На палубах авианосцев "холодной войны": комментарий
Мне невероятно понравилось то, что ты сделал. Этот такой, в чём-то даже “непричёсанный” диалог дорогого стоит! Читателю ничего не навязывают, не направляют в нужную колею, а дают возможность самим думать, вспоминать, анализировать, ностальгировать... И во многом не на уровне событийности, а на каких-то эмоциональных восприятиях возвращения туда, где тебе не было безразлично и о чём ты до сих пор не можешь рассуждать бесстрастно.
Я вспоминаю свою первую встречу с авианосцами в ноябре 1975 года на учениях ОВМС НАТО “Ocean Safari”. Вначале это был “Индепенденс”. Мы его искали на выходе из Скагеррака почти сутки при наличии каких-то разведданных. Это было первое потрясение: не всё так просто в океане. А затем началось непосредственное слежение. Штормовая Атлантика, двухсменка для абсолютно всех категорий команды – это было приличным испытанием. Мы находились внутри многокорабельной армады под флагами разных стран, которая шла в совершенно непонятном, казалось бы, хаотичном строю. Но в то же время она синхронно маневрировала и полёты... полёты... полёты... Все офицеры, включая политработников, были расписаны в группах записи у экранов, пеленгаторов, фиксировали все события с секундной точностью.
Необходимо отметить, что американцы сами вышли на связь. Сигнальщики стали принимать “световые” семафоры, но вначале не поняли, что они на английском языке. Да и сигнальные прожектора отличались от наших цветом сигнала. Мы совершали межфлотский переход, в эту передрягу попали внепланово, поэтому на борту не было переводчиков. Командир путём “опроса населения” сколотил небольшую офицерскую группу из “владеющих английским со словарём”, и диалог вскоре нами был подхвачен. Командир АВМ передал привет нашему командиру, поздравил с Праздником 7 ноября и извинился, что спокойно праздновать нам не удастся, так как у него в плане “демонстрация” в честь этого события. И начались полёты! Это было настоящее шоу! Мы шли на его курсовом градусов 110-120 по одному из бортов, иногда сближаясь на 20 кбт. Количество самолётов на экранах радаров превышало всякие нормы приличия. О навигационных радарах я уже говорил. И в таком режиме суток пять.
За пять минут до каждого поворота мы получали семафор об этом с указанием следующего курса, а затем и о непосредственном повороте. В той катавасии это было совершенно нелишним, в особенности, в ночное время. Запомнился один из последних “семафоров” (близко к тексту): “Командир, вы несколько суток не спали, можете отдохнуть. Гарантирую отсутствие эволюций до 06.00”. И слово своё сдержал. В районе указанного времени мы получили семафор: “Через 5 минут поворот на курс…” Мы отвечали, как могли. В основном, благодарили односложными репликами. Чем была вызвана такая вежливость вероятного противника, можно только предположить. Здесь много факторов могло иметь место: и забота о своей навигационной безопасности, и недавно подписанные соглашения о предупреждении инцидентов на море между нашими странами.
Как-то где-то в глубине души теплилось чувство, что мы братья по профессии, что относимся друг к другу с уважением, несмотря на все различия между нами. И надеялись, что взаимная интеллигентность (если это можно так назвать), уважение к человеческой сущности друг друга никогда не позволят нашим армиям и странам перейти ту черту, за которой уже ничего нет. Мне было 25 лет... Я ещё не знал, что мир значительно сложнее, чем я его представляю себе.
