Мирная жизнь Ингушетии
Для борьбы с экстремизмом и терроризмом в бывшей горячей точке используется комплекс силовых, социальных и религиозных мер
Новости с Северного Кавказа уже несколько лет перестали быть горячими. Похоже, здесь действительно наступил долгожданный мир. Насколько он прочен, корреспондент «Военно-промышленного курьера» выяснял у главы Республики Ингушетия (РИ) Юнус-бека Евкурова, министра внутренних дел региона генерал-лейтенанта полиции Александра Трофимова и заместителя председателя Духовного центра мусульман Ингушетии (ДЦМРИ) Алихана Нальгиева.
Юнус-бек Евкуров: «Возможность раскаяться должна быть у всех»
– Юнус-бек Баматгиреевич, о кардинальном улучшении ситуации в республике говорит статистика, и мы почувствовали изменения на себе, пообщавшись с местными жителями. Как вам это удалось?
– Да, у нас жизнь вполне мирная, мало отличимая от других регионов России: строятся дороги, жилые дома, больницы, школы, детские сады, спортивные и культурные учреждения. Люди обеспечены рабочими местами, Ингушетия активно развивается. Естественно, это невозможно без помощи федерального центра, однако средства в достаточном количестве поступали и раньше, а мирной созидательной жизни не было. Деньги решают не все.
То, что нам удалось достигнуть, – результат комплексных мер. Немалая роль в процессе принадлежит возрождению духовной и культурной жизни народа. В этом направлении проделана не менее ощутимая работа, чем в возведении объектов социально-бытового назначения. Вы, наверное, обратили внимание в нашей новой столице Магасе на построенный полтора года назад комплекс «Мемориал Памяти и Славы»? Его главная цель – вернуть народу историю без ретуши (потому что нам нечего стыдиться и скрывать), показать вклад ингушей, уроженцев республики в общее дело – защиту и процветание нашего Отечества.
Ингушские старейшины еще в 1770 году в селе Ангушт подписали первый мирный договор с Россией и никогда на протяжении более 250 лет его не нарушали. Наиболее ощутимый вклад предков в защиту общего дома России можно увидеть на примере Первой мировой войны, столетие начала которой мы отметим в этом году. Уже в сентябре 1914-го была сформирована добровольческая Кавказская Туземная конная дивизия, куда одним из первых вошел ингушский полк. Могу совершенно точно сказать, что именно среди ингушей в этой дивизии больше всего полных георгиевских кавалеров – 27. Это не считая кавалеров высшего военного ордена России – Святого Георгия IV степени и награжденных золотым георгиевским оружием «За храбрость».
Не стыдно нам и за искаженный недобросовестными историками период Великой Отечественной войны. Об этом говорят цифры: среди уроженцев Чечено-Ингушской АССР немало Героев Советского Союза, удостоенных или представленных. Не все знают, что последний защитник Брестской крепости был ингуш – старший лейтенант Умат-гирей Барханоев. Продолжают отдавать долг Родине ингуши и сейчас, служа России не только во всех силовых структурах, но и в различных отраслях экономики, научной сфере, культуре.
Особо следует отметить сотрудников правоохранительных органов. Их вклад в поддержание безопасности и мира на родной земле неоценим. Более чем за 20-летний период с момента образования Республики Ингушетия свои головы сложили свыше 400 сотрудников. Мы помним всех этих мужественных людей, в том числе командированных из других регионов России. Их имена увековечены не только на досках и монументах по местам прохождения ими службы, в память о каждом на упомянутом мемориале посажены деревья. Получилась целая аллея саженцев разных пород, как разными были и те люди.
Сегодня с уверенностью можно сказать, что подобные трагедии не повторятся. Угроза терактов сохраняется, поскольку у бандитов есть еще скрытые резервы, но легко убедиться в установившемся порядке, побывав в самом отдаленном поселении, поговорив с людьми. У нас есть силы, средства и самое главное – руководители, способные адекватно и быстро реагировать на малейшую угрозу.
Первая скрипка в этом оркестре принадлежит, конечно, МВД. Можно говорить о сложившейся системе работы республиканского министерства, где все сотрудники – от участкового уполномоченного до министра – работают слаженно и скоординированно. Помогает то, что они подотчетны не только главе республики или парламенту, но прежде всего народу, которому служат. Однако подотчетность ни в коей мере не ставит сотрудников полиции в зависимость от прихотей чиновников. Мне нравится позиция министра внутренних дел, когда он на таких слушаниях не отмалчивается, а аргументированно, с цифрами на руках защищает интересы ведомства и своих людей, ставит перед муниципалами вопросы: где прописанное на бумаге взаимодействие местных органов власти с правоохранительными органами, например, в части формирования народных дружин?
