Миграционная политика в России: только быстрое и эффективное совершенствование спасет страну от миграционного коллапса и социального кризиса
14 июня в Российской Федерации отмечается день работников миграционной службы. Этот праздник имеет не столь длительную историю – он был установлен в 2007 году В.В. Путиным в честь 15-летия миграционной службы. Еще три десятилетия назад в Советском Союзе фактически не было потребности в специализированных структурах, регулирующих миграцию населения. С учетом граждан страны и находящихся на ее территории иностранцев прекрасно справлялась паспортно-визовая служба. Однако распад Советского Союза с последующей дестабилизацией политической и экономической ситуации в значительной части бывших советских республик, а ныне – суверенных государств, актуализировал необходимость создания специализированной структуры, занимающейся управлением миграционными процессами. В настоящее время эти задачи выполняет Федеральная Миграционная Служба Российской Федерации.
Несмотря на наличие специализированного подразделения, миграционная ситуация в Российской Федерации остается крайне сложной. Можно смело утверждать, что неконтролируемая и нелегальная миграция представляет собой настоящую головную боль современного российского общества и причиной тому не плохая работа органов миграционной службы (ребята как раз с работой справляются), а отсутствие стратегической политики по управлению миграционными процессами.
Происходящие с завидной регулярностью преступления приезжих «гостей России» против коренных жителей свидетельствуют о том, насколько необходима стране кардинальная реформа миграционной и правоохранительной политики. Однако правительство не спешит признавать необходимость реальной корректировки миграционного законодательства, даже невзирая на растущее количество конфликтных ситуаций между представителями коренного населения и приезжими. Легче списать происходящее на бытовые конфликты, а столкновения объявить провокационными происками экстремистов и хулиганов. Но сложно отрицать, что миграционная ситуация в стране давно превратилась в серьезную угрозу социальному порядку и национальной безопасности российского государства.
Так, по официальным данным Федеральной миграционной службы в апреле 2014 года на территории Российской Федерации находилось 10 929 767 иностранных граждан. Въехало же их на территорию страны за первые четыре месяца наступившего года - 5 528 500. Вдумайтесь! И ведь практически все они – люди молодого возраста, 18-40 лет, в основной массе – мужчины. Хотя многие политики и общественные деятели, лоббируя интересы бизнеса или следуя либеральным традициям толерантности, утверждают, что мигранты помогают российской экономике развиваться, улучшают демографическую ситуацию в стране, надо быть весьма недалеким человеком, чтобы повестись на подобные заверения. Среди мигрантов если не преобладают, то составляют очень значительный процент, именно люди без определенных занятий, с минимальной профессиональной квалификацией и образованием, а то и вообще не имеющие никакой профессии. Соответственно, ни о каком реальном участии подобных людей в процессе модернизации российской экономики не приходится говорить. Без подобных «инноваторов» и их «инноваций» Россия способна и обойтись.
Многочисленные социологические исследования дают нам возможность сформировать реальное представление о среднем трудовом мигранте. Так, по данным ученых, более 40 % трудовых мигрантов приходится на неквалифицированных работников (Локшин М.М., Чернина Е.М. Мигранты на российском рынке труда: портрет и заработная плата // Экономический журнал ВШЭ. № 1, 2013). То есть, практически половина приехавших «поднимать российскую экономику» не владеет никакими профессиями. Их удел – подсобники на стройке, грузчики на рынке, а чаще –просто разовые шабашки на стройках, выполнение сезонных работ и т.д.
Естественно, что у представителей подобной категории приезжих – весьма специфическая психология. Даже не побольше заработать в России и переслать семье, а заработать (неважно как) хоть сколько-нибудь, чтобы возможно здесь же и спустить все заработанное. Понятно, что среди подобной категории людей находятся те, кто легко готовы пойти на преступление. И ладно бы преступления сводились бы к дракам с местными мужчинами (что также не есть хорошо), но ведь как часто жертвами становятся женщины, пожилые люди, дети, а преступления носят характер тяжких и особо тяжких.
С другой стороны, именно социально неустроенные и обиженные на судьбу люди, тем более оказавшиеся на чужбине, в незнакомых социальных и культурных условиях, становятся благоприятной средой для распространения радикальных и экстремистских настроений. Следует учитывать, что большая часть трудовых мигрантов в настоящее время направляется в Россию из республик Центральной Азии. Это регион повышенной этнополитической и религиозно-политической конфликтогенности, граничащий с постоянно воющим Афганистаном, восприимчивый к распространяющейся идеологии религиозного фундаментализма.
