Красные партизаны причерноморья: коммунистическое движение доставляет немало хлопот турецкому правительству
Турция представляется, при поверхностном знакомстве, одной из наиболее спокойных стран Востока. Страна туризма и дешевых вещей – явно не Ирак или Афганистан, и даже не Египет. Среди исламских государств Турция занимает особое место. Во-первых, географическое положение и специфика исторического развития на протяжении веков обусловливали постоянные контакты турецкого государства с европейским христианским миром. Пусть даже Османская империя исторически выступала в роли врага – разрушителя Византии, угнетателя балканских народов, вечного военного противника российского государства – взаимное влияние турок и европейских народов было огромным. Фактически, Малая Азия играла роль моста между Западом и Востоком. Следствием развития культурных связей между европейскими странами и Турцией стало относительно раннее по меркам других стран Ближнего Востока распространение в Малой Азии социально-философских и политических концепций европейского происхождения, в том числе – марксизма.
Возможно, одной из главных ошибок Советского Союза стал отказ от реальной поддержки турецкого революционного движения. В начале 1920-х гг. советское государство имело определенные шансы на утверждение своего влияния в формирующемся турецком государстве, пришедшем на смену полинациональной Османской империи. И даже во второй половине ХХ века сохранялись надежды на революционный поворот в стране, отделенной от Союза Черным морем и километрами сухопутной границы в Закавказье. Однако Союз предпочел помогать далеким африканским друзьям, тогда как под боком наращивал военную мощь ближайший союзник Соединенных Штатов, в которого превратилась Турция после вступления страны в блок НАТО.
Поражение Османской империи в Первой мировой войне стало для этой азиатской империи, несколько столетий управлявшей Восточным и Южным Средиземноморьем, Месопотамией, Аравийским полуостровом, фатальным. Как и Австро-Венгрия, Османская империя приказала долго жить, развалившись на целый ряд независимых государств и территорий, практически сразу попавших в колониальную зависимость от европейских государств. Важную роль в распаде империи сыграли турецкие националисты, к этому времени получившие определенное влияние в обществе, прежде всего – в вооруженных силах. «Продвинутые», как сказали бы сейчас, османские офицеры, находившиеся под влиянием европейских политических концепций, выступали за создание развитого национального государства вместо многонациональной Османской империи.
«Отец турок»
Национально-революционное движение, приведшее к формированию на малоазийской части бывшей Османской империи современного турецкого государства, возглавил удивительный человек – Мустафа Кемаль-паша, прозванный соплеменниками «Ататюрком», то есть «отцом турок». Во многом это прозвище было не лестью, а констатацией факта – действительно, именно Мустафа Кемаль стоял у основ современной турецкой нации. Европейская концепция национального государства нашла в этом турецком офицере преданного сторонника, который сделал все возможное, чтобы она претворилась в жизнь на малоазийском берегу, завершившись созданием турецкой политической нации.
Мустафа Кемаль-паша, прозванный соплеменниками «Ататюрком»
Мустафа Кемаль родился в греческом городе Салоники, тогда входившем в состав Османской империи, в семье бывшего служащего султанской таможни, после выхода в отставку занимавшегося торговлей лесом. Некоторые приписывают Кемалю еврейское происхождение, что выглядит попыткой объяснить приход к власти человека, которому при султане светила, максимум, неплохая военная карьера, еврейским или масонским заговором. В 1905 году, в возрасте двадцати четырех лет, Кемаль окончил военную академию в Стамбуле. Еще в курсантские годы он заинтересовался революционными идеями и к моменту окончания учебы возглавлял собственную группу, носившую название «Ватан» - «Отечество».
Выпускник академии даже успел побывать под стражей, однако к молодому офицеру режим оказался более-менее благосклонен – Кемаль продолжил военную службу, правда в отдаленных гарнизонах, дислоцированных на территории Сирии. Революция 1908 года, проведенная националистически и революционно настроенными офицерами – младотурками, способствовала улучшению военной карьеры Кемаля. К началу Первой мировой мы видим его уже в звании подполковника, на должности военного атташе Османской империи в Болгарии. А ведь прошло лишь девять лет после окончания Кемалем военной академии…
Впрочем, и полевым командиром Кемаль оказался талантливым. Ему удавалось неоднократно одерживать победы над британскими войсками, а в 1916 году тридцатипятилетний Кемаль, уже в погонах генерал-лейтенанта, занял пост командующего 2-й армией. Капитуляция Османской империи встретила его в Стамбуле, в аппарате министерства обороны. Именно с поражения Османской империи в Первой мировой войне и началась действительная карьера Кемаля.
Уволившийся из вооруженных сил и заочно приговоренный султанским судом к смертной казни, Кемаль возглавил турецкое революционное движение и 23 апреля 1920 года был избран председателем Великого национального собрания Турции и главой правительства. Потом были греко-турецкая и турецко-армянская войны, сопротивление войскам Антанты, сотрудничество с Советской Россией и, наконец, провозглашение Турции республикой, а Кемаля – ее президентом.
Стараниями Ататюрка Турция превратилась в современную страну, выгодно отличающуюся от других государств мусульманского мира. Список проведенных Ататюрком реформ заслуживает особого внимания. Именно Мустафа Кемаль перевел турецкий язык на латинский алфавит, что ликвидировало коммуникационные барьеры с европейскими странами в письменной речи. Мужчины и женщины были уравнены в правах, а религия отделена от государства. В то же время, турки были провозглашены единственной политической нацией государства, что предполагало насильственную туркизацию всех остальных национальных меньшинств страны – курдов, арабов, немногочисленных ассирийцев, армян и греков, остававшихся на территории Турции после окончания греко-турецкой и турецко-армянской войн и вытеснения из страны большей части жителей, исповедовавших христианство.
