Гособоронзаказ прерогатива президента
Юрий Борисов: «по новым образцам ввт у нас практически нет зависимости от импорта»
Министерством обороны принято решение о реорганизации ОАО «Оборонсервис». Оно не оправдало надежд, и теперь МО РФ намерено вернуть войскам функции текущего ремонта бронетехники, ряд других. Какие намечены преобразования? Как будет развиваться ситуация с выполнением гособоронзаказа после посягательства киевских властей на кооперационные связи ОПК Украины и России? На эти и другие вопросы в интервью «Военно-промышленному курьеру» ответил заместитель министра обороны Российской Федерации Юрий Борисов.
– Юрий Иванович, в связи с чем Минобороны приняло решение о реорганизации ОАО «Оборонсервис»?
– Подчеркну: это родилось не спонтанно. В течение полутора лет наши профильные службы занимались анализом целесообразности сохранения тех или иных услуг в рамках «Оборонсервиса», соотношения их цены и качества. Доклад министра обороны РФ на селекторном совещании 3 июня по данному вопросу – по сути квинтэссенция проведенной работы.
Напомню кое-какие цифры и факты. Как отметил министр, сегодня общая численность персонала ОАО «Оборонсервис» составляет 130 тысяч, что в два раза больше, чем ранее задействованных для выполнения тех же функций военнослужащих. За 2013 год рост расходов бюджета на эти цели увеличился на 49 миллиардов рублей.
В «Оборонсервисе» возникло большое количество посредников. Так, в сфере транспортного обслуживания в 2012 году было задействовано от пяти до восьми посредников, в сфере поставки угля – от четырех до шести. Налицо непрозрачность деятельности аутсорсинговых компаний и коррупционная составляющая. Возбуждено более 25 уголовных дел. Общая внешняя и внутренняя кредиторская задолженность предприятий «Оборонсервиса» составляет десятки миллиардов рублей, в том числе задолженность перед контрагентами – 97,6 миллиарда, задолженность по зарплате – 1,4 миллиарда рублей. Такое положение дел диктовало необходимость реорганизации.
– Сколько в итоге предприятий планирует оставить у себя Министерство обороны после завершения реструктуризации ОАО «Оборонсервис»?
– Всего в ОАО «Оборонсервис» насчитывается около 300 предприятий. Мы сейчас говорим только о промышленных. Из 131 около 50 передадим из структур Минобороны в промышленность. Около 20 скорее всего просто перестанут существовать как юридические лица. Считайте сами, сколько останется в МО РФ.
Сегодня есть понимание того, что в целом около половины всех предприятий необходимо реорганизовать. Мы не собираемся долго тянуть с реформами, это займет года два-три.
Добавлю к сказанному, что еще в прошлом году состоялось заседание правительства, на котором председателем дано поручение о фактической передаче в 2014 году предприятий от Министерства обороны в промышленность. Но тут есть ряд проблем. Де-факто мы доверили промышленности управление этими предприятиями еще в конце 2013-го. Отдали на откуп формирование советов директоров и т. п. Сначала все пошло гладко. Промышленность готова была взять все, но более глубокое знакомство с предприятиями выявило, что их финансово-экономическое положение неустойчивое, долгов много. И началось торможение.
Но мы не собираемся отступать от основополагающего тезиса: армия должна заниматься прежде всего боевой подготовкой, а промышленность – изготовлением и ремонтом ВВТ. Напомню, есть войсковой ремонт (в пределах 10 часов), а есть капитальный, с модернизацией, что как раз и является прерогативой промышленности. Водораздел проходит именно по войсковому ремонту.
Логика такова. Наша мечта в идеале вообще перейти к обслуживанию техники в рамках ее жизненного цикла. Чтобы от этапа НИР до утилизации у нас был хозяин – промышленность, которая смотрела бы за состоянием техники, а мы занимались только ее эксплуатацией. Для этого нам достаточно войскового ремонта. Поэтому мы сейчас восстанавливаем ремонтные органы в войсках.
