Православие объявили вне закона. Следом будет Родина
Видимо, морально наши власти уже готовы поставить вне закона лозунг «Родина или смерть». Да-да, тот самый призыв, с которым шли на верную смерть (между прочим, ЗА НАС С ВАМИ!) наши отцы и деды, поднимаясь в атаку на вражеские окопы, закрывая своими телами амбразуры немецких дотов, бросаясь под танки со связкой гранат, тараня вражеские самолеты. Или просто с ножами и палками – что подвернулось в данный момент.А как еще прикажете понимать решение Черемушкинского районного суда Москвы от 21 декабря 2010 года, по которому лозунг «Православие или смерть» (как и лозунг «Россия для русских») официально признан экстремистским? Список экстремистских материалов, который публикует сайт Минюста РФ, пополнился 40 пунктами, в т.ч. и запретом на слова «Православие или смерть».
Тут сразу же встает вопрос к этому самому Черемушкинскому суду (да и к той «экспертизе», которой он доверился) и Минюсту РФ: с какой это стати антитеза Православия и Смерти объявлена этой судебной инстанцией (правомочной, как оказывается, создавать «судебный прецедент») «экстремистской»? Кто, с каким воспаленным воображением увидел в этом лозунге - «Православие или смерть» - экстремизм? Насколько известно, Православие – первая и единственная религия в мире, поставившая во главу мировосприятия Личность. Личность, соотносимую с Христом, с Богом. И НИКОГДА из недр Православия не исходили призывы к «походу на неверных» (как это сплошь и рядом водится у иных религий). У Православия – аскеза (т.е. исключительно «истязание» самого себя ради достижения состояния молитвы). А вот у других – «джихад».
Да, Православие сопротивлялось вторжению врагов с оружием в руках – но не более того. В остальном оно покоряло пространства исключительно мирным способом – миссионерством. Сколько коренных жителей уничтожили пришлые в Северную Америку колонизаторы (юридическое право которых ныне считается чуть ли не образцом мирового правопорядка)? И кто из коренных народов России исчез за все века «российской колонизации» с карты нашей страны?
Но для того, чтобы встать на путь Православия и остаться на нем, нужно быть последовательным, не отступать от него. Православие – это не итог, а процесс, жизненный ПУТЬ постижения православной истины, на котором каждый момент перед христианином встает поистине «гамлетовский» вопрос – «быть или не быть». И любой компромисс (тем более, паллиатив) ущербен. Как же православные могут противиться лозунгу «Православие или смерть» (ну не говоря уж о том, что сама смерть для них не является венцом их жизни)? «Православие или смерть» для православных – это ведь своего рода символ веры.
И как на этом фоне выглядит запрет Минюста? Так и хочется сказать: «Ребята, вы что-то недопоняли, что-то перепутали». Ну а уж учитывая то обстоятельство, что нас в стране на 85% население русское (и в зародыше своем - православное), то выходит, что власти России запретили Православие. Что называется, «приехали». Да и к тому же, задается вопросом на страницах журнала «Русский дом» публицист Яна Амелина, что, «теперь тысячи наших новомучеников, отдавших жизни за веру православную, — экстремисты? И солдат Евгений Родионов, не отказавшийся от Православия и убиенный чеченскими бандитами, — тоже экстремист?!». Нету, боюсь, ответа на этот вопрос ни у прокуратуры, ни у суда…
А ведь среди наших судов не все такие. В апреле этого года (т.е. до решения Черемушкинского суда) другой суд столицы - Люблинский - отклонил представление прокуратуры о признании экстремистским материалом футболки с надписью «Православие или смерть!» и изображением православной символики с черепами. Суд принял во внимание целый ряд экспертиз, сообщал корреспонденту «Интерфакс-Религия» автор одной из них, религиовед Роман Лункин. По его словам, монахи трактовали этот лозунг как отстаивание Православия как спасительной веры в противовес смерти души без нее, готовность последовательно отстаивать свою веру до самой смерти. Как сказал известный рок-музыкант Константин Кинчев, часто выступающий в футболке с надписью «Православие или смерть!», для него этот девиз - повторение слов святителя Феофана Затворника, сказавшего некогда: «Не знаю, как кому, а мне без Православия не спастись».
Остается спросить Минюст (призванный вроде бы совершенствовать правовое поле России): чем он руководствовался, включив именно решение Черемушкинского суда, а не того же Люблинского, в свой «черный список»? Или у нас восторжествовало прецедентное право, характерное для традиции англосаксов (с ним ведь проще работать всем судам и минюстам) – вопреки мнению 85% населения?
Информация