Через тернии к звёздам. Аристарх Аполлонович Белопольский
Широкой публике имя Аристарха Аполлоновича Белопольского не особенно известно, однако любому, кто имеет хоть какое-нибудь отношение к астрономии, личность эта знакома.
Аристарх Аполлонович появился на свет 13 июля 1854 года в Москве. У него было двое братьев: Александр и Олимп. Про отца будущий астроном писал в воспоминаниях так: «Батюшка происхождения сербского. Один из его предков переселился из Белополья в Россию. По неимению средств отец университета не окончил, поступил на службу надзирателем за приходящими учениками во вторую гимназию». Мать будущего астронома имела консерваторское образование и по свидетельствам современников являлась прекрасной пианисткой.
Жили Белопольские бедно, однако родители Аристарха были очень интеллигентными людьми, имели широкие научные и общественные связи. В доме их часто бывали такие знаменитые личности, как Алексей Петунников и Николай Кауфман — известные русские ботаники. Кроме того Аполлон Белопольский был хорошо знаком с предпринимателем-меценатом Саввой Мамонтовым и художником Ильей Репиным. На дружеские встречи к нему приходили и педагоги второй Московской гимназии, из которых выделялись Шереметевский, Шуф и Кондаков. Также в доме Белопольских часто собирались музыканты, устраивались квартеты и трио. Мать Аристарха много играла сама, дети вместе с ней посещали множество концертов, слушали всех известных певцов и музыкантов того времени. Любовь к серьезной музыке стала одной из специфических особенностей личности Аристарха Аполлоновича.
У Белопольских имелся собственный домик на Гороховой улице, а вокруг него располагался сад и огород, в котором дети организовывали множество интересных развлечений — строили шалаши, рыли ямы в поисках кладов и воды, мастерили тележки, ходули, санки. Родители поощряли занятия ремеслами, покупая детям различные инструменты. Став старше, ребята стали интересоваться занятиями по химии и физике. Братья сами изготовляли лейденские банки, электрофоры, добывали водород и кислород. При содействии Кауфмана Аристарх и Олимп собрали несколько аквариумов и террариумов, населив их ящерицами, лягушками и змеями. Кроме того они пытались дрессировать воробьев, белых мышей и ворон. Аристарх одно время был сильно увлечен паровыми машинами, даже построил небольшую модель локомотива.
Стоит отметить еще одну особенность воспитания детей в семье Белопольских. Под влиянием своего дяди — доктора медицины — отец Аристарха Аполлоновича приучал детей летом и зимой спать в помещении с открытыми окнами. Зимой, разумеется, под меховыми одеялами. Правило не отменялось даже, если дети болели. Если кто-нибудь из детей недомогал, но мог двигаться и ходить, то отец заставлял больного выполнять какую-нибудь работу по дому. Аристарх Аполлонович вспоминал, что перенес тиф, оставаясь все в той же комнате с распахнутыми окнами: «Кушал при этом только то, что инстинкт подсказывал, никаких лекарств никто в семье никогда не принимал».
В эту начальную стадию жизни Аристарха Аполлоновича никакой тяги к астрономии у него не было и в помине. Напротив, поскольку у мальчика проявились недюжинные способности к ручной работе, родители хотели отправить его учиться за границу в какое-нибудь техническое заведение. Однако будущий ученый сам упросил их позволить ему обучаться в России.
В одиннадцать лет (в 1865 году) Белопольский поступил во вторую столичную гимназию, где работал его отец. Про годы учебы он писал: «До шестого класса я учился неплохо, хотя на подготовку уроков много времени не тратил. Со второго года пребывания стал репетировать с малоуспевающими учениками. Однако на выпускном экзамене провалился и был оставлен в нововведённом тогда восьмом классе».
Окончив гимназию, Аристарх Аполлонович решил устроиться на завод. Однако отец был категорически против этого. Уступив его просьбам, Белопольский в 1873 году поступил на физико-математический факультет Московского университета. Его наставниками там были известнейшие личности: математик и механик Август Давидов, основоположник отечественной геофизики Федор Слудский, астроном Федор Бредихин, а также находившийся в ту пору в расцвете своего педагогического дарования физик Александр Столетов. Будущий астроном писал: «Как и в гимназии, в университете учился я бесплатно, кроме первого года, за который я внес деньги, добытые уроками в гимназии».
Во время каникул после второго курса Аристарх Аполлонович, следуя своему влечению к механике, решил поработать в мастерской, занимающейся ремонтом локомотивов Ярославской железной дороги. В паровозном депо он в качестве простого рабочего трудился три месяца, а затем снова вернулся в университет.
К концу обучения Белопольский заметно выделялся среди прочих студентов своими познаниями в области механики. Однако найти свое подлинное призвание Аристарху Аполлоновичу помог случай. В 1877 году штат Московской обсерватории состоял всего из трех человек — директора Бредихина, сверхштатного ассистента Цераского и астронома-наблюдателя Громадзского. Как раз в то время профессор Федор Бредихин вводил новые — астрофизические — методы исследования. Требовалась помощь опытного механика, которого среди членов обсерватории не было. На одной из лекций Федор Александрович обратился к студентам с просьбой помочь ему. Белопольский, всегда готовый применить свои технические способности, тут же дал согласие. Он стал регулярно приходить в обсерваторию на Пресне, помогать в проводившихся там научных работах, а вскоре и сам всерьез заинтересовался астрономией.
Окончив университет в 1877 году, Белопольский был оставлен на кафедре астрономии своим руководителем Федором Бредихиным с целью будущей подготовки к званию профессора. А в 1879 году ассистент обсерватории Цераский был вынужден отправиться в длительный отпуск в связи с обострением туберкулеза. Потребовалось срочно найти человека, способного продолжить его работу, а именно систематическое фотографирование Солнца. Аристарх Аполлонович, пройдя ускоренный курс астрофотографии, с энтузиазмом взялся за работу: «Директор астрономической обсерватории предложил мне заняться фотографией солнечной поверхности с помощью фотогелиографа. Я имел некоторый опыт в фотографии и охотно принял его предложение. Вот так я случайно сделался астрономом».
Среда, в которую попал Аристарх Аполлонович по окончании университета, оказала на него огромнейшее влияние, пробудив доселе дремавшие способности. В то время Московская обсерватория являлась передовым астрономическим заведением, имеющим на вооружении самые современные приборы. Около обаятельного Федора Александровича группировались талантливые, прогрессивно мыслящие молодые люди. На проводимых каждую неделю семейных вечерах в доме Бредихиных Белопольскому пришлось принять участие в обсуждении различных общественных и научных проблем. Эти беседы производили на молодых астрономов настолько сильное впечатление, что они, покинув Бредихиных, как правило, сразу же собирались у кого-нибудь еще, чтобы продолжить рассмотрение поднятых вопросов.
