Александр Проханов: «России сегодня нужнее всего оборонные заводы и алтари…»
На сей раз с известным полемистом мы говорим не столько о политике, сколько о внутреннем мире писателя Проханова, о его отношении к вере, о мистерии борьбы добра и зла, происходящей в мире.- Известный священник, выступающий в сетевых изданиях, назвал вас «жрецом красного постмодерна», написал, что вы не любите Церковь. Знаю, что многих православных почитателей вашего таланта смутила эта критика авторитетного батюшки. Как вы смотрите на нее? Вас обидели эти слова?
- Нет. У меня действительно своеобразное сознание. Например, красный период, в который, кстати, были репрессированы мои родственники, в отличие от многих (но далеко не всех священников) я не считаю исключительно эпохой бездуховности и богоборчества. Я считаю, что это был очень религиозный и духовный период в нашей истории. Смысл красной эпохи был не в том, чтобы перебить всех священников и разрушить все храмы. Это были сопутствующие, но не главные явления. Здесь, как мне кажется, нужно преодолеть обиду тем, у кого в это время были умучены родственники, предки - не нужно ставить это во главу угла. Я понимаю так, что вершиной красного периода была великая Победа 1945-го года. Она ведь сегодня нашей Церковью трактуется именно как священный праздник. Теперь посудите: как священная победа, обретенная в результате священной войны, могла произойти без священного воинства? А у этого воинства были командиры и, в конце концов, Верховный Главнокомандующий - Сталин.
- Но ведь согласитесь, это не значит, что эти люди были святыми в церковном понимании этого слова. Хотя наверняка среди них были и, может быть, в немалом числе, те, кто «сподобился от Господа венца»…
- Я беру на себя смелость - и думаю это не грех перед Церковью - говорить, что тридцать миллионов погибших на той войне наших людей – это Христова жертва. Эти агнцы - жертва, принесенная не за геополитические интересы СССР и не за коммунистическую идеологию, а за торжество света, за исправление путей человечества. Если бы этой жертвы не было, то накопленное людьми зло одолело бы Землю.
- С этим трудно не согласиться. Но вот вы откровенно прославляете Иосифа Сталина, хотя прекрасно знаете, что многие православные не разделяют этого взгляда…
- Наша Церковь - по определению есть соборное единство людей во Христе при разных частных мнениях. Одни не разделяют моего взгляда на Сталина, другие не разделяют идею нестяжательства, еще какие-то взгляды. Я действительно знаю все это. Но вот, например, один из моих духовных наставников и близких мне людей Церкви – архимандрит Петр (Кучер), бывший духовник Боголюбского монастыря под Владимиром, является православным сталинистом. И не он один такой. А что нам сказать о таком движении, как православный социализм? Просто есть вещи, о которых православный Катехизис не говорит - и здесь, по-моему, допустимы разные воззрения. Я вот не богослов и не берусь толковать Писание или Святых Отцов. Так за что же батюшка Александр Шумский гневается на меня? Я же не учу его, как читать проповеди его прихожанам. Его место на приходе, мое - в газете, в гуще политической борьбы, на военных заводах… Разумеется, я могу в чем–то ошибаться, а кто кроме Христа, может претендовать на полноту Истины?
- А когда и как вы пришли к вере?
- Уверовал я еще до своего крещения, пройдя прекрасный мучительный путь. Предки у меня были молокане, мой двоюродный дед Александр Степанович Проханов был даже родоначальником русского евангельского движения. Из этих духовных истоков, через мою техносферу, инженерию, писательство я двигался к Православию. Помню, в Псково-Печерском монастыре примерно в 1968 году в Михайловском храме я стоял на службе, в конце которой прихожане, как водится, подходили к кресту. Я тоже встал в очередь, хотя не был даже еще крещен. И вот по мере приближения к батюшке, я почувствовал в душе странное борение – как будто некая сила, исходящая от самого креста, отталкивала меня. Я выходил из очереди и опять вставал в хвост и опять медленно приближался. Чуть не убежал в ужасе из храма, но преодолел себя. Трижды отстояв эту очередь, я подошел, наконец, к кресту. Священник посмотрел на меня строго и только спросил: «Веруешь?». И я ответил: «Верую». Этот момент я зафиксировал как момент борения и приобщения к ценностям веры, о которой я почти ничего тогда не знал.
