за мировое господство с Соединенными Штатами Америки.
Казалось бы парадоксально, но уже в 70-80 годы многократные попытки вновь показать по центральному телевидению фильм «Русское чудо» наталкивались на отказы высших телевизионных начальников, действующих по указке тогдашнего ЦК КПСС. Говорилось, что «не надо приукрашивать действительность». «Русское чудо» тот период было уже не нужно подавляющей части правящего партийно-бюрократического слоя. Ведь главный смысл фильма состоял в том, что потенциал страны Советов был таков, что в конце ХХ века вполне вероятным является еще одно «Русское чудо». На протяжении четверти века после выхода фильма на экраны советская наука и техника успешно подтверждала вывод восточно-германских кинематографистов. Практически во всех ключевых сферах – от космоса до исследований морского дна, от биотехнологий до энергетики, от вычислительной техники до новых типов вооружений, были совершены прорывы, которые при их инженерном и промышленном подкреплении могли бы произвести переворот в мировом хозяйстве.
Это - не преувеличение. Сразу же после прихода на пост Президента США Рональда Рейгана на самом высоком уровне был запущен проект «Сократ» под руководством физика, полковника М.Секоры. Наиболее детальный, документированный и ориентированный на сегодняшний день отчет о проекте «Сократ» опубликован в книге Эрвина Экмана «President Reagan's Program to Secure U.S. Leadership Indefinitely: Project Socrates» . Главная цель проекта состояла в объективном анализе уровня конкурентоспособности критических отраслей промышленности США, выявлении сфер науки и техники, где США отставали от СССР, Европы, Японии и осуществлении экстраординарных мер по преодолению отставания и обеспечению лидирующих позиций во всех критических технологиях уже в течение 80- годов. Проект реализовывался во всех ключевых отраслях науки, промышленности и технологий Соединенных Штатов с вовлечением в него всех крупнейших высокотехнологичных корпораций, университетов, исследовательских центров и т.п.
В СССР в это время случилась перестройка. Научно-технические направления прикрывались и лишались финансирования буквально ежемесячно. В общем, пока американское государство взялось за ликвидацию технологического отставания, массированное вливание средств в науку и технику, Советский Союз предпочел тупиковую модель нефтепотребительского социализма. Тогда же в стране приняли к руководству к действию слова заокеанского Президента Д. Кеннеди с точностью до наоборот. Бросили учить физику и стали учить английский.
Несмотря на все неблагоприятные обстоятельства, внутри различных сегментов российской экономики и, прежде всего, военно-промышленного сектора продолжали развиваться островки высоких технологий. Как это ни удивительно, наибольших успехов практически в большинстве сфер науки и техники Советский Союз достиг на технологическом уровне в самом конце 80-х годов, когда в полной мере начал действовать ранее созданный научный задел. Символом триумфа советской технологической мощи стал до сих пор не воспроизведенный в мире вывод на орбиту крупнотоннажного непилотируемого, возвращаемого орбитального комплекса «Буран» с его успешным возвращением на Землю. Другой поразительной иллюстрацией этих достижений является недавняя предновогодняя публикация одного из крупнейших американских журналов, где выделялись семь наиболее перспективных энергетических технологий на ближайшие 15 лет в сфере ядерной энергетики. Пять из них к 1991 году уже существовали в Советском Союзе либо в виде опытных образцов, либо доведены до стадии инженерных расчетов и стендовых испытаний.
В постсоветской, «демократической, рыночной России» о фильме «Русское чудо» уже никто не вспоминал. И уже никто не говорил о приукрашивании действительности. На глобальном уровне уже стояли другие задачи: признать ту действительность преступной, забыть о ней и никогда к ней не возвращаться. Эти цели во многом были реализованы. И главное – в общественное сознание была вбита устойчивая установка на то, что никакого нового русского чуда уже быть не может, что новая Россия должна быть просто встроена в общемировой процесс и пользоваться благами западной цивилизации, не претендуя ни на какое первенство и тем более чудеса в развитии.
На пороге Третьей производственной революции
Тем не менее, случилось то, что случилось. После краха СССР в мире окончательно восторжествовала мутация капитализма – потребительский финансизм. В 90-е – нулевые годы показалось, что научно-технический прогресс остановлен навсегда и все разработки сводятся к выпуску новой модели iРad или других гаджетов. Возможно, так бы и продолжалось, если бы не глобальный финансово-экономический кризис, начавшийся в 2008 году. Под угрозой тотальной крупномасштабной катастрофы на Западе и на Востоке пришли в действие ослабленные и подавленные крахом СССР научно-технологические силы, которые соединились с государственными, венчурными и рисковыми капиталами, вставшими на ноги в ходе интернет-революции и накопившими огромные ресурсы всех типов информационными гигантами, и определенными политическими силами, заинтересованными в выживании глобальной мировой системы.
Параллельно с проведением частично целенаправленных, а частично – стихийных мер по ограничению всевластия спекулятивно-финансового и банковского капитала, произошло усиление корпоративных, государственных и социальных структур, делающих ставку на высокие технологии, как гарантию выживания современного социума и обеспечение его развития.
Любопытно, что даже сейчас, когда страна вырвалась из хаоса 90-х годов, идеологическая машина и левых, и правых в основном говорит о тяжелых перспективах экономического, финансового развития, стращает тяжелыми социальными последствиями. При этом в современном российском обществе практически не обсуждаются те проблемы, связанные с экономическими чудесами XXI века, которые обсуждаются в обществе западном и уже восточном.
А доступная информация свидетельствует о том, что при всех несомненных острых проблемах, противоречиях и трудностях, которые имеются в США, Западной Европе и Японии, буквально на наших глазах разворачивается и набирает темпы Третья производственная или промышленная революция.
Своим названием она обязана международному бестселлеру Джереми Рифкина «Третья промышленная революция», которая стала настольной книгой многих политиков и Востока, и Запада. Ее автор признан одним из наиболее влиятельных экономистов современности. Он является советником Еврокомиссии. Среди его поклонников – Барак Обама, Политбюро Коммунистической партии Китая, Правительство Бразилии, а на постсоветском пространстве – руководство Казахстана. На основе идей Рифкина разработан план дальнейшего экономического развития Евросоюза, который уже принят Европарламентом.
