Украинский кризис и туркменский газ
На фоне украинского кризиса и возможных проблем с транзитом российского газа в страны Евросоюза, США и ЕС, блокирующие строительство «Южного потока», пытаются реанимировать проект поставок в Европу туркменского газа. Попытки эти стали предприниматься задолго до перехода украинского кризиса в «горячую» фазу, что говорит о долгосрочном планировании целей, которые Запад ставит перед собой на Украине.
Снизить зависимость от российского газового экспорта Европа хочет давно. Украинский кризис лишь предоставил для этого удобный повод. Проблема в том, что газовых месторождений, способных решить энергетические проблемы ЕС, немного, и расположены они в труднодоступных районах. Крупные запасы природного газа находятся в странах Каспийского бассейна, и, прежде всего, в Туркмении. Однако для того, чтобы воспользоваться ими, необходимо построить газопровод по дну Каспийского моря, проект которого европейские и американские компании не могут реализовать с 1990-х.
Настойчивые попытки США и ЕС заблокировать строительство «Южного потока» во многом объясняются именно стремлением создать конкурентные преимущества для реализации проекта южного энергетического коридора, призванного обеспечить поставки газа из Каспийского бассейна в страны Евросоюза. «Южный поток», который должен пройти по дну Черного моря, способен решить большую часть проблем с поставками газа в Южную и Центральную Европу, минуя охваченную политическим хаосом и гражданской войной Украину. Чтобы воспрепятствовать его строительству, США, как известно, оказали сильное давление на власти Болгарии, а комиссар ЕС по энергетике Гюнтер Эттингер пригрозил последствиями тем странам Евросоюза, которые решат поддержать российский проект. При этом Запад тихо готовит базу для того, чтобы реанимировать собственные проекты строительства газопроводов из Центрально-Азиатского региона в обход территории РФ.
Строительство Транскаспийского газопровода – давняя мечта Запада, планирующего оторвать богатые нефтью и газом страны Южного Кавказа и Центральной Азии от России. Но для этого необходимо построить транспортную инфраструктуру, так как независимого от России доступа на энергорынок Европы бывшие союзные республики не имели. Проект Транскаспийского газопровода появился в 1996 году.
В 1998-м СЩА выделили 1,3 млн. дол. на разработку технико-экономического обоснования проекта по доставке газа из Восточной Туркмении в турецкий Эрзурум. Газопровод планировалось запустить в 2002 г., однако в 2000-м все работы по проекту были свернуты по инициативе туркменской стороны.
В 2007 г. был введен в строй газопровод Баку-Тбилиси-Эрзурум, но ресурсной базой для него стали только азербайджанские газовые месторождения. Проблема доставки туркменского газа до Азербайджана и далее в Европу в тот период так и не была решена.
На рубеже «нулевых» и «десятых» годов, после двух «газовых войн» между Россией и Украиной, Запад вновь активизировал усилия по строительству газопровода. В 2010 г. США выделили Азербайджану 1,7 млн дол. на разработку технического обоснования проекта. Предпроектными работами занимались немецкая компания RWE и австрийская OMV. В это же время Евросоюз стал активно продвигать идею строительства Nabucco – магистрального газопровода из Туркмении и Азербайджана через Турцию в страны ЕС проектной мощностью около 30 млрд кубометров в год. Разработка этого проекта велась с 2002 г. В начале «десятых» годов ЕС стал предпринимать активные попытки сдвинуть его с мертвой точки, одновременно пытаясь решить проблему строительства газопровода через Каспий, без которого для Nabucco просто не хватило бы газа. Российский «Южный поток» изначально рассматривался ЕС как конкурент Nabucco. Еврокомиссар по энергетике Г. Этингер прямо заявил, что считает его нежелательным. По его словам «Южный поток» может устроить Евросоюз только как еще один канал поставок в Европу российского газа. Если же по нему будет поставляться прикаспийский газ, то он будет нежелательным, так как доступ к месторождениям Центральной Азии, где хранятся крупнейшие в мире запасы природного газа, является для ЕС ключевым вопросом.