Налажено в свою очередь тесное взаимодействие с оперативным штабом, управлением ФСБ республики, мобильным отрядом, временной оперативной группировкой МВД России, советом безопасности, администрацией главы. Сегодня мы действуем превентивно, на упреждение. Поступает информация, ее тут же перепроверяем и ведем засеченные цели, параллельно вскрывая все связи бандподполья, а когда приходит время – работаем на перехват. Раньше у нас так не получалось: первыми били бандиты.
– Говорят, вы принимаете активное участие в разработке и планировании антитеррористических операций и даже участвуете в них?
– Это слухи. Я кадровый военный, о дисциплине имею самое полное и достоверное представление. Не мое дело вмешиваться в ход и планирование специальных операций, тем более выезжать на место проведения для контроля или личного руководства. Для этого есть свои начальники и командиры. У меня прекрасно подобранная команда грамотных и профессионально подготовленных силовиков, которым я полностью доверяю. У меня есть личный боевой опыт и мнение, которое я довожу до руководителей на этапе обсуждения. Но не более того. Вмешиваться на стадии проведения операции считаю некорректным и недопустимым, хотя, признаюсь, бывали ситуации, когда руки чесались взять автомат или снайперскую винтовку и показать, чему меня научили в армии.
Другое дело, когда нужна моя помощь как главы республики. Например, при ведении переговоров с бандитами, подключении родственников, глав тейпов, старейшин, религиозных авторитетов, чтобы меньше было жертв и разрушений. Ради этого я готов полностью отдаться участию в переговорном процессе, отложив все дела в сторону.
– Значит, в переговорах с бандитами лично участвовали?
– Да, несколько раз. Я не делаю разницы между молодым человеком, попавшим в банду обманным путем, или кровожадным волчарой, потерявшим счет убийствам. За это меня иногда упрекают, например, члены семей погибших сотрудников полиции. Каждый раз я объясняю, что важен не только факт сдачи бандита властям, но и то, что он больше не будет убивать. За последние два с лишним года мы таким образом вытащили из леса, разоружили 67 человек. Это значит, что ровно на это число стало меньше бандитов, для кого-то появился шанс вернуться к мирной жизни. Ведь большинство оказались в бандах обманом, угрозами, шантажом, они хотели бы вернуться в семьи, заняться привычным делом. Есть у нас верные данные, что и среди лидеров бандгрупп есть такие, кто готов сдаться сам и привести за собой остальных. Надо только подобрать к ним ключик. Игра стоит свеч, ведь одно дело – уничтоженные бандиты, которых тут же героизируют, а другое – сдавшиеся с оружием. Ни мне, ни МВД, ни Путину их жизни не нужны.
Мы не расстреливаем, например, наркоманов за то, что они наносят вред себе и обществу, распространяют зло на земле. Хотя они выбрали этот путь сами, гораздо больше виновны те, кто посадил на иглу. Так и с бандитами – надо давать шанс всем, кто хочет, но четко понимать, что никого не уговариваем, не умоляем сдаться любой ценой, а предлагаем простой выбор между жизнью и смертью. Поверьте, даже самые отмороженные бандиты часто выбирают правильно. Терроризм и экстремизм – это болезни, лечением которых мы и занимаемся. Методы разные, от терапии до хирургии, а цель одна.
На этом пути мы изучаем приемлемый опыт, принимаем любой совет, не считаясь со временем. Например, в 2010 году вышли на одного из бандитов назрановской группировки, и чтобы он принял верное решение сдаться, пришлось потратить неделю. За это время с ним пообщались по разным каналам 170 человек, включая родных, друзей, знакомых, одноклассников, первых лиц республики. Труды не прошли даром – он сдался. За прежние злодеяния он получил 14 лет тюрьмы, но был готов к этому. Мы не обманывали его, и в этом наше преимущество перед вербовщиками.
Или другой случай. Явился с повинной один из организаторов взрыва на рынке Владикавказа. Скоро над ним состоится суд, но мы, как обещали, направили соответствующие бумаги о смягчении приговора. Закон должен работать неукоснительно. В отличие от бандитов мы находимся в правовом поле, руководствуемся только законом, не отклоняясь от него ни на йоту.
– Сколько длится ваш рабочий день? Бывают выходные, отпуска?
– Есть не мной введенное правило: если чиновник находится на работе больше положенного времени, то он плохо трудится, не умеет организовать свой день. Поэтому я не буду говорить, что работаю 24 часа в сутки (смеется). С другой стороны, признаю, что никто в правительстве не уходит со службы ровно в 18.00, как прописано в регламенте. Подход гибкий: сделал все, что положено и запланировано на день, – свободен.