Затем мы передали контакт прибывшему с Северного флота БПК “Адмирал Макаров”, а сами вошли в непосредственное слежение за АВУ “Арк Ройал”, который три года назад протаранил наш ЭМ “Бравый” в Средиземном море, когда погибло несколько наших моряков. Здесь всё рыцарство визави закончилось. Royal Navy c нами не церемонился. Наше восприятие действительности изменилось с первыми же эволюциями авианосца. Какие там семафоры и приветствия! Воистину “…станет мир просторный уже, и в комок сожмётся каждый…”
А затем в 1979 году уже на “Минске” мы встретились в Средиземном море с другим американским авианосцем, “Саратогой”, если мне не изменяет память. Не помню, был ли он у нас на визуальной видимости, но его авиация нас облетала, а ещё мы получили радио с приглашением нашего командира отряда кораблей посетить авианосец. И помню контр-адмирала Варганова В.Ф., который, расхаживая взад-вперёд по ходовой рубке, искренне вслух перечислял, что бы он отдал, чтобы хотя бы одной ногой... хотя бы одним глазком... Он, как и все, понимал, насколько это тогда было невозможно, но в его глазах мелькало какое-то мальчишеское озорство, и в тот момент, как мне показалось, он совершенно не отличался от того меня – 25-летнего старшего лейтенанта...
А через пару десятков лет уже состоялись взаимные посещения авианосцев и даже полёты лётчиков на самолётах друг друга. И ничего не случилось. Правда, нашего флота к тому времени почти уже не было…
Не ожидал, что меня так занесёт. Возвращаюсь к нашим героям.
Они мне ужасно симпатичны, тем, что, как совершенно нормальные, оставили в памяти достойным внимания только то, что только и достойно внимания. И я-то прекрасно знаю, насколько тяжела и ответственна работа у инженеров и техников (а зачастую и неблагодарная). Но у нормальных людей в памяти остаётся только хорошее, когда они ощущают свою причастность к серьёзному делу, когда осознают, что “не были лишними там”.
Я был в замечательных отношениях со многими инженерами и техниками, и об их тяжёлой работе знаю много.
Вот этот струйный руль они подарили мне с приходом “Минска” к месту постоянного базирования 3 июля 1979 г. И вот уже 34 года этот подарок всегда со мной и стоит в квартире на самом почётном месте.
Проводя параллели между виртуальными собеседниками, ощущаешь не только общее, но и то, что было по-разному. Если с борта можно было одинаково любоваться звёздами, переменчивым цветом воды, дельфинами, летающими рыбками, то наши, конечно, не могли и мечтать о ресторанах, отелях, девчонках и других мирских утехах. Американский слоган: "Поступай на флот и увидишь мир" для советских моряков был так же актуален, но имел более узкие смысловые рамки, увы…
У нас на “Минске” было толстое ротапринтное издание с фотографиями и в том числе с подробным описанием работы всех команд на американских авианосцах. Мы эту книгу перефотографировали, изучали, обсуждали.
К тому, что Сергей называет “каруселью”, мы на “Минске” шли поступательно и верно. При мне ещё не было полётов с ВКР строевых лётчиков. Но в остальном количество лётных смен и самолёто-вылетов в них постоянно увеличивалось, качество организации оттачивалось и всё переходило в непрерывный цикл: шумело, гудело, звенело. И светились счастьем лица всех, кто принимал в этом участие. Вершиной новой организации были первые самолётно-вертолётные лётные смены, когда на полётной палубе вообще не было никаких антрактов.
По поводу терминологии.
Конечно, правильно говорить, как ты пишешь – принайтованы, найтовать... Но!
Корабельно-авиационная терминология рождалась спонтанно. Это было от первых вертолётов безангарного базирования, а затем и ангарного. Затем всё это перекочевало на “Москву”, а затем на “Ленинград”. ИТС “Киева” стажировался на этих крейсерах, “Минск” на “Киеве” и т.д. Какие-то термины рождались в процессе, какие-то адаптировались к новым условиям, какие-то взаимопроникали в новую среду.
Поэтому вначале вертолёты, а затем и самолёты на кораблях именно “швартовали” и именно “швартовками”.
А если на корабле спросишь, что такое “швартовки” у боцманов, они тебе укажут на тривиальные брезентовые перчатки, в которых таскают швартовые концы на швартовке.
Так что всё относительно!
Ну, вот, кажется, пока всё.
Информация