Наряду с книгой Дж.Рифкина о Третьей производственной революции возвестили еще две работы. Они стали настольными книгами не только в высоких государственных кабинетах, но и, прежде всего, в бизнесе, среди новой генерации научно-технического и программистского сословий. В их число входит книга Питера Марша «Новая индустриальная революция: потребители, глобализация и конец массового производства» (The New Industrial Revolution: Consumers, Globalization and the End of Mass Production). Питер Марш, редактора одного из наиболее авторитетных в мире журналов Economist, постоянного автора Financial Times. И бестселлер Криса Андерсона «Производители: Новая промышленная революция» (Makers: The New Industrial Revolution).
При всем различии позиций авторы едины в том, что производственная революция означает глубокие, быстрые в исторической перспективе, скачкообразные (фазовые) изменения в самих основах техники и технологий, используемых во всех основных отраслях хозяйства. Эти изменения ведут к необратимым и качественным сдвигам в организации труда и производства, системах снабжения, маркетинга и потребления. Производственная революция изменяет базовые структуры экономической жизни. Полностью перестраивает социум и привычные способы его регулирования. Преобразует политические институты. Любая производственная революция имеет неоспоримые положительные эффекты и неизбежно связана с целым рядом негативных социальных последствий и проблем для широких масс населения.
Третья производственная революция по своим масштабам, последствиям и сдвигам стоит не только наравне, а возможно и превосходит первую и вторую производственные революции. Первая производственная революция конца XVIII – начала XIX века была связана с текстильной отраслью, энергией пара, углем, железными дорогами и т.п. Вторая производственная революция конца XIX – первой половины XX века стала детищем электричества, двигателей внутреннего сгорания, триумфом машиностроения и конвейера, как метода организации производства.
Уже на начальных стадиях Третьей производственной революции можно выделить несколько определяющих ее черт:
- во-первых, одновременное широкое производственное применение различных независимых кластеров технологий. Прежде всего, робототехники, 3D печати, новых материалов с спроектированными свойствами, биотехнологии, новых информационных технологий и, конечно же, диверсификация энергетического потенциала производства и общества;
- во-вторых, постоянно возрастающее взаимодействие между отдельными технологическими кластерами, их своеобразное «слипание», взаимное кумулятивное и резонансное воздействие друга на друга;
- в-третьих, появление на границах технологических кластеров принципиально новых, не существовавших ранее технологий и семейств технологий, в которых кластеры взаимодействуют между собой.
Основой основ превращения отдельных технологических кластеров или паттернов в единый технологический пакет играют информационные технологии, которые проникают буквально во все стороны технологической и производственной жизни, связывая между собой отдельные технологические блоки. Наиболее яркими примерами этого являются такие технологические паттерны, как биотехнологии, робототехника, управляемая на основе больших данных и т.п. По сути, уже на начальном этапе индустриальной революции можно говорить о формировании единого технологического пакета Третьей производственной революции.
В сфере организации производства и труда отличительной чертой Третьей производственной революции является миниатюризация производства в сочетании с сетевой логистикой и персонификацией потребления продукции. Как отмечал в своей работе К.Андерсон: «если раньше эффективные производства и действенные сети маркетинга и продаж были под силу только большим заводам, крупным ритейловым сетям и транснациональным корпорациям, то в самое ближайшее время это будет доступно всем». Правда, при всей миниатюризации и демократизации производства одновременно будет возрастать зависимость мелкого производителя от поставщиков Больших Данных, программных продуктов и интеллектуальных услуг, которыми останутся, по мнению Дж.Рифкина, крупнейшие информационные компании, типа IBM, Google, Amazon и проч.
Иными словами децентрализация производства, переход к прямым связям в сфере распределения и персонификации потребления будет происходить в условиях сохранения господства цифровых гигантов, контролирующих ключевую технологию Третьей производственной революции – системы сбора, хранения, интеллектуальной обработки и распределенной доставки цифровых данных и компьютерных программ всех типов и размеров.
Первым ключевым направлением Третьей производственной революции является стремительная автоматизация и роботизация производства. Как отмечают эксперты, принципиально многие элементы автоматизации и роботизации могли быть внедрены в промышленное производство еще в 80-90 годы. Однако в те времена экономически выгоднее оказалось использовать вместо роботов практически дармовой труд рабочих из Китая и других азиатских стран. Но по прошествии почти четверти века ситуация изменилась. С одной стороны труд в Азии заметно подорожал. С другой стороны деиндустриализация Америки, многих стран Европы и частично Японии нанесла сильнейший удар по экономике этих стран. Наконец, за этот период появились принципиально новые программные и микроэлектронные решения, позволяющие в разы повысить эффективность и функционал роботов при снижении себестоимости их производства. Сегодня, например, типовой американский робот на конвейере окупается в течение полутора, максимум двух лет.
Уже сейчас в Америке действует или готовится к пуску в ближайшие годы более 9 тыс. полностью автоматизированных производств. И это только начало. В Соединенных Штатах на 10 000 рабочих мест в производстве приходится 870 комплексно автоматизированных рабочих мест, в Японии - 400, в Корее -270, Китае- 32. Не менее впечатляющая статистика имеется по так называемым человекоподобным индустриальным роботам всех типов. В 2012 году по данным Международной федерации робототехники шире всего применялись человекоподобные роботы в Южной Корее. Там на 10 000 занятых приходилось 400 таких роботов, в Японии – примерно320, в Германии – 250, в США – 150.
В настоящее время безусловным лидером по производству промышленных, высокотехнологичных роботов являются Соединенные Штаты Америки. В этом году на предприятия США поставлено чуть менее 20 тыс. единиц высокотехнологичных антропоморфных роботов. В нашей стране в 2012 году имелось всего 307 роботов. Из них 65 поступило из-за рубежа. Для сравнения в крошечной Чехии подобных роботов тысяча.
