Европейский сепаратизм и наш «комплекс кастрации»
Наконец-то Украина пришла к пониманию истины, которую Европа усвоила гораздо раньше и тоже путем кровопролитного опыта: все войны рано или поздно заканчиваются переговорами. Теперь важно перейти ко второму этапу и признать, что размер имеет значение, но не для государства. Только за последние два столетия, не углубляясь дальше XIX-го века, в Европе развалилась масса империй, родились и умерли многие страны, основательно потрепали генофонд войны. И почти каждая война была следствием недовольства элит своим положением: кто-то хотел расширить владения, кто-то сохранить, а кто-то отделиться. История сепаратизма в Европе – это хроника политической географии, которую у нас ввиду тотального невежества политической верхушки не выучили вовремя...Побег из войны
Поезда из России в Украину едут полупустые. В Россию – набитые битком. Но только те, что отправляются из восточных регионов. Сами того не понимая, мы сдаем «ненавистному агрессору» свой самый ценный капитал – людей.
По официальным данным, в приграничных районах Центрального и Южного федеральных округов России для приема беженцев с Украины только за последние дни развернули 60 пунктов временного размещения беженцев общей вместимостью 3 тыс. человек. Но их пропускной способности не хватает.
Вы только вдумайтесь: ежесуточно в приграничные области России из Украины, правдами и неправдами, на поездах, машинах и «перекладных», иногда просто на броне «танков-контрабандистов» въезжает около 10 тысяч граждан Украины. С детьми, сумками, бутылками воды и сухпайками. Они хотят кушать, спать и ходить в туалет. Им нужно заправить машины бензином и поменять деньги. А очень часто денег у них просто нет, так как все имущество погибло под бомбами.
Почему они не едут в Киев, где их гостеприимно ждут заброшенные, непригодные для жизни санатории, разваленные пионерлагеря и общий зал столичного вокзала? Почему они готовы ночевать в палатках МЧС России, а не сидеть в коридорах центров занятости в Украине? Именно потому, что там их принимают как БЕЖЕНЦЕВ, с сочувствием и состраданием. А тут – как мусор войны, который случайно залетел в благополучный, не затронутый войной Киев.
Удивительным образом повлияла наша война на Москву: город, как и большинство других мегаполисов, абсолютно безжалостный к слабым и приезжим, с матерой бюрократией, до которой нашим жлобам, как раком до Пекина. Москва слезам не верит, и разжалобить ее трудно. Но...
Еще зимой пассажиров из Украины тормозили на паспортном контроле в аэропортах российской столицы, требовали всякие справки – приглашения, страховку, определенную сумму денег. А иногда издевательски заворачивали домой обратными рейсами. Без объяснения причин.
Сейчас установка изменилась: пассажиров из Украины нередко пропускают вне очереди; особенно уставших женщин с детьми и большими сумками. В «Домодедово» стоят автобусы, которые забирают приезжающих с юго-востока и везут их в общежития – в Березовку, Коломну, короче, в Подмосковье. Места считаются благополучными, «чурок» там нет. Туда же едут вереницы из «бусов» и грузовиков, которые везут все необходимое – от диванов до детских игрушек. Граждане России помогают гражданам Украины пережить войну.
В отличие от России, наш стратегический союзник Европа лагеря для беженцев не разворачивает и принимает только тех, у кого есть визы. В основном наблюдатели от европейских структур сидят в Киеве. За хорошие деньги. Некоторые мониторят ситуацию на военной территории. За очень большие деньги. Кое-кто из руководства вместе с коллегами из ООН совершает экскурсии в российские лагеря для наших беженцев. И они отмечают, что информация о наличии большого количества перемещенных лиц – это для них большой сюрприз.
Европа и сепаратизм
То, что Европа так спокойно взирает на нашу ситуацию, имеет несколько объяснений. Одно из которых – она видела гуманитарные катастрофы и похуже. Все самые страшные войны на планете проходили именно... в цивилизованной Европе.
Еще привычнее для нее такое понятие, как сепаратизм. Европа пронизана сепаратизмом насквозь. Но только недавно это стало частью ее политической культуры. Самые известные сепаратистские движения – Ирландская республиканская армия (ИРА) и баскская леворадикальная, националистическая организация Euskadi Ta Askatasuna (ЭТА). Ирландцы хотят воссоединения английской части страны с Ирландией. Баски – создания независимой Страны басков на севере Испании и юго-западе Франции.
Баски прославились беспрецедентными по масштабу и изобретательности террористическими акциями. Они охотились за королем, пускали под откос поезда, перебили массу народа. Ирландские террористы тоже не сидели сложа руки. На их счету тысячи убитых – преимущественно английских солдат и политиков. Ну, и само собой – теракты. Еще ирландцы прославились стойкостью в тюрьмах, голодовками, «фекальными протестами» (обмазыванием камер фекалиями) и тем, что раз в 30 лет там выпускают на свободу ошибочно осужденных.
Что характерно, и те, и другие не достигли цели, но после многих лет борьбы добились от властей главного – уважения. Несколько лет назад обе сепаратистские организации объявили о прекращении вооруженной борьбы.
В Ирландии оппозиционная партия «Шинн фейн», которая в прошлом являлась политическим крылом ИРА, уже давно представлена во власти, а на последних, майских, выборах в Европарламент заняла второе место.
В Дублине «Шинн фейн» отличилась не только на общеевропейском голосовании, но и показала отличный результат на муниципальных выборах: ирландские националисты-сепаратисты получили наибольшее число мест в городском совете – 16 из 63-х.