А крестил меня в 1972 году на Казанскую мой друг отец Лев Лебедев – известный священник. Мы с ним познакомились, когда он еще сам не был крещен. Я работал лесником, и мои лесные угодья выходили к стенам Ново-Иерусалимского монастыря. А он был научным работником в историческом музее, который размещался тогда в монастыре. Там, под куполом разгромленного храма, мы встречались, спорили, мечтали о будущем. Он пророчествовал, что в Новом Иерусалиме опять расцветет православие, укорял меня в том, что я слишком большое значение придаю фантому государства. Потом он крестился и был рукоположен. И он все время вел меня за собой. Он же меня потом и крестил, когда служил на приходе в селе Тёсово под Вязьмой. В осенней пустой церкви отче поставил меня в таз, раздел донага и крестил. Потом вечером с его прихожанами мы шли с фонарем, с пением псалмов по раскисшим смоленским дорогам в соседнее село навестить хворого батюшку. С тех пор я считаю себя человеком Церкви, и этот фонарь до сих пор освещает мою жизнь.
- Но вы ведь сейчас прямо рассказываете мне эпизод из вашего замечательного романа «Надпись»!
- А я и описал в этом романе многие реальные моменты моей жизни, которые мне дороги.
- Изменилась ли ваша жизнь после крещения?
- Радикально – нет. Я по-прежнему продолжал странствовать, это были города, континенты, войны, встречи, которые я потом описывал. Я был тогда, (да и сейчас, разумеется) грешен - окружен страстями, переполнен честолюбия. Тогда я еще был молод, часто увлекался, был неидеален в семье. Но таинственная субстанция, связанная с таинством крещения, она во мне присутствовала - я это чувствовал так же ясно, как нательный крест на груди. И сегодня - задним числом я понимаю, что эта сила приобщения к сонму живущих и живших на земле православных христиан хранила меня все эти годы. С годами эти письмена веры как будто проступали, проявлялись поверх моей жизни, как проступает под светом солнца некая тайная фраза поверх хаоса случайных записей...
- Как православный человек, вы готовы примириться с батюшкой, обидевшем вас словом?
- А я с ним и не ссорился. Если мы встретимся - готов подойти под благословение, обняться по-христиански. Знаю, что этот священник - хороший семьянин, истовый православный. Слышал также, что он претерпел некоторые гонения в связи со своими высказываниями, которые сочли экстремистскими - искренне сочувствую ему. Получается, что каждый из нас выпадает из некоего «норматива».
- Есть и другой момент, который также смущает некоторых православных читателей - ваше увлечение «родоначальником русского космизма» - философом Николаем Федоровым. Ведь с точки зрения как раз самого христианского вероучения его визионерская утопия о воскрешении потомками собственных предков - сущая ересь…
- К моему сожалению, многие наши священники выводят за пределы православных церковных норм слишком многие национальные ценности: фигуру Льва Толстого, «серебряный» век русской поэзии, Николая Федорова. Я лично, оставаясь православным, считал и считаю Федорова грандиозной фигурой именно в контексте православного мировоззрения. Я не разделяю распространенное в среде собратьев по вере мнение, что грешно и кощунственно мечтать о построении Царства Божия на Земле.
- Вообще-то, в Откровении св. Иоанна Богослова говорится о том, что Царство Божие построит сам Христос на обновленной Земле после Страшного Суда…
- Книга Апокалипсиса очень сложна, полна метафор и иносказаний. Не зря уже третье тысячелетие не прекращается ее толкование. По-моему, неумно, а может даже и грешно постулировать из нее однозначные выводы. Господь, приходя на Землю, оставил нам, как вы знаете, одну единственную молитву «Отче наш». "Да приидет Царствие Твое" просим мы в ней у Бога. То есть мы зовём, чтобы оно пришло к нам на землю, чтобы райские кущи расцвели вокруг нас, чтобы волей Его наполнились не только небеса, но и вся Земля. По-моему, этой молитвой Господь прямо побуждает нас стремиться к строительству Божьего Царства на планете, которое не придет без Его воли, но и не создастся без наших собственных усилий. Чаять рая на земле - христианская задача, а в раю – нет смерти.