Политические реформы Ататюрка способствовали его восприятию в соседнем Советском Союзе в качестве революционера. Руководители Советской России возлагали надежды, что от прогрессивных идей Ататюрк или, в крайнем случае, его окружение, перейдут к коммунистической идеологии и Советы получат союзника в лице бывшего исторического противника России. Однако, как показывает дальнейшее развитие событий в постреволюционной Турции, московские коммунисты ошибались. Не возражавший против получения помощи из Советской России, националист Ататюрк не собирался терпеть в Турции сильное коммунистическое движение, в котором, по понятным причинам, видел потенциального и очень опасного конкурента.
«Убийство пятнадцати»
Точка в сотрудничестве режима Ататюрка с начинавшим формироваться турецким коммунистическим движением была поставлена знаменитым убийством Мустафы Субхи и его единомышленников. Журналист и философ Мустафа Субхи еще в 1914 году бежал в Россию, спасаясь от политических преследований в Османской империи. За проведенные в эмиграции годы он успел побывать в царской ссылке, вступить в Российскую социал-демократическую рабочую партию (большевиков) и даже поучаствовать в Гражданской войне в качестве комиссара турецкой роты Красной армии.
10 сентября 1920 года было заявлено о создании Коммунистической партии Турции, авторитетный революционер Субхи стал ее председателем. Однако развернуть на родине массовое коммунистическое движение у Субхи не получилось. Спасаясь от преследований, он с группой единомышленников пытался покинуть Турцию на корабле. 29 января 1921 года Субхи и его товарищи были зарезаны капитаном и командой судна, а их тела выброшены в море. «Убийство пятнадцати» вошло в историю как пример жестокости сторонников Ататюрка по отношению к коммунистам.
После убийства Субхи и его соратников коммунисты Турции были вынуждены действовать в подполье. Многие революционеры покинули страну, спасаясь от преследований в Советском Союзе. Наиболее известным турецким эмигрантом стал поэт Назым Хикмет. Он неоднократно пытался вернуться на родину, получая там лишь тюремные срока и освобождаясь благодаря кампаниям мировой общественности, и в конце концов окончательно обосновался в Советском Союзе. Могила Хикмета находится на Новодевичьем кладбище, а его произведения в массовом порядке печатались на русском языке и даже изучались в школьной программе.
Если Хикмету – всемирно известному поэту, поддерживаемому Советским Союзом – повезло, и он смог спокойно прожить в Москве и умереть своей смертью, то число турецких коммунистов, убитых полицией, безвестно сгинувших в тюрьмах не поддается учету. И, тем не менее, спустя более сорока лет после «убийства пятнадцати», коммунистическое движение в Турции получило «второе дыхание».
Турецкие последователи Че Гевары
Бурные шестидесятые стали эпохой революционного подъема во всем мире. Европу всколыхнули студенческие беспорядки, в Соединенных Штатах движение хиппи протестовало против Вьетнамской войны, одно за одним освобождались от колониального господства государства Африканского континента. В этом общем политическом контексте возрождение коммунистического движения в Турции смотрелось вполне естественно. Тем более, что его наиболее радикальное крыло было порождено уже не советской поддержкой, как партия Мустафы Субхи, а влиянием радикальной европейской молодежи, Кубинской революции и маоистского Китая.
Распространению коммунистических идей в Турции шестидесятых способствовала и относительная либерализация политического курса страны. В частности, в 1961 году появилась первая легальная левая партия – Рабочая партия Турции. Хотя слово «коммунистический» в Турции по-прежнему оставалось под запретом, как и вся «красная» атрибутика, включая серп и молот и праздник Первое мая, появление Рабочей партии стало прекрасной возможностью для сторонников левых идей коммуницировать друг с другом и пытаться влиять на политическую ситуацию в стране.
Более молодая и радикально настроенная часть турецких коммунистов – студенты высших и средних учебных заведений и примыкающие к ним молодые рабочие – создали Федерацию революционной молодежи Турции – знаменитую «Девгенч». Участники этой организации, как и их сверстники в Западной Европе, проводили демонстрации против агрессивной политики США и НАТО, выступали за освобождение политических заключенных, ряды которых пополняли, разумеется, и сами. Впрочем, в Турции за подобную деятельность, в отличие от Франции или Италии, можно было поплатиться очень серьезно – не только попасть в тюрьму, но и лишиться здоровья и даже жизни.
Тем не менее, «Девгенч» стала тем инкубатором, где вызревали и радикализовывались молодые турецкие коммунисты. Многие из них, вслед за европейскими единомышленниками, вдохновлялись примером революционной партизанской войны в Латинской Америке. Фидель Кастро, Эрнесто Че Гевара стали настоящими кумирами турецкой радикальной молодежи. Учитывая же специфику политического режима Турции – жесткий авторитарный режим, отсутствие реальных политических свобод для сторонников левых идеологий, - молодые турецкие радикалы все чаще поговаривали о возможности переноса «передового латиноамериканского опыта» на малоазийскую землю.
Общность истории турецкого и общеевропейского левацких движений в конце шестидесятых годов ХХ века очевидна. И в Германии, и в Италии, и в Турции некоторые молодые люди, прежде участвовавшие в деятельности легальных радикальных движений, постепенно переходили к экстремистским методам борьбы. Из итальянского студенческого движения выросли «Красные бригады» и «Рабочая автономия», из немецкого – «Фракция Красной Армии» (группировка знаменитых Ульрики Майнхоф и Андреаса Баадера), а из турецкого – целый ряд вооруженных организаций, некоторые из которых продолжают свою деятельность и в настоящее время.