Мой рабочий день длится в среднем 12 часов. Я считаю это нормальным и готов к таким нагрузкам еще со службы в армии. Если не на выезде, завершаю его обычно разбором поступившей почты и планированием следующего дня. С наступлением лета возвращаюсь к обычной практике объезжать с утра пораньше несколько объектов для проверки. Иногда наоборот – делаю это ночью, когда засиживаюсь допоздна. Бывает, приглашаю с собой в поездки, например, министра внутренних дел, мы вместе проверяем несение службы на посту ГИБДД или в отделе полиции. Если выпадают выходные, стараюсь посвятить поездке по республике, но не отлучаться больше, чем на сутки, а то работы прибавится и на следующий день сидеть дольше.
– А как все-таки проводите свободное время?
– В кругу семьи, по возможности стараюсь съездить к родственникам. Люблю горы. Что может быть прекраснее их?!
Юнус-бек Евкуров
Александр Трофимов:«Бандиты в панике»
– Какова обстановка в Ингушетии в цифрах и фактах?
– Если провести сравнительный анализ, например, с 2008 годом, когда главой республики стал Юнус-бек Евкуров, то общее число зарегистрированных преступлений уменьшилось почти на треть, количество особо тяжких преступлений сократилось в 2,4 раза, убийств – в 3,5 раза, а посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов – в 6 раз. Преступления террористического характера за последние два года сократились на 53 процента.
Основных причин положительной динамики три. Во-первых, наладилось плотное взаимодействие между органами власти, МВД и всеми силовыми структурами, находящимися на территории республики. Теперь работаем практически в унисон, но так было не всегда. До 2011 года силовики действовали достаточно разрозненно. ФСБ, например, пыталась проводить операции своими силами, что не давало должного эффекта. Но с 2012-го мы постепенно наладили взаимодействие и сегодня все операции проводятся совместно. Создан оперативный штаб, который осуществляет планирование и координирует деятельность силовых структур. Возможности у всех разные: ФСБ, например, лучше оснащена технически, зато у оперативников территориальных ОВД более реальная и свежая информация. Объединение возможностей и дает результат.
Отрадно, что все наши инициативы находят у власти полную поддержку. Лишь один пример – комиссия по реабилитации к мирной жизни участников бандподполья. Только в прошлом году к явке с повинной склонены девять человек, а с начала ее работы в 2009-м – почти 70.
Во-вторых, повысился уровень материально-технического обеспечения ОВД, появились возможности стимулировать личный состав. Не только за счет повышения денежного довольствия и надбавок, но и за счет полномасштабного строительства объектов социально-бытового, служебного и тылового значения. В прошлом году сданы два 25-квартирных жилых дома для сотрудников и членов семей, а также складской комплекс служб тыла. В позапрошлом году мы получили медсанчасть со стационаром на 60 коек, здание отдела полиции по городу Назрани. Активно строятся новая база республиканского ОМОНа, комплекс ОВД по Джейрахскому району, столичной ГИБДД.
Улучшились снабжение и обеспечение техническими средствами наблюдения и защиты, связи, а также транспортом и вооружением. Например, в местах массового скопления людей за два последних года по программе «Безопасный город» установлено более 220 камер видеонаблюдения. В этом году участковым уполномоченным в местностях со сложным дорожным покрытием выделены четыре новых автомобиля УАЗ «Патриот». 12 таких же машин поступили в распоряжение сотрудников ДПС. За последние три года автопарк министерства обновился фактически полностью.
В-третьих, повысился спрос с руководителей всех уровней, в том числе за деятельность подчиненных. По этой причине в прошлом году мы поменяли трех начальников территориальных органов внутренних дел, а в этом – еще двух руководителей крупных подразделений ППС. Не остается без внимания и добросовестная служба. В прошлом году за личное участие и вклад в раскрытие преступлений поощрены свыше 70 человек. Не забыты семьи погибших, а также полицейские, получившие ранения или увечья. В первую очередь стараемся именно им дать жилье, помочь с выездом на лечение и отдых.
– Насколько активны бандиты, какова их численность?
– Точную цифру определить достаточно трудно. Не потому, что они хорошо засекречены, а потому, что периодически уходят к соседям в Чечню, где мы теряем след. Однако нам известно, что в самой боеспособной банде Беслана Махаури примерно 30–35 человек. Есть еще одна бандгруппа так называемого амира Ингушетии (вилайет Галгай) Артура Гатагажева – до 13 террористов. Они прячутся в лесах Малгобекского района. Не более полутора десятков еще в одной банде в Назрановском районе. В прошлом году нейтрализованы 29 человек: 15 уничтожены, 5 задержаны, 9 склонены к явке с повинной. Наши потери за тот же период – пять сотрудников.
– Можно сказать, что бандиты перешли к обороне?