Главным препятствием для строительства Транскаспийского газопровода является тот факт, что Каспий – это не море, а озеро, и международное морское право на него не распространяется.
Правовой статус Каспия в настоящее время определяется договором между РСФСР и Персией от 26 февраля 1921 года и договором о торговле и мореплавании между СССР и Ираном от 25 марта 1940 года. В этих соглашениях, основанных на принципе «общей воды», предусмотрена свобода судоходства и рыболовства для прикаспийских государств (за исключением 10-мильной рыболовной зоны), а также запрет плавания судов под флагами некаспийских стран. Вопросы недропользования, охраны природной среды и военной деятельности советско-иранские договоры не регулируют. Однако действие этих соглашений признают отнюдь не все республики бывшего СССР.
За два с лишним десятилетия, минувшие со времени распада СССР, прибрежные государства так и не пришли к единому мнению по поводу правового статуса Каспия. Россия предлагает разделить морское дно по принципу срединной линии, сохранив в общем пользовании поверхность и водную толщу, а спорные месторождения поделить по принципу 50:50. Казахстан и Азербайджан российское предложение в целом поддержали. Однако изначально Азербайджан выступал за деление Каспия на национальные сектора, приступив к освоению шельфа на «своей» территории. Такую же линию начала проводить и Туркмения, где была создана Национальная служба освоения туркменского сектора Каспийского моря. Этот же принцип лежит в основе позиции ЕС, который считает, что газопровод пройдет исключительно по территории Азербайджана и Туркменистана. Однако действующему на сегодняшний день статусу Каспийского моря эта позиция противоречит.
Тем не менее, Евросоюз юридические проблемы прокладки Транскаспийского газопровода, по всей видимости, хочет попросту игнорировать. По словам представителя еврокомиссара по энергетике Марлен Хольцнер вопрос о статусе Каспийского моря в документах по строительству газопровода затрагиваться не будет, и споры о нем на прокладку трубы влиять не должны. Связано это с тем, что с точки зрения ЕС газопровод пройдет по территории Азербайджана и Туркмении, а значит, другие страны блокировать это строительство не могут. Их мнение может учитываться только при решении вопросов экологической безопасности, как это было при строительстве «Северного потока».
Проект Транскаспийского газопровода не учитывает и позицию Ирана, который согласен разделить его только на равные доли по 20%. Границы иранского сектора при этом могут заметно сдвинуться к северу, что отнюдь не радует Баку и Ашхабад. Строить газопровод в условиях, когда неясно, кому именно принадлежит дно и водная толща данного участка моря, весьма проблематично. Отсутствие юридических гарантий инвестиций привело к тому, что ни одна из крупных компаний вкладываться в него не желает. Между тем, проблемы с прокладкой Транскаспийского газопровода стали главной причиной краха «Набукко». В 2012 г. Турция и ЕС заявили о планах строительства более скромного трубопровода. Так, Турция заявила, что считает приоритетным газопровод Trans Anadolu (TANAP), который предполагает использование уже существующих турецких газопроводов и строительство дополнительных трасс не из района Каспия, а от болгаро-турецкой границы. В марте 2012 г. большинство акционеров «Набукко» одобрили урезанный проект газопровода «Nabucco West», рассчитанного на поставки только азербайджанского газа.
Однако такой вариант также оказался нежизнеспособными, и в июне 2013 г. было объявлено об окончательном закрытии проекта «Набукко».