Одним из лидеров студенческого движения в Турции конца шестидесятых был Дениз Гезмиш. Двадцатилетний студент юридического факультета Стамбульского университета, Гезмиш обладал фотогеничной привлекательной внешностью и хорошими ораторскими данными. Не случайно впоследствии он стал настоящей иконой турецкого левацкого движения, «малоазийским Че Геварой». Под руководством Гезмиша 12 июня 1968 года студенты захватили Стамбульский университет. Он принимал самое активное участие в протестах турецкой молодежи против прибытия к малоазийским берегам шестого флота ВМС США, визита американского посла.
Однако вскоре уличные демонстрации и пикеты перестали устраивать Гезмиша. Он съездил в Иорданию, где прошел «курс молодого бойца» в тренировочных лагерях палестинского национально-освободительного движения и, по возвращению в Турцию, решил создать вооруженную организацию. Она получила название Народно-освободительной армии Турции и вдохновлялась идеями албанского коммунистического лидера Энвера Ходжи, который считался приверженцем «чистого сталинизма» и находился в оппозиции как Советскому Союзу, так и маоистскому Китаю.
11 января 1971 года Гезмиш сотоварищи ограбили банк в Анкаре, а спустя два месяца, 4 марта, захватили в заложники четырех военнослужащих американской армии. Турецкой полиции удалось выйти на след Гезмиша и его единомышленников и после долговременной перестрелки они были захвачены. 9 октября 1971 года двадцатичетырехлетний Дениз Гезмиш и его соратники Хюсейн Инан и Юсуф Аслан были приговорены к смертной казни.
Даже сегодня, спустя более сорока лет после казни Гезмиша, редко какой коммунистический митинг в Турции обходится без флагов с его портретом. Гезмишу повезло – в отличие от многих других его единомышленников, погибших в турецких тюрьмах или перестрелках с полицией, он превратился в символ коммунистического движения Турции и вошел в историю.
Примерно в тот же период, что и гезмишевцы, появилась другая леворадикальная организация – Народно-освободительная партия – Фронт. Она ориентировалась на опыт латиноамериканской «герильи» и боготворила Че Гевару и Кастро. Во главе «партии-фронта» встал Махир Чаян, прежде изучавший политические науки в университете Анкары и возглавлявший Федерацию революционной молодежи Турции. 1 июня 1971 года Чаян был арестован полицией, но ему удалось бежать и перейти на нелегальное положение.
Когда правительственным войскам удалось захватить Дениза Гезмиша и его соратников, Махир Чаян во главе девяти боевиков «партии – фронта» напал на радиостанцию и похитил двух английских специалистов и одного канадца. Их предполагалось обменять на гезмишевцев. Однако турецкие силовики сработали профессионально. Через четыре дня Чаян и его соратники были настигнуты в деревне Кызыл-дере и погибли в перестрелке с полицейскими. Как и Гезмиш, Чаян стал символом турецких левых радикалов – о событиях в Кызыл-дере был снят фильм, записано несколько песен.
Пример Дениза Гезмиша и Махира Чаяна вдохновил более молодое поколение турецкой радикальной молодежи. Появилась организация «Революционные Левые» (“Devrimci Sol”), лидером которой стал Дурсун Караташ. Бывший студент Технического университета, Дурсун входил в состав Федерации революционной молодежи, многократно задерживался полицией, пока в 1980 году не был посажен в тюрьму, где провел девять лет, пока не умудрился совершить побег и скрыться на территории Западной Европы.
В эмиграции Дурсун Караташ создал новую вооруженную организацию – Революционную народно-освободительную партию – Фронт. Боевики Караташа действовали не только на территории Турции, но и в странах с многочисленной турецкой диаспорой. Сам Дурсун скрывался от преследования, поскольку и в Европе ему удавалось «натворить дел». 11 августа 2008 года он скончался от рака в возрасте пятидесяти шести лет – весьма почтенном для революционера, проведшего всю жизнь в тюрьмах и подполье.
Идеи «Великого Кормчего» на турецкой земле
Помимо геваристских идей, в Турции получил значительное распространение и маоизм. Идеи Мао Цзэдуна рассматривались молодыми турецкими коммунистами как альтернатива советской версии коммунизма, которую они обвиняли в предательстве революционных интересов. Возможно, в этом была толика правды, поскольку Советский Союз усиленно игнорировал борьбу революционной молодежи в соседней Турции, уделяя внимание лишь положению просоветской компартии. Несмотря на то, что Турция оставалась основным военным противником СССР в Причерноморье, Союз так и не оказал помощь революционным группировкам, хотя мог бы их превосходно использовать в деле ослабления турецкой государственности и даже, в перспективе, рассчитывать на установление в Стамбуле дружественного или нейтрального политического режима.
С середины 1960-х годов в Турции появляются сторонники маоизма, которые на рубеже 1960-х – 1970-х гг. оформляются в группы и, в конце концов, формируют Коммунистическую партию Турции (марксистско-ленинскую). У ее истоков также стоял бывший деятель студенческого движения – Ибрагим Кайпаккая, учившийся на факультете физики Стамбульского университета. Кайпаккая, получивший известность под «революционным прозвищем» Ибо, вышел из Рабочей партии Турции, не согласившись с ее чрезмерной умеренностью и, после создания маоистской партии, возглавил также и ее вооруженное крыло – Турецкую рабоче-крестьянскую освободительную армию. Как и Гезмиш, и Чаян, Ибрагим Кайпаккая был настигнут полицейскими при попытке скрыться в сельской местности и брошен в тюрьму. Через три с половиной месяца заключения двадцатичетырехлетнего маоистского лидера убили без суда и следствия.