Ради справедливости надо сказать, что США не являются лидером по уже установленным промышленным роботам. Первое место уверенно держит Япония. Второе место занимает Китай. И лишь на третьем месте – Соединенные Штаты. Лидирующую пятерку замыкают Южная Корея и Германия. При этом по оценкам специалистов китайские роботы менее технологичны и применяются в основном на элементарных сборочных работах, связанных с выпуском традиционных гаджетов и бытовой техники.
Вторым направлением Третьей производственной революции, а по мнению, Криса Андерсона, даже главной ее движущей силой является 3D печать. В основе 3D-печати лежит технология под названием Additive Manufacturing, то есть аддитивное (впору сказать «поэтапное») изготовление. Метод подразумевает, что принтер послойно формирует изделие, пока оно не примет окончательный вид. 3D-принтеры не наносят на бумагу краску, а «выращивают» объект из пластмассы, металла или других материалов.
Методы трехмерной печати также заметно разнятся. 3D принтер может слой за слоем наносить жидкий материал (например, керамику или пластик), который сразу же застывает. Широко используется более технологичный метод, где сырьем служит порошковый металл (например, сталь, титан, алюминий). В этом случае лазерный луч скользит по отдельным слоям и, согласно заданной программе, плавит и склеивает те или иные крупицы друг с другом. Существует еще множество различных типов 3D печати. На конец 2013 года выпущено уже более тысячи моделей различных 3D принтеров, рассчитанных как на принципиально различные методы печати и используемого материала, так и на совершенно различный бюджет. В настоящее время ряд крупных производителей 3D принтеров выступили вместе с интернет-гигантами, типа Google и Amazon с предложением к Правительству США бесплатно поставить 3D принтеры сначала в подавляющее большинство, а затем и во все школы. А в последующем наладить обязательное обучение на уроках труда работе с 3D принтерами.
Если на первом этапе принтеры в основном использовали гики и продвинутые дизайнеры, то затем наступила очередь инженеров и конструкторов. Ведущие компании стали активно использовать 3D печать для моделирования. Затем 3D печать пошла в массы. Например, выпускник Принстона Марчин Якубовски создал целую социальную сеть, объединяющую инженеров, конструкторов, энтузиастов 3D-печати, которые совместными усилиями разрабатывают Global Village Construction Set - все, что вам нужно в «глобальной деревне». В сети публикуются в открытом доступе 3D чертежи, схемы, видеоинструкции, бюджеты и пользовательские инструкции. В результате появляется то, что К.Андерсон называет «индустрией облака» или «облачным производством». По его словам: «Вы загружаете в глобальное сетевое облако заказ на продукт, который вас интересует, где дальше это задание находит своего оптимального исполнителя, который может произвести это максимально быстро, качественно и дешево».
В текущем году произошел прорыв в области промышленного использования 3D печати крупнейшими корпорациями. Линии 3D печати в настоящее время строят Boing, Samsung, Siemens, Canon, General Electric и т.п. В результате к концу 2013 года мировой рынок продажи 3D принтеров оценивался от 3 до 3,5 млрд.долларов и в среднем удваивается в течение полутора лет, т.е. следует знаменитому компьютерному Закону Мура.
Бесспорным лидером как в производстве 3D принтеров, так и в их использовании являются Соединенные Штаты. На них приходится почти 40% мирового производства 3D принтеров. Около 10% приходится - доля Японии. Практически столько же приходится на Германию и Китай. Пятерку лидеров с 6% замыкает Великобритания. Россия в сфере промышленного применения 3D принтеров занимает десятое место. Что же касается секторе применения 3D принтеров, как основы минифабрик, то в России вместе с Африкой таких производств, по данным ведущего мирового эксперта в сфере 3D печати, нет вообще, за исключение нескольких учебных лабораторий.
Третьим направлением новой производственной революции является производство новых материалов, включая материалы с заранее спроектированными свойствами, композитные материалы и т.п. Необходимость появления широчайшей гаммы новых материалов диктуется с одной стороны требованиями широкого внедрения экономичной, эффективной 3D печати, а с другой – развитием микроэлектроники, биотехнологий и т.п.
В свое время новое материаловедение связывали исключительно с наноматериалами, т.е. с новыми материалами, производимыми на основе миниатюризации. Однако действительность оказалась несколько иной. При всей важности нанотехнологий на сегодняшний день ключевое место заняло производство материалов с наперед заданными, спроектированными характеристиками, требуемыми с одной стороны для выполнения изделием, изготовленным из этого материала, своей функции, а с другой – возможности использования для обработки таких материалов новых технологических методов, типа 3D печати. Лидерами в новом материаловедении и производстве принципиально новых материалов являются опять же Соединенные Штаты, Япония и Германия. Россия, несмотря на колоссальный научный, и частично технический задел, созданный еще в советские годы, благодаря достижениям институтов АН СССР и деятельности композитной промышленности в настоящий момент не входит в число лидеров. Хотя отдельные разработки у российских ученых имеются. Ярким подтверждением этого стал факт присуждения Нобелевской премии по физике за 2010 год А.Гейму и К.Новоселову за новаторские эксперименты с графеном. Нобелевскую премию они получили как исследователи Манчестерского университета, но работу проводили еще, будучи сотрудниками Научного центра в Черноголовке.
Ключевым направлением Третьей производственной революции является без сомнения биотехнологии в широком смысле этого слова. По сути, сюда входит индустрия индивидуализированных лекарств, на которые делают ставку и фармацевтические гиганты и новые, молодые, быстроразвивающиеся компании в этой сфере. Сюда же относятся различные виды регенеративной медицины. Широко используются возможности 3D печати для производства донорских органов. Сегодня это уже не фантастика, а прошедшая клинические испытания обыденность, которую взяли на вооружение, например, медицинские учреждения Франции, Германии, Соединенных Штатов и т.п. Буквально на днях стало известно, что создана и промышленно выпускается «биоручка». Она позволяет доставлять живые клетки и факторы роста непосредственно к месту ранения.