Следует решить и такой вопрос. Часть ремонтных органов, которые были в «Оборонсервисе» (трех его холдингах), в основном специализировалась на ремонте техники, которая давно снята с производства, но еще находится в Вооруженных Силах. Там большая проблема с запчастями, наладкой производства. Промышленность не хочет за это браться. Как быть?
Мы полагаем, надо искать компромиссы. Была высокая опасность вообще потерять этот функционал ремонта техники, снятой с производства. Поэтому мы взвесили все «за» и «против», идем на этот шаг достаточно обдуманно. Он может со стороны показаться некоторым отходом от нашей прежней позиции. Но на самом деле это не так. Повторю: я абсолютно убежден, что армия не должна заниматься производством и вопросами промышленности. Но преобразовать активы, которые сегодня промышленность не берет по тем или иным причинам, сориентировать их на ремонт снятой с вооружения техники, сделать некими островками компетенции по округам – это правильный подход. Например, у нас есть задумка создать семь бронетанковых и семь артиллерийских заводов, привязав их к военным округам именно в плане войскового ремонта.
Это, может, некоторое отклонение от тех планов, которые мы год назад декларировали, сказав, что отдаем все. Но вместе с тем взвешенное, рациональное решение, которое максимально учитывает интересы сторон. Как говорится, семь раз отмерь, один раз отрежь.
– Накопленные долги «Оборонсервиса» – что будет с ними?
– Придется реструктурировать. Во всяком случае брать их на себя Министерство обороны не собирается. В «Оборонсервисе» самостоятельные хозяйствующие субъекты, с которых и надо спросить. В крайнем случае придется гасить долги за счет реструктуризации и оптимизации активов «Оборонсервиса», их продажи через Росимущество.
– Что будет с предприятиями, которые в результате этих реформ окажутся вне сферы влияния Минобороны?
– Это уже мера ответственности Минпромторга. Из трех холдингов у нас, видимо, останется один. Все три нам просто не нужны. ОАО «Авиаремонт» фактически весь уходит в промышленность. ОАО «Спецремонт» тоже уходит. Таким образом, у нас останется ОАО «Ремвооружение» как управляющая компания.
Арсеналы также остаются в ведении Минобороны. У нас сейчас выстраивается сеть новых арсеналов, и нам тем более необходима преемственность. По мере ввода в строй новых арсеналов старые будем закрывать, а людей переводить на новые рабочие места. Конечно, это дополнительная нагрузка по охране объектов. Но, думаю, это по-государственному более целесообразно, чем размахивать шашкой.
В конечном итоге останутся четыре субхолдинга: ОАО «Оборонстрой», ОАО «Ремвооружение», ОАО «Военторг», ОАО «Воентелеком».
ОАО «Оборонстрой» будет заниматься ЖКХ и строительством.
ОАО «Ремвооружение» – ремонтом и восстановлением ВВТ.
ОАО «Военторг» расширит сеть услуг, займется вопросами гостиничного хозяйства.
ОАО «Воентелеком» – специализированный оператор для оказания услуг связи частям и соединениям ВС РФ, военным городкам. Обеспечивает широкополосный доступ в Интернет, оказывает современные телекоммуникационные услуги в отдаленные гарнизоны. И будет расширять их, что связано в том числе и с Крымом.
Есть идея после оптимизации преобразовать некоторые организации из акционерных в федеральные бюджетные учреждения. То есть сделать их абсолютно государственными и забрать в войска именно для войскового ремонта. Хотя этот вариант еще в проработке.
Аутсорсинг останется магистральным направлением. Как уже отмечал, военнослужащие должны быть максимально освобождены от выполнения непрофильных обязанностей. Но и до абсурда доводить ситуацию нельзя. Мы сознательно отказываемся от клининговых услуг, считая, что в казарме за солдатом должна прибирать не тетя Маша, а сам воин. Юноша даже призывного возраста должен уметь убрать, помыть за собой. Ведь армия – не институт благородных девиц.