Тем не менее, турецкие маоисты продолжили вооруженное сопротивление и фактически вплоть до настоящего времени периодически совершают вылазки против правительственных структур и полицейских формирований. В организационном плане они разобщены, что объясняется многократностью расколов в маоистском движении. Так, еще в 1976 г. появилась Компартия Турции (марксистско-ленинская-Хакерети), в 1981 году из Компартии Турции (марксистско-ленинской) выделилась Партия большевиков Северного Курдистана, несколько позже – Коммунистическая партия Турции (марксистско-ленинская революционно-пролетарская), Коммунистическая партия Турции (марксистско-ленинская маоистская) и Маоистская коммунистическая партия и Марксистско-ленинская коммунистическая партия Турции и Северного Курдистана. Объединяет турецких маоистов преимущественная направленность на вооруженный путь борьбы. Впрочем, в настоящее время это – наиболее страдающая от политических репрессий часть турецкого левацкого движения.
Турецким правительством Компартия Турции (марксистско-ленинская) внесена в список террористических организаций. Известно, что в настоящее время боевики организации ведут вооруженную борьбу в слабо контролируемом правительственными войсками Турецком Курдистане, а также в гористом Причерноморье. Вместе с тем, в городах маоисты пытаются вести и легальную работу, привлекая в свое движение женщин, представителей студенческой и рабочей молодежи. Наиболее убежденные затем становятся боевиками и попадают в тюрьму или под пули полицейских спецназовцев.
Идею нельзя победить?
Несмотря на то, что Советский Союз давно распался, а Китай отказался от маоистской идеологии и перестал поддерживать ультралевые группировки, по крайней мере, вне сферы своих геополитических интересов, накал леворадикального движения в Турции не спадает. Об этом свидетельствует, в частности, история с борьбой на площади Таксим в первой половине 2013 года. Активизация социальных протестов в Турции, связанных, в том числе, и с недовольством светски ориентированной части турецких граждан растущим влиянием исламистов, способствовала восстановлению позиций коммунистического движения в обществе. В частности, Революционная народно-освободительная партия – фронт, созданная Дурсуном Караташем на базе «Революционных Левых» еще в 1994 году, в 2013 году отметилась нападением на посольство США в Анкаре. Весной 2014 года Турцию охватила новая волна беспорядков, в которых последователи покойного Караташа также сыграли ключевую роль.
Здесь следует отметить, что при всех своих усилиях и даже с учетом поддержки США, турецкому правительству так и не удается справиться с революционным коммунистическим движением. Это объясняется широким распространением леворадикальных идей в турецком обществе, имеющим гораздо более глубокие социокультурные корни, нежели простое заимствование марксистско-ленинской концепции из Советского Союза или Китая. По разным оценкам левых идей в Турции придерживается не менее 20 % населения.
В отличие от современной России, турецкие левые – это не пенсионеры и маргиналы, а часто – вполне успешные и современные люди, многие из которых имеют достаточный вес в обществе хотя бы в силу своей профессиональной деятельности – это и преподаватели вузов, и журналисты, и адвокаты, и врачи. Многие из представителей турецкой интеллигенции и бизнеса сами имеют «революционное прошлое», что побуждает их с симпатией и сочувствием относиться к молодому поколению леваков и оказывать последним финансовую и организационную поддержку.
Левые практически полностью контролируют профсоюз учителей Турции. Нельзя забывать и о том, что среди определенной части турецкой молодежи существует своеобразный «культ левизны», мода на революцию. Действует множество книжных издательств, кафе, клубов, являющихся местом сбора левой молодежи, симпатизирующих левым идеям рок-групп (самая известная – Grup Yorum).
Причина распространения левых идей в Турции и их укорененности среди определенной части населения имеет под собой историко-культурные основания. Речь идет о специфике утверждения ислама в Турции, исламизации и тюркизации коренного населения страны. Известно, что на территории Малой Азии в период османского владычества проживало внушительное по численности армянское, греческое, ассирийское население.
Значительная его часть предпочла формально принять ислам и турецкую культуру, в глубине сознания сохраняя ненависть к османским завоевателям и транслируя ее последующим поколениям. Среди этой части турецкого населения, а также среди курдов и близкого к ним по языку народа заза, проживающего в горах Восточной Турции, получил особое распространение алевизм – специфическое направление в исламе, близкое к шиизму, но испытавшее серьезное влияние как христианства, так и зороастризма и племенных верований курдских и тюркских племен, кочевавших в горах на востоке Малой Азии.
Алевиты, как и шииты, веруют в имама Али, однако отличаются большой либеральностью в вопросах соблюдения религиозных догматов. В частности, они могут молиться дома, среди них не считается обязательным соблюдение традиционных намазов и даже отказ от алкоголя. Но самое главное – алевиты придерживаются принципов веротерпимости и уважения к трудящейся части населения. Поэтому левые идеи в Турции нашли распространение, прежде всего, в среде алевитов, большая часть которых и сегодня поддерживает левый спектр политических партий страны – начиная от умеренных социалистов и заканчивая самыми радикальными маоистскими группировками.
Таким образом, мы видим, что в основе противостояния турецкого государства и радикальных коммунистических групп находится не только идеология последних, предписывающая им продолжать вооруженную борьбу до победы революции, но и давний социокультурный конфликт. Последний существенно отягощается недовольством горожан, прежде всего светски ориентированных, политикой премьера Эрдогана и опасностью исламизации турецкого общества.