Особым направлением является биоинформатика. Четыре года назад группе исследователей во главе с Джоном Крейгом Вентерем удалось впервые в истории создать искусственную жизнь, используя ДНК одного из вирусов. Теперь эта команда может, что называется, производить новые виды бактерий и живых организмов прямо из компьютера. Дж.Вентер так и заявил, что им удалось сделать «первый самовоспроизводящийся биологический вид на планете, родителем которого является компьютер». В 2009 году, после приема у Б.Обамы исследования хотели засекретить. Но в итоге приняли решение открыть разработки миру. Сегодня, по мнению Дж.Вентера, синтетическая биология - это «мощнейший набор инструментов, который в ближайшие годы приведет к созданию эффективных вакцин против самых различных заболеваний, начиная от гриппа, заканчивая СПИДом». Правда, он же предупредил о страшной опасности, попади эти инструменты в руки террористов и экстремистов.
Нельзя не отметить, что вплоть до 1991 года советская микробиология и биоинженерия занимали лидирующие позиции в мире. По оценкам американских экспертов, благодаря существованию специализированного российского комитета - Главмикробиопром, с большой сетью подведомственных научно-исследовательских и производственных центров и учебных институтов, Советский Союз заметно опережал все другие страны мира во многих направлениях биотехнологий и генной инженерии. Однако, затем, под флагом борьбы с биологическим оружием и в условиях погрома высокотехнологичных отраслей отечественной промышленности значительная доля потенциала оказалась утерянной. Хотя, по оценкам зарубежных экспертов, при должной мобилизации сил Россия может, базируясь на имеющихся разработках и достижениях, действующих научных школах, диаспоре российских биотехнологов, работающих за рубежом, наверстать упущенное.
Первая и вторая производственные революции в корне меняли основной энергетический источник. Если первая промышленная революция была реализована на угле, то вторая производственная революция стала детищем нефти и электричества. В отличие от других направлений, относительно энергетического базиса Третьей производственной революции единодушия среди специалистов нет. В частности, автора первой и самой популярной в свое время книги о Третьей производственной революции, Дж.Рифкин являлся убежденным сторонником «зеленой», возобновляемой энергетики. Более того, он стал одним из инициаторов разработки принятого в ЕС плана, связанного с закрытием АЭС, сокращением использования, по его мнению, экологически вредных электростанций на угле, нефти и т.п. Сегодня европейские промышленники, отдавая должное Дж.Рифкину в других областях, часто и недобрым словом поминают его в части «озеленения» энергетики, а также продвижения бредовых идей замены газа ветряками и подобными шалостями «зеленых».
Без излишнего шума большинство теоретиков, а главное – практиков на высоких правительственных постах, отвечающих на Третью производственную революцию, считают, что будущее принадлежит не возобновляемым источникам энергии, а принципиально новым видам ядерной энергетики, прогрессивным технологиям добычи газа и нефтесодержащих элементов, а также совершенно новым типам энергетики.
Стержневой составляющей, пронизывающей все технологические кластеры Третьей производственной революции и превращающей их в единых технологический пакет, являются без сомнения, информационные технологии. Применительно к теме Третьей производственной революции в структуре информационных технологий выделяются три ключевые составляющие.
Первая. Это - Большие Данные. Большие Данные – это сбор, хранение, оцифровка, обработка и предоставление в удобном для пользователя виде в любое время и в любой точке всей совокупности сведений о тех или иных событиях, процессах, явлениях и т.п. Ключевым в Больших Данных является то, что они позволяют работать именно со всей информацией в режиме онлайн. Главным является слово «всей». У пользователя Больших Данных имеется вся картина, не зависящая как раньше от каких-либо выборок, ограничений по источникам, времени предоставления данных и т.п. Большие Данные могут включать в себя любые форматы – от таблиц до потокового видео, от оцифровки старых отчетов, до текстовой записи, сделанной теми или иными источниками. Никогда раньше, в истории человечества, у лиц, занимающихся анализом, прогнозированием, конструкторско-инженерной деятельностью, принятием решений не было возможности оперировать со всей информацией. Причем, не просто оперировать, а получать эту информацию в удобном и доступном для восприятия виде. Сегодня безусловными лидерами в сфере Больших Данных являются США, Великобритания, Япония и Китай. В этих странах имеется большое количество платформ, обеспечивающих работу с большими данными, специальные курсы подготовки, множество центров, где компании могут получить консультации или услуги, связаннее с большими данными.
В России, надо прямо сказать, ситуация – плачевная. При том, что в нашей стране разработана мощнейшая алгоритмическая и математическая база для интеллектуального анализа Больших Данных, самих Данных по большому счету нет. То, что у нас называют Большими Данными в подавляющей части – это уже много лет применяемая за рубежом традиционная бизнес-аналитика. Специалисты по Большим Данным в стране пока не готовятся. Нет ускоренных центров переподготовки. У нас издана на сегодняшний день единственная книга, посвященная этой теме, которая носит скорее не учебный, а научно-популярный характер ( В.Майер- Шенбергер и К.Кукьер «Большие Данные. Революция, которая изменит то, как мы живем, работаем и мыслим»).
Сами по себе Большие Данные являются важнейшим государственным и корпоративным активом, который при должном использовании обеспечивает их владельцам устрашающее интеллектуальное превосходство и деловое доминирование.
Вторая. Это – когнитивные вычисления и экспертные системы. За последние два-три года Соединенным Штатам и частично Великобритании удалось осуществить подлинный прорыв в области создания экспертных систем, базирующихся на так называемых когнитивных вычислениях. В основу когнитивных вычислений заложены программы, в определенной степени моделирующие и имитирующие некоторые известные психофизиологические процессы. За счет этого созданы программы, которые облают возможностями самодописываться и совершенствоваться, учитывая допущенные ими при решении тех или иных задач ошибки. Наиболее известной экспертной системой, базирующейся на когнитивных вычислениях, стал знаменитый компьютер Watson корпорации IBM, победивший во вполне человеческой игре «Своя игра». После победы на игровом поле Watson показал высокие результаты как экспертная система в медицинской онкологии, фармацевтике, полицейских расследованиях, биржевом деле. По оценкам различных экспертов в ближайшие 7-12 лет он может вытеснить до 70% работников, занимающихся рутинным умственным трудом в самых различных сферах деятельности. Главное даже не в этом. Экспертные системы дают их обладателям и пользователям огромную интеллектуальную мощь, ставя на службу богатство человеческого знания, помноженного на мощь вычислительных алгоритмов. При этом надо отметить, что IBM уже не является монополистом. Об активной работе в этом направлении объявили Google, Facebook, Amazon.com и проч.
