Герой двух войн
В июне 2014 года исполняется очередная годовщина одного из самых известных и в то же время спорных событий в истории отечественного Военно-морского флота – восстанию на броненосце «Князь Потемкин-Таврический», в ходе которого был убит и командир корабля капитан 1 ранга Евгений Николаевич Голиков. Его тело, выброшенное восставшими моряками за борт, обнаружила у Тендровского маяка команда корабля, которым он командовал до этого. А в марте с.г. исполнилось 160 лет со дня рождения этого талантливого офицера, чья жизнь так трагически оборвалась 14 июня 1905 года и чье имя оказалось незаслуженно забыто в нашей стране…
ЗЛОПОЛУЧНЫЙ БОРЩ
Могилу Голикова в советское время уничтожают. Из гранитного камня на его захоронении сооружают памятник на братской могиле «красного лейтенанта» Петра Шмидта и трех матросов с крейсера «Очаков». В своем завещании Шмидт просил, а он верил в победу грядущей революции, чтобы на его могиле поставили памятник в виде скалы и написали на ней его клятву. Для «скалы» подошел памятник Голикову. На постамент памятника использовали гранит, конфискованный в бывших «буржуйских» имениях и оставшийся при возведении памятника Ленину.
Командир броненосца «Потемкин», на первый взгляд, – второстепенная историческая фигура, в отличие, например, от Всеволода Руднева – командира крейсера «Варяг». Однако при более тщательном рассмотрении становится понятно, что это далеко не так. Голиков одновременно с Рудневым окончил Морской корпус и стал офицером. Перед началом войны с Японией у него будет шесть российских орденов, а у Руднева – два. Но Руднев – признанный герой царской, советской и современной России, а Голиков в советские годы получит иную известность – его объявят царским сатрапом и тираном. А был ли он таким на самом деле?
Вот лишь несколько вопросов тем, кто продолжает называть Голикова тираном.
Разве он как командир крупного боевого корабля в морском походе мог принуждать команду из 700 матросов есть пищу, опасную для их здоровья? Еще шла война с Японией, русский флот потерял большую часть своих кораблей. В соседней Турции многочисленная кавказская эмиграция усилила антироссийскую деятельность.
Имел ли право командир вне линии фронта и даже в отдельном плавании расстреливать три десятка еще невооруженных матросов из-за их отказа принимать пищу? Устав и другие правовые документы не разрешали это делать в подобной ситуации.
Появление брезента на палубе – это роковая ошибка командования корабля. Это имитация расстрела, непродуманная попытка психологического давления на мятежников для прекращения волнений и выявления активных участников бунта. И не более! Не борщ, а взрывоопасное ожидание якобы внесудебного расстрела – основная причина кровавого мятежа. Его умело спровоцировало активное и сплоченное мятежное меньшинство команды корабля. Многие бывшие участники восстания, находясь в Румынии, сожалели об убийстве офицеров. Но уже в советской России им пришлось забывать об этом сожалении.
Если поверить всему, что писали о Голикове в советское время, то складывается впечатление, что он был садистом. О чем вспоминали престарелые участники восстания? Читаем газеты «Запорожская правда» (26 июня 1955 года), «Советская Молдавия» (29 марта 1962 года). Офицеры ежедневно воруют 54 матросских пайка. Командир корабля Голиков выстроил себе на казенные деньги три дома в Севастополе, в то время как команда корабля питалась гнилым мясом. За малейшую провинность Голиков наказывал стоянием под винтовкой с мешком песка на шее весом полтора пуда. Матроса заставляли бегать в полном снаряжении по 6–7 часов подряд, пока он не падал обессиленный. Один бывший матрос «Потемкина» вспомнит на страницах своей областной газеты, что нижних чинов избивали за самые малейшие проступки, от ударов у них лопались барабанные перепонки, при этом пример для мордобоя подавали лично командир броненосца и старший офицер и т.д. Хотя тут же невольно возникает вопрос: а разве не было иного наказания на судне, например чистка гальюнов или нечто подобное?