Сильное влияние на рост леворадикальных настроений в последнее время оказывают и события в соседней Месопотамии – Сирии и Ираке. Наблюдая за тем, как вчера еще процветавшие страны опустились в пучину гражданских войн, инспирированных США, и, понимая, что в этих войнах религиозные экстремисты играют роль ключевого проамериканского инструмента, светские турки могут увидеть естественного союзника в радикальных коммунистах. Конечно, путь Непала, где маоисты сумели свергнуть короля, для Турции практически исключен, но, как видим, хлопот турецкому правительству леваки доставляют немало и самое главное – правительство оказывается не в силах свести их влияние на турецкий социум к минимуму. Тем более, что есть еще и курды, которые, пока не будет решен вопрос с их государственностью или, хотя бы, полноценной автономией, будут оставаться основной этносоциальной опорой левой оппозиции (о курдском национальном движении мы расскажем как-нибудь позже).
Возможно, одной из главных ошибок Советского Союза стал отказ от реальной поддержки турецкого революционного движения. В начале 1920-х гг. советское государство имело определенные шансы на утверждение своего влияния в формирующемся турецком государстве, пришедшем на смену полинациональной Османской империи. И даже во второй половине ХХ века сохранялись надежды на революционный поворот в стране, отделенной от Союза Черным морем и километрами сухопутной границы в Закавказье. Однако Союз предпочел помогать далеким африканским друзьям, тогда как под боком наращивал военную мощь ближайший союзник Соединенных Штатов, в которого превратилась Турция после вступления страны в блок НАТО.
Поражение Османской империи в Первой мировой войне стало для этой азиатской империи, несколько столетий управлявшей Восточным и Южным Средиземноморьем, Месопотамией, Аравийским полуостровом, фатальным. Как и Австро-Венгрия, Османская империя приказала долго жить, развалившись на целый ряд независимых государств и территорий, практически сразу попавших в колониальную зависимость от европейских государств. Важную роль в распаде империи сыграли турецкие националисты, к этому времени получившие определенное влияние в обществе, прежде всего – в вооруженных силах. «Продвинутые», как сказали бы сейчас, османские офицеры, находившиеся под влиянием европейских политических концепций, выступали за создание развитого национального государства вместо многонациональной Османской империи.
«Отец турок»
Национально-революционное движение, приведшее к формированию на малоазийской части бывшей Османской империи современного турецкого государства, возглавил удивительный человек – Мустафа Кемаль-паша, прозванный соплеменниками «Ататюрком», то есть «отцом турок». Во многом это прозвище было не лестью, а констатацией факта – действительно, именно Мустафа Кемаль стоял у основ современной турецкой нации. Европейская концепция национального государства нашла в этом турецком офицере преданного сторонника, который сделал все возможное, чтобы она претворилась в жизнь на малоазийском берегу, завершившись созданием турецкой политической нации.
Мустафа Кемаль-паша, прозванный соплеменниками «Ататюрком»
Мустафа Кемаль родился в греческом городе Салоники, тогда входившем в состав Османской империи, в семье бывшего служащего султанской таможни, после выхода в отставку занимавшегося торговлей лесом. Некоторые приписывают Кемалю еврейское происхождение, что выглядит попыткой объяснить приход к власти человека, которому при султане светила, максимум, неплохая военная карьера, еврейским или масонским заговором. В 1905 году, в возрасте двадцати четырех лет, Кемаль окончил военную академию в Стамбуле. Еще в курсантские годы он заинтересовался революционными идеями и к моменту окончания учебы возглавлял собственную группу, носившую название «Ватан» - «Отечество».
Выпускник академии даже успел побывать под стражей, однако к молодому офицеру режим оказался более-менее благосклонен – Кемаль продолжил военную службу, правда в отдаленных гарнизонах, дислоцированных на территории Сирии. Революция 1908 года, проведенная националистически и революционно настроенными офицерами – младотурками, способствовала улучшению военной карьеры Кемаля. К началу Первой мировой мы видим его уже в звании подполковника, на должности военного атташе Османской империи в Болгарии. А ведь прошло лишь девять лет после окончания Кемалем военной академии…
Впрочем, и полевым командиром Кемаль оказался талантливым. Ему удавалось неоднократно одерживать победы над британскими войсками, а в 1916 году тридцатипятилетний Кемаль, уже в погонах генерал-лейтенанта, занял пост командующего 2-й армией. Капитуляция Османской империи встретила его в Стамбуле, в аппарате министерства обороны. Именно с поражения Османской империи в Первой мировой войне и началась действительная карьера Кемаля.
Уволившийся из вооруженных сил и заочно приговоренный султанским судом к смертной казни, Кемаль возглавил турецкое революционное движение и 23 апреля 1920 года был избран председателем Великого национального собрания Турции и главой правительства. Потом были греко-турецкая и турецко-армянская войны, сопротивление войскам Антанты, сотрудничество с Советской Россией и, наконец, провозглашение Турции республикой, а Кемаля – ее президентом.
Стараниями Ататюрка Турция превратилась в современную страну, выгодно отличающуюся от других государств мусульманского мира. Список проведенных Ататюрком реформ заслуживает особого внимания. Именно Мустафа Кемаль перевел турецкий язык на латинский алфавит, что ликвидировало коммуникационные барьеры с европейскими странами в письменной речи. Мужчины и женщины были уравнены в правах, а религия отделена от государства. В то же время, турки были провозглашены единственной политической нацией государства, что предполагало насильственную туркизацию всех остальных национальных меньшинств страны – курдов, арабов, немногочисленных ассирийцев, армян и греков, остававшихся на территории Турции после окончания греко-турецкой и турецко-армянской войн и вытеснения из страны большей части жителей, исповедовавших христианство.
Политические реформы Ататюрка способствовали его восприятию в соседнем Советском Союзе в качестве революционера. Руководители Советской России возлагали надежды, что от прогрессивных идей Ататюрк или, в крайнем случае, его окружение, перейдут к коммунистической идеологии и Советы получат союзника в лице бывшего исторического противника России. Однако, как показывает дальнейшее развитие событий в постреволюционной Турции, московские коммунисты ошибались. Не возражавший против получения помощи из Советской России, националист Ататюрк не собирался терпеть в Турции сильное коммунистическое движение, в котором, по понятным причинам, видел потенциального и очень опасного конкурента.
