Год Роухани: почему «смайлик в чалме» разочаровал иранцев
Скоро исполняется год со дня избрания президентом Ирана Хасана Роухани. Прошлой весной иранцы связывали с его приходом к власти большие надежды. Новый иранский лидер, получивший за свой большой переговорный опыт прозвище «шейх-дипломат», считался политиком, способным вывести ИРИ из международной изоляции, покончить с санкциями и открыть перспективы для развития иранской экономики. Помимо поддержки со стороны высшего иранского духовенства, победе Роухани в немалой степени способствовало недовольство иранцев командой бывшего президента Махмуда Ахмадинежада, их нежелание жить в условиях «осаждённой крепости». Однако, анализируя итоги прошедшего года, можно сделать вывод, что простых решений не бывает и мягкий Роухани принёс гражданам ИРИ больше разочарований, чем твёрдый и неуступчивый Ахмадинежад.
Переговоры по ядерной проблеме: воз и ныне там
Выступление Хасана Роухани на прошлогодней сентябрьской сессии Генеральной Ассамблеи ООН и его телефонный разговор с президентом Обамой вызвали как внутри Ирана, так и за его пределами эйфорию, связанную с надеждами на скорое урегулирование ирано-американских противоречий. Нынешний исторический этап Роухани назвал эпохой надежды и умеренности, которая позволит, наконец, Исламской республике занять достойное место в мировой экономике и политике. Некоторые аналитики, такие, например, как эксперт Фонда Карнеги Джим Лоуб, заговорили о переориентации американской политики на Ближнем Востоке. Они уверяли, что Вашингтон готов отказаться от многолетнего стратегического партнёрства с Саудовской Аравией ради союза с Тегераном. С этим связывали саудовскую истерику в октябре прошлого года, которая привела к отказу Королевства от места в Совете Безопасности ООН.
Однако прошло полгода, и всё вернулось на круги своя. На женевских переговорах в ноябре Иран пошёл на беспрецедентные уступки «шестёрке», согласившись не обогащать уран свыше 5%, полностью открыть для иностранных проверок все ядерные объекты ИРИ, не увеличивать количество центрифуг. Однако США и их союзники разморозили лишь 4 из 180 миллиардов иранских долларов, «зависших» в западных банках. Заместитель госсекретаря США Уэнди Шерман позволила себе в марте этого года грубо оскорбить иранский народ, заявив, что ему «генетически присуща лживость». Если бы такое высказывание было сделано по поводу евреев или афроамериканцев, проживающих в США, даму-дипломата затаскали бы по судам, а на её карьере впору было бы ставить жирный крест. Но наиболее вопиющим проявлением западного лицемерия стали абсурдные и не относящиеся напрямую к иранской ядерной проблеме претензии — такие, например, как требование закрыть ракетостроительную промышленность ИРИ. Становится ясно, что целью Вашингтона является не достижение прогресса на переговорах, а их максимальное затягивание. Стратегия США заключается в том, чтобы держать Иран «на медленном огне».
Президент против КСИР
Впрочем, не стоило ждать от президента Роухани чуда. При всём желании он не смог бы за один год вывести страну из международной изоляции, в которой она пребывала несколько десятилетий. Куда более серьёзной претензией со стороны иранцев является то, что президент пытается решить экономические проблемы страны, перекладывая их на плечи сограждан и заставляя их ещё туже затягивать пояса. Выступая в меджлисе в связи с обсуждением бюджета на новый 2014 год (1436 год хиджры), президент предложил урезать правительственные субсидии на бензин и электроэнергию и полностью прекратить материальную помощь иранским семьям. Правительство до последнего момента выплачивало 15 долларов в месяц на каждого члена семьи. И с учётом многодетности и сравнительно низких цен в глубинке это было серьёзным подспорьем для малоимущих иранцев.
Но Роухани поссорился не только с бедными иранцами, но и с влиятельным Корпусом стражей исламской революции. Корпус стражей (пасдаран) многие называют могущественным тайным орденом исламской революции, наподобие суфийских тарикатов или средневекового ордена тамплиеров. КСИР не только располагает внушительными вооружёнными силами, параллельной армией из всех родов войск, включая ВВС, но и занимает серьёзные позиции в иранской экономике.