Я уж не говорю о том, что процесс самообслуживания стал вполне комфортным и необременительным. Мы закупили для войск пылесосы, стиральные машины, оснастили казармы душевыми кабинами. Сегодня встает вопрос вообще полного отказа от банно-прачечного обслуживания, кроме разве что стирки крупных вещей.
Но это связано больше с функционированием полевых лагерей. И тут как раз свое слово может сказать бизнес. Мы хотим выстроить отношения с частными предпринимателями следующим образом. Делайте полевой лагерь, разворачивайте его в оптимальном месте и занимайтесь всеми вопросами обслуживания: стирка, питание, канализация, уборка. А Минобороны гарантирует вам возмещение финансовых расходов. Более того, готовы заключить договора на пять – десять лет, что обеспечит стабильность взаимодействия на выгодной основе. Мне кажется, здоровое зерно тут есть.
Что нам все это даст? Считаем, что 60–70 миллиардов рублей задолженности – это своеобразная пена, образовавшаяся в результате непрофессиональной деятельности, в том числе многочисленных посредников. Для нас это очень серьезные деньги, которые мы могли бы направить на развитие Вооруженных Сил, закупку новых ВВТ, особенно с учетом импортозамещения комплектующих и агрегатов с Украины.
– Кстати, насколько серьезен для ОПК России разрыв кооперационных связей с Украиной и каковы могут быть последствия для выполнения ГОЗ?
– Я еженедельно получаю информацию о срывах поставок. Продукция нами оплачена и проавансирована в соответствии с контрактами, предприятие-изготовитель готово отгрузить, но на таможне ее останавливают по распоряжению избранного президента (ранее исполнявшего обязанности главы государства). Подобные нормативные акты направлены на прекращение сотрудничества между Украиной и Российской Федерацией в оборонно-промышленной сфере.
Все это может стать предметом разбирательства в соответствующих международных судебных инстанциях, хотя мы не хотим до этого доводить. Знаю, не хотят этого и наши украинские партнеры, но они вынуждены подчиняться диктату Киева.
– По какому оборонному сектору России такая ситуация может ударить сильнее всего?
– По новым образцам ВВТ у нас импортозависимость довольно низкая. Ее практически нет. А та, что есть, связана с ремонтом и поддержанием в исправном состоянии уже находящихся в эксплуатации техники и вооружения, прежде всего на флоте и в авиации. И это в основном двигатели. Речь, в частности, о продукции АО «Мотор Сич».
– А что касается межконтинентальных баллистических ракет, которые поставлялись с Южмаша, тоже выкрутимся?
– Тут и крутиться не надо. Например, по «Воеводе» мы все вопросы уже решили. Так что никакой зависимости испытывать не будем. Что касается ее конструкторского наблюдения и сопровождения, то, во-первых, контракт с Южмашем не расторгнут и мы не будем это инициировать. Во-вторых, если они по каким-то причинам авторское сопровождение прекратят, у нас есть чем его заменить.
А вот деньги, причем очень приличные, наши партнеры потеряют. Хотя тут действует более сложная схема. Южмаш как завод-изготовитель и КБ «Южное» как проектант осуществляют сопровождение «Воеводы» и продление сроков нахождения ракеты на боевом дежурстве по контрактам с российскими предприятиями. То есть МО РФ платило украинским коллегам, а они – российским предприятиям, которые работали с ними в тесной кооперации. Теперь связи разорваны, а работа российской кооперации оплачивается нами напрямую.
Мы сегодня с большим сожалением наблюдаем, что на Украине происходит, и не даем повода для снижения уровня взаимодействия. Но вынуждены вводить в практику наших отношений новые элементы просто по факту, например исключающие авансирование. Хотя с надеждой ждем, что коллеги одумаются, поскольку все это никак не укладывается в рамки обычного здравого смысла.