- Но смерть, согласно Писанию, есть прямое следствие первородного греха…
- Так вот Федоров и зовет спасти детей прегрешивших отцов, то есть избыть грехи собственные, проникнуться всепобеждающей любовью ко всему сущему и тем самым воскресить наших отцов. Знаете, я сейчас увлечен идеей распространения по России кадетских корпусов, куда мы должны собрать всех наших сирот, обездоленных брошенных детей, чтобы воспитать из них настоящую национальную элиту - будущую опору государства. Вот мы строим сегодня храмы - это очень хорошо и нужно, но эти кадетские корпуса тоже можно назвать церковью, которая соберет агнцев. Наш «Изборский клуб», губернатор Псковской области Андрей Анатольевич Турчак горячо поддерживают это начинание.
- Это, действительно, замечательная и своевременная идея – дай вам Бог ее воплотить. А я хотел спросить про другое уже воплотившееся ваше знаковое начинание - «священный холм» под Псковом, насыпаемый как некое общее «духовное делание» русских людей. Как вам эта мысль пришла в голову?
- Псков - это моя духовная родина. Я там провел лучшие дни моей молодости, познакомился с замечательными людьми, которые сегодня все уже почили. Там я впервые понял, что такое красота русской исторической жизни, что такое русский храм, русская природа. Там я впервые полюбил… И я постоянно туда ездил. И вот несколько лет назад я вдруг понял, что Псковская земля - это место, где Бог многократно «поцеловал» Русь. На этом месте возникли удивительные русские - трагические и победные храмы, курганы, глубокие чистые озера. Там же я осознал, что русское историческое сознание мыслит категориями империй. Все пять русских империй присутствуют на Псковщине, отразившись в ней, как в зеркале, начиная от Трувора, причалившего свой челн и основавшего княжеское городище под Изборском. Там родилась равноапостольная княгиня Ольга, там, в местечке Будник родился креститель Руси святой князь Владимир, там святой Александр Невский разбил «псов–рыцарей» на льду Чудского озера. В Спасо-Елиазаровском монастыре подвизался чудный старец Филофей, сформулировавший грандиозную доктрину «Москва – Третий Рим». Петр I своими руками строил в Псково-Печерском монастыре редуты, чтобы отбивать нашествие шведов. В Михайловском, в Тригорском под Псковом жил наш величайший поэт Пушкин и там же на Псковщине находится железнодорожная станция Дно, где последний русский император подписал отречение от престола, завершив тем самым третью империю. И в этих же местах - в начале четвертой «красной империи» 23 февраля в Пскове в первых боях с немцами родилась Красная Армия. А во время Великой Отечественной войны Александр Матросов в бою за псковскую деревню Чернушки закрыл своей грудью фашистский дзот.
Идея священного холма родилась так. Я почувствовал, что русская история разорвана, ее волновод рассечен и его надо соединить, чтобы энергия дошла до нас. Надо исправить искривленные «силовые линии» истории, что позволит построить пятую русскую империю. Этот холм - огромная русская Голгофа, соединенная с неизбежным русским Воскресением.
Мы получили на это делание благословение митрополита Псковского и Великолукского Евсевия. Оно было дано непросто: Владыка внимательно следил за нашей деятельностью, был строг, а порой и суров с нами. Но, в конце концов, освятил памятный крест и часовню во имя иконы Божией Матери Державная, возведенную позже рядом с этим холмом. Сейчас создается из смальты сама икона для этой часовни.
Земля, из которой насыпан холм, взята со святых псковских мест, о которых я говорил и которые как бы представляют все наши исторические эпохи. Потом люди начали туда привозить землю и из других святых мест России. Там есть частички земли от всех русских святых монастырей, есть «земляное Евангелие» из тех мест в Палестине, где ходил своими ногами Христос.
Я недавно побывал, наконец, под Сталинградом в степи у хутора Бабуркин, где погиб мой отец, и привез оттуда мешок земли в холм.
Русские эпохи проросли из этого холма светами, которые освещают всех, кто прибывает туда поклониться. Туда, как к вечному огню, приезжают сегодня даже новобрачные - этот холм светит всем. Такова и была наша задумка, чтобы от этой символической русской Голгофы полились духовные энергии, прогоняющие из нашего народа уныние и неверие.
- Кто из православных батюшек, иерархов, с кем вам доводилось общаться, произвел на вас самое глубокое впечатление, оставил след в вашей жизни?