Третья. Это – облачные и распределенные вычисления. Как нетрудно заметить, огромные мощности и программные ресурсы, потребные для работы с Большими Данными, когнитивными вычислениями, созданием мощных экспертных систем класса Watson по карману только крупнейшим корпорациям. В этих условиях развитие облачных распределенных вычислений, т.е. создание платформ, которыми одновременно могут пользоваться десятки, сотни, а то и миллионы пользователей, делает Большие Данные, когнитивные вычисления и мощнейшие экспертные системы доступными для самого маленького бизнеса и отдельных граждан. Уже сегодня компания IBM открыла для сторонних разработчиков облачный Watson, и они делают программы под заказ для небольшого бизнеса.
Иными словами, три составляющих информационных технологий позволяют наделить децентрализованное маленькое и сверхмаленькое производство на основе робототехники, 3D печати, биотехнологий и проч. мощнейшими интеллектуальными ресурсами, предоставляемыми крупнейшими корпорациями.
Правда, ценой такого наделения и вообще широкого использования интеллектуальных облачных технологий является отказ от прокламируемой рядом пионеров Третьей индустриальной революции, типа Дж.Рифкина и К.Андерсона, исключительно демократического, полностью сетевого характера Третьей индустриальной революции, где не будет места иерархии. Это, конечно же, иллюзия. Но она ни в коей мере не отменяет будущее, которое наступает в странах, где разворачивается Третья индустриальная революция буквально не по дням, а по часам.
В настоящее время информационные технологии являются своего рода платформой технологического развития точно так же как во время второй производственной революции такой платформой выступало машиностроение. Наступает эра цифрового производства.
Цифровое производство приобретает самые неожиданные формы. В настоящее время несколько американских компаний, занятых производством роботов и 3D принтеров, включая Google, заняты реализацией проекта Factory-in-a-Day. Первые такого рода минизаводы имеется в виду запустить уже в 2015 году. Проект должен позволить разворачивать автоматизированное производство не только на крупных предприятиях, но и на средних, мелких и сверхмелких, не более чем за 24 часа. Эти заводы комплектуются гибкими многофункциональными роботами, 3D принтерами, лазерными резаками и т.п. Роботы, принтеры и другое оборудование поставляются с уже загруженными в них наиболее популярными программами, обеспечивающими их эффективную работу. Т.е. завод поставляется примерно так, как сегодня продается смартфон или планшетник с предустановленным ПО. Все необходимое в течение дня можно получить из облака. Заблаговременно, до поставки предприятия, его владельцы и персонал получают учебный курс работы на предприятии с компьютерной игрой, эмулирующей и обучающей реальной деятельности. В ходе эксплуатации завода, также как и в случае бытовой техники 24 часа в сутки с пользователями находится на связи служба поддержки и консультации. Плюс из облака имеется возможность подгружать необходимые дополнительные программы, получать экспертные советы, обрабатывать Большие Данные.
Еще дальше пошли производители фаблабов. Эти производственные лаборатории оснащаются многофункциональными станками, 3D принтерами, другими необходимыми приспособлениями. Особенность этих лабораторий состоит в том, что они не только позволяют произвести в натуре ту или иную разработку или изобретение, но и обладают потенциалом для собственного расширенного производства. Иными словами, фаблаб спроектирован таким образом, что, используя имеющееся оборудование, способен достраивать и расширять имеющийся функционал. Никогда раньше такого не предусматривалось. Хорошо известно, что всегда существовали предприятия по производству средств производства для производства средств производства и т.п. Теперь же в рамках одного предприятия можно расширять и само предприятие и производить средства производства, и предметы для конечного персонифицированного пользователя.
Идеолог фаблабов — преподаватель Массачусетского технологического института Нил Гершенфельд доказывал, что производственная революция уже произошла, только она находится в латентной стадии: «Охват сети интернет каждый год удваивался в течение примерно десяти лет. Казалось, что интернет возник из ниоткуда, но на самом деле он просто долгое время развивался и мало кто его замечал. То же сейчас происходит с фаблабами, хакерспейсами и мейкерспейсами. Или другая параллель: когда только стали появляться персональные компьютеры, почти все производители больших компьютеров решили, что это игрушки, что-то несерьезное. И все они потерпели крах, кроме IBM. То же и с новыми машинами для цифрового производства: они замещают привычную промышленность и создают новую, подрывая сложившийся порядок». В мире насчитываются уже сотни, а в следующем году будут созданы и тысячи фаблабов. В 2013 году первый фаблаб в России был открыт в Москве на базе МИСИС Нилом Гершенфельдом.
Одним из первых плодов ранней стадии Третьей производственной революции становится возврат производства в Америку и Европу. В 2013 году более половины компаний с оборотом миллиард долларов, объявило, что в ближайшие несколько лет полностью вернет производство из Китая и других азиатских стран в Соединенные Штаты. В США за последнее время темпы роста промышленности превышают динамику многих других секторов экономики. Создано более 500 тыс. несезонных рабочих мест. Это конечно не идет ни в какие сравнение с 6 млн.рабочих мест, потерянных промышленностью США. Но это места в своей массе, отвечающие требованиям Третьей производственной революции с соответствующими показателями производительности и эффективности. Следует также иметь в виду, что 75% новых разработок и технологий и почти 90% новых, зарегистрированных патентов создаются в США именно в сфере промышленного производства. Нельзя также не отметить, что в настоящее время Соединенные Штаты контролируют более 65% высокотехнологичных разработок и 55% высокотехнологичных патентов в мире. Подобные процессы активно разворачивается в Южной Корее, Японии. Началась реиндустриализация Великобритании. Спохватилась Германия, длительное время почивавшая на лаврах самой успешной высокоиндустриальной экономики XXI века. Пытается развернуть у себя Третью производственную революцию и Китай. Хотя именно в Китае в силу чрезвычайно высокой избыточной доли сельского работоспособного населения, и занятости традиционным индустриальным трудом основной части городского населения реализовать достижения Третьей индустриальной революции очень и очень тяжело. А что же Россия?