– Нет опасности, что днепропетровцы в такой непростой обстановке и по указке Киева сольют секреты производства «Воеводы», других ракетных комплексов?
– «Воевода» – РН разработки 70-х годов. Технологиям, по которым она создавалась, осталось существовать максимум до 2023 года. Так что все секреты известны. Да и вряд ли уже кому-то нужны, поскольку за 30 лет технологии шагнули вперед, использовать их сегодня никому не нужно.
Словом, мы этого не боимся. Более того, во всех перспективных образцах баллистических ракет, которые разрабатываются и производятся российскими предприятиями, практически исключена украинская кооперация. А вот потери, которые понесут украинские партнеры, будут огромны. Тому же «Мотор Сич» просто некому будет поставлять свою продукцию, 30 тысяч работающих на предприятии останутся без средств к существованию.
– В соответствии с программой модернизации Ту-160 должна была быть налажена поставка двигателей К-32. Неоднократно мелькали сообщения, что она может быть сорвана. Какова сейчас ситуация?
– Нам удалось решить и эту проблему. До 2020 года десять Ту-160 гарантированно пройдут модернизацию с заменой двигателей.
– Вы уже упоминали про ГОЗ, который наш ОПК должен выполнить при любом раскладе. На Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ-2014) министр финансов России Антон Силуанов заявил, что нужно повысить пенсионный возраст и сократить оборонные расходы. По его словам, эти непопулярные меры необходимы для высвобождения в госказне денег на развитие инфраструктуры. Не ударит ли все это по гособоронзаказу?
– Я такие заявления и предложения слышу чуть ли не каждый год. Гособоронзаказ – это реализация Государственной программы вооружения в трехлетнем периоде. Уровень утверждения ГПВ – президент Российской Федерации. И никто, заметьте, ни председатель правительства, ни министр финансов, ни кто-то другой не имеет права вносить изменения в Государственную программу вооружения по каким-либо параметрам: типажу, количеству, стоимостным характеристикам. Это прерогатива президента Российской Федерации.
Министерством обороны принято решение о реорганизации ОАО «Оборонсервис». Оно не оправдало надежд, и теперь МО РФ намерено вернуть войскам функции текущего ремонта бронетехники, ряд других. Какие намечены преобразования? Как будет развиваться ситуация с выполнением гособоронзаказа после посягательства киевских властей на кооперационные связи ОПК Украины и России? На эти и другие вопросы в интервью «Военно-промышленному курьеру» ответил заместитель министра обороны Российской Федерации Юрий Борисов.
– Юрий Иванович, в связи с чем Минобороны приняло решение о реорганизации ОАО «Оборонсервис»?
– Подчеркну: это родилось не спонтанно. В течение полутора лет наши профильные службы занимались анализом целесообразности сохранения тех или иных услуг в рамках «Оборонсервиса», соотношения их цены и качества. Доклад министра обороны РФ на селекторном совещании 3 июня по данному вопросу – по сути квинтэссенция проведенной работы.
Напомню кое-какие цифры и факты. Как отметил министр, сегодня общая численность персонала ОАО «Оборонсервис» составляет 130 тысяч, что в два раза больше, чем ранее задействованных для выполнения тех же функций военнослужащих. За 2013 год рост расходов бюджета на эти цели увеличился на 49 миллиардов рублей.
В «Оборонсервисе» возникло большое количество посредников. Так, в сфере транспортного обслуживания в 2012 году было задействовано от пяти до восьми посредников, в сфере поставки угля – от четырех до шести. Налицо непрозрачность деятельности аутсорсинговых компаний и коррупционная составляющая. Возбуждено более 25 уголовных дел. Общая внешняя и внутренняя кредиторская задолженность предприятий «Оборонсервиса» составляет десятки миллиардов рублей, в том числе задолженность перед контрагентами – 97,6 миллиарда, задолженность по зарплате – 1,4 миллиарда рублей. Такое положение дел диктовало необходимость реорганизации.