Дальше – еще интереснее. Якобы от действий этого тирана матросы теряли слух и остальное здоровье. И это повторяли известные авторы книг о восстании. Но в одной книге я нашел довольно любопытное воспоминание. Цитирую: «…тогда командир сказал, что прикажет запечатать бак с борщом и отправит его воинскому прокурору». Этой информации можно верить. Чтобы оправдать свои действия, Голиков мог отправить этот бак или бочонок с борщом на миноносце сопровождения. Через два часа борщ оказался бы у одесского военного прокурора. Командир был уверен, что мясо было пригодным для употребления!
Командир броненосца был бесстрашным и талантливым морским офицером. Поэтому трудно поверить, что он «встал на колени перед Матюшенко и просил сохранить ему жизнь».
Читаем воспоминания будущего адмирала Александра Майера «Наброски и очерки Ахалтекинской экспедиции»: «Плюньте вы на свои нервы и будьте мужчиной. Ну, убьют – опять же наплевать! Взгляните на меня – всегда я весел бесконечно», – скажет за бутылкой вина мичман Голиков юному гардемарину Майеру в ночь перед штурмом Геок-Тепе.
Среди знаменитых боевых товарищей Евгения Голикова есть и будущий адмирал Степан Осипович Макаров – выдающийся флотоводец и ученый. Шла война за освобождение Болгарии. Под командованием Макарова впервые в мире русские паровые катера провели успешную торпедную атаку. Они потопили турецкий корабль. А на Дунае одним из таких минных катеров командовал мичман Голиков. На катере укрепляли длинный шест с гальваноударной миной. Судно бесстрашно атаковало турецкие корабли, защищая переправы русских войск через Дунай. Голиков участвовал также и в постановке минных заграждений. Турецкие корабли изолировались и уничтожались. Там же Голиков, как минный офицер, испытывал английские плавательные костюмы. Они наполнялись воздухом и окрашивались в цвет воды. В них можно было не один час плавать и буксировать грузы. В суровые военные будни Евгений Николаевич проверял их на непотопляемость, на возможность и эффективность их применения в разведке и в минном деле.
НА ДУНАЕ И ПОД ГЕОК-ТЕПЕ
Через два года, в 1880-1881 годах, офицер Голиков участвует в Ахалтекинском походе русских войск. Командовал экспедицией генерал Михаил Скобелев, которого в России называли не иначе как «Суворову подобен». Мичман Голиков в составе морского отряда, созданного капитаном 2 ранга Макаровым, участвует в боях с туркменами-текинцами. Целью похода было взятие крепости Геок-Тепе. Там находились около 1 тыс. рабов из Персии и других стран. Этот оазис с прилегающей пустыней огромным клином разделял российские владения, прерывал сообщение от Каспийского берега и до Ташкента.
Моряки мужественно переносили все тяжести похода. Товарищ Голикова по этому походу, Александр Майер, напишет в своих воспоминаниях: «Лошади были измучены, удары нагайками не помогали «бей, не бей, а быстрее не пойдут». Моряки героически сражались. В отряде была морская батарея из легких скорострельных орудий и многоствольных картечниц. Когда войска наступали, батарея была впереди, а при отступлении – прикрывала отход. Моряки вращали ручкой ствольное колесо картечницы, и та стреляла плотным и скорострельным огнем, и сама заряжалась. Ее выстрелы оказывали сильное психологическое давление на рослых, воинственных и презирающих смерть текинцев. Их называли «чеченцами Средней Азии». Потом текинцы славно и верно служили России – «зеленые знамена Пророка урусы ногами не топтали».
Знаток минного дела Голиков участвует в операции по подрыву стен крепости Геок-Тепе. Моряки и казаки ночью делают подкопы под стену и закладывают снаряженные взрывчатым веществом трехпудовые цилиндры. От взрывов возникают огромные бреши в стенах и паника у защитников крепости. Отряд моряков с картечницей первым пробился на крепостную стену и огнем своего оружия расчищал путь прорвавшимся в крепость солдатам. Во время штурма получает тяжелое ранение командир батареи. Голиков исполняет его обязанности. Бастион жестокого рабства и грабительских нападений на соседние народы будет взят.