Русский прорыв
Понятно, что в новых условиях старая экономика, базирующаяся на всенародном присвоении ренты и выжимании последних остатков из накопленного технологического потенциала, больше не работает. Точка невозврата действительно пройдена. Единственный выход в сложившемся положении – это осуществление Третьей производственной революции, причем в варианте гораздо более решительном и бескомпромиссном, чем за рубежом.
В Соединенных Штатах, Европе, Японии и Китае существует достаточно большое число предприятий и владеющих ими мощных транснациональных групп, относящихся к традиционной, понемногу уходящей экономике. В свое время экономический рывок ФРГ и Японии, а в последующем Китая был связан во многом с тем, что они создавали свой производственный потенциал, по сути, с нуля. Старого потенциала либо не существовало, либо он был разрушен в ходе военных действий. У нас вместо военных действий были бездумные рыночные реформы и структуроразрушающая приватизация. Поэтому поле для Третьей производственной революции у нас на сегодняшний день в значительной степени расчищено. Ослаблены и группы, которые связывают свое существование с традиционными уходящими укладами. Вместо этих групп у нас имеются группы рентополучателей различного типа. Но, как показывает история, противодействовать рентополучателям легче, чем монополистическим группам с особыми интересами.
Наконец, у нас, в отличие от большинства стран мира, в силу длительного пренебрежения к образованию и квалификационной подготовке, нет мощных профессиональных групп, которые будут препятствовать Третьей производственной революции. Например, сегодня в Соединенных Штатах в этом направлении уже активно действуют юристы, психоаналитики, офисные работники среднего звена и т.п.
Трудно препятствовать тому, что непонятно, неизвестно и, главное, не воспринимается серьезно на данный момент. А эффект неожиданности, опять же как свидетельствует мировой опыт, при должной воле и последовательности позволяет пройти первую, наиболее критичную фазу технологических преобразований. Что же касается навыков и знаний, необходимых для уверенной работы в рамках Третьей производственной революции, то сегодня уже существует целая гамма соответствующих учебных курсов, практических платформ, методов получения не столько знаний, сколько умений. Ими можно спокойно воспользоваться, и не изобретать велосипед. В крайнем случае, перевести ключевые курсы на русский язык и договориться о возможности проведения практических занятий, опять же на русском. Как показывает опыт, ведущие мировые университеты, а также компании-производители роботов, 3D принтеров, облачных платформ и т.п. охотно идут на это и поддерживают соответствующие инициативы.
Третья производственная революция в России не только возможна, но и весьма вероятна. Ведь она не является каким-то «русским чудом», а представляет собой своего рода производственную необходимость, которую нужно реализовать спокойно, трезво, систематично и дисциплинировано.
Практический подход к осуществлении Третьей производственной революции требует покончить в первую очередь с «разрухой в головах». Допустимо принятие любых мер, которые заставят людей повернуться лицом к реальности и начать мыслить скорее технологически, а не политически.
Третья производственная революция не имеет ничего общего со сверхмобилизационными проектами 30-х годов прошлого века, различного рода «чрезвычайками» или загоном всех в гигантские высокоинтегрироанные корпорации, которые будут создавать по единому плану десятки миллионов рабочих мест. Несмотря на то, что подобные проекты заполнили не только Рунет, но и страницы серьезных изданий, надо отдавать себе отчет, что то, что работало когда-то, не сможет работать сегодня. Более того, сам характер Третьей производственной революции предусматривает сочетание максимальной децентрализации, минипроизводств с выходом на гигантские централизованные платформы, носящие преимущественно не организационный, а технологический характер. В рамках Третьей производственной революции, единственным критерием для выбора тех или иных организационных форм или имущественных отношений становится технологическая целесообразность.
Направления русского прорыва
В каждой стране и регионе Третья производственная революция должна осуществляться и осуществляется исходя из национальных задач, с учетом региональных и страновых особенностей и текущей ситуации.
Для русской производственной революции непреложным законом должен стать отказ от ломки чего-либо эффективного и работающего. Принцип «до основания, а затем» был многократно использован в истории нашей страны и в общем и целом показал свою крайнюю неэффективность.
Когда говорится и пишется, что экономика нашей страны не должна зависеть исключительно от топливно-энергетического комплекса – это ни в коей мере не означает, что этот комплекс не является, по сути, единственно работающим сектором экономики, реально обеспечивающим ее текущую жизнедеятельность. Поэтому, Третья производственная революция должна развернуться именно в этом комплексе. Этому способствуют, по меньшей мере, три обстоятельства.
Первое. В прошлом году Президент Российской Федерации В.В.Путин сказал: «Все без исключения недропользователи обязаны соблюдать существующие условия разработки месторождений, полностью извлекать полезные ископаемые на всем предоставленном участке, а не работать по принципу «снятия сливок». Здесь имеется в виду, прежде всего, конечно, использование соответствующих технологий...» Подавляющее большинство таких технологий хорошо известно, и прошло практическую апробацию. Многие из них имеют отечественное происхождение. Другими – располагают наши зарубежные партнеры крупнейших российских корпораций. Поэтому дело за малым – начать делать дело. Тем более что конъюнктура нефтегазового рынка к этому принуждает.