– Сколько в итоге предприятий планирует оставить у себя Министерство обороны после завершения реструктуризации ОАО «Оборонсервис»?
– Всего в ОАО «Оборонсервис» насчитывается около 300 предприятий. Мы сейчас говорим только о промышленных. Из 131 около 50 передадим из структур Минобороны в промышленность. Около 20 скорее всего просто перестанут существовать как юридические лица. Считайте сами, сколько останется в МО РФ.
Сегодня есть понимание того, что в целом около половины всех предприятий необходимо реорганизовать. Мы не собираемся долго тянуть с реформами, это займет года два-три.
Добавлю к сказанному, что еще в прошлом году состоялось заседание правительства, на котором председателем дано поручение о фактической передаче в 2014 году предприятий от Министерства обороны в промышленность. Но тут есть ряд проблем. Де-факто мы доверили промышленности управление этими предприятиями еще в конце 2013-го. Отдали на откуп формирование советов директоров и т. п. Сначала все пошло гладко. Промышленность готова была взять все, но более глубокое знакомство с предприятиями выявило, что их финансово-экономическое положение неустойчивое, долгов много. И началось торможение.
Но мы не собираемся отступать от основополагающего тезиса: армия должна заниматься прежде всего боевой подготовкой, а промышленность – изготовлением и ремонтом ВВТ. Напомню, есть войсковой ремонт (в пределах 10 часов), а есть капитальный, с модернизацией, что как раз и является прерогативой промышленности. Водораздел проходит именно по войсковому ремонту.
Логика такова. Наша мечта в идеале вообще перейти к обслуживанию техники в рамках ее жизненного цикла. Чтобы от этапа НИР до утилизации у нас был хозяин – промышленность, которая смотрела бы за состоянием техники, а мы занимались только ее эксплуатацией. Для этого нам достаточно войскового ремонта. Поэтому мы сейчас восстанавливаем ремонтные органы в войсках.
Следует решить и такой вопрос. Часть ремонтных органов, которые были в «Оборонсервисе» (трех его холдингах), в основном специализировалась на ремонте техники, которая давно снята с производства, но еще находится в Вооруженных Силах. Там большая проблема с запчастями, наладкой производства. Промышленность не хочет за это браться. Как быть?
Мы полагаем, надо искать компромиссы. Была высокая опасность вообще потерять этот функционал ремонта техники, снятой с производства. Поэтому мы взвесили все «за» и «против», идем на этот шаг достаточно обдуманно. Он может со стороны показаться некоторым отходом от нашей прежней позиции. Но на самом деле это не так. Повторю: я абсолютно убежден, что армия не должна заниматься производством и вопросами промышленности. Но преобразовать активы, которые сегодня промышленность не берет по тем или иным причинам, сориентировать их на ремонт снятой с вооружения техники, сделать некими островками компетенции по округам – это правильный подход. Например, у нас есть задумка создать семь бронетанковых и семь артиллерийских заводов, привязав их к военным округам именно в плане войскового ремонта.
Это, может, некоторое отклонение от тех планов, которые мы год назад декларировали, сказав, что отдаем все. Но вместе с тем взвешенное, рациональное решение, которое максимально учитывает интересы сторон. Как говорится, семь раз отмерь, один раз отрежь.
– Накопленные долги «Оборонсервиса» – что будет с ними?
– Придется реструктурировать. Во всяком случае брать их на себя Министерство обороны не собирается. В «Оборонсервисе» самостоятельные хозяйствующие субъекты, с которых и надо спросить. В крайнем случае придется гасить долги за счет реструктуризации и оптимизации активов «Оборонсервиса», их продажи через Росимущество.
– Что будет с предприятиями, которые в результате этих реформ окажутся вне сферы влияния Минобороны?