Официальным подразделением КСИР является корпорация «Хатем аль-Анбийа», сыгравшая значительную роль в восстановлении ИРИ после ирано-иракской войны 1980–1988 годов. В её состав входят строительные, нефтедобывающие, газодобывающие и нефтехимические компании. Особенно велика роль корпорации в газовом секторе Ирана, где, по словам аналитиков, ей принадлежит контрольный пакет. Финансовые интересы КСИР обслуживает «Сепах-банк». По некоторым данным, годовой оборот предприятий КСИР оценивается в 12 миллиардов долларов. В настоящее время «Хатем аль-Анбийа» осуществляет 750 правительственных контрактов в области нефтепереработки, газодобычи и строительства инфраструктуры. И надо сказать, деятельностью «Хатем аль-Анбийа» экономические проекты КСИР не ограничиваются. Стражи владеют контрольным пакетом акций «Бахман групп», занимающейся сборкой автомобилей «Мазда» в Иране. А в 2010 году они приобрели пакет акций крупнейшей телекоммуникационной компании «Мобин» на сумму 7,8 млрд долларов. По словам экспертов, КСИР имеет в иранской экономике широкий спектр интересов: от ВПК и аэрокосмической отрасли до нефтегазовых компаний.
18 апреля президент ИРИ Хасан Роухани заявил в своём выступлении по случаю Дня вооружённых сил, что «в течение последних 35 лет иранская армия своими героическими и самоотверженными действиями способствовала отражению внешних угроз, не требуя ничего взамен». Многие наблюдатели расценили это как камень в огород КСИР, который занял ключевые позиции в иранской экономике. Как известно, бывший президент страны Махмуд Ахмадинежад активно продвигал выходцев из КСИР на ведущие государственные посты, предоставлял преимущества компаниям, связанным с пасдаранами, в процессе приватизации наиболее прибыльных иранских предприятий.
После прихода к власти Роухани призвал руководство КСИР сократить экономическую активность Корпуса в стране, ограничившись несколькими национальными проектами. И политологи тут же заговорили о борьбе между силовиками и частью иранской буржуазии, ориентированной на открытие иранского рынка и встраивание ИРИ в глобальную экономику. В сентябре 2013 года пресс-секретарь КСИР бригадный генерал Рамазан Шариф в интервью газете «Этемаад» заявил, что «стражи» контролируют лишь 10% экономики страны, тогда как фракция, патронируемая бывшим президентом Али Акбаром Хашеми-Рафсанджани, обладает куда более серьёзной экономической мощью, и при этом у правительства не возникает к ней никаких вопросов.
Противники нынешнего иранского президента упрекают его в том, что в своё правительство он пригласил множество «новых иранцев», высокопоставленных чиновников и менеджеров госкомпаний, наживших состояние не совсем честным путём. По словам депутата иранского меджлиса Ильяса Надерана, в то время как большинство иранцев с трудом сводят концы с концами, несколько министров нынешнего иранского правительства располагают состояниями от 200 до 350 миллионов долларов. Самую сильную аллергию вызывает в ИРИ министр нефти Бижан Намдар Зангене, который уже занимал этот пост в правительстве Хатами в 1997–2005 годах. В 2001 году Зангене подписал контракт с зарегистрированной в Дубае частной компанией Crescent Petroleum, согласно которому Иран обязывался продавать этой малоизвестной структуре сырую нефть по цене от 18 до 40 долларов за баррель при рыночных ценах, доходящих до 100 долларов. Позже выяснилось, что основным акционером Crescent Petroleum был сын бывшего президента Хашеми-Рафсанджани. К сожалению, на протяжении последних пяти лет социальная поляризация в Иране увеличивается. А новый глава государства не только не думает о её преодолении, но, кажется, считает это явление само собой разумеющимся.
Ставка на Россию?