Капитан 1 ранга Евгений Голиков. Фото 1905 года
За участие в описанных боях и сражениях Евгения Николаевича удостаивают весьма высоких для мичмана наград. И было за что! В приказе генерала Скобелева указывалось: «В обстановке, для них совершенно чуждой, моряки еще раз доказали, что им по плечу все славное, доблестное, молодецкое… Участвуя во всех крупных делах экспедиции, морская батарея показала себя на высоте доблестных преданий нашего флота и кровью закрепила за собой свою заслуженную славу. От глубины всего сердца и убеждения благодарю флигель-адъютанта капитана 2-го ранга Макарова, командира батареи лейтенанта Шемана, мичманов Голикова и Майера. Молодцам матросам еще раз спасибо: они доблестно исполнили долг присяги и службы и гордо могут смотреть в глаза товарищам».
Странно, что об участии Евгения Голикова в этом походе ничего не говорится в публикациях многих современных авторов и нет упоминания в различных справочниках…
Евгений Голиков служит также в Гвардейском экипаже и флаг-офицером в императорской флотилии яхт и шхун. Ранее он активно участвует в создании яхт-клубов в России. Интеллигентный, грамотный и умный лейтенант пришелся по душе императору Александру III и цесаревичу – будущему императору Николаю II. Царственные особы всегда с удовольствием брали его с собой в море.
Однако придворная служба не удовлетворяла боевого офицера. Вскоре он переводится на Черноморский флот. Командует различными кораблями и судами, в том числе учебным судном «Березань», служба на котором окажется как бы пророческой в его трагической судьбе. Там вместе с ним будет служить и матрос Афанасий Матюшенко, который впоследствии возглавит восстание на «Потемкине» и будет одним из убийц Голикова и других офицеров.
После суда фанатичный Матюшенко быстро и спокойно шел к эшафоту, за ним даже не успевали конвоиры. Этот беспартийный бунтарь с садистскими наклонностями угрозами заставил молодых матросов отказаться от борща, а потом приказал им добивать раненых офицеров на «Потемкине». Он «повязал» их всех кровью своих командиров. В 1903 году на «Березани» матросы в резкой форме отказались от сваренного мяса. Голиков приказал выбросить мясо за борт. Он имел опыт по устранению подобных негативных явлений. В то время они появлялись часто на кораблях, которые тогда не имели холодильных камер.
НИ КАМНЯ, НИ КРЕСТА
Оценки восстания на броненосце «Князь Потемкин-Таврический» менялись со сменой государственной идеологии. В Советском Союзе была абсолютная героизации восстания с явно искаженными описаниями исторических событий. В кинофильме Сергея Эйзенштейна «Броненосец Потемкин» эта неправда показывается наглядно. На экране видим яркие по художественному воплощению и мастерству оператора эпизоды с брезентом, наброшенным на матросов. Также наблюдаем жуткую картину расстрела горожан на одесской лестнице и другие режиссерские фантазии. Но всего этого на самом деле ведь не было…
В этом фильме показан какой-то карикатурно-отталкивающий образ корабельного священника. А что было на самом деле? Священник-иеромонах был жестоко избит матросами. За что? На этот вопрос ответа нет. А ведь флотские батюшки вместе с командой совершали боевые подвиги. «Наверх вы товарищи, все по местам...» – эта песня и о них. Священники не имели права стрелять и убивать. Но они подносили боеприпасы, помогали раненым, перевязывали их раны, тушили пожары, заделывали пробоины, утешали в письмах родственников погибших моряков! Почти все они были монахами. Они смело шли на смерть. Их награждали светскими наградами, как и остальных членов экипажа, а также нагрудными церковными крестами на георгиевской ленте.
Писали, что старший врач «Потемкина» коллежский советник Сергей Егорович Смирнов пробовал борщ, который якобы процедили. И в это трудно поверить. В опере «Броненосец Потемкин» судовой врач подходит к мясной туше и картинно, с отвращением отшатывается от нее, надо полагать, от неприятного запаха говядины. Однако, оправившись, цинично «заявляет» своим грозным пением, что мясо хорошего качества и вполне пригодно для пищи.