– Это уже мера ответственности Минпромторга. Из трех холдингов у нас, видимо, останется один. Все три нам просто не нужны. ОАО «Авиаремонт» фактически весь уходит в промышленность. ОАО «Спецремонт» тоже уходит. Таким образом, у нас останется ОАО «Ремвооружение» как управляющая компания.
Арсеналы также остаются в ведении Минобороны. У нас сейчас выстраивается сеть новых арсеналов, и нам тем более необходима преемственность. По мере ввода в строй новых арсеналов старые будем закрывать, а людей переводить на новые рабочие места. Конечно, это дополнительная нагрузка по охране объектов. Но, думаю, это по-государственному более целесообразно, чем размахивать шашкой.
В конечном итоге останутся четыре субхолдинга: ОАО «Оборонстрой», ОАО «Ремвооружение», ОАО «Военторг», ОАО «Воентелеком».
ОАО «Оборонстрой» будет заниматься ЖКХ и строительством.
ОАО «Ремвооружение» – ремонтом и восстановлением ВВТ.
ОАО «Военторг» расширит сеть услуг, займется вопросами гостиничного хозяйства.
ОАО «Воентелеком» – специализированный оператор для оказания услуг связи частям и соединениям ВС РФ, военным городкам. Обеспечивает широкополосный доступ в Интернет, оказывает современные телекоммуникационные услуги в отдаленные гарнизоны. И будет расширять их, что связано в том числе и с Крымом.
Есть идея после оптимизации преобразовать некоторые организации из акционерных в федеральные бюджетные учреждения. То есть сделать их абсолютно государственными и забрать в войска именно для войскового ремонта. Хотя этот вариант еще в проработке.
Аутсорсинг останется магистральным направлением. Как уже отмечал, военнослужащие должны быть максимально освобождены от выполнения непрофильных обязанностей. Но и до абсурда доводить ситуацию нельзя. Мы сознательно отказываемся от клининговых услуг, считая, что в казарме за солдатом должна прибирать не тетя Маша, а сам воин. Юноша даже призывного возраста должен уметь убрать, помыть за собой. Ведь армия – не институт благородных девиц.
Я уж не говорю о том, что процесс самообслуживания стал вполне комфортным и необременительным. Мы закупили для войск пылесосы, стиральные машины, оснастили казармы душевыми кабинами. Сегодня встает вопрос вообще полного отказа от банно-прачечного обслуживания, кроме разве что стирки крупных вещей.
Но это связано больше с функционированием полевых лагерей. И тут как раз свое слово может сказать бизнес. Мы хотим выстроить отношения с частными предпринимателями следующим образом. Делайте полевой лагерь, разворачивайте его в оптимальном месте и занимайтесь всеми вопросами обслуживания: стирка, питание, канализация, уборка. А Минобороны гарантирует вам возмещение финансовых расходов. Более того, готовы заключить договора на пять – десять лет, что обеспечит стабильность взаимодействия на выгодной основе. Мне кажется, здоровое зерно тут есть.
Что нам все это даст? Считаем, что 60–70 миллиардов рублей задолженности – это своеобразная пена, образовавшаяся в результате непрофессиональной деятельности, в том числе многочисленных посредников. Для нас это очень серьезные деньги, которые мы могли бы направить на развитие Вооруженных Сил, закупку новых ВВТ, особенно с учетом импортозамещения комплектующих и агрегатов с Украины.
– Кстати, насколько серьезен для ОПК России разрыв кооперационных связей с Украиной и каковы могут быть последствия для выполнения ГОЗ?
– Я еженедельно получаю информацию о срывах поставок. Продукция нами оплачена и проавансирована в соответствии с контрактами, предприятие-изготовитель готово отгрузить, но на таможне ее останавливают по распоряжению избранного президента (ранее исполнявшего обязанности главы государства). Подобные нормативные акты направлены на прекращение сотрудничества между Украиной и Российской Федерацией в оборонно-промышленной сфере.