Органами безопасности и полицией неоднократно «накрывались» нелегальные религиозно-экстремистские кружки и группы, действовавшие на территории российских городов как раз в среде внешних трудовых мигрантов. Во многих случаях формирование данных групп происходило на месте непосредственной работы их участников – на рынке, на строительном объекте и из числа коллег – соплеменников и осуществлялась вербовка основной части активистов.
Возникает закономерный вопрос – столь велика ли польза от пребывания на территории страны многомиллионной массы «перекати-поле» из бывших советских республик, что она оказывается значимее многочисленных жертв преступлений, опасности расползания экстремистских и фундаменталистских идей в среде мигрантов, наконец – взрыва недовольства среди собственно коренного населения?
Да, в российской экономике сегодня существует нехватка рабочих рук. Но наиболее явно она выражается как раз там, где требуются специалисты высокой квалификации, квалифицированные рабочие. Среди мигрантов квалифицированных рабочих, за исключением (с натяжкой) представителей строительных профессий, практически нет. 41% мигрантов не имеет квалификации вообще, еще 40 % владеют строительными профессиями и 12% заняты в сфере торговли. Вот такой расклад. Как мы видим, специалисты промышленного профиля в нем практически отсутствуют. Что же касается серьезных профессионалов с высшим профильным образованием, способных трудиться в инновационных и наукоемких секторах экономики, то здесь счет иностранных граждан, работающих в России, вообще идет на единицы в сравнении с общим количеством внешних трудовых мигрантов.
Квалифицированные специалисты, которые представляют существенный интерес для российской экономики, составляют меньшинство прибывающих в страну иностранцев. Начнем с того, что именно в этой категории внешних трудовых мигрантов значительна доля выходцев из стран дальнего зарубежья – Турции, стран Восточной Европы. Как правило, все они трудоустроены легально и находятся на территории России, выполняя условия контракта с пригласившими их организациями - работодателями. Прибытие именно таких мигрантов следует всячески стимулировать российскому государству.
Должны быть созданы условия максимального благоприятствования для трудоустройства на территории страны тех иностранных граждан, которые могут принести действительно ощутимую пользу отечественной экономике, культуре, образованию и другим сферам жизнедеятельности общества и нацелены на длительную и законопослушную трудовую деятельность на территории страны. Но для этого, опять же, требуется значительно пересмотреть сами основы миграционной политики.
Прежде всего, следует отказаться от пагубной мультикультуралистской модели, которую либеральное лобби пытается навязать в качестве стратегической линии национальной и миграционной политики. Глупость мультикультурализма давно осознала страдающая от миграционных потоков Европа. Мигранты, в отношении которых не проводится централизованная политика по управлению их интеграцией в принимающее общество, замыкаются в этнической среде, более того – в их среде наблюдается явление, получившее в социологической литературе название «ренессанс этнической идентичности». Мигранты предпочитают возвращаться к еще большему соблюдению своих традиций и обычаев, которые помогают им сохранять внутреннее единство и обособляться от чуждого в этнокультурном отношении окружения. Начинается анклавизация обшества, формирование «гетто» мигрантов, заканчивающееся событиями, подобными волнениям в Париже.
Тилло Саррацин – немецкий политик и исследователь, прославившийся нашумевшей книгой «Германия самоликвидируется» (в России издана в Москве в 2012 году издательством «РИД-групп»), подчеркивает, что в Германии присутствие многомиллионной массы мигрантов принесло лишь серьезные проблемы. За счет малообразованных, не владеющих языком и не желающих интегрироваться в принимающее общество мигрантов происходит существенное увеличение маргинальной прослойки населения, что влечет за собой неизбежный рост расходов государства и на социальную защиту семей мигрантов, и на профилактику и предотвращения совершения ими преступлений и правонарушений.
Собственно говоря, слова Тилло Саррацина являются пророческими и для современного российского общества. Конечно, в нашей стране нет того уровня социальной помощи мигрантам, который присутствует в европейских государствах, но не следует забывать, что и приток мигрантов на территорию Российской Федерации фактически не контролируется, большая часть мигрантов находится на территории страны нелегально, а следовательно представляет собой повышенный источник криминогенности.