«Убийство пятнадцати»
Точка в сотрудничестве режима Ататюрка с начинавшим формироваться турецким коммунистическим движением была поставлена знаменитым убийством Мустафы Субхи и его единомышленников. Журналист и философ Мустафа Субхи еще в 1914 году бежал в Россию, спасаясь от политических преследований в Османской империи. За проведенные в эмиграции годы он успел побывать в царской ссылке, вступить в Российскую социал-демократическую рабочую партию (большевиков) и даже поучаствовать в Гражданской войне в качестве комиссара турецкой роты Красной армии. 10 сентября 1920 года было заявлено о создании Коммунистической партии Турции, авторитетный революционер Субхи стал ее председателем. Однако развернуть на родине массовое коммунистическое движение у Субхи не получилось. Спасаясь от преследований, он с группой единомышленников пытался покинуть Турцию на корабле. 29 января 1921 года Субхи и его товарищи были зарезаны капитаном и командой судна, а их тела выброшены в море. «Убийство пятнадцати» вошло в историю как пример жестокости сторонников Ататюрка по отношению к коммунистам.
После убийства Субхи и его соратников коммунисты Турции были вынуждены действовать в подполье. Многие революционеры покинули страну, спасаясь от преследований в Советском Союзе. Наиболее известным турецким эмигрантом стал поэт Назым Хикмет. Он неоднократно пытался вернуться на родину, получая там лишь тюремные срока и освобождаясь благодаря кампаниям мировой общественности, и в конце концов окончательно обосновался в Советском Союзе. Могила Хикмета находится на Новодевичьем кладбище, а его произведения в массовом порядке печатались на русском языке и даже изучались в школьной программе.
Если Хикмету – всемирно известному поэту, поддерживаемому Советским Союзом – повезло, и он смог спокойно прожить в Москве и умереть своей смертью, то число турецких коммунистов, убитых полицией, безвестно сгинувших в тюрьмах не поддается учету. И, тем не менее, спустя более сорока лет после «убийства пятнадцати», коммунистическое движение в Турции получило «второе дыхание».
Турецкие последователи Че Гевары
Бурные шестидесятые стали эпохой революционного подъема во всем мире. Европу всколыхнули студенческие беспорядки, в Соединенных Штатах движение хиппи протестовало против Вьетнамской войны, одно за одним освобождались от колониального господства государства Африканского континента. В этом общем политическом контексте возрождение коммунистического движения в Турции смотрелось вполне естественно. Тем более, что его наиболее радикальное крыло было порождено уже не советской поддержкой, как партия Мустафы Субхи, а влиянием радикальной европейской молодежи, Кубинской революции и маоистского Китая.
Распространению коммунистических идей в Турции шестидесятых способствовала и относительная либерализация политического курса страны. В частности, в 1961 году появилась первая легальная левая партия – Рабочая партия Турции. Хотя слово «коммунистический» в Турции по-прежнему оставалось под запретом, как и вся «красная» атрибутика, включая серп и молот и праздник Первое мая, появление Рабочей партии стало прекрасной возможностью для сторонников левых идей коммуницировать друг с другом и пытаться влиять на политическую ситуацию в стране.
Более молодая и радикально настроенная часть турецких коммунистов – студенты высших и средних учебных заведений и примыкающие к ним молодые рабочие – создали Федерацию революционной молодежи Турции – знаменитую «Девгенч». Участники этой организации, как и их сверстники в Западной Европе, проводили демонстрации против агрессивной политики США и НАТО, выступали за освобождение политических заключенных, ряды которых пополняли, разумеется, и сами. Впрочем, в Турции за подобную деятельность, в отличие от Франции или Италии, можно было поплатиться очень серьезно – не только попасть в тюрьму, но и лишиться здоровья и даже жизни.
Тем не менее, «Девгенч» стала тем инкубатором, где вызревали и радикализовывались молодые турецкие коммунисты. Многие из них, вслед за европейскими единомышленниками, вдохновлялись примером революционной партизанской войны в Латинской Америке. Фидель Кастро, Эрнесто Че Гевара стали настоящими кумирами турецкой радикальной молодежи. Учитывая же специфику политического режима Турции – жесткий авторитарный режим, отсутствие реальных политических свобод для сторонников левых идеологий, - молодые турецкие радикалы все чаще поговаривали о возможности переноса «передового латиноамериканского опыта» на малоазийскую землю.
Общность истории турецкого и общеевропейского левацких движений в конце шестидесятых годов ХХ века очевидна. И в Германии, и в Италии, и в Турции некоторые молодые люди, прежде участвовавшие в деятельности легальных радикальных движений, постепенно переходили к экстремистским методам борьбы. Из итальянского студенческого движения выросли «Красные бригады» и «Рабочая автономия», из немецкого – «Фракция Красной Армии» (группировка знаменитых Ульрики Майнхоф и Андреаса Баадера), а из турецкого – целый ряд вооруженных организаций, некоторые из которых продолжают свою деятельность и в настоящее время.
Одним из лидеров студенческого движения в Турции конца шестидесятых был Дениз Гезмиш. Двадцатилетний студент юридического факультета Стамбульского университета, Гезмиш обладал фотогеничной привлекательной внешностью и хорошими ораторскими данными. Не случайно впоследствии он стал настоящей иконой турецкого левацкого движения, «малоазийским Че Геварой». Под руководством Гезмиша 12 июня 1968 года студенты захватили Стамбульский университет. Он принимал самое активное участие в протестах турецкой молодежи против прибытия к малоазийским берегам шестого флота ВМС США, визита американского посла. Однако вскоре уличные демонстрации и пикеты перестали устраивать Гезмиша. Он съездил в Иорданию, где прошел «курс молодого бойца» в тренировочных лагерях палестинского национально-освободительного движения и, по возвращению в Турцию, решил создать вооруженную организацию. Она получила название Народно-освободительной армии Турции и вдохновлялась идеями албанского коммунистического лидера Энвера Ходжи, который считался приверженцем «чистого сталинизма» и находился в оппозиции как Советскому Союзу, так и маоистскому Китаю.