В Московской обсерватории Аристарх Аполлонович пробыл одиннадцать лет. За это время молодой сотрудник освоил работу всех имеющихся приборов и инструментов. Он трудился над кометами, планетами и звёздами на меридианном круге, изучал планеты с помощью рефрактора Мерца. Однако основным его занятием по-прежнему оставалось фотографирование Солнца. За период с 1878 по 1885 годы Белопольский собрал огромное количество материала относительно площадей и положения солнечных пятен, став опытным мастером в сфере фотографической техники. Он первым в России (в 1883 году) выполнил прямое фотографирование звезд. Бромосеребрянных пластинок в те годы еще не было, и астроному приходилось самостоятельно изготавливать фотографическую эмульсию. Также он пытался с помощью фотографии определить радиус Солнца, совершенствовал приемы фотографирования сквозь маленькие отверстия без оптики. 4 октября 1884 года Белопольскому удалось сфотографировать лунное затмение. В числе прочих Аристарх Аполлонович принял участие в экспедиции в город Юрьевец (Костромская губерния) с целью наблюдения полного солнечного затмения, которое состоялось 19 августа 1887. И хотя условия наблюдения оказались не благоприятными, астроному удалось получить первые в мире фотографии солнечной короны.
В этом же 1887 году Аристарх Аполлонович женился. Его избранницей стала Мария Федоровна Вышинская — профессиональная музыкантша, окончившая Московское Филармоническое училище. Впоследствии у них родилось трое детей. Старшая дочь Раиса пошла по стопам матери, она скончалась во время Второй мировой войны. Вторая дочь — Зоя — наоборот, выбрала стезю отца, став известным астрономом и всю жизнь проработав в отделе астрометрии в Пулкове. Младший сын, Марк, стал специалистом в области химии.
За годы пребывания в столичной обсерватории Белопольский накопил довольно обширный материал, главным образом, касательно Солнца. Молодой астроном проделал долгую и кропотливую работу, измерив и обработав все полученные им снимки, и выведя собственные таблицы движения вещества на поверхности Солнца на разных широтах. Его мысли о закономерностях движения солнечной материи были изложены в магистерской диссертации в 1887 году. Совет Московского университета, изучив представленные работы, удостоил его степени магистра астрономии.
К слову, Белопольский не стал ограничиваться лишь теоретической стороной и углубил исследования экспериментальным путём. Придуманный им опыт включал в себя заполненный водой стеклянный баллон, имеющий на поверхности координатную сетку и стеариновые пылинки, помещенные в воду и отлично видимые снаружи. Центрифуга раскручивала баллон, который вскоре останавливался. Но жидкость внутри, перемещая частицы, продолжала двигаться еще в течение какого-то времени. Белопольский, отмечая прохождение пылинок через отметки координатной сетки, выяснил, что движение жидкости в обоих полушариях симметрично и возрастает от полюсов к экватору, напоминая явления, виденные им на Солнце.
С этими экспериментами оказалась связана еще одна работа молодого астронома, посвященная вращению Юпитера. Самая большая планета нашей солнечной системы всегда являлась излюбленным объектом астрономов, поскольку позволяла себя рассмотреть даже через небольшую трубу с сорокократным увеличением. И, тем не менее, относительно точного периода вращения этой планеты не было единого мнения. Аристарх Аполлонович внимательно проанализировал все собранные за двести лет наблюдения и пришел к выводу, что Юпитер характеризуется двумя периодами — в 9 часов 50 минут, относящимся к местам, ограниченным экваториальными, тёмными полосами, и в 9 часов 55 минут, относящимся к остальной поверхности. Как оказалось впоследствии эта особенность наблюдается у всех больших планет нашей системы.
К середине 1880-ых годов Белопольский уже был хорошо известен в стране как астроном и мастер научной фотографии. Он успел опубликовать свыше тридцати научных статей, больше половины из которых были переведены на иностранные языки. Поэтому неудивительно, что в 1888 году Отто Струве лично пригласил его на работу в главную обсерваторию России — Пулковскую, с которой оказалась неразрывно связана вся дальнейшая жизнь великого ученого. Пулковская обсерватория располагала большими возможностями, нежели Московская, однако всё направление деятельности ее сотрудников, как и всё научное оборудование, было направлено на решение «классических» задач точного определения положений звезд. Аристарх Аполлонович занял должность адъюнкт-астронома и занялся работами по астрометрии, обрабатывая материалы, полученные на пассажном инструменте. Однако данная область астрономии была ему неинтересна, Белопольский всегда тяготел к одной лишь астрофизике. Положение изменилось после назначения в 1890 году директором Пулковской обсерватории его старого наставника и друга Федора Бредихина. Последовавшая смена руководства ознаменовала новый этап деятельности этого учреждения, отводивший отдельную роль новому — астрофизическому направлению при сохранении традиционных астрометрических и звездно-астрономических работ.
По предложению нового директора Белопольский занял независимую должность астрофизика, а в его ведение был передан новообразованный одноименный отдел. Первым делом Аристарх Аполлонович приступил к созданию в Пулкове мощной инструментальной базы. В 1891 году он отправился в Потсдам, являвшийся в то время мировым центром астрофизики, где заказал большой 13-дюймовый астрограф, смонтированный в обсерватории к 1893 году. В ходе этой поездки он также приобрел звездный спектрограф, который впоследствии ему пришлось самостоятельно приспосабливать к уже имеющимся в Пулкове телескопам, рассчитанным на визуальные наблюдения.
Пулковский нормальный астрограф с призменным спектрографом А. А. Белопольского
Изначально научные интересы Белопольского не отличались от увлечений московского периода. Он лично выполнил измерения пяти сотен фотографий Солнца, выполненных шведом Гассельбергом за период с 1881 по 1883 годы. Результаты были опубликованы им в виде отдельной монографии. Также Аристарх Аполлонович наблюдал солнечные протуберанцы, а в 1892 году впервые предложил способ расчета периода вращения Солнца по факелам — светлым облакам, наблюдаемым, как правило, возле солнечного края.
Спустя некоторое время ученый первым в нашей стране приступил работам в совершенно новой области — астроспектроскопии, базирующейся на принципе Допплера-Физо. Он заключается в том, что свет, идущий от звезды и разложенный призмой в разноцветный спектр, может стать источником сведений, как о физических свойствах звезды, так и о её перемещении по лучу зрения, то есть вдоль того направления, в котором ее наблюдают. Осуществить экспериментальное доказательство этого принципа было чрезвычайно трудно. Чтобы уловить в спектре источника света перемещение линий в соответствии с принципом Допплера-Физо, необходимо было, чтобы источник перемещался со скоростью в несколько сотен метров в секунду. Аристарх Аполлонович долго размышлял над этим вопросом и, наконец, нашел простое и изящное решение. Здесь, как никогда, проявилось чудесное умение Белопольского изобретать и конструировать. Основной частью прибора стали несколько быстро вращающихся зеркал, насаженных на колесные ободы и двигающихся навстречу друг другу. Отражающемуся от них лучу света от неподвижного источника они сообщали скорости близкие к космическим. В конечном счете, отраженный свет попадал в спектрограф, где раскладывался в спектр. Отражение светового луча от движущихся зеркал давало такой же эффект, как если бы двигался сам источник света.