В Москве и многих других городах России процессы формирования этнических анклавов давно находятся в активной стадии. Продовольственные и вещевые рынки давно превратились в своеобразные вотчины мигрантов. Во многие дачные товарищества на окраинах российских городов боятся заходить местные жители, поскольку дачи давно превратились в обиталище люмпенизированных мигрантов – среди которых не только рабочие с окрестных строек, но и просто полукриминальные элементы. Не стоит забывать и про санитарно-эпидемиологическую обстановку в среде маргинального сегмента внешних трудовых мигрантов. Большая часть этих людей относится к низовой социальной прослойке общества, то есть с одной стороны они не склонны задумываться и заботиться о состоянии своего здоровья, с другой – не имеют средств и возможностей к обеспечению своего медицинского обслуживания. Поскольку же в странах- донорах миграции с медицинским контролем населения, с лечением опасных заболеваний дела обстоят не очень хорошо, многие внешние трудовые мигранты страдают инфекционными заболеваниями.
Выходом из сложившейся ситуации часто называют визовый режим с республиками Центральной Азии, которые являются основными поставщиками мигрантов. В настоящее время именно из центральноазиатских республик в Российскую Федерацию направляется основной поток внешних трудовых мигрантов. Среди них преобладают молодые мужчины без профессиональной квалификации и профессионального образования, чаще всего плохо владеющие русским языком или не знающие русский язык вообще.
Преобладающей компонентой в общем миграционном потоке из центральноазиатских республик являются выходцы из Узбекистана, далее следуют уроженцы Таджикистана и Кыргызстана. Жители Туркмении и Казахстана в Россию мигрируют редко – это связано с тем, что в этих республиках Центральной Азии, благодаря наличию природных ресурсов, удалось сохранить и даже развить национальные экономики и, соответственно, создать приемлемые условия для жизни людей. В результате, в Туркменистане построено закрытое, но стабильное в экономическом отношении государство. Казахстан же демонстрирует действительно высокие темпы в развитии экономики и сам представляет собой привлекательную цель для миграционных потоков из соседних южных республик Центральной Азии.
Узбекистан, Таджикистан, Кыргызстан так и не смогли за двадцать с лишним лет суверенитета сформировать развитые национальные экономики развитые национальные экономики и обеспечить трудовую занятость и социальную защищенность своего населения. В свою очередь, российские власти прекрасно понимают, что присутствие мигрантов из стран Центральной Азии в РФ гарантирует относительную политическую стабильность в регионе. Депортация многомиллионной массы мигрантов в родные республики неизбежно приведет к социальным потрясениям и, скорее всего, кровавой мясорубке, сравнимой с соседним вечно воюющим Афганистаном.
Центральноазиатские республики в случае ссоры с Россией, как утверждают противники визового режима из числа патриотов, неизбежно переметнутся на сторону США и Россия окончательно потеряет свое влияние в Туркестане. Соединенные Штаты и так демонстрируют повышенный интерес к Центральной Азии. Спешит не остаться в стороне и Китай, которого этот регион интересует вследствие близкой расположенности к его границам и наличия большого экономического потенциала, который не развивается и не используется находящимися у власти в республиках политическими элитами. Наконец, исламский мир видит в бывших советских республиках Центральной Азии крайне плодотворную почву для политического, экономического и, что особенно важно, культурного и духовного влияния. И Саудовская Аравия, и Пакистан, и Турция – каждое из этих государств имеет собственные интересы и выгоды в Центральной Азии и в случае ухода России с активных позиций в регионе никогда не оставит возможность использовать потенциал Центральной Азии по максимуму в своих интересах.
Но что таить – центральноазиатские республики и так не отличаются высокой степенью лояльности к России. Примером подлинного отношения к России является не только постоянное заигрывание с Соединенными Штатами, Турцией, Китаем, но и отношение к русскому и русскоязычному населению, которое еще осталось на территории бывшей советской Средней Азии. Тем более, в силу физического возраста руководителей режимы Таджикистана и Узбекистана не могут оставаться долгоиграющими акторами на центральноазиатском пространстве. Уход лидеров неизбежно повлечет за собой серьезные изменения в политической жизни этих государств и задача России в данной ситуации – максимально минимизировать риски, связанные с политической дестабилизацией центральноазиатского пространства в результате трансформации существующего порядка.