Серьёзной проблемой для Исламской Республики являются последствия «арабской весны». Прежде всего речь идёт о событиях в Сирии, которая традиционно была основным иранским союзником и геополитическим партнёром в арабском мире. С конца 2011 года Иран оказывает правительству Башара Асада существенную экономическую, военную и политическую помощь, позволяющую режиму оставаться у власти, невзирая на нарастающее давление со стороны внутренней вооружённой оппозиции и её зарубежных покровителей. По информации французской газеты Liberation, за время конфликта иранцы перевели в Дамаск около 17 миллиардов долларов. Согласно другим источникам, Тегеран ежегодно тратит на помощь своим союзникам в арабском мире (Сирии и ливанскому движению «Хезболла») 10 миллиардов долларов. Таким образом, «арабская весна», вопреки первоначальным ожиданиям Тегерана, принесла Исламской Республике не новые возможности, а новую головную боль.
Значительные проблемы создаёт иранцам и другой их региональный союзник — Ирак. Начиная с 2005 года ИРИ поддерживает пришедшую к власти в Багдаде шиитскую коалицию во главе с Нури аль-Малики. Однако в последнее время багдадский союзник становится для них обузой. Малики не сумел выстроить отношения с другими иракскими общинами — курдами и суннитами. На севере страны в провинции Анбар не прекращаются столкновения, власти применяют против суннитов боевую авиацию и тяжёлое оружие. В результате терактов в прошлом году погибло более 8 тысяч человек. Уровень насилия практически достиг показателей 2006–2007 годов, когда в Ираке бушевала настоящая война. Трения из-за спорного города Киркук грозят вылиться в открытый конфликт между багдадским правительством и курдской автономией. Кроме того, огромное недовольство вызывает коррупция, процветающая при нынешнем правительстве. Неудивительно, что в Тегеране недовольны Малики, но заменить своего незадачливого ставленника иранцам некем.
В этих условиях большое значение приобретает российско-иранское партнёрство: экономическое, политическое, военное. Обе державы сейчас находятся в состоянии конфронтации с Западом, который отказывается идти на разумные компромиссы; обе — заинтересованы в стабилизации Ближнего Востока и противодействии международному терроризму. В экономике у России и Ирана также большой потенциал для сотрудничества: это и развитие энергодиалога, и создание транспортного коридора Север — Юг, и открытие иранского рынка для продукции российского машиностроения. Ключевым моментом следует считать договорённость о бартерном обмене иранской нефти на российские товары, которая позволила многим экспертам утверждать, что Москва и Тегеран находятся в полушаге от формирования тесного стратегического партнёрства.
Переговоры по ядерной проблеме: воз и ныне там
Выступление Хасана Роухани на прошлогодней сентябрьской сессии Генеральной Ассамблеи ООН и его телефонный разговор с президентом Обамой вызвали как внутри Ирана, так и за его пределами эйфорию, связанную с надеждами на скорое урегулирование ирано-американских противоречий. Нынешний исторический этап Роухани назвал эпохой надежды и умеренности, которая позволит, наконец, Исламской республике занять достойное место в мировой экономике и политике. Некоторые аналитики, такие, например, как эксперт Фонда Карнеги Джим Лоуб, заговорили о переориентации американской политики на Ближнем Востоке. Они уверяли, что Вашингтон готов отказаться от многолетнего стратегического партнёрства с Саудовской Аравией ради союза с Тегераном. С этим связывали саудовскую истерику в октябре прошлого года, которая привела к отказу Королевства от места в Совете Безопасности ООН.
Однако прошло полгода, и всё вернулось на круги своя. На женевских переговорах в ноябре Иран пошёл на беспрецедентные уступки «шестёрке», согласившись не обогащать уран свыше 5%, полностью открыть для иностранных проверок все ядерные объекты ИРИ, не увеличивать количество центрифуг. Однако США и их союзники разморозили лишь 4 из 180 миллиардов иранских долларов, «зависших» в западных банках. Заместитель госсекретаря США Уэнди Шерман позволила себе в марте этого года грубо оскорбить иранский народ, заявив, что ему «генетически присуща лживость». Если бы такое высказывание было сделано по поводу евреев или афроамериканцев, проживающих в США, даму-дипломата затаскали бы по судам, а на её карьере впору было бы ставить жирный крест. Но наиболее вопиющим проявлением западного лицемерия стали абсурдные и не относящиеся напрямую к иранской ядерной проблеме претензии — такие, например, как требование закрыть ракетостроительную промышленность ИРИ. Становится ясно, что целью Вашингтона является не достижение прогресса на переговорах, а их максимальное затягивание. Стратегия США заключается в том, чтобы держать Иран «на медленном огне».