Схема прибора была составлена астрономом уже к 1894 году. Сообщения о возможности провести эксперимент по проверке принципа Допплера-Физо были опубликованы Белопольским в немецком журнале Astronomische Nachrichten и в работах Итальянского общества спектроскопистов. Уже спустя некоторое время Аристарх Аполлонович получил столь необходимую ему финансовую поддержку, пришедшую из американского научного фонда имени Елизаветы Томсон. Использовав возможности мастерских Пулковской обсерватории, к весне 1900 года он закончил строительство своей установки, дав возможность опытным путем проверить правильность закона, на котором основывается вся современная астроспектроскопия. Этот замечательный опыт привлёк внимание не только ученых и астрономов, но и широкой общественности. О результатах Белопольского писалось во многих печатных изданиях того времени, а частные компании предлагали ему помощь для продолжения работ.
Первое применение купленного за рубежом спектрографа к звёздам было сделано Аристархом Аполлоновичем в 1892 году. Изначально прибор был установлен на 15-дюймовом рефракторе. Однако в дальнейшем Белопольский загорелся желанием приспособить спектрограф к 30-дюймовому рефрактору. Визуальный объектив инструмента, не предназначенный для фотографирования, сильно мешал ему, давая изображения отвратительного качества. Но уже вскоре астроном сумел найти выход. Он самостоятельно рассчитал коррекционную линзу и установил её в трубе, а также настроил соответствующим образом оптику спектрографа. В результате этого стали получаться вполне чёткие снимки спектров.
Систематические спектрографические исследования на 30-дюймовом рефракторе Белопольский начал выполнять с 1893 года и продолжал делать в течение 34 лет. С помощью этого мощного инструмента он выполнил множество ценнейших наблюдений, принесших ему мировую славу выдающегося спектроскописта. Первым объектом для его изучений явилась Новая звезда в созвездии Возничего, которая, как и все Новые, показала в спектре очень быстрые изменения, как будто бы в ускоренном темпе проходя стадии звёздной эволюции. Вторым объектом, выбранным Белопольским, стала звезда Лиры, имеющая двойной период изменения яркости. Затем последовали исследования отдельных звезд в созвездиях Цефея, Орла, Лебедя, Близнецов, Лиры, Девы, Тельца, Льва, Пегаса, Возничего, Персея, Волопаса, Гончих Псов, Дракона, Кассиопеи, Геркулеса. Труды ученого ознаменовались целым рядом блестящих открытий, из которых многие стали в настоящее время классическими. Белопольский неустанно совершенствовал свою методику, проявляя при этом большую находчивость и выдумку, в конце концов, приноровившись получать точные результаты даже по довольно слабым спектрограммам. Ко многим объектам своих исследований он возвращался спустя годы, пытаясь досконально выяснить свойства спектров, смещение линий и особенности строения звездных систем. Впоследствии Аристарх Аполлонович составил уникальный каталог спектров самых ярких звезд.
В 1896 году Белопольский вернулся в родной Московский университет с целью защитить в его стенах докторскую диссертацию на тему исследования Цефеидов. При защите он высказал мысль, что обнаруженное им изменение скорости звезды объясняется двойной природой Цефеид, а именно притяжением невидимого спутника, вращающегося вокруг основного светила. Выдающийся русский физик, профессор Николай Умов, являющийся одним из его оппонентов, отметил, что открытое явление также может быть объяснено периодическими сжатиями и расширениями самой звезды, ее своеобразными пульсациями. Спустя много лет было установлена правильность предположения Умова. К слову, Аристарх Аполлонович никогда не переоценивал плоды своих работ, скорее недооценивал их. Основное значение он всегда придавал только собственным наблюдениям, а не приведенным в литературных источниках. Он любил повторять: «Нам — чернорабочим в астрономии — некогда следить за чужими трудами».
Могущество своего метода Белопольский продемонстрировал в 1895 году, определив вращение Сатурна и колец этой планеты. Обычными телескопическими наблюдениями невозможно было доказать имеющееся среди астрономов предположение, что кольца Сатурна не являются твердыми. Метод Аристарха Аполлоновича подтвердил, что кольца планеты вращаются вокруг нее со скоростью, уменьшающейся с расстоянием от центра, точно так же, как если бы они представляли собой тесное собрание свободных частичек. Необходимо отметить, что одновременно с Белопольским аналогичные результаты получил француз Анри Деландр, использовавший гораздо лучшие приборы. Белопольский провел все исследования на 10-дюймовом (25,4 см) телескопе, у Деландра же диаметр объектива составлял 120 см. Спустя год Аристарх Аполлонович подобным образом установил период вращения Юпитера. Уже много позже, в 1911 русский астроном попытался разрешить давнюю загадку о времени вращения планеты Венера. Однако в полной мере сделать это ему не удалось, смещения линий в спектре Венеры оказались на пределе чувствительности его метода.
Стоит отметить, что первые спектрографические работы Белопольского в Пулковской обсерватории были выполнены весьма скромными средствами. Ученому приходилось самостоятельно конструировать большинство инструментов или совершенствовать имеющиеся. Всю свою жизнь он обладал удивительным даром из кусков металла и дерева создавать оригинальные и ценные научные приборы. Это было особенно важно при организации новых исследований, когда сразу сделать подходящий прибор не удавалось даже в специализированных заграничных мастерских. Во время установки и пробных испытаний новых аппаратов Аристарх Аполлонович с легкостью осваивал их конструкцию, отмечал недостатки для выбранных работ. Как правило, уже после первых проб он вносил в приборы какие-нибудь небольшие исправления, которые значительно улучшали дело и обеспечивали достижение результатов, не удававшихся получить ранее. По словам астронома, работа подобного рода заменяла ему настоящий отдых. Всего за год до смерти уже ослепший Аристарх Аполлонович собрал крохотную модель маятника Фуко, которая затем хранилась в местном музее.
А. А. Белопольский в 1896 г. на Амуре в день сол-. " . нечного затмения (слева — А. Р. Орбинский)
В 1905 году в связи с созданием международного союза по исследованию солнечных явлений, у Белопольского вновь пробудился интерес к Солнцу. Он принял активное участие в работе международных конференций в Оксфорде, в Париже, в американской обсерватории на горе Валет, выступая в качестве представителя русского отделения союза. В 1906 году он при помощи звёздного спектрографа попытался установить скорость вращения Солнца. Однако очень скоро ему пришлось признать, что для этой цели необходим специальный инструмент. В результате Аристарх Аполлонович на основе телескопа башенного типа сконструировал уникальный солнечный спектрограф. После этого им были организованы наблюдения за разными точками поверхности Солнца для определения вращения звезды, исследование спектра солнечных пятен и установление их температуры. Он неоднократно наблюдал солнечные затмения: в уже упомянутом 1887 году, в 1896 — во время организованной астрономом экспедиции на Амур, и в 1907 году в Туркестане. В 1896 году Белопольскому удалось получить превосходные снимки спектра солнечной короны и впервые установить ее вращение.