В архивах исчезли многие следственные материалы о восстании на броненосце «Потемкин», в отличие, например, от документов о восстании на крейсере «Очаков». Но до 1917 года они были. В первых материалах – явные улики против «революционеров», в том числе и о зверском убийстве офицеров корабля. На теле Голикова нашли около десятка огнестрельных и колотых ран.
С началом русско-японской войны вице-адмирал Макаров запросил Морское министерство прислать Голикова к нему в Порт-Артур. Отказали и потребовали от командира «Потемкина» быстрого ввода в строй этого сильнейшего эскадренного броненосца.
Задание было трудным. Половину команды составляли новобранцы из малограмотных и неграмотных крестьян. На борту процветала дедовщина. Волю молодых матросов подавляли такие необузданные бунтари-«деды», как Матюшенко. Новобранцев обучали на минеров, мотористов, артиллеристов и строевой службе прямо на броненосце, а не на учебном судне. Команда была профессионально плохо подготовлена. До мятежа часть матросов так и не освоила стрельбу из орудий в должной мере. По приказу Матюшенко они выпустили по штабу Одесского военного округа и дому градоначальника два боевых снаряда малого калибра. Один пролетел мимо, а второй угодил в крышу жилого дома.
Перед восстанием своей команды броненосец «Потемкин» первым из эскадры прибывает в Тендровский залив. Потом эскадра должна была там провести учебные стрельбы. На ее кораблях спешно ставили новые оптические прицелы и дaльномеры. Одной из причин поражения в войне с Японией явилось несовершенство этих приборов на российских кораблях. Планировались многочасовые обстрелы деревянных макетов кораблей на ходу, с постепенным увеличением расстояния до цели. Макеты передвигались буксирами. Командование ставило задачу по подготовке как можно большего числа хороших наводчиков орудий. Евгений Голиков был ценным специалистом по определению эффективности действия снарядов. На его участие и помощь в составлении новых таблиц для стрельбы и инструкций рассчитывали представители Морского министерства. Его гибель станет большой потерей для флота!
Конечно, идеализировать морской офицерский корпус было бы неправильно. Для отдельных офицеров, как флотских, так и армейских, рукоприкладство по отношению к нижним чинам считалось вполне оправданной и действенной воспитательной нормой и даже традицией. Но есть один нюанс. Крестьянин почти всегда покорно терпел «зуботычины» от помещика или чиновника. А когда он станет военным моряком и сможет из своего корабельного орудия разрушить город, то терпение его уже не будет беспредельным. Основная масса офицеров понимала это и видела в матросах прежде всего защитников Отечества и своих боевых товарищей.
Евгений Голиков отличался справедливой строгостью, как писали о нем после его гибели. За день до кровавого бунта он заказал сети для рыбной ловли на корабле. Хотел как-то облегчить и разнообразить нелегкую жизнь нижних чинов, улучшить их питание.
Но в итоге капитан 1 ранга Голиков погибнет не от вражеского снаряда или мины. Его зверски убьют матросы его же броненосца. Те, к кому во время торжественного построения личного состава корабля Евгений Николаевич по военно-морской традиции всегда обращался со словами «Здорово, братцы!».
В свое время в архиве был обнаружен один документ, относящийся к более позднему времени, который следует здесь процитировать: «11 января 1934 года управляющий крымским отделением треста «Металлолом» тов. Владимиров обратился в Севастопольский горсовет с просьбой разрешить ему произвести изъятие 150 цинковых гробов со Старого городского кладбища «для удовлетворения потребностей крымской промышленности в остродефицитном цинке в фонд обороны страны».
Это кладбище закрыли в 1969 году. В наши дни у него запущенный вид. На территории кладбища продолжаются воровство металла и вандализм. В фамильных склепах обитают бомжи. Море вернуло истерзанные тела убитых офицеров броненосца «Князь Потемкин-Таврический». После было торжественное их погребение на этом кладбище, а потом могилы жертв кровавого бунта исчезли. Патриоты с историей своей страны так не обращаются…
Информация