Президент против КСИР
Впрочем, не стоило ждать от президента Роухани чуда. При всём желании он не смог бы за один год вывести страну из международной изоляции, в которой она пребывала несколько десятилетий. Куда более серьёзной претензией со стороны иранцев является то, что президент пытается решить экономические проблемы страны, перекладывая их на плечи сограждан и заставляя их ещё туже затягивать пояса. Выступая в меджлисе в связи с обсуждением бюджета на новый 2014 год (1436 год хиджры), президент предложил урезать правительственные субсидии на бензин и электроэнергию и полностью прекратить материальную помощь иранским семьям. Правительство до последнего момента выплачивало 15 долларов в месяц на каждого члена семьи. И с учётом многодетности и сравнительно низких цен в глубинке это было серьёзным подспорьем для малоимущих иранцев.
Но Роухани поссорился не только с бедными иранцами, но и с влиятельным Корпусом стражей исламской революции. Корпус стражей (пасдаран) многие называют могущественным тайным орденом исламской революции, наподобие суфийских тарикатов или средневекового ордена тамплиеров. КСИР не только располагает внушительными вооружёнными силами, параллельной армией из всех родов войск, включая ВВС, но и занимает серьёзные позиции в иранской экономике.
Официальным подразделением КСИР является корпорация «Хатем аль-Анбийа», сыгравшая значительную роль в восстановлении ИРИ после ирано-иракской войны 1980–1988 годов. В её состав входят строительные, нефтедобывающие, газодобывающие и нефтехимические компании. Особенно велика роль корпорации в газовом секторе Ирана, где, по словам аналитиков, ей принадлежит контрольный пакет. Финансовые интересы КСИР обслуживает «Сепах-банк». По некоторым данным, годовой оборот предприятий КСИР оценивается в 12 миллиардов долларов. В настоящее время «Хатем аль-Анбийа» осуществляет 750 правительственных контрактов в области нефтепереработки, газодобычи и строительства инфраструктуры. И надо сказать, деятельностью «Хатем аль-Анбийа» экономические проекты КСИР не ограничиваются. Стражи владеют контрольным пакетом акций «Бахман групп», занимающейся сборкой автомобилей «Мазда» в Иране. А в 2010 году они приобрели пакет акций крупнейшей телекоммуникационной компании «Мобин» на сумму 7,8 млрд долларов. По словам экспертов, КСИР имеет в иранской экономике широкий спектр интересов: от ВПК и аэрокосмической отрасли до нефтегазовых компаний.
18 апреля президент ИРИ Хасан Роухани заявил в своём выступлении по случаю Дня вооружённых сил, что «в течение последних 35 лет иранская армия своими героическими и самоотверженными действиями способствовала отражению внешних угроз, не требуя ничего взамен». Многие наблюдатели расценили это как камень в огород КСИР, который занял ключевые позиции в иранской экономике. Как известно, бывший президент страны Махмуд Ахмадинежад активно продвигал выходцев из КСИР на ведущие государственные посты, предоставлял преимущества компаниям, связанным с пасдаранами, в процессе приватизации наиболее прибыльных иранских предприятий.
После прихода к власти Роухани призвал руководство КСИР сократить экономическую активность Корпуса в стране, ограничившись несколькими национальными проектами. И политологи тут же заговорили о борьбе между силовиками и частью иранской буржуазии, ориентированной на открытие иранского рынка и встраивание ИРИ в глобальную экономику. В сентябре 2013 года пресс-секретарь КСИР бригадный генерал Рамазан Шариф в интервью газете «Этемаад» заявил, что «стражи» контролируют лишь 10% экономики страны, тогда как фракция, патронируемая бывшим президентом Али Акбаром Хашеми-Рафсанджани, обладает куда более серьёзной экономической мощью, и при этом у правительства не возникает к ней никаких вопросов.