Свой любимый спектроскопический метод Аристарх Аполлонович с успехом применял к самым различным космическим телам — спиральным туманностям, кометам, даже межзвёздному пространству. Русский ученый одним из первых стал изучать спектры хвостов комет с целью определения их состава. При этом для сравнения Белопольский провел целый ряд лабораторных исследований спектров углеродистых соединений.
В 1912 году на средства Русской Академии наук у английской компании Гребб был заказан 40-дюймовый рефлектор, 32-дюймовый фотографический рефрактор и башни для установки инструментов. К сожалению, начавшаяся война задержала постройку этих гигантских приборов. Когда в 1921 году отношения с Англией были возобновлены, выяснилось, что для окончания работ требуются дополнительные денежные средства. Благодаря вмешательству Леонида Красина необходимая сумма была отпущена, и в конце 1923 года Аристарх Аполлонович отправился в Англию принять оборудование. Монтаж, настройка и доделка приборов в трудные для страны годы потребовали от ученого напряжения всех его сил. Ему пришлось вести обширную переписку с заграничными компаниями относительно изготовления целого ряда дополнительных приборов, в частности объектива для рефлектора, который так и не был сделан англичанами. Однако Аристарх Аполлонович успешно преодолел все трудности и своевременно организовал ряд крайне важных исследований ионизации верхних слоев солнечной атмосферы и электромагнитного поля солнечных пятен.
Несмотря на годы, научная активность Белопольского не только не снижалась, а, наоборот, все более увеличивалась. Помимо исследовательской деятельности астроном читал лекции в Московском университете, преподавал астроспектроскопию на Высших женских курсах в Северной столице — подобный курс в нашей стране читался лишь в этом заведении. Очень популярными были лекции Белопольского для широкой публики, не говоря уже о его знаменитых экскурсиях, проводимых ученым в самом Пулкове. Кроме того он принимал участие в работе Московского математического общества, Русского астрономического общества, Всероссийской ассоциации астрономов, Итальянского общества спектроскопистов, Лондонского королевского астрономического общества и некоторых других. Также Белопольский являлся членом многих комиссий, занимающихся прикладными вопросами, например комиссии по градусному измерению на полярном архипелаге Шпицберген, комиссии по исследованию верхних слоев атмосферы Земли и т.д. В 1908 году его избрали на должность вице-директора Пулковской обсерватории, а в 1916 — назначили директором. Однако административные обязанности мало соответствовали его характеру ученого, и в 1919 году при очередных выборах он снял свою кандидатуру.
Белопольский постоянно переписывался со многими известными астрономами. В 1932 году популярный американский спектроскопист Уильям Кэмпбелл написал ему: «Как славно, что Ваш возраст (77 лет), не убавил рвения к новым исследованиям и не мешает Вам получать такое множество ценных результатов». Научные открытия ученого неоднократно отмечались знаками признания — Белопольский имел три медали и три почётных иностранных звания. Известно, что он отказывался от премий в пользу более молодых учёных, говоря при этом, что и так считает себя обеспеченным человеком.
Являясь одним из редакторов Астрофизического журнала, Аристарх Аполлонович занимался правкой переводов научных статей, а также самостоятельно с присущей ему оригинальностью и тщательностью перевёл на русский язык три хорошо известных за рубежом книги по астрономии, сделав к ним свои собственные дополнения. Всего за свою 57-летнюю работу он написал около двухсот научных статей, отличающихся детальным описанием использованных методов и инструментов, хода наблюдений. Также он стал соавтором первого русскоязычного «Курса астрофизики».
Белопольскому пришлось много поездить по родной стране, неоднократно бывал он и за границей (в целом, одиннадцать раз). В его задачу входил заказ новых инструментов, участие в международных конференциях, знакомство с иностранными обсерваториями. Любопытно, что за всю жизнь астроном никогда не пользовался отпусками. Он говорил, что отдыхом ему служат новые впечатления и перемена места в ходе научных командировок. Будучи за границей Аристарх Аполлонович всегда оставался патриотом своей страны. Он не мог спокойно слушать иностранцев, неправильно или плохо отзывающихся о России. Во время путешествия по Америке ученый записал в дневнике: «...не могу допустить распространения диких сплетен о России, которые тут передаются за достоверные. Мои яростные возражения по этому поводу во внимание не принимаются…».
У себя дома после трудового дня Аристарх Аполлонович предпочитал прогулки в обсерваторском парке. Будучи уже в преклонном возрасте он часто брал лопату и отправлялся возделывать свой любимый огород. Семидесятилетний ученый без посторонней помощи выполнял физически очень трудные исследования на большом рефракторе и на семиметровом спектрографе. При определенном положении звёзд астроному приходилось проводить наблюдения лёжа (зимой — на покрытом изморозью) полу или балансируя на террасе башни рефрактора, рискуя свалиться вниз.
К концу жизни Белопольский полностью ослеп на один глаз и частично на другой, однако продолжал свои исследования — интересы астрономической науки были для него превыше всего. Неутомимый и несдающийся он стал уделять больше внимания подготовке своих учеников, многие из которых в будущем стали блестящими астрофизиками и приобрели мировую известность. Также до самых последних дней жизни он самостоятельно выполнял все вычисления. Умер великий астроном 16 мая 1934 года, совсем немного не дожив до восьмидесятилетия.
Аристарх Аполлонович Белопольский был человеком большого сердца и большого ума, настоящим ученым в самом лучшем смысле слова. Коллеги отмечали, что он являлся прекрасным собеседником, веселым, остроумным, эрудированным. Один из ученых, работавших вместе с ним в Пулковской обсерватории, так описал его: «Блондин среднего роста с приветливым, открытым лицом. Всегда доброжелательный, в высшей степени скромный, простой, деликатный, крайне работоспособный, глубоко образованный».
Во время Первой мировой и Гражданской войн, в последующие голодные годы Аристарх Аполлонович оставался хорошим товарищем и добрым другом, чутким и деликатным человеком, совершающим благородные поступки не ради рекламы, а по велению сердца. Несмотря на множество бытовых неудобств он, как и прежде, проводил ночи напролет у приборов, личным примером способствуя поддержанию духа у своих товарищей и коллег. Белопольский говорил, что в науке не может быть никаких остановок, наука должна всегда развиваться, двигаться вперёд. Ученый радовался, когда получал совпадение теории с наблюдениями, но ещё больше он любил несовпадения и противоречия, ибо, по его мнению, именно это давало новый толчок для развития. Его любимой поговоркой было: «Совпало — хорошо, не совпало — интересно». Итоги работы Пулковской обсерватории подводились на встречах Нового года, на которых Аристарх Аполлонович всегда выступал с кратким, но ярким словом. Он зачитывал небольшое стихотворение какого-либо известного поэта, а затем на основе стихов произносил свою речь — жизнеутверждающую и полную веры в торжество человеческого разума.