Второе. Россия в последние годы прежде всего в лице топливно-энергетического комплекса, и в первую очередь, Газпрома и Роснефти возвращается в Арктику. Причем, делает это на долговременной системной основе. Буквально в самые последние месяцы запущена уникальная нефтедобывающая платформа Газпрома на Приразломном месторождении на Арктическом шельфе. Наращивает объемы добычи и обустраивается гигантский международный проект «Ямал СПГ». Набирает мощность расположенное на Таймыре Ванкорское месторождение Роснефти. Завершаются подготовительные работы к разворачиванию проекта по освоению крупнейшего месторождения редкоземельных металлов в Якутии, где свои возможности объединили новосибирские ученые, частный бизнес, власти кути и федеральный центр. Приход в Арктику, и вообще на Север, означает не только создание новых платформ добычи, но и целые инфраструктуры жизнеобитания, транспортировки и логистики.
В отличие от безумных проектов гайдаровских реформаторов, предложивших просто бросить европейский и азиатский север России, крупнейшие российские нефтегазовые компании с преобладающим государственном участием, вместе со своими зарубежными партнерами фактически занимаются созданием нового Арктического ценоза. Этот ценоз включает в себя и самые передовые технологические кластеры, складывающиеся в целостный технологический пакет Третьей арктической индустриальной революции, сложные системы постоянной человеческой жизнедеятельности в этих районах, самые передовые природосберегающие технологии, охраняющие экологию региона, гарантирующие его от повторения судьбы Мексиканского залива. Совершенно очевидно, что при тщательном продуманном подходе создание Арктического индустриального ценоза может стать одним из главных локомотивов Третьей российской производственной революции.
Здесь, конечно, важно, преодолеть свойственное любой крупной корпорации во всем мире стремление внутренней бюрократии использовать освоение ценоза для получения бюрократической ренты, и отсечь от освоения ценоза передовые решения и технологии, напрямую не связанные с корпорациями. Это не чисто российская, а мировая задача, и решать ее можно только за счет обеспечения прозрачности, дисциплины и взаимного перекрестного контроля всех участников проекта.
Национальная задача освоении Арктического ценоза и реализация там технологического пакета Третьей индустриальной революции не должна быть поставлена под сомнения в случае неблагоприятного изменения цен на энергоносители. Существенный риск такого оборота событий есть. Однако задача освоения арктического ценоза – это не задача года или даже десятилетия. Поэтому, на каком-то этапе надо быть готовым к тому, что освоение Арктического ценоза будет затратной задачей, когда государственные корпорации должны будут целевым образом датироваться. В этом смысле чрезвычайно важным и дальновидным является привлечение в качестве младших партнеров иностранных участников, которые заинтересованы в долговременном доступе к арктическим ресурсам, и которые могут разделить с нашей стороной бремя создания техноценоза в годы неблагоприятной рыночной конъюнктуры.
Третье. В ходе развертывания Третьей производственной революции в мире происходит отрезвление в отношении различного рода передовых технологий атомной энергетики. Целый ряд таких технологий, зачастую абсолютно без рекламы, а иногда и по возможности скрытно, запущены в последние несколько лет в Соединенных Штатах, Франции, Великобритании, Китае. Речь идет в частности о ториевой энергетике, сверхмалых атомных реакторах и т.п.
Нынешний Росатом без сомнения является мировым лидером и уверенно контролирует не только внутренний рынок, но и высококонкурентен за рубежом. В России в атомной и близких к ней энергетических отраслях накоплен огромный потенциал принципиально новых проектов, которые находятся в высокой степени готовности, и при должной политической воли и неусыпном контроле, а также целевом выделении ресурсов на подобные проекты, они могут быть запущены и реализованы даже быстрее и лучше, чем их зарубежные аналоги. Поскольку за рубежом в значительной степени приходится начинать в этой сфере либо с нуля, либо использовать старые российские лекала.
Отдельная, принципиально новая задача связана с разворачиванием Третьей индустриальной революции по тем направлениям, в рамках тех кластеров и технопакетов, которые формируются в настоящее время на Западе и Востоке. Нашим большим преимуществом является то, что первоначальную работу, что называется, нулевой цикл осуществили за нас другие. Сегодня уже ясны магистральные направления Третьей производственной революции, ее основные кластеры, базовые технологии, квалификационные навыки, нужные для работы в новых условиях и т.п.
Для того чтобы максимально быстро и решительно начать эту работу в нашей стране нужны, прежде всего, организационные меры, а также изменения некоторых наших привычных поведенческих установок и взглядов.
Как отмечают практически все эксперты, всерьез занимающиеся как на государственном, так и на корпоративном уровне Третьей производственной революцией, ее основные кластеры начали формироваться еще в 70-е годы прошлого века и под воздействием стремительного развития информационных технологий на наших глазах превратились в единый технологический пакет.
Несмотря на все перипетии и неприятности, которые подстерегали российскую науку и технику, она не представляет абсолютно выжженной земли. Более того, в сфере информационных технологий нам есть чем похвастать. В этой связи нужно провести само собой разумеющееся мероприятие. Нужно как можно скорее провести полную и детальную инвентаризацию действующих разработок и технологий, входящих в кластеры Третьей технологической революции, с определением по каждой технологии уровня ее готовности для практического использования и т.п.
Конечно, тонким моментом является всегда сама процедура оценки. Но в общем плане можно не мудрствуя лукаво, использовать мировой опыт. Главным оценщиком с точки зрения коммерциализации или практического применения должен стать конечный пользователь. В одних случаях им являются соответствующие государственные структуры, в других – заинтересованные представители бизнес-сообщества, в третьих – специалисты по коммерциализации технологий на внешних рынках. Конечно, никакая инвентаризация не проходит без привлечения экспертов. Но здесь важно опираться не на различного рода охотниками грантами из российской юрисдикции, а в тех случаях, где нет ограничений по режиму секретности, широко привлекать практиков Третьей производственной революции из-за рубежа. Огромная фактография убедительно свидетельствует, что такие эксперты в подавляющем большинстве случаев не выступают в качестве промышленных шпионов, а напротив, выполняют функции менторов и консультантов. Примеры Сингапура, Малайзии, Бразилии – лучшие тому подтверждения.