Противники нынешнего иранского президента упрекают его в том, что в своё правительство он пригласил множество «новых иранцев», высокопоставленных чиновников и менеджеров госкомпаний, наживших состояние не совсем честным путём. По словам депутата иранского меджлиса Ильяса Надерана, в то время как большинство иранцев с трудом сводят концы с концами, несколько министров нынешнего иранского правительства располагают состояниями от 200 до 350 миллионов долларов. Самую сильную аллергию вызывает в ИРИ министр нефти Бижан Намдар Зангене, который уже занимал этот пост в правительстве Хатами в 1997–2005 годах. В 2001 году Зангене подписал контракт с зарегистрированной в Дубае частной компанией Crescent Petroleum, согласно которому Иран обязывался продавать этой малоизвестной структуре сырую нефть по цене от 18 до 40 долларов за баррель при рыночных ценах, доходящих до 100 долларов. Позже выяснилось, что основным акционером Crescent Petroleum был сын бывшего президента Хашеми-Рафсанджани. К сожалению, на протяжении последних пяти лет социальная поляризация в Иране увеличивается. А новый глава государства не только не думает о её преодолении, но, кажется, считает это явление само собой разумеющимся.
Ставка на Россию?
Серьёзной проблемой для Исламской Республики являются последствия «арабской весны». Прежде всего речь идёт о событиях в Сирии, которая традиционно была основным иранским союзником и геополитическим партнёром в арабском мире. С конца 2011 года Иран оказывает правительству Башара Асада существенную экономическую, военную и политическую помощь, позволяющую режиму оставаться у власти, невзирая на нарастающее давление со стороны внутренней вооружённой оппозиции и её зарубежных покровителей. По информации французской газеты Liberation, за время конфликта иранцы перевели в Дамаск около 17 миллиардов долларов. Согласно другим источникам, Тегеран ежегодно тратит на помощь своим союзникам в арабском мире (Сирии и ливанскому движению «Хезболла») 10 миллиардов долларов. Таким образом, «арабская весна», вопреки первоначальным ожиданиям Тегерана, принесла Исламской Республике не новые возможности, а новую головную боль.
Значительные проблемы создаёт иранцам и другой их региональный союзник — Ирак. Начиная с 2005 года ИРИ поддерживает пришедшую к власти в Багдаде шиитскую коалицию во главе с Нури аль-Малики. Однако в последнее время багдадский союзник становится для них обузой. Малики не сумел выстроить отношения с другими иракскими общинами — курдами и суннитами. На севере страны в провинции Анбар не прекращаются столкновения, власти применяют против суннитов боевую авиацию и тяжёлое оружие. В результате терактов в прошлом году погибло более 8 тысяч человек. Уровень насилия практически достиг показателей 2006–2007 годов, когда в Ираке бушевала настоящая война. Трения из-за спорного города Киркук грозят вылиться в открытый конфликт между багдадским правительством и курдской автономией. Кроме того, огромное недовольство вызывает коррупция, процветающая при нынешнем правительстве. Неудивительно, что в Тегеране недовольны Малики, но заменить своего незадачливого ставленника иранцам некем.
В этих условиях большое значение приобретает российско-иранское партнёрство: экономическое, политическое, военное. Обе державы сейчас находятся в состоянии конфронтации с Западом, который отказывается идти на разумные компромиссы; обе — заинтересованы в стабилизации Ближнего Востока и противодействии международному терроризму. В экономике у России и Ирана также большой потенциал для сотрудничества: это и развитие энергодиалога, и создание транспортного коридора Север — Юг, и открытие иранского рынка для продукции российского машиностроения. Ключевым моментом следует считать договорённость о бартерном обмене иранской нефти на российские товары, которая позволила многим экспертам утверждать, что Москва и Тегеран находятся в полушаге от формирования тесного стратегического партнёрства.
Информация