По материалам книг: «Люди русской науки: Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники» под редакцией С.И. Вавилова; «Русский астрономический календарь» под редакцией Нижегородского кружка любителей физики и астрономии.
Аристарх Аполлонович появился на свет 13 июля 1854 года в Москве. У него было двое братьев: Александр и Олимп. Про отца будущий астроном писал в воспоминаниях так: «Батюшка происхождения сербского. Один из его предков переселился из Белополья в Россию. По неимению средств отец университета не окончил, поступил на службу надзирателем за приходящими учениками во вторую гимназию». Мать будущего астронома имела консерваторское образование и по свидетельствам современников являлась прекрасной пианисткой.
Жили Белопольские бедно, однако родители Аристарха были очень интеллигентными людьми, имели широкие научные и общественные связи. В доме их часто бывали такие знаменитые личности, как Алексей Петунников и Николай Кауфман — известные русские ботаники. Кроме того Аполлон Белопольский был хорошо знаком с предпринимателем-меценатом Саввой Мамонтовым и художником Ильей Репиным. На дружеские встречи к нему приходили и педагоги второй Московской гимназии, из которых выделялись Шереметевский, Шуф и Кондаков. Также в доме Белопольских часто собирались музыканты, устраивались квартеты и трио. Мать Аристарха много играла сама, дети вместе с ней посещали множество концертов, слушали всех известных певцов и музыкантов того времени. Любовь к серьезной музыке стала одной из специфических особенностей личности Аристарха Аполлоновича.У Белопольских имелся собственный домик на Гороховой улице, а вокруг него располагался сад и огород, в котором дети организовывали множество интересных развлечений — строили шалаши, рыли ямы в поисках кладов и воды, мастерили тележки, ходули, санки. Родители поощряли занятия ремеслами, покупая детям различные инструменты. Став старше, ребята стали интересоваться занятиями по химии и физике. Братья сами изготовляли лейденские банки, электрофоры, добывали водород и кислород. При содействии Кауфмана Аристарх и Олимп собрали несколько аквариумов и террариумов, населив их ящерицами, лягушками и змеями. Кроме того они пытались дрессировать воробьев, белых мышей и ворон. Аристарх одно время был сильно увлечен паровыми машинами, даже построил небольшую модель локомотива.
Стоит отметить еще одну особенность воспитания детей в семье Белопольских. Под влиянием своего дяди — доктора медицины — отец Аристарха Аполлоновича приучал детей летом и зимой спать в помещении с открытыми окнами. Зимой, разумеется, под меховыми одеялами. Правило не отменялось даже, если дети болели. Если кто-нибудь из детей недомогал, но мог двигаться и ходить, то отец заставлял больного выполнять какую-нибудь работу по дому. Аристарх Аполлонович вспоминал, что перенес тиф, оставаясь все в той же комнате с распахнутыми окнами: «Кушал при этом только то, что инстинкт подсказывал, никаких лекарств никто в семье никогда не принимал».
В эту начальную стадию жизни Аристарха Аполлоновича никакой тяги к астрономии у него не было и в помине. Напротив, поскольку у мальчика проявились недюжинные способности к ручной работе, родители хотели отправить его учиться за границу в какое-нибудь техническое заведение. Однако будущий ученый сам упросил их позволить ему обучаться в России.
В одиннадцать лет (в 1865 году) Белопольский поступил во вторую столичную гимназию, где работал его отец. Про годы учебы он писал: «До шестого класса я учился неплохо, хотя на подготовку уроков много времени не тратил. Со второго года пребывания стал репетировать с малоуспевающими учениками. Однако на выпускном экзамене провалился и был оставлен в нововведённом тогда восьмом классе».
Окончив гимназию, Аристарх Аполлонович решил устроиться на завод. Однако отец был категорически против этого. Уступив его просьбам, Белопольский в 1873 году поступил на физико-математический факультет Московского университета. Его наставниками там были известнейшие личности: математик и механик Август Давидов, основоположник отечественной геофизики Федор Слудский, астроном Федор Бредихин, а также находившийся в ту пору в расцвете своего педагогического дарования физик Александр Столетов. Будущий астроном писал: «Как и в гимназии, в университете учился я бесплатно, кроме первого года, за который я внес деньги, добытые уроками в гимназии».
Во время каникул после второго курса Аристарх Аполлонович, следуя своему влечению к механике, решил поработать в мастерской, занимающейся ремонтом локомотивов Ярославской железной дороги. В паровозном депо он в качестве простого рабочего трудился три месяца, а затем снова вернулся в университет.
К концу обучения Белопольский заметно выделялся среди прочих студентов своими познаниями в области механики. Однако найти свое подлинное призвание Аристарху Аполлоновичу помог случай. В 1877 году штат Московской обсерватории состоял всего из трех человек — директора Бредихина, сверхштатного ассистента Цераского и астронома-наблюдателя Громадзского. Как раз в то время профессор Федор Бредихин вводил новые — астрофизические — методы исследования. Требовалась помощь опытного механика, которого среди членов обсерватории не было. На одной из лекций Федор Александрович обратился к студентам с просьбой помочь ему. Белопольский, всегда готовый применить свои технические способности, тут же дал согласие. Он стал регулярно приходить в обсерваторию на Пресне, помогать в проводившихся там научных работах, а вскоре и сам всерьез заинтересовался астрономией.
Окончив университет в 1877 году, Белопольский был оставлен на кафедре астрономии своим руководителем Федором Бредихиным с целью будущей подготовки к званию профессора. А в 1879 году ассистент обсерватории Цераский был вынужден отправиться в длительный отпуск в связи с обострением туберкулеза. Потребовалось срочно найти человека, способного продолжить его работу, а именно систематическое фотографирование Солнца. Аристарх Аполлонович, пройдя ускоренный курс астрофотографии, с энтузиазмом взялся за работу: «Директор астрономической обсерватории предложил мне заняться фотографией солнечной поверхности с помощью фотогелиографа. Я имел некоторый опыт в фотографии и охотно принял его предложение. Вот так я случайно сделался астрономом».
Среда, в которую попал Аристарх Аполлонович по окончании университета, оказала на него огромнейшее влияние, пробудив доселе дремавшие способности. В то время Московская обсерватория являлась передовым астрономическим заведением, имеющим на вооружении самые современные приборы. Около обаятельного Федора Александровича группировались талантливые, прогрессивно мыслящие молодые люди. На проводимых каждую неделю семейных вечерах в доме Бредихиных Белопольскому пришлось принять участие в обсуждении различных общественных и научных проблем. Эти беседы производили на молодых астрономов настолько сильное впечатление, что они, покинув Бредихиных, как правило, сразу же собирались у кого-нибудь еще, чтобы продолжить рассмотрение поднятых вопросов.