Есть основания ожидать, что по целому ряду направлений Третьей производственной революции итоги инвентаризации внутренних научно-технических разработок окажутся неутешительными. Несмотря на несомненную печальность подобной констатации, в ней, вообще говоря, нет ничего страшного. Не так давно известный исследователь Эми Чуа опубликовала книгу «День империи», которая сразу же после выхода получила большую популярность в высоких политических и деловых кругах различных стран мира, включая Америку. Книга посвящена источникам мощи так называемых мировых «гипердержав». Американка китайского происхождения, профессор Йельского университета, установила, что одним из главных источников процветания империи является их открытость миру, терпимость и доброже6лательность к иностранцам, готовность привлекать их на службу, брать из мира все лучшее, что в нем накоплено.
Собственно, для знатоков российской истории в выводах Эми Чуа нет ничего нового. Хорошо известно, что в Российской Империи та же Екатерина Вторая активно привлекала в Российскую Академию наук лучших ученых мира, а для освоения богатых почв Новороссии и Поволжья всячески стимулировала крестьянскую миграцию из Германии. В годы российского экономического чуда 90-х годов XIX века в России трудилось много специалистов из стран Европы. Есть и более близкие примеры. Уже долгие годы старательно скрывается роль зарубежного участия в советской индустриализации. Не то что книг, но и исторических публикаций, либо диссертаций на эту тему найти невозможно. Между тем, на стройках индустриализации трудились в общей сложности десятки тысяч инженеров, конструкторов, высококвалифицированных рабочих из многих стран мира. Десятки заводов были спроектированы в архитектурно-проектных фирмах Соединенных Штатов Америки. Сотни крупнейших советских предприятий были оснащены по последнему слову техники оборудованием ведущих американских, германских, британских и т.п. фирм.
Поэтому при решительном проведении в России Третьей производственной революции надо максимально широко использовать зарубежный опыт и возможности в самых различных формах. При этом, создание дочерних структур западных гигантов в России является отнюдь не единственной и даже не главной т лучшей формой трансферта технологий Третьей производственной революции. Хорошо известно, что разработчиками этой технологической волны являются университеты, а также небольшие быстро развивающиеся компании, которые затем зачастую покупают гиганты, начиная от Google, заканчивая Lockheed Martin.
Никто не мешает российским структурам участвовать в скупке подобных компаний. Беспристрастный анализ публикаций о сделках на высокотехнологическом рынке Америки показывает, что в последние месяцы 2013 года все чаще покупателями выступали, например, китайские, южнокорейские, бразильские компании. Нет никаких оснований полагать, что регулирующие органы США, Западной Европы, Японии к российским покупателям будут относиться хуже, чем к китайским. Считать обратное было бы очередной пропагандистской уловкой и бездоказательным суждением.
Для успеха Третьей производственной революции надо максимально использовать сеть международного научно-технического сотрудничества, возможности приобретения зарубежных небольших высокотехнологических фирм и стартапов, полностью задействовать социальный капитал трансграничных русских, занятых за рубежом в высокотехнологичном секторе на постоянной основе, либо работающих там по временным контрактам. Естественно, что такое задействование должно сопровождаться внимательнейшим отношением государства и общества к нуждам и интересам этих людей.
Разумное соединение внутреннего и внешнего потенциала Третьей производственной революции в условиях слабости препятствующих ей институциональных барьеров и групп особых интересов, позволит развернуть эту революцию в России более быстрыми темпами, чем во многих иных странах.
Третья производственная революция. Необходимые и достаточные условия.
При всей важности технологических аспектов остается проза жизни, связанная с финансами, организационным обеспечением Третьей производственной революции.
Сама по себе Третья производственная революция – предмет экономически рентабельный и на относительно короткой перспективе самоокупаемый.
Однако в любом случае для старта технологических нововведений, особенно учитывая отсутствие развитой частной венчурной инфраструктуры, неизбежно потребуются немалые деньги. Причем вряд ли можно ожидать сколько-нибудь значительных отвлечений средств из государственного бюджета, который на долгие годы, вероятно, будет весьма напряженным в силу непредсказуемых цен на энергоносители.
В этой связи вряд ли стоит изобретать мудреные схемы, а лучше воспользоваться уже имеющимся отечественным и зарубежным опытом мобилизации ресурсов на высокотехнологичные проекты.
В течение текущего года будет принят пакет законов, предусмотренный в выступлении Президента РФ В.В.Путина, связанный с решительной деоффшоризацией российской экономики. Цель законов, как известно, состоит в том, чтобы вывести бизнес из оффшоров и помимо прочего пополнить государственную казну.
На опыте борьбы с оффшорами государство наработало необходимый комплекс процедур, методов и нормативных подходов к исправлению ранее имевшихся законодательных недочетов и порожденных ими различного рода злоупотреблений. Дело осталось за малым – распространить этот опыт на сферу финансирования технологического прорыва. Причем, сделать это таким образом, чтобы не залезать в казну, не использовать дополнительные средства государственного бюджета.
Учитывая широко распространившееся в мире среди миллиардеров и миллионеров веяние благотворительности, представляется, что можно найти очень серьезных и влиятельных, чрезвычайно богатых людей, которым их коллегам было бы сложно отказать в просьбе создать российский благотворительный технологический фонд. При этом ключевым моментом должно стать то, что средства в этот фонд должны вносить все, кто получил сверхдоходы на приватизации и на работе с государством. Причем, распоряжаться этим фондом вероятно должно не государство, а какие-то другие структуры. Подобный опыт можно посмотреть в Америке в эпоху создания университетов.
Конечно, важным является вопросы налогообложения компаний третьей технологической волны, работающих в рамках Третьей производственной революции, включая «закрывающие» технологии. Принципиально, с некоторыми доработками для этих целей вполне может подойти режим Сколково. В этом случае проекты, несомненно, послужат во благо России.
При желании можно найти и еще немалое количество вполне легитимных, строго соответствующих общепринятой мировой практике принципов и способов финансирования «русского чуда XXI века».
Информация