Больше пушечного мяса, хорошего и разного

Повышение призывного возраста до 30 лет оправдывается интересами военной организации государства. Горячими сторонниками этой «вынужденной» меры оказываются либо люди, у которых дети надёжно защищены от службы в армии, либо сторонники сохранения вооружённых сил в их прежнем виде, то есть отраслевые лоббисты. Неожиданно в их числе оказался министр образования и науки Андрей Фурсенко.

Попытки призвать под ружьё, которое даже не всегда имеется в наличии в частях, приобрели какие-то отчаянные формы: идёт подготовка ко вчерашней войне. И если какая война ведётся, так это против экономически активной части населения.

Аргументы сторон хорошо известны. Армии не хватает… рекрутов, и она действует механически и любой ценой расширяет основу призыва. Если дальше так пойдёт, скоро призывать будут не осенью и весной, а круглый год. Отмена отсрочек оставила сельские школы без учителей, а малых детей без отцов. Увеличение призывного возраста мотивируется, в том числе министром Фурсенко, следующим образом: в современной армии должны служить взрослые люди, кое-что в жизни понимающие. Таким образом, отменяется советское понятие «армия — школа жизни» (а на самом деле средство социализации для молодых людей из провинции и национальных республик, иногда — обучения русскому языку, хотя и с поправкой на матерный ветерок). В этой логике призывать надо начиная с 40 лет — уже подуставшие от жизни товарищи с радостью разнообразят свои тусклые будни годиком мужского братства. Никакой дедовщины, и вообще это своего рода рыбалка или охота…

Противники всей этой многообразной активности военного отраслевого лобби исходят из иных соображений. Надо было вовремя проводить реформу армии, переводить её на профессиональную основу, те деньги, которые можно было на это потратить, уже профуканы неизвестно на что. Армия рекрутов соответствует состоянию аграрного, даже не индустриального общества, что уж говорить о социуме постиндустриальном. Сегодня отрывать учащихся и работающих даже на год службы означает обеднять экономику, избавлять экономически активных граждан от полученных и полезных в народном хозяйстве знаний, компетенций и навыков.

Вторая точка зрения имеет не только экономическое, но и морально-этическое обоснование. Современная армия не избавилась от функций института, унижающего человеческое достоинство и опасного для жизни и здоровья граждан. Есть обоснование и техническое: если современная армия должна быть совершенно иначе оснащена, рекруты едва ли смогут за год освоить новомодную военную технику; в нынешних обстоятельствах с новой техникой незнакомы даже профессиональные офицеры, что уж говорить о каком-нибудь аспиранте-философе в очках, призванном под ружьё, точнее, автомат, который он едва в состоянии собрать-разобрать. Если, конечно, этот автомат стреляет и если его удастся хотя бы разок, оторвавшись от глины строительных работ и лопаты, применить по назначению, а то во многих частях солдатам и боевой-то подготовкой заняться не на чём. Армия до такой степени развалена, что даже меры по её гуманизации выглядят не вполне гуманными. Если у солдата, помирающего от безделья, появляются ещё и выходные, он потенциально превращается в социально опасного элемента — нет ничего хуже незанятого времени.

Сколько бы ни гнали в армию, ни отлавливали молодых людей, ни взывали к патриотическим чувствам, ни снижали срок службы — всё это пустое. Современный молодой человек, желающий получить образование, работать и жить в соответствии со стандартами постиндустриального общества в армию не пойдёт. В зависимости от талантов и кошелька родителей, он или уедет из страны, или получит белый билет за деньги, или скроется с радаров любых официальных структур. Странная ситуация, когда молодые люди вынуждены уходить в подполье и вести асоциальный образ жизни, лишь бы только их не замели в вооружённые силы.

Любые меры по расширению базы призыва окажутся неэффективными, потому что сам по себе призыв устарел как класс. Против него большая часть народа, имеющего отношение к мальчикам призывного возраста, ведёт войну. Войну, которую проигрывает государство. Проигрывает экономика. Проигрывает страна. Ради чего всё это? Ради того, чтобы лоббисты сохранения армии в её советском состоянии получали требуемое для продолжения своего существования количество пушечного мяса?

Военная реформа оказалась одной из немногих, которые пытались реально начать. Провалилась пенсионная реформа, которая могла бы экономику распределительную поставить с головы на ноги и стать источником длинных денег. Более или менее продвинулась реформа образования, и в этом огромная заслуга министра Андрея Фурсенко — всё-таки процесс введения Болонской системы и национального экзамена коряво, но идёт. Армейская же реформа забуксовала. Когда реформы нет, старый нереформированный институт разваливается. Если институт разваливается, те, кто в нём и за счёт него живут, стараются любой ценой сохранить руины. В процесс сохранения руин вовлекаются мощнейшие лоббистские ресурсы. И, скорее всего, Андрей Фурсенко был вынужден пойти на компромисс, как он пошёл на него, просопротивлявшись несколько лет, в деле введения основ православной культуры в школах.

Компромиссы в реформировании отсталых сфер дорого стоят. В будущем они будут стоить ещё дороже. Ровно это происходит с долгостроями. То же самое произойдёт с военной реформой: рекрутов больше не станет, а армия отстанет от современных стандартов, в том числе человеческих, на несколько поколений.

Почему-то кажется, что в глубине души это понимает министр образования и науки. И даже министр обороны…