В Московской обсерватории Аристарх Аполлонович пробыл одиннадцать лет. За это время молодой сотрудник освоил работу всех имеющихся приборов и инструментов. Он трудился над кометами, планетами и звёздами на меридианном круге, изучал планеты с помощью рефрактора Мерца. Однако основным его занятием по-прежнему оставалось фотографирование Солнца. За период с 1878 по 1885 годы Белопольский собрал огромное количество материала относительно площадей и положения солнечных пятен, став опытным мастером в сфере фотографической техники. Он первым в России (в 1883 году) выполнил прямое фотографирование звезд. Бромосеребрянных пластинок в те годы еще не было, и астроному приходилось самостоятельно изготавливать фотографическую эмульсию. Также он пытался с помощью фотографии определить радиус Солнца, совершенствовал приемы фотографирования сквозь маленькие отверстия без оптики. 4 октября 1884 года Белопольскому удалось сфотографировать лунное затмение. В числе прочих Аристарх Аполлонович принял участие в экспедиции в город Юрьевец (Костромская губерния) с целью наблюдения полного солнечного затмения, которое состоялось 19 августа 1887. И хотя условия наблюдения оказались не благоприятными, астроному удалось получить первые в мире фотографии солнечной короны.В этом же 1887 году Аристарх Аполлонович женился. Его избранницей стала Мария Федоровна Вышинская — профессиональная музыкантша, окончившая Московское Филармоническое училище. Впоследствии у них родилось трое детей. Старшая дочь Раиса пошла по стопам матери, она скончалась во время Второй мировой войны. Вторая дочь — Зоя — наоборот, выбрала стезю отца, став известным астрономом и всю жизнь проработав в отделе астрометрии в Пулкове. Младший сын, Марк, стал специалистом в области химии.
За годы пребывания в столичной обсерватории Белопольский накопил довольно обширный материал, главным образом, касательно Солнца. Молодой астроном проделал долгую и кропотливую работу, измерив и обработав все полученные им снимки, и выведя собственные таблицы движения вещества на поверхности Солнца на разных широтах. Его мысли о закономерностях движения солнечной материи были изложены в магистерской диссертации в 1887 году. Совет Московского университета, изучив представленные работы, удостоил его степени магистра астрономии.
К слову, Белопольский не стал ограничиваться лишь теоретической стороной и углубил исследования экспериментальным путём. Придуманный им опыт включал в себя заполненный водой стеклянный баллон, имеющий на поверхности координатную сетку и стеариновые пылинки, помещенные в воду и отлично видимые снаружи. Центрифуга раскручивала баллон, который вскоре останавливался. Но жидкость внутри, перемещая частицы, продолжала двигаться еще в течение какого-то времени. Белопольский, отмечая прохождение пылинок через отметки координатной сетки, выяснил, что движение жидкости в обоих полушариях симметрично и возрастает от полюсов к экватору, напоминая явления, виденные им на Солнце.
С этими экспериментами оказалась связана еще одна работа молодого астронома, посвященная вращению Юпитера. Самая большая планета нашей солнечной системы всегда являлась излюбленным объектом астрономов, поскольку позволяла себя рассмотреть даже через небольшую трубу с сорокократным увеличением. И, тем не менее, относительно точного периода вращения этой планеты не было единого мнения. Аристарх Аполлонович внимательно проанализировал все собранные за двести лет наблюдения и пришел к выводу, что Юпитер характеризуется двумя периодами — в 9 часов 50 минут, относящимся к местам, ограниченным экваториальными, тёмными полосами, и в 9 часов 55 минут, относящимся к остальной поверхности. Как оказалось впоследствии эта особенность наблюдается у всех больших планет нашей системы.
К середине 1880-ых годов Белопольский уже был хорошо известен в стране как астроном и мастер научной фотографии. Он успел опубликовать свыше тридцати научных статей, больше половины из которых были переведены на иностранные языки. Поэтому неудивительно, что в 1888 году Отто Струве лично пригласил его на работу в главную обсерваторию России — Пулковскую, с которой оказалась неразрывно связана вся дальнейшая жизнь великого ученого. Пулковская обсерватория располагала большими возможностями, нежели Московская, однако всё направление деятельности ее сотрудников, как и всё научное оборудование, было направлено на решение «классических» задач точного определения положений звезд. Аристарх Аполлонович занял должность адъюнкт-астронома и занялся работами по астрометрии, обрабатывая материалы, полученные на пассажном инструменте. Однако данная область астрономии была ему неинтересна, Белопольский всегда тяготел к одной лишь астрофизике. Положение изменилось после назначения в 1890 году директором Пулковской обсерватории его старого наставника и друга Федора Бредихина. Последовавшая смена руководства ознаменовала новый этап деятельности этого учреждения, отводивший отдельную роль новому — астрофизическому направлению при сохранении традиционных астрометрических и звездно-астрономических работ.
По предложению нового директора Белопольский занял независимую должность астрофизика, а в его ведение был передан новообразованный одноименный отдел. Первым делом Аристарх Аполлонович приступил к созданию в Пулкове мощной инструментальной базы. В 1891 году он отправился в Потсдам, являвшийся в то время мировым центром астрофизики, где заказал большой 13-дюймовый астрограф, смонтированный в обсерватории к 1893 году. В ходе этой поездки он также приобрел звездный спектрограф, который впоследствии ему пришлось самостоятельно приспосабливать к уже имеющимся в Пулкове телескопам, рассчитанным на визуальные наблюдения.
Пулковский нормальный астрограф с призменным спектрографом А. А. Белопольского
Изначально научные интересы Белопольского не отличались от увлечений московского периода. Он лично выполнил измерения пяти сотен фотографий Солнца, выполненных шведом Гассельбергом за период с 1881 по 1883 годы. Результаты были опубликованы им в виде отдельной монографии. Также Аристарх Аполлонович наблюдал солнечные протуберанцы, а в 1892 году впервые предложил способ расчета периода вращения Солнца по факелам — светлым облакам, наблюдаемым, как правило, возле солнечного края.
Спустя некоторое время ученый первым в нашей стране приступил работам в совершенно новой области — астроспектроскопии, базирующейся на принципе Допплера-Физо. Он заключается в том, что свет, идущий от звезды и разложенный призмой в разноцветный спектр, может стать источником сведений, как о физических свойствах звезды, так и о её перемещении по лучу зрения, то есть вдоль того направления, в котором ее наблюдают. Осуществить экспериментальное доказательство этого принципа было чрезвычайно трудно. Чтобы уловить в спектре источника света перемещение линий в соответствии с принципом Допплера-Физо, необходимо было, чтобы источник перемещался со скоростью в несколько сотен метров в секунду. Аристарх Аполлонович долго размышлял над этим вопросом и, наконец, нашел простое и изящное решение. Здесь, как никогда, проявилось чудесное умение Белопольского изобретать и конструировать. Основной частью прибора стали несколько быстро вращающихся зеркал, насаженных на колесные ободы и двигающихся навстречу друг другу. Отражающемуся от них лучу света от неподвижного источника они сообщали скорости близкие к космическим. В конечном счете, отраженный свет попадал в спектрограф, где раскладывался в спектр. Отражение светового луча от движущихся зеркал давало такой же эффект, как если бы двигался сам источник света.