11 января 1971 года Гезмиш сотоварищи ограбили банк в Анкаре, а спустя два месяца, 4 марта, захватили в заложники четырех военнослужащих американской армии. Турецкой полиции удалось выйти на след Гезмиша и его единомышленников и после долговременной перестрелки они были захвачены. 9 октября 1971 года двадцатичетырехлетний Дениз Гезмиш и его соратники Хюсейн Инан и Юсуф Аслан были приговорены к смертной казни.
Даже сегодня, спустя более сорока лет после казни Гезмиша, редко какой коммунистический митинг в Турции обходится без флагов с его портретом. Гезмишу повезло – в отличие от многих других его единомышленников, погибших в турецких тюрьмах или перестрелках с полицией, он превратился в символ коммунистического движения Турции и вошел в историю.
Примерно в тот же период, что и гезмишевцы, появилась другая леворадикальная организация – Народно-освободительная партия – Фронт. Она ориентировалась на опыт латиноамериканской «герильи» и боготворила Че Гевару и Кастро. Во главе «партии-фронта» встал Махир Чаян, прежде изучавший политические науки в университете Анкары и возглавлявший Федерацию революционной молодежи Турции. 1 июня 1971 года Чаян был арестован полицией, но ему удалось бежать и перейти на нелегальное положение.
Когда правительственным войскам удалось захватить Дениза Гезмиша и его соратников, Махир Чаян во главе девяти боевиков «партии – фронта» напал на радиостанцию и похитил двух английских специалистов и одного канадца. Их предполагалось обменять на гезмишевцев. Однако турецкие силовики сработали профессионально. Через четыре дня Чаян и его соратники были настигнуты в деревне Кызыл-дере и погибли в перестрелке с полицейскими. Как и Гезмиш, Чаян стал символом турецких левых радикалов – о событиях в Кызыл-дере был снят фильм, записано несколько песен.
Пример Дениза Гезмиша и Махира Чаяна вдохновил более молодое поколение турецкой радикальной молодежи. Появилась организация «Революционные Левые» (“Devrimci Sol”), лидером которой стал Дурсун Караташ. Бывший студент Технического университета, Дурсун входил в состав Федерации революционной молодежи, многократно задерживался полицией, пока в 1980 году не был посажен в тюрьму, где провел девять лет, пока не умудрился совершить побег и скрыться на территории Западной Европы.
В эмиграции Дурсун Караташ создал новую вооруженную организацию – Революционную народно-освободительную партию – Фронт. Боевики Караташа действовали не только на территории Турции, но и в странах с многочисленной турецкой диаспорой. Сам Дурсун скрывался от преследования, поскольку и в Европе ему удавалось «натворить дел». 11 августа 2008 года он скончался от рака в возрасте пятидесяти шести лет – весьма почтенном для революционера, проведшего всю жизнь в тюрьмах и подполье.
Идеи «Великого Кормчего» на турецкой земле
Помимо геваристских идей, в Турции получил значительное распространение и маоизм. Идеи Мао Цзэдуна рассматривались молодыми турецкими коммунистами как альтернатива советской версии коммунизма, которую они обвиняли в предательстве революционных интересов. Возможно, в этом была толика правды, поскольку Советский Союз усиленно игнорировал борьбу революционной молодежи в соседней Турции, уделяя внимание лишь положению просоветской компартии. Несмотря на то, что Турция оставалась основным военным противником СССР в Причерноморье, Союз так и не оказал помощь революционным группировкам, хотя мог бы их превосходно использовать в деле ослабления турецкой государственности и даже, в перспективе, рассчитывать на установление в Стамбуле дружественного или нейтрального политического режима.
С середины 1960-х годов в Турции появляются сторонники маоизма, которые на рубеже 1960-х – 1970-х гг. оформляются в группы и, в конце концов, формируют Коммунистическую партию Турции (марксистско-ленинскую). У ее истоков также стоял бывший деятель студенческого движения – Ибрагим Кайпаккая, учившийся на факультете физики Стамбульского университета. Кайпаккая, получивший известность под «революционным прозвищем» Ибо, вышел из Рабочей партии Турции, не согласившись с ее чрезмерной умеренностью и, после создания маоистской партии, возглавил также и ее вооруженное крыло – Турецкую рабоче-крестьянскую освободительную армию. Как и Гезмиш, и Чаян, Ибрагим Кайпаккая был настигнут полицейскими при попытке скрыться в сельской местности и брошен в тюрьму. Через три с половиной месяца заключения двадцатичетырехлетнего маоистского лидера убили без суда и следствия.
Тем не менее, турецкие маоисты продолжили вооруженное сопротивление и фактически вплоть до настоящего времени периодически совершают вылазки против правительственных структур и полицейских формирований. В организационном плане они разобщены, что объясняется многократностью расколов в маоистском движении. Так, еще в 1976 г. появилась Компартия Турции (марксистско-ленинская-Хакерети), в 1981 году из Компартии Турции (марксистско-ленинской) выделилась Партия большевиков Северного Курдистана, несколько позже – Коммунистическая партия Турции (марксистско-ленинская революционно-пролетарская), Коммунистическая партия Турции (марксистско-ленинская маоистская) и Маоистская коммунистическая партия и Марксистско-ленинская коммунистическая партия Турции и Северного Курдистана. Объединяет турецких маоистов преимущественная направленность на вооруженный путь борьбы. Впрочем, в настоящее время это – наиболее страдающая от политических репрессий часть турецкого левацкого движения.