- Прежде всего, мой незабвенный друг Лёва - покойный протоиерей Лев Лебедев, о котором я уже упоминал.
Огромное влияние на меня оказал отец Димитрий Дудко, который был духовником газеты «День». Он меня научил тому, что «красные мученики»: Зоя Космодемьянская, Гастелло, Талалихин, Карбышев, «Молодая гвардия» - они все крестились кровью, пролитою за Родину. А еще он был по- настоящему блаженным: никого не порицал, а только благословлял. От отца Димитрия почти зримо истекала любовь.
Было две значимые встречи с покойным ныне митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном (Снычевым). Он сам пришел в редакцию «Дня» и благословил нас на нашу деятельность по примирению красных и белых патриотов. Я до сих пор молюсь о нем.
Запомнилась поездка в трагическом 1993-м году в Троице-Сергиеву Лавру к иеромонаху Филадельфу, который принял перед смертью схиму под именем Моисей. Тогда мы создали Фронт народного спасения, пытаясь предотвратить ельцинско-гайдаровский погром страны. И вот уже сильно больной, умирающий отец Филадельф подарил мне нательный крест и благословил на борьбу.
Также повлиял и продолжает влиять на меня бывший духовник Свято- Боголюбского монастыря архимандрит Петр (Кучер).
Преклоняюсь я перед Псковским митрополитом Евсевием, который единственный из иерархов предал анафеме хулителей Церкви, оболгавших в печати матушку Елизавету - бывшую тогда игуменьей Спасо-Елизарьевского монастыря. Он же остается хранителем нашего священного холма.
- Не кажется ли вам, что в мире сегодня активно проходит не только расхристианивание, но и расчеловечивание?
- Наш министр иностранных дел Сергей Лавров собрал недавно российских послов и призвал их глубже изучать не только политику и экономику, но и религию. Потому что, сказал он, без религиозной доминанты не удастся понять «нерв» происходящего сегодня в мире, где идет схватка религиозных моделей. Министр не сказал большего, но я готов расшифровать его слова. В нынешнем мире идет жестокая схватка метафизических начал - тьмы и света. Возможно, последняя уже схватка. Поэтому религиозные ценности - гораздо дороже оружия, нефти, газа.
Я часто люблю повторять в своих выступлениях, что России сегодня нужнее всего оборонные заводы и алтари. Да, нам нужно святое русское оружие, наследующее мечу Дмитрия Донского, щиту Александра Невского. А алтари - особенно в монастырях - это колодцы, которые молитвой монахов открываются над Россией в небесах, проливая в нашу кромешную жизнь Фаворский свет. Благодаря этому небесному свету наша страна еще жива и сопротивляется мировому злу.
- Считаете ли вы нынешнюю Россию по Евангелию «удерживающей» мир от падения? Или же мы сами слишком низко пали для такой роли?
- В нашем народе действительно поселился зверь. Его к нам долго и усердно подселяли и многие его в итоге приняли. У нас был народ-великан. Одни великаны-богатыри полегли на полях сражений, другие великаны-калеки подняли страну из праха. А после этого великаны, увы, только мельчали, пока вместо них не появилось племя карликов. Нынешнее состояние народа, в целом, ужасно. Об этом и Путин сказал горькие слова в своем последнем послании Федеральному собранию. Но среди нашего гибнущего народа сияют православные лампады - нарождающиеся монастыри и храмы. Там концентрируется и обороняется дух Святой Руси. Поэтому, я думаю, что наша страна остается «удерживающей». Сталин тоже был удерживающим - удерживая злом еще большее зло.
Сегодня мы ослаблены и не являемся прежней неприступной крепостью, как государство. Но наша Православная Церковь и не сдавшаяся русская культура удерживают тот ресурс света, который вскоре очень понадобится человечеству. Человечество сегодня меняет кожу, оно не может больше жить в прошлых моделях, оно бьется в тенетах, куда его заманили либеральные вожаки. И оно только начинает сегодня осознавать, как ему нужен ресурс русского света и русской вселенской любви.
- Андрей Самохин
- http://www.stoletie.ru/obschestvo/aleksandr_prohanov_rossii_segodna_nuzhneje_vsego_oboronnyje_zavody_i_altari_440.htm
Информация