Схема прибора была составлена астрономом уже к 1894 году. Сообщения о возможности провести эксперимент по проверке принципа Допплера-Физо были опубликованы Белопольским в немецком журнале Astronomische Nachrichten и в работах Итальянского общества спектроскопистов. Уже спустя некоторое время Аристарх Аполлонович получил столь необходимую ему финансовую поддержку, пришедшую из американского научного фонда имени Елизаветы Томсон. Использовав возможности мастерских Пулковской обсерватории, к весне 1900 года он закончил строительство своей установки, дав возможность опытным путем проверить правильность закона, на котором основывается вся современная астроспектроскопия. Этот замечательный опыт привлёк внимание не только ученых и астрономов, но и широкой общественности. О результатах Белопольского писалось во многих печатных изданиях того времени, а частные компании предлагали ему помощь для продолжения работ.
Первое применение купленного за рубежом спектрографа к звёздам было сделано Аристархом Аполлоновичем в 1892 году. Изначально прибор был установлен на 15-дюймовом рефракторе. Однако в дальнейшем Белопольский загорелся желанием приспособить спектрограф к 30-дюймовому рефрактору. Визуальный объектив инструмента, не предназначенный для фотографирования, сильно мешал ему, давая изображения отвратительного качества. Но уже вскоре астроном сумел найти выход. Он самостоятельно рассчитал коррекционную линзу и установил её в трубе, а также настроил соответствующим образом оптику спектрографа. В результате этого стали получаться вполне чёткие снимки спектров.Систематические спектрографические исследования на 30-дюймовом рефракторе Белопольский начал выполнять с 1893 года и продолжал делать в течение 34 лет. С помощью этого мощного инструмента он выполнил множество ценнейших наблюдений, принесших ему мировую славу выдающегося спектроскописта. Первым объектом для его изучений явилась Новая звезда в созвездии Возничего, которая, как и все Новые, показала в спектре очень быстрые изменения, как будто бы в ускоренном темпе проходя стадии звёздной эволюции. Вторым объектом, выбранным Белопольским, стала звезда Лиры, имеющая двойной период изменения яркости. Затем последовали исследования отдельных звезд в созвездиях Цефея, Орла, Лебедя, Близнецов, Лиры, Девы, Тельца, Льва, Пегаса, Возничего, Персея, Волопаса, Гончих Псов, Дракона, Кассиопеи, Геркулеса. Труды ученого ознаменовались целым рядом блестящих открытий, из которых многие стали в настоящее время классическими. Белопольский неустанно совершенствовал свою методику, проявляя при этом большую находчивость и выдумку, в конце концов, приноровившись получать точные результаты даже по довольно слабым спектрограммам. Ко многим объектам своих исследований он возвращался спустя годы, пытаясь досконально выяснить свойства спектров, смещение линий и особенности строения звездных систем. Впоследствии Аристарх Аполлонович составил уникальный каталог спектров самых ярких звезд.
В 1896 году Белопольский вернулся в родной Московский университет с целью защитить в его стенах докторскую диссертацию на тему исследования Цефеидов. При защите он высказал мысль, что обнаруженное им изменение скорости звезды объясняется двойной природой Цефеид, а именно притяжением невидимого спутника, вращающегося вокруг основного светила. Выдающийся русский физик, профессор Николай Умов, являющийся одним из его оппонентов, отметил, что открытое явление также может быть объяснено периодическими сжатиями и расширениями самой звезды, ее своеобразными пульсациями. Спустя много лет было установлена правильность предположения Умова. К слову, Аристарх Аполлонович никогда не переоценивал плоды своих работ, скорее недооценивал их. Основное значение он всегда придавал только собственным наблюдениям, а не приведенным в литературных источниках. Он любил повторять: «Нам — чернорабочим в астрономии — некогда следить за чужими трудами».Могущество своего метода Белопольский продемонстрировал в 1895 году, определив вращение Сатурна и колец этой планеты. Обычными телескопическими наблюдениями невозможно было доказать имеющееся среди астрономов предположение, что кольца Сатурна не являются твердыми. Метод Аристарха Аполлоновича подтвердил, что кольца планеты вращаются вокруг нее со скоростью, уменьшающейся с расстоянием от центра, точно так же, как если бы они представляли собой тесное собрание свободных частичек. Необходимо отметить, что одновременно с Белопольским аналогичные результаты получил француз Анри Деландр, использовавший гораздо лучшие приборы. Белопольский провел все исследования на 10-дюймовом (25,4 см) телескопе, у Деландра же диаметр объектива составлял 120 см. Спустя год Аристарх Аполлонович подобным образом установил период вращения Юпитера. Уже много позже, в 1911 русский астроном попытался разрешить давнюю загадку о времени вращения планеты Венера. Однако в полной мере сделать это ему не удалось, смещения линий в спектре Венеры оказались на пределе чувствительности его метода.
Стоит отметить, что первые спектрографические работы Белопольского в Пулковской обсерватории были выполнены весьма скромными средствами. Ученому приходилось самостоятельно конструировать большинство инструментов или совершенствовать имеющиеся. Всю свою жизнь он обладал удивительным даром из кусков металла и дерева создавать оригинальные и ценные научные приборы. Это было особенно важно при организации новых исследований, когда сразу сделать подходящий прибор не удавалось даже в специализированных заграничных мастерских. Во время установки и пробных испытаний новых аппаратов Аристарх Аполлонович с легкостью осваивал их конструкцию, отмечал недостатки для выбранных работ. Как правило, уже после первых проб он вносил в приборы какие-нибудь небольшие исправления, которые значительно улучшали дело и обеспечивали достижение результатов, не удававшихся получить ранее. По словам астронома, работа подобного рода заменяла ему настоящий отдых. Всего за год до смерти уже ослепший Аристарх Аполлонович собрал крохотную модель маятника Фуко, которая затем хранилась в местном музее.
А. А. Белопольский в 1896 г. на Амуре в день сол-. " . нечного затмения (слева — А. Р. Орбинский)
В 1905 году в связи с созданием международного союза по исследованию солнечных явлений, у Белопольского вновь пробудился интерес к Солнцу. Он принял активное участие в работе международных конференций в Оксфорде, в Париже, в американской обсерватории на горе Валет, выступая в качестве представителя русского отделения союза. В 1906 году он при помощи звёздного спектрографа попытался установить скорость вращения Солнца. Однако очень скоро ему пришлось признать, что для этой цели необходим специальный инструмент. В результате Аристарх Аполлонович на основе телескопа башенного типа сконструировал уникальный солнечный спектрограф. После этого им были организованы наблюдения за разными точками поверхности Солнца для определения вращения звезды, исследование спектра солнечных пятен и установление их температуры. Он неоднократно наблюдал солнечные затмения: в уже упомянутом 1887 году, в 1896 — во время организованной астрономом экспедиции на Амур, и в 1907 году в Туркестане. В 1896 году Белопольскому удалось получить превосходные снимки спектра солнечной короны и впервые установить ее вращение.