Турецким правительством Компартия Турции (марксистско-ленинская) внесена в список террористических организаций. Известно, что в настоящее время боевики организации ведут вооруженную борьбу в слабо контролируемом правительственными войсками Турецком Курдистане, а также в гористом Причерноморье. Вместе с тем, в городах маоисты пытаются вести и легальную работу, привлекая в свое движение женщин, представителей студенческой и рабочей молодежи. Наиболее убежденные затем становятся боевиками и попадают в тюрьму или под пули полицейских спецназовцев.
Идею нельзя победить?
Несмотря на то, что Советский Союз давно распался, а Китай отказался от маоистской идеологии и перестал поддерживать ультралевые группировки, по крайней мере, вне сферы своих геополитических интересов, накал леворадикального движения в Турции не спадает. Об этом свидетельствует, в частности, история с борьбой на площади Таксим в первой половине 2013 года. Активизация социальных протестов в Турции, связанных, в том числе, и с недовольством светски ориентированной части турецких граждан растущим влиянием исламистов, способствовала восстановлению позиций коммунистического движения в обществе. В частности, Революционная народно-освободительная партия – фронт, созданная Дурсуном Караташем на базе «Революционных Левых» еще в 1994 году, в 2013 году отметилась нападением на посольство США в Анкаре. Весной 2014 года Турцию охватила новая волна беспорядков, в которых последователи покойного Караташа также сыграли ключевую роль.
Здесь следует отметить, что при всех своих усилиях и даже с учетом поддержки США, турецкому правительству так и не удается справиться с революционным коммунистическим движением. Это объясняется широким распространением леворадикальных идей в турецком обществе, имеющим гораздо более глубокие социокультурные корни, нежели простое заимствование марксистско-ленинской концепции из Советского Союза или Китая. По разным оценкам левых идей в Турции придерживается не менее 20 % населения.
В отличие от современной России, турецкие левые – это не пенсионеры и маргиналы, а часто – вполне успешные и современные люди, многие из которых имеют достаточный вес в обществе хотя бы в силу своей профессиональной деятельности – это и преподаватели вузов, и журналисты, и адвокаты, и врачи. Многие из представителей турецкой интеллигенции и бизнеса сами имеют «революционное прошлое», что побуждает их с симпатией и сочувствием относиться к молодому поколению леваков и оказывать последним финансовую и организационную поддержку.
Левые практически полностью контролируют профсоюз учителей Турции. Нельзя забывать и о том, что среди определенной части турецкой молодежи существует своеобразный «культ левизны», мода на революцию. Действует множество книжных издательств, кафе, клубов, являющихся местом сбора левой молодежи, симпатизирующих левым идеям рок-групп (самая известная – Grup Yorum).
Причина распространения левых идей в Турции и их укорененности среди определенной части населения имеет под собой историко-культурные основания. Речь идет о специфике утверждения ислама в Турции, исламизации и тюркизации коренного населения страны. Известно, что на территории Малой Азии в период османского владычества проживало внушительное по численности армянское, греческое, ассирийское население.
Значительная его часть предпочла формально принять ислам и турецкую культуру, в глубине сознания сохраняя ненависть к османским завоевателям и транслируя ее последующим поколениям. Среди этой части турецкого населения, а также среди курдов и близкого к ним по языку народа заза, проживающего в горах Восточной Турции, получил особое распространение алевизм – специфическое направление в исламе, близкое к шиизму, но испытавшее серьезное влияние как христианства, так и зороастризма и племенных верований курдских и тюркских племен, кочевавших в горах на востоке Малой Азии.
Алевиты, как и шииты, веруют в имама Али, однако отличаются большой либеральностью в вопросах соблюдения религиозных догматов. В частности, они могут молиться дома, среди них не считается обязательным соблюдение традиционных намазов и даже отказ от алкоголя. Но самое главное – алевиты придерживаются принципов веротерпимости и уважения к трудящейся части населения. Поэтому левые идеи в Турции нашли распространение, прежде всего, в среде алевитов, большая часть которых и сегодня поддерживает левый спектр политических партий страны – начиная от умеренных социалистов и заканчивая самыми радикальными маоистскими группировками.
Таким образом, мы видим, что в основе противостояния турецкого государства и радикальных коммунистических групп находится не только идеология последних, предписывающая им продолжать вооруженную борьбу до победы революции, но и давний социокультурный конфликт. Последний существенно отягощается недовольством горожан, прежде всего светски ориентированных, политикой премьера Эрдогана и опасностью исламизации турецкого общества.
Сильное влияние на рост леворадикальных настроений в последнее время оказывают и события в соседней Месопотамии – Сирии и Ираке. Наблюдая за тем, как вчера еще процветавшие страны опустились в пучину гражданских войн, инспирированных США, и, понимая, что в этих войнах религиозные экстремисты играют роль ключевого проамериканского инструмента, светские турки могут увидеть естественного союзника в радикальных коммунистах. Конечно, путь Непала, где маоисты сумели свергнуть короля, для Турции практически исключен, но, как видим, хлопот турецкому правительству леваки доставляют немало и самое главное – правительство оказывается не в силах свести их влияние на турецкий социум к минимуму. Тем более, что есть еще и курды, которые, пока не будет решен вопрос с их государственностью или, хотя бы, полноценной автономией, будут оставаться основной этносоциальной опорой левой оппозиции (о курдском национальном движении мы расскажем как-нибудь позже).
Информация