Другим камнем преткновения на пути Транскаспийского газопровода служит давний спор Ашхабада и Баку по поводу принадлежности нефтяных месторождений Азери (Хазар), Чираг (Осман) и Кяпаз (Сердар). На первом из них международный консорциум во главе с BP уже давно ведет добычу нефти, что вызывает недовольство со стороны Туркмении. «Кяпаз» (туркменский вариант названия – «Сердар»), который может содержать до 150 млн баррелей нефти и газового конденсата, до сих пор является предметом споров. При проведении морской границы и Ашхабад, и Баку согласны руководствоваться принципом срединной линии. Но Азербайджан считает правильным определять ее на основе равноудаленности от крайних точек береговой линии, а Туркменистан – по серединам географических широт, в результате чего «Кяпяз» оказывается на его территории. Предложение Баку разрабатывать «Кяпяз» совместно Ашхабад не устроило. В 2008 г. президенты двух стран договорились никаких действий по разработке месторождения до решения спора о его принадлежности не предпринимать. Тем не менее, в июне 2012 г. между Ашхабадом и Баку разгорелся дипломатический скандал. Азербайджан выразил протест против того, что туркменское научно-исследовательское судно попыталось начать на месторождении сейсмические работы.
Строить Транскаспийский газопровод Запад, судя по всему, решил несмотря на возражения России. Подготовка к этому началась задолго до перехода «Евромайдана» в стадию государственного переворота. Еще в конце 2013 года глава представительства ЕС в Ашхабаде Денис Даниилидис сообщал, что соглашение между Баку и Ашхабадом по строительству Транскаспийского газопровода близко к завершению. С началом 2014 г. стороны активизировали дипломатические усилия. В январе Азербайджан направил в Туркмению духовного лидера, шейха уль-ислама Аллахшукюра Пашазаде, с письмом от президента Ильхама Алиева президенту Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедову, а в конце марта между президентами состоялся телефонный разговор, в ходе которого они обменялись приглашениями посетить свои страны с официальным визитом. 2 апреля глава туркменского МИДа Рашид Мередов неожиданно посетил Баку. Как отмечает американский интернет-ресурс «EurasiaNet», это первый визит, нанесенный лицом столь высокого ранга с 2009 г. И хотя содержание его переговоров осталось неизвестным, аналитики предполагают, что речь на них шла именно о строительстве газопровода через Каспий.
18 апреля в Ашхабаде состоялась встреча президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедова и председателя Государственной нефтяной компании Азербайджана Ровнага Абдуллаева, обсуждавших «вопросы, связанные с реализацией совместных проектов в области прокладки транзитных газопроводов». Инициатива, судя по всему, принадлежала азербайджанской стороне. Р. Абдуллаев, в частности, особо подчеркнул «заинтересованность азербайджанской компании в налаживании полномасштабного сотрудничества с республикой в качестве партнера, который располагает значительным ресурсным потенциалом». Г. Бердымухамедов же в ответ заметил, что Туркмения активно осуществляет диверсификацию маршрутов поставок. Однако, в отличие от Азербайджана, Туркменистан уже располагает газопроводами в китайском и иранском направлении, активно лоббируя также строительство нового газопровода через Афганистан и Пакистан в Индию. К реализации этого проекта Ашхабад планирует приступить уже в следующем году, поэтому его заинтересованность в Транскаспийском газопроводе значительно ниже, чем у Баку. Не случайно в комментарии пресс-службы Г. Бердымухамедова по поводу переговоров с Р. Абдуллаевым отмечалось, что «существуют разногласия относительно процедуры решения правовых вопросов с остальными прикаспийскими государствами».
Тем не менее, отказываться от планов строительства Транскаспийского газопровода Запад не намерен. В качестве одного из инструментов урегулирования противоречий между Ашхабадом и Баку может быть использована Парламентская ассамблея тюркоязычных стран (ТюркПА), в деятельность которой Турция пытается вовлечь Туркменистан.
В связи с активизацией работы по Транскаспийскому газопроводу в скором времени стоит ожидать и реинкарнации проекта «Набукко», без которого туркменский газ доставить в Европу невозможно.
России же выстраивание США и ЕС южного энергетического коридора грозит дальнейшими осложнениями по «Южному потоку», строительство которого грозит похоронить альтернативные европейские проекты.
Информация