Свой любимый спектроскопический метод Аристарх Аполлонович с успехом применял к самым различным космическим телам — спиральным туманностям, кометам, даже межзвёздному пространству. Русский ученый одним из первых стал изучать спектры хвостов комет с целью определения их состава. При этом для сравнения Белопольский провел целый ряд лабораторных исследований спектров углеродистых соединений.
В 1912 году на средства Русской Академии наук у английской компании Гребб был заказан 40-дюймовый рефлектор, 32-дюймовый фотографический рефрактор и башни для установки инструментов. К сожалению, начавшаяся война задержала постройку этих гигантских приборов. Когда в 1921 году отношения с Англией были возобновлены, выяснилось, что для окончания работ требуются дополнительные денежные средства. Благодаря вмешательству Леонида Красина необходимая сумма была отпущена, и в конце 1923 года Аристарх Аполлонович отправился в Англию принять оборудование. Монтаж, настройка и доделка приборов в трудные для страны годы потребовали от ученого напряжения всех его сил. Ему пришлось вести обширную переписку с заграничными компаниями относительно изготовления целого ряда дополнительных приборов, в частности объектива для рефлектора, который так и не был сделан англичанами. Однако Аристарх Аполлонович успешно преодолел все трудности и своевременно организовал ряд крайне важных исследований ионизации верхних слоев солнечной атмосферы и электромагнитного поля солнечных пятен.
Несмотря на годы, научная активность Белопольского не только не снижалась, а, наоборот, все более увеличивалась. Помимо исследовательской деятельности астроном читал лекции в Московском университете, преподавал астроспектроскопию на Высших женских курсах в Северной столице — подобный курс в нашей стране читался лишь в этом заведении. Очень популярными были лекции Белопольского для широкой публики, не говоря уже о его знаменитых экскурсиях, проводимых ученым в самом Пулкове. Кроме того он принимал участие в работе Московского математического общества, Русского астрономического общества, Всероссийской ассоциации астрономов, Итальянского общества спектроскопистов, Лондонского королевского астрономического общества и некоторых других. Также Белопольский являлся членом многих комиссий, занимающихся прикладными вопросами, например комиссии по градусному измерению на полярном архипелаге Шпицберген, комиссии по исследованию верхних слоев атмосферы Земли и т.д. В 1908 году его избрали на должность вице-директора Пулковской обсерватории, а в 1916 — назначили директором. Однако административные обязанности мало соответствовали его характеру ученого, и в 1919 году при очередных выборах он снял свою кандидатуру.
Белопольский постоянно переписывался со многими известными астрономами. В 1932 году популярный американский спектроскопист Уильям Кэмпбелл написал ему: «Как славно, что Ваш возраст (77 лет), не убавил рвения к новым исследованиям и не мешает Вам получать такое множество ценных результатов». Научные открытия ученого неоднократно отмечались знаками признания — Белопольский имел три медали и три почётных иностранных звания. Известно, что он отказывался от премий в пользу более молодых учёных, говоря при этом, что и так считает себя обеспеченным человеком.
Являясь одним из редакторов Астрофизического журнала, Аристарх Аполлонович занимался правкой переводов научных статей, а также самостоятельно с присущей ему оригинальностью и тщательностью перевёл на русский язык три хорошо известных за рубежом книги по астрономии, сделав к ним свои собственные дополнения. Всего за свою 57-летнюю работу он написал около двухсот научных статей, отличающихся детальным описанием использованных методов и инструментов, хода наблюдений. Также он стал соавтором первого русскоязычного «Курса астрофизики».
Белопольскому пришлось много поездить по родной стране, неоднократно бывал он и за границей (в целом, одиннадцать раз). В его задачу входил заказ новых инструментов, участие в международных конференциях, знакомство с иностранными обсерваториями. Любопытно, что за всю жизнь астроном никогда не пользовался отпусками. Он говорил, что отдыхом ему служат новые впечатления и перемена места в ходе научных командировок. Будучи за границей Аристарх Аполлонович всегда оставался патриотом своей страны. Он не мог спокойно слушать иностранцев, неправильно или плохо отзывающихся о России. Во время путешествия по Америке ученый записал в дневнике: «...не могу допустить распространения диких сплетен о России, которые тут передаются за достоверные. Мои яростные возражения по этому поводу во внимание не принимаются…».
У себя дома после трудового дня Аристарх Аполлонович предпочитал прогулки в обсерваторском парке. Будучи уже в преклонном возрасте он часто брал лопату и отправлялся возделывать свой любимый огород. Семидесятилетний ученый без посторонней помощи выполнял физически очень трудные исследования на большом рефракторе и на семиметровом спектрографе. При определенном положении звёзд астроному приходилось проводить наблюдения лёжа (зимой — на покрытом изморозью) полу или балансируя на террасе башни рефрактора, рискуя свалиться вниз.
К концу жизни Белопольский полностью ослеп на один глаз и частично на другой, однако продолжал свои исследования — интересы астрономической науки были для него превыше всего. Неутомимый и несдающийся он стал уделять больше внимания подготовке своих учеников, многие из которых в будущем стали блестящими астрофизиками и приобрели мировую известность. Также до самых последних дней жизни он самостоятельно выполнял все вычисления. Умер великий астроном 16 мая 1934 года, совсем немного не дожив до восьмидесятилетия.
Аристарх Аполлонович Белопольский был человеком большого сердца и большого ума, настоящим ученым в самом лучшем смысле слова. Коллеги отмечали, что он являлся прекрасным собеседником, веселым, остроумным, эрудированным. Один из ученых, работавших вместе с ним в Пулковской обсерватории, так описал его: «Блондин среднего роста с приветливым, открытым лицом. Всегда доброжелательный, в высшей степени скромный, простой, деликатный, крайне работоспособный, глубоко образованный».
Во время Первой мировой и Гражданской войн, в последующие голодные годы Аристарх Аполлонович оставался хорошим товарищем и добрым другом, чутким и деликатным человеком, совершающим благородные поступки не ради рекламы, а по велению сердца. Несмотря на множество бытовых неудобств он, как и прежде, проводил ночи напролет у приборов, личным примером способствуя поддержанию духа у своих товарищей и коллег. Белопольский говорил, что в науке не может быть никаких остановок, наука должна всегда развиваться, двигаться вперёд. Ученый радовался, когда получал совпадение теории с наблюдениями, но ещё больше он любил несовпадения и противоречия, ибо, по его мнению, именно это давало новый толчок для развития. Его любимой поговоркой было: «Совпало — хорошо, не совпало — интересно». Итоги работы Пулковской обсерватории подводились на встречах Нового года, на которых Аристарх Аполлонович всегда выступал с кратким, но ярким словом. Он зачитывал небольшое стихотворение какого-либо известного поэта, а затем на основе стихов произносил свою речь — жизнеутверждающую и полную веры в торжество человеческого разума.
По материалам книг: «Люди русской науки: Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники» под редакцией С.И. Вавилова; «Русский астрономический календарь» под редакцией Нижегородского кружка любителей физики и астрономии.
Информация