– Я бы сказал по-другому: уже не первый год их тактика – это паника и бегство. От страха за содеянное, за свои жизни они постоянно кочуют по лесу, пытаются оторваться от преследования, раствориться. А когда мы их настигаем, огрызаются. Из 30 посягательств на жизнь сотрудников в прошлом году 10 совершено при проведении поисковых мероприятий в лесных массивах. В основном это подрывы. В прошлом году зафиксировано десять боестолкновений и пять обстрелов.
Александр Трофимов
Алихан Нальгиев: «Наша задача – показать правильный ислам»
– Какова роль духовенства в Ингушетии?
– Как и в целом по стране, у нас повышенный интерес к религии, вере предков. Задача заключается прежде всего в том, чтобы в полном объеме этот интерес удовлетворить. В апреле 2011 года началось строительство Соборной мечети и Исламского центра республики. Сегодня в Ингушетии около 70 мечетей со своим имамом, то есть фактически в каждом населенном пункте. В начале каждого месяца встречаемся с имамами на совещаниях, обсуждаем злободневные вопросы.
В Исламский центр часто обращаются за помощью различные организации и инстанции – общественные, МЧС, МВД, Госнаркоконтроль, Минздрав, Минобразования. Просят в основном провести разъяснительную работу, приглашают на мероприятия. Мы считаем это доверием общества, с удовольствием идем навстречу – каждую пятницу после молитвы на проповеди имамы доносят до прихожан идеи, способствующие консолидации общества, лучшей организации общественной жизни, духовно-нравственному воспитанию уммы.
Мы используем любую возможность выступить в СМИ, издаем свою газету «Ихсан». В эфире республиканской радиостанции «Ангушт» ежедневно обращаемся к жителям республики. Мы хотим всем подарить истину об исламе – не агрессивном, не изолированном, а открытом и благом для всех. Эту позицию полностью поддерживает Юнус-бек Евкуров.
– Как ведется работа с молодежью по предотвращению влияния сект?
– В качестве одной из мер регулярно посещаем учебные заведения, имамы проводят уроки по основам религий и веротерпимости, олимпиады по истории ислама и знанию Корана, «круглые столы». Наш центр курирует все духовные учебные заведения Ингушетии. Более 10 лет в школах ведется история религий, преподаватели обязательно аттестуются. Этот предмет позволяет молодежи получить правильное представление о религиях, учит разбираться в сложных вопросах, отличать добро от зла.
– Для многих людей, мало знакомых с основами религий, ислам представляется очень жесткой системой, порой подавляющей личность.
– Это не так. К сожалению, похожим образом думают не только далекие от веры люди, но и некоторые мусульмане. Обманываются те из них, кто считает, что добиться своего можно только силой и жестокостью. Всевышний, обращаясь к пророку Мухаммеду (мир Ему), прямо говорит: «По милости Аллаха ты относился к ним с мягкостью, а если бы ты был грубым, жестким сердцем, то они бы рассеялись, уйдя от тебя» (Сура 3, аят 159). Наша задача состоит в том, чтобы показать в первую очередь молодежи правильный ислам, потому что он начинается там, где есть покорность, послушание Всевышнему и родителям. Искаженный ислам очень выгоден его настоящим врагам.
Критериями оценки искренности веры каждого человека являются только лишь его деяния. Если кто-либо, прикрываясь именем Аллаха, распространяет нечестие, а не творит порядок, то перед вами лицемер и цель его отнюдь не в служении Всевышнему. Не представляется возможным, чтобы человек, осознавший истинные моральные принципы ислама, предавший себя воле Господа, испытывающий страх перед карой Всевышнего, мог бы стать сторонником жестокости и несправедливости или участвовать в каких-либо богопротивных деяниях. Осознавший и принявший нравственные заповеди Корана никогда не поддержит людей, преследующих цель сеять хаос, вражду и ненависть в сердцах людей, приносящих обществу страдания и бесчинства. Став пусть даже не исполнителем, но сторонником несправедливости, человек не просто обрекает себя на муки, но и лишается самого ценного – райской обители.
– Как у вас организована работа с военнослужащими, сотрудниками полиции?
– Достаточно хорошо. Например, в системе МВД Ингушетии уже свыше пяти лет работают специалисты, получившие профильное духовное образование, которые ведут среди сотрудников полиции воспитательную и профилактическую работу. Для бесед с военнослужащими, исповедующими ислам, нас приглашают и на погранзаставы. Есть соответствующий договор с погрануправлением ФСБ по Республике Ингушетия, дающий право на проведение такой работы. Такое же соглашение, кстати, заключено и с представителями духовенства местной епархии. Потребность в духовной пище есть у каждого нормального человека и поэтому наша задача как представителей духовенства – привести, пусть и с разных сторон, человека к Богу.