Все это может стать предметом разбирательства в соответствующих международных судебных инстанциях, хотя мы не хотим до этого доводить. Знаю, не хотят этого и наши украинские партнеры, но они вынуждены подчиняться диктату Киева.
– По какому оборонному сектору России такая ситуация может ударить сильнее всего?
– По новым образцам ВВТ у нас импортозависимость довольно низкая. Ее практически нет. А та, что есть, связана с ремонтом и поддержанием в исправном состоянии уже находящихся в эксплуатации техники и вооружения, прежде всего на флоте и в авиации. И это в основном двигатели. Речь, в частности, о продукции АО «Мотор Сич».
– А что касается межконтинентальных баллистических ракет, которые поставлялись с Южмаша, тоже выкрутимся?
– Тут и крутиться не надо. Например, по «Воеводе» мы все вопросы уже решили. Так что никакой зависимости испытывать не будем. Что касается ее конструкторского наблюдения и сопровождения, то, во-первых, контракт с Южмашем не расторгнут и мы не будем это инициировать. Во-вторых, если они по каким-то причинам авторское сопровождение прекратят, у нас есть чем его заменить.
А вот деньги, причем очень приличные, наши партнеры потеряют. Хотя тут действует более сложная схема. Южмаш как завод-изготовитель и КБ «Южное» как проектант осуществляют сопровождение «Воеводы» и продление сроков нахождения ракеты на боевом дежурстве по контрактам с российскими предприятиями. То есть МО РФ платило украинским коллегам, а они – российским предприятиям, которые работали с ними в тесной кооперации. Теперь связи разорваны, а работа российской кооперации оплачивается нами напрямую.
Мы сегодня с большим сожалением наблюдаем, что на Украине происходит, и не даем повода для снижения уровня взаимодействия. Но вынуждены вводить в практику наших отношений новые элементы просто по факту, например исключающие авансирование. Хотя с надеждой ждем, что коллеги одумаются, поскольку все это никак не укладывается в рамки обычного здравого смысла.
– Нет опасности, что днепропетровцы в такой непростой обстановке и по указке Киева сольют секреты производства «Воеводы», других ракетных комплексов?
– «Воевода» – РН разработки 70-х годов. Технологиям, по которым она создавалась, осталось существовать максимум до 2023 года. Так что все секреты известны. Да и вряд ли уже кому-то нужны, поскольку за 30 лет технологии шагнули вперед, использовать их сегодня никому не нужно.
Словом, мы этого не боимся. Более того, во всех перспективных образцах баллистических ракет, которые разрабатываются и производятся российскими предприятиями, практически исключена украинская кооперация. А вот потери, которые понесут украинские партнеры, будут огромны. Тому же «Мотор Сич» просто некому будет поставлять свою продукцию, 30 тысяч работающих на предприятии останутся без средств к существованию.
– В соответствии с программой модернизации Ту-160 должна была быть налажена поставка двигателей К-32. Неоднократно мелькали сообщения, что она может быть сорвана. Какова сейчас ситуация?
– Нам удалось решить и эту проблему. До 2020 года десять Ту-160 гарантированно пройдут модернизацию с заменой двигателей.
– Вы уже упоминали про ГОЗ, который наш ОПК должен выполнить при любом раскладе. На Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ-2014) министр финансов России Антон Силуанов заявил, что нужно повысить пенсионный возраст и сократить оборонные расходы. По его словам, эти непопулярные меры необходимы для высвобождения в госказне денег на развитие инфраструктуры. Не ударит ли все это по гособоронзаказу?
– Я такие заявления и предложения слышу чуть ли не каждый год. Гособоронзаказ – это реализация Государственной программы вооружения в трехлетнем периоде. Уровень утверждения ГПВ – президент Российской Федерации. И никто, заметьте, ни председатель правительства, ни министр финансов, ни кто-то другой не имеет права вносить изменения в Государственную программу вооружения по каким-либо параметрам: типажу, количеству, стоимостным характеристикам. Это прерогатива президента Российской Федерации.
Информация