Более либеральным вариантом, нежели введение визового режима, представляется ужесточение контроля над миграционными потоками из центральноазиатских республик. Конечно, это потребует больших усилий и Пограничной, и Миграционной служб, и полиции. Здесь можно остановиться хотя бы на таких мерах как фильтрация мигрантов по принципу их законопослушности с полным запретом проезда на территорию РФ ранее судимых за уголовные преступления лиц, лиц, не удовлетворяющих требованиям наличия определенного уровня образования или квалификации. Возможно и введение квот на прибытие мигрантов по гендерному принципу – с работой дворников или продавцов на рынке вполне справятся и женщины, однако откровенного вреда и опасности от последних будет намного ниже, нежели от массы молодых люмпенизированных мужчин.
Принцип профессиональной пригодности должен стать одним из основополагающих при выдаче разрешений на трудовую деятельность в Российской Федерации. Учитывая, что лица без профессий и образования, не владеющие русским языком, могут выполнять лишь тяжелые неквалифицированные работы и в большей степени рассчитывать только на сезонные и случайные заработки, необходимо рассматривать их как категорию повышенного риска, в том числе и в плане криминогенного потенциала и, соответственно, контролировать их въезд на территорию страны и последующее трудоустройство.
Желательно, чтобы процесс трудоустройства осуществлялся по принципу вербовки на родине мигрантов конкретными предприятиями или учреждениями. Для дипломированных специалистов, квалифицированных рабочих может быть введено разрешение на самостоятельный поиск работы на территории Российской Федерации. Лица без профессионального образования и опыта работы должны въезжать в страну только в случае наличия у них приглашения на работу от конкретного работодателя, ответственность которого за социальную устроенность, адаптацию к условиям жизни в принимающем обществе и законопослушность приглашаемых им работников требуется существенно повысить.
Наконец, следует жестче карать мигрантов, совершающих преступления на территории Российской Федерации. В зависимости от тяжести совершенного деяния, должно назначаться не только наказание, более суровое, нежели чем для гражданина России, но и следовать запрет на дальнейший въезд в страну в течение определенного времени (вплоть до пожизненного запрета для лиц, совершивших тяжкие преступления или замеченных в экстремистской деятельности).
Не следует забывать и о санитарно-эпидемиологическом контроле прибывающих в страну внешних трудовых мигрантов. Лицам, болеющим заболеваниями, представляющими опасность для окружающих, въезд на территорию Российской Федерации с целью трудоустройства должен быть воспрещен до излечения данных заболеваний. С другой стороны, необходимо ввести санкции для работодателей, уклоняющихся от медицинского обследования своих сотрудников из числа внешних трудовых мигрантов.
В области управления поведением мигрантов на территории России также нужны жесткие меры, возможно перенимающие опыт стран Персидского залива. Так, временно находящиеся на территории страны рабочие могут быть ограничены в правах посещения общественных мест. Приехали работать – работают на объекте, кушают в столовой и живут в общежитии. С нарушением прав человека данная мера не имеет ничего общего, поскольку никто ведь не возмущается по причине установления определенного режима и правил поведения для военнослужащих. Контроль за поведением мигрантов может быть улучшен и посредством наложения жестких санкций на работодателей – как юридических, так и физических лиц.
В любом случае, выработка комплекса мероприятий является скорее технической стороной решения проблемы. А ее концептуальной основой должен стать пересмотр самой стратегии миграционной политики в сторону отказа от мультикультуралистских (пусть и в завуалированной форме) принципов и ужесточения контроля за мигрантами. Конечно, вряд ли окончательно исчезнут конфликты приезжих с коренным населением, будет полностью ликвидирована этническая преступность в стране, но если этих негативных явлений в жизни страны станет в разы меньше и виновные будут получать неотвратимое и суровое наказание – это уже будет очевидным шагом на пути к модернизации миграционной политики.
В свою очередь, успех миграционной политики неизбежно скажется и на социальном самочувствии российского общества. Деятельность же Федеральной Миграционной службы не будет вызывать особых нареканий со стороны общественности в направлении отсутствия должного контроля за миграционной ситуацией и, соответственно, имидж ФМС в обществе улучшится. В День работника миграционной службы остается пожелать всем служащим ФМС РФ успехов в их нелегком деле, скорейшего совершенствования миграционной политики в направлении повышения ее эффективности и общественной пользы, которое неизбежно облегчит труд и самих сотрудников Федеральной Миграционной службы.
Информация