Алихан Нальгиев
Новости с Северного Кавказа уже несколько лет перестали быть горячими. Похоже, здесь действительно наступил долгожданный мир. Насколько он прочен, корреспондент «Военно-промышленного курьера» выяснял у главы Республики Ингушетия (РИ) Юнус-бека Евкурова, министра внутренних дел региона генерал-лейтенанта полиции Александра Трофимова и заместителя председателя Духовного центра мусульман Ингушетии (ДЦМРИ) Алихана Нальгиева.
Юнус-бек Евкуров: «Возможность раскаяться должна быть у всех»
– Юнус-бек Баматгиреевич, о кардинальном улучшении ситуации в республике говорит статистика, и мы почувствовали изменения на себе, пообщавшись с местными жителями. Как вам это удалось?
– Да, у нас жизнь вполне мирная, мало отличимая от других регионов России: строятся дороги, жилые дома, больницы, школы, детские сады, спортивные и культурные учреждения. Люди обеспечены рабочими местами, Ингушетия активно развивается. Естественно, это невозможно без помощи федерального центра, однако средства в достаточном количестве поступали и раньше, а мирной созидательной жизни не было. Деньги решают не все.
То, что нам удалось достигнуть, – результат комплексных мер. Немалая роль в процессе принадлежит возрождению духовной и культурной жизни народа. В этом направлении проделана не менее ощутимая работа, чем в возведении объектов социально-бытового назначения. Вы, наверное, обратили внимание в нашей новой столице Магасе на построенный полтора года назад комплекс «Мемориал Памяти и Славы»? Его главная цель – вернуть народу историю без ретуши (потому что нам нечего стыдиться и скрывать), показать вклад ингушей, уроженцев республики в общее дело – защиту и процветание нашего Отечества.Ингушские старейшины еще в 1770 году в селе Ангушт подписали первый мирный договор с Россией и никогда на протяжении более 250 лет его не нарушали. Наиболее ощутимый вклад предков в защиту общего дома России можно увидеть на примере Первой мировой войны, столетие начала которой мы отметим в этом году. Уже в сентябре 1914-го была сформирована добровольческая Кавказская Туземная конная дивизия, куда одним из первых вошел ингушский полк. Могу совершенно точно сказать, что именно среди ингушей в этой дивизии больше всего полных георгиевских кавалеров – 27. Это не считая кавалеров высшего военного ордена России – Святого Георгия IV степени и награжденных золотым георгиевским оружием «За храбрость».
Не стыдно нам и за искаженный недобросовестными историками период Великой Отечественной войны. Об этом говорят цифры: среди уроженцев Чечено-Ингушской АССР немало Героев Советского Союза, удостоенных или представленных. Не все знают, что последний защитник Брестской крепости был ингуш – старший лейтенант Умат-гирей Барханоев. Продолжают отдавать долг Родине ингуши и сейчас, служа России не только во всех силовых структурах, но и в различных отраслях экономики, научной сфере, культуре.
Особо следует отметить сотрудников правоохранительных органов. Их вклад в поддержание безопасности и мира на родной земле неоценим. Более чем за 20-летний период с момента образования Республики Ингушетия свои головы сложили свыше 400 сотрудников. Мы помним всех этих мужественных людей, в том числе командированных из других регионов России. Их имена увековечены не только на досках и монументах по местам прохождения ими службы, в память о каждом на упомянутом мемориале посажены деревья. Получилась целая аллея саженцев разных пород, как разными были и те люди.
Сегодня с уверенностью можно сказать, что подобные трагедии не повторятся. Угроза терактов сохраняется, поскольку у бандитов есть еще скрытые резервы, но легко убедиться в установившемся порядке, побывав в самом отдаленном поселении, поговорив с людьми. У нас есть силы, средства и самое главное – руководители, способные адекватно и быстро реагировать на малейшую угрозу.
Первая скрипка в этом оркестре принадлежит, конечно, МВД. Можно говорить о сложившейся системе работы республиканского министерства, где все сотрудники – от участкового уполномоченного до министра – работают слаженно и скоординированно. Помогает то, что они подотчетны не только главе республики или парламенту, но прежде всего народу, которому служат. Однако подотчетность ни в коей мере не ставит сотрудников полиции в зависимость от прихотей чиновников. Мне нравится позиция министра внутренних дел, когда он на таких слушаниях не отмалчивается, а аргументированно, с цифрами на руках защищает интересы ведомства и своих людей, ставит перед муниципалами вопросы: где прописанное на бумаге взаимодействие местных органов власти с правоохранительными органами, например, в части формирования народных дружин?