В Испании баскская националистическая коалиция "Амайур", костяк которой, как считается, составляют последователи ЭТА, на всеобщих выборах 13 ноября 2011 года получила 7 депутатских мест и возможность создать собственную фракцию в местных кортесах.
Правда, на днях несколько сотен тысяч жителей условной Страны басков выстроились в 123-километровую живую цепь, требуя права на проведение референдума о независимости от Испании. Это случилось после того, как испанский парламент отказал в проведении референдума другим сепаратистам – из Каталонии.
К слову, в Испании около 20 разных сепаратистских движений – Арагон, Астурия, Кантабрия, Кастилья, Канарские острова и т.п. Когда в прошлом году мы были на родине фламенко и нам об этом рассказали, мы очень удивились.
Но не только ИРА и ЭТА олицетворяют европейский сепаратизм. Есть сепаратисты в Бельгии (фламандские), в Италии (Союз Валле-д’Аосты, Лигурия, Умбрия, Сицилия и Сардиния), в Германии и Австрии (тирольские). Причем, последние – еще с тех времен, когда была образована, а затем распалась великая Австро-Венгерская империя, некогда крупнейшее по площади государство Европы.
Кстати, чехи и словаки, которые мирно разошлись в 1992 году, несмотря на то, что референдумы не показали такого желания народа (в Словакии за разделение страны было 37%, против 63%, в Чехии за 36%, против 64%), тоже наследники Австро-Венгрии. Нашим политикам стоит изучить парадокс Чехословакии, когда страну разделили мирно и красиво фактически против воли народа, и в итоге все остались довольны.
Противовесом «бархатному разводу» Чехословакии стал кровавый распад Югославии. Там наши братья-славяне не смогли развестись по-хорошему, и, если Словения и Македония успели «уползти по-тихому», то остальные балканские товарищи перемололи друг друга в «военный фарш».
Ну, и, безусловно, самыми «звездными» сепаратистами на сегодняшний момент являются... англичане. В сентябре пойдет референдум о свободе Шотландии. Через пару лет – о выходе Британии из ЕС. А самые трогательные – лапландцы. Эти хотят, чтобы у их Деда Мороза (Йоулупукки) была отдельная страна, как и у Папы Римского. Чудаки.
Комплекс кастрации
Почему Европа, пережившая десятилетия террора сепаратистских движений, так спокойно обсуждает тему территориальных расколов или, скорее, самоопределения территорий, а у нас за сепаратизм и федерализм дают срок, как при Сталине за мужеложство, а при «совке» – за хранение валюты?
Социопсихолог Елена Воробьева говорит, что все дело в ментальности. Европа – уже самодостаточный политический «продукт», который не нуждается в самоутверждении и регулярном подтверждении того, что они крутые. Да, их товары – лучшие, их технологии – впереди планеты всей, весь мир стремится жить в Европе, и если бы не визовый барьер, туда бы переместилась вся Африка и Азия.
А у нас все плохо. В экономике, в политике, даже в искусстве. Мы убеждаем себя, что украинцы – великая европейская нация с офигенной историей, но с трудом находим на своей территории три замка и один парковый комплекс, построенный поляками. А выдавать украинских гетманов за королей все равно, что Робин Гуда за короля Англии.
Поэтому, когда от Украины отвалился Крым, а затем взбунтовался Донбасс, возник так называемый комплекс кастрации. По Фрейду. Отсюда и злобная погоня за сепаратистами-федералистами, и навязчивая мантра о единой стране, которая заменила обычный человеческий диалог. Хотя друзья-европейцы, которые прошли этот путь раньше, могли бы нам подсказать, что стоило испанским властям сесть за стол переговоров с басками, как они перестали воевать и угомонились.
Мы тоже вроде бы пришли к этому, к переговорам, но нашим людям угомониться труднее. Во-первых, слишком много бомб сброшено и личных счетов еще не сведено. Во-вторых, комплекс кастрации мешает договариваться. Но, как показывает европейский цивилизованный опыт, все равно это придется делать. Через «не хочу».
P.S. В поезде Москва–Киев почти нет мужчин-граждан России. Им нет смысла ехать сюда, потому что велика вероятность, что завернут на пограничном контроле. Особенно молодых. Как потенциальных боевиков. Поэтому едут либо семьи с детьми, либо те, у кого есть официальный повод – на похороны или на свадьбы. Первых отличаешь от вторых по настроению.
Разговорились с дядечкой из Москвы. Кадровый военный. Родом с Украины. Во время развала СССР служил в Германии. Остался в России. Прошел первую чеченскую. В Луганске жили его сестра и племянник. В начале войны сестру забрали в Киев другие родственники. Она умерла от инфаркта, когда увидела фото своего погибшего сына. Где его тело, пока неизвестно. Поэтому он едет хоронить только сестру.
Мужик много курит и мало говорит. Хотя видно, что ему хочется сказать что-то важное, наболевшее. Наконец, он не выдерживает и спрашивает не у меня, а у себя: «Как вы можете воевать друг с другом?! Вы же славяне! Да, Россия воевали в Чечне. Но не со своими же, не с русскими. Конфликт на Кавказе еще с царя тянется. Это историческое противостояние: русские – инородцы, так сказать. А тут – свой против своего? Не понимаю...».
У меня не нашлось слов, чтобы ему ответить. Интернет тем временем порадовал сообщением, что Кучма договорился с боевиками прекратить огонь, а на участке донецкой железной дороги опять взорвали колею...
Информация