Налажено в свою очередь тесное взаимодействие с оперативным штабом, управлением ФСБ республики, мобильным отрядом, временной оперативной группировкой МВД России, советом безопасности, администрацией главы. Сегодня мы действуем превентивно, на упреждение. Поступает информация, ее тут же перепроверяем и ведем засеченные цели, параллельно вскрывая все связи бандподполья, а когда приходит время – работаем на перехват. Раньше у нас так не получалось: первыми били бандиты.
– Говорят, вы принимаете активное участие в разработке и планировании антитеррористических операций и даже участвуете в них?
– Это слухи. Я кадровый военный, о дисциплине имею самое полное и достоверное представление. Не мое дело вмешиваться в ход и планирование специальных операций, тем более выезжать на место проведения для контроля или личного руководства. Для этого есть свои начальники и командиры. У меня прекрасно подобранная команда грамотных и профессионально подготовленных силовиков, которым я полностью доверяю. У меня есть личный боевой опыт и мнение, которое я довожу до руководителей на этапе обсуждения. Но не более того. Вмешиваться на стадии проведения операции считаю некорректным и недопустимым, хотя, признаюсь, бывали ситуации, когда руки чесались взять автомат или снайперскую винтовку и показать, чему меня научили в армии.
Другое дело, когда нужна моя помощь как главы республики. Например, при ведении переговоров с бандитами, подключении родственников, глав тейпов, старейшин, религиозных авторитетов, чтобы меньше было жертв и разрушений. Ради этого я готов полностью отдаться участию в переговорном процессе, отложив все дела в сторону.
– Значит, в переговорах с бандитами лично участвовали?
– Да, несколько раз. Я не делаю разницы между молодым человеком, попавшим в банду обманным путем, или кровожадным волчарой, потерявшим счет убийствам. За это меня иногда упрекают, например, члены семей погибших сотрудников полиции. Каждый раз я объясняю, что важен не только факт сдачи бандита властям, но и то, что он больше не будет убивать. За последние два с лишним года мы таким образом вытащили из леса, разоружили 67 человек. Это значит, что ровно на это число стало меньше бандитов, для кого-то появился шанс вернуться к мирной жизни. Ведь большинство оказались в бандах обманом, угрозами, шантажом, они хотели бы вернуться в семьи, заняться привычным делом. Есть у нас верные данные, что и среди лидеров бандгрупп есть такие, кто готов сдаться сам и привести за собой остальных. Надо только подобрать к ним ключик. Игра стоит свеч, ведь одно дело – уничтоженные бандиты, которых тут же героизируют, а другое – сдавшиеся с оружием. Ни мне, ни МВД, ни Путину их жизни не нужны.
Мы не расстреливаем, например, наркоманов за то, что они наносят вред себе и обществу, распространяют зло на земле. Хотя они выбрали этот путь сами, гораздо больше виновны те, кто посадил на иглу. Так и с бандитами – надо давать шанс всем, кто хочет, но четко понимать, что никого не уговариваем, не умоляем сдаться любой ценой, а предлагаем простой выбор между жизнью и смертью. Поверьте, даже самые отмороженные бандиты часто выбирают правильно. Терроризм и экстремизм – это болезни, лечением которых мы и занимаемся. Методы разные, от терапии до хирургии, а цель одна.
На этом пути мы изучаем приемлемый опыт, принимаем любой совет, не считаясь со временем. Например, в 2010 году вышли на одного из бандитов назрановской группировки, и чтобы он принял верное решение сдаться, пришлось потратить неделю. За это время с ним пообщались по разным каналам 170 человек, включая родных, друзей, знакомых, одноклассников, первых лиц республики. Труды не прошли даром – он сдался. За прежние злодеяния он получил 14 лет тюрьмы, но был готов к этому. Мы не обманывали его, и в этом наше преимущество перед вербовщиками.
Или другой случай. Явился с повинной один из организаторов взрыва на рынке Владикавказа. Скоро над ним состоится суд, но мы, как обещали, направили соответствующие бумаги о смягчении приговора. Закон должен работать неукоснительно. В отличие от бандитов мы находимся в правовом поле, руководствуемся только законом, не отклоняясь от него ни на йоту.
– Сколько длится ваш рабочий день? Бывают выходные, отпуска?
– Есть не мной введенное правило: если чиновник находится на работе больше положенного времени, то он плохо трудится, не умеет организовать свой день. Поэтому я не буду говорить, что работаю 24 часа в сутки (смеется). С другой стороны, признаю, что никто в правительстве не уходит со службы ровно в 18.00, как прописано в регламенте. Подход гибкий: сделал все, что положено и запланировано на день, – свободен.
Мой рабочий день длится в среднем 12 часов. Я считаю это нормальным и готов к таким нагрузкам еще со службы в армии. Если не на выезде, завершаю его обычно разбором поступившей почты и планированием следующего дня. С наступлением лета возвращаюсь к обычной практике объезжать с утра пораньше несколько объектов для проверки. Иногда наоборот – делаю это ночью, когда засиживаюсь допоздна. Бывает, приглашаю с собой в поездки, например, министра внутренних дел, мы вместе проверяем несение службы на посту ГИБДД или в отделе полиции. Если выпадают выходные, стараюсь посвятить поездке по республике, но не отлучаться больше, чем на сутки, а то работы прибавится и на следующий день сидеть дольше.
– А как все-таки проводите свободное время?
– В кругу семьи, по возможности стараюсь съездить к родственникам. Люблю горы. Что может быть прекраснее их?!
Юнус-бек Евкуров
Александр Трофимов:«Бандиты в панике»
– Какова обстановка в Ингушетии в цифрах и фактах?
– Если провести сравнительный анализ, например, с 2008 годом, когда главой республики стал Юнус-бек Евкуров, то общее число зарегистрированных преступлений уменьшилось почти на треть, количество особо тяжких преступлений сократилось в 2,4 раза, убийств – в 3,5 раза, а посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов – в 6 раз. Преступления террористического характера за последние два года сократились на 53 процента.
Основных причин положительной динамики три. Во-первых, наладилось плотное взаимодействие между органами власти, МВД и всеми силовыми структурами, находящимися на территории республики. Теперь работаем практически в унисон, но так было не всегда. До 2011 года силовики действовали достаточно разрозненно. ФСБ, например, пыталась проводить операции своими силами, что не давало должного эффекта. Но с 2012-го мы постепенно наладили взаимодействие и сегодня все операции проводятся совместно. Создан оперативный штаб, который осуществляет планирование и координирует деятельность силовых структур. Возможности у всех разные: ФСБ, например, лучше оснащена технически, зато у оперативников территориальных ОВД более реальная и свежая информация. Объединение возможностей и дает результат.
Отрадно, что все наши инициативы находят у власти полную поддержку. Лишь один пример – комиссия по реабилитации к мирной жизни участников бандподполья. Только в прошлом году к явке с повинной склонены девять человек, а с начала ее работы в 2009-м – почти 70.
Во-вторых, повысился уровень материально-технического обеспечения ОВД, появились возможности стимулировать личный состав. Не только за счет повышения денежного довольствия и надбавок, но и за счет полномасштабного строительства объектов социально-бытового, служебного и тылового значения. В прошлом году сданы два 25-квартирных жилых дома для сотрудников и членов семей, а также складской комплекс служб тыла. В позапрошлом году мы получили медсанчасть со стационаром на 60 коек, здание отдела полиции по городу Назрани. Активно строятся новая база республиканского ОМОНа, комплекс ОВД по Джейрахскому району, столичной ГИБДД.
Улучшились снабжение и обеспечение техническими средствами наблюдения и защиты, связи, а также транспортом и вооружением. Например, в местах массового скопления людей за два последних года по программе «Безопасный город» установлено более 220 камер видеонаблюдения. В этом году участковым уполномоченным в местностях со сложным дорожным покрытием выделены четыре новых автомобиля УАЗ «Патриот». 12 таких же машин поступили в распоряжение сотрудников ДПС. За последние три года автопарк министерства обновился фактически полностью.
В-третьих, повысился спрос с руководителей всех уровней, в том числе за деятельность подчиненных. По этой причине в прошлом году мы поменяли трех начальников территориальных органов внутренних дел, а в этом – еще двух руководителей крупных подразделений ППС. Не остается без внимания и добросовестная служба. В прошлом году за личное участие и вклад в раскрытие преступлений поощрены свыше 70 человек. Не забыты семьи погибших, а также полицейские, получившие ранения или увечья. В первую очередь стараемся именно им дать жилье, помочь с выездом на лечение и отдых.
– Насколько активны бандиты, какова их численность?
– Точную цифру определить достаточно трудно. Не потому, что они хорошо засекречены, а потому, что периодически уходят к соседям в Чечню, где мы теряем след. Однако нам известно, что в самой боеспособной банде Беслана Махаури примерно 30–35 человек. Есть еще одна бандгруппа так называемого амира Ингушетии (вилайет Галгай) Артура Гатагажева – до 13 террористов. Они прячутся в лесах Малгобекского района. Не более полутора десятков еще в одной банде в Назрановском районе. В прошлом году нейтрализованы 29 человек: 15 уничтожены, 5 задержаны, 9 склонены к явке с повинной. Наши потери за тот же период – пять сотрудников.
– Можно сказать, что бандиты перешли к обороне?
– Я бы сказал по-другому: уже не первый год их тактика – это паника и бегство. От страха за содеянное, за свои жизни они постоянно кочуют по лесу, пытаются оторваться от преследования, раствориться. А когда мы их настигаем, огрызаются. Из 30 посягательств на жизнь сотрудников в прошлом году 10 совершено при проведении поисковых мероприятий в лесных массивах. В основном это подрывы. В прошлом году зафиксировано десять боестолкновений и пять обстрелов.
Александр Трофимов
Алихан Нальгиев: «Наша задача – показать правильный ислам»
– Какова роль духовенства в Ингушетии?
– Как и в целом по стране, у нас повышенный интерес к религии, вере предков. Задача заключается прежде всего в том, чтобы в полном объеме этот интерес удовлетворить. В апреле 2011 года началось строительство Соборной мечети и Исламского центра республики. Сегодня в Ингушетии около 70 мечетей со своим имамом, то есть фактически в каждом населенном пункте. В начале каждого месяца встречаемся с имамами на совещаниях, обсуждаем злободневные вопросы.
В Исламский центр часто обращаются за помощью различные организации и инстанции – общественные, МЧС, МВД, Госнаркоконтроль, Минздрав, Минобразования. Просят в основном провести разъяснительную работу, приглашают на мероприятия. Мы считаем это доверием общества, с удовольствием идем навстречу – каждую пятницу после молитвы на проповеди имамы доносят до прихожан идеи, способствующие консолидации общества, лучшей организации общественной жизни, духовно-нравственному воспитанию уммы.
Мы используем любую возможность выступить в СМИ, издаем свою газету «Ихсан». В эфире республиканской радиостанции «Ангушт» ежедневно обращаемся к жителям республики. Мы хотим всем подарить истину об исламе – не агрессивном, не изолированном, а открытом и благом для всех. Эту позицию полностью поддерживает Юнус-бек Евкуров.
– Как ведется работа с молодежью по предотвращению влияния сект?
– В качестве одной из мер регулярно посещаем учебные заведения, имамы проводят уроки по основам религий и веротерпимости, олимпиады по истории ислама и знанию Корана, «круглые столы». Наш центр курирует все духовные учебные заведения Ингушетии. Более 10 лет в школах ведется история религий, преподаватели обязательно аттестуются. Этот предмет позволяет молодежи получить правильное представление о религиях, учит разбираться в сложных вопросах, отличать добро от зла.
– Для многих людей, мало знакомых с основами религий, ислам представляется очень жесткой системой, порой подавляющей личность.
– Это не так. К сожалению, похожим образом думают не только далекие от веры люди, но и некоторые мусульмане. Обманываются те из них, кто считает, что добиться своего можно только силой и жестокостью. Всевышний, обращаясь к пророку Мухаммеду (мир Ему), прямо говорит: «По милости Аллаха ты относился к ним с мягкостью, а если бы ты был грубым, жестким сердцем, то они бы рассеялись, уйдя от тебя» (Сура 3, аят 159). Наша задача состоит в том, чтобы показать в первую очередь молодежи правильный ислам, потому что он начинается там, где есть покорность, послушание Всевышнему и родителям. Искаженный ислам очень выгоден его настоящим врагам.
Критериями оценки искренности веры каждого человека являются только лишь его деяния. Если кто-либо, прикрываясь именем Аллаха, распространяет нечестие, а не творит порядок, то перед вами лицемер и цель его отнюдь не в служении Всевышнему. Не представляется возможным, чтобы человек, осознавший истинные моральные принципы ислама, предавший себя воле Господа, испытывающий страх перед карой Всевышнего, мог бы стать сторонником жестокости и несправедливости или участвовать в каких-либо богопротивных деяниях. Осознавший и принявший нравственные заповеди Корана никогда не поддержит людей, преследующих цель сеять хаос, вражду и ненависть в сердцах людей, приносящих обществу страдания и бесчинства. Став пусть даже не исполнителем, но сторонником несправедливости, человек не просто обрекает себя на муки, но и лишается самого ценного – райской обители.
– Как у вас организована работа с военнослужащими, сотрудниками полиции?
– Достаточно хорошо. Например, в системе МВД Ингушетии уже свыше пяти лет работают специалисты, получившие профильное духовное образование, которые ведут среди сотрудников полиции воспитательную и профилактическую работу. Для бесед с военнослужащими, исповедующими ислам, нас приглашают и на погранзаставы. Есть соответствующий договор с погрануправлением ФСБ по Республике Ингушетия, дающий право на проведение такой работы. Такое же соглашение, кстати, заключено и с представителями духовенства местной епархии. Потребность в духовной пище есть у каждого нормального человека и поэтому наша задача как представителей духовенства – привести, пусть и с разных сторон, человека к Богу.
Алихан Нальгиев
- Юнус-бек Евкуров, Александр Трофимов, Алихан Нальгиев, Роман Илющенко
- http://vpk-news.ru/articles/20781
Информация