Проблема оснащения российского ВМФ универсальными десантными кораблями (УДК) типа «Мистраль» продолжает волновать общественность. И это несмотря на то, что решение иметь такие корабли в составе нашего флота уже принято.
По способностям и по труду
«Корабль на все случаи жизни» – так называется статья сторонника включения УДК в состав нашего ВМФ Михаила Барабанова, опубликованная в № 24 газеты «ВПК». Но так ли универсален «Мистраль»?
Итак, назовем задачи, которые он способен решать.
1. Доставлять десант к району высадки как непосредственно на побережье, так и вертикальным способом, то есть вертолетами в глубь обороны противника.
2. Поддерживать десант на берегу в ходе боя за высадку и в последующих действиях силами бортовой авиагруппы.
3. Обеспечивать управление оперативными группировками сил флота в удаленных районах морей и океанов, а также силами высадки и десантом.
4. Служить плавучим госпиталем.
5. Наносить удары по надводным кораблям и наземным объектам противника силами бортовой авиагруппы.
6. Искать и уничтожать с использованием противолодочных вертолетов палубного базирования ПЛ противника.
7. Участвовать в миротворческих операциях, выполнять гуманитарные миссии.
Список внушительный. Однако стоит более внимательно присмотреться, насколько возможно участие во всех этих действиях именно российских УДК «Мистраль». Ведь авторы статей, подчеркивающие универсальность УДК, опираются преимущественно на опыт США.
Способность решать первые две задачи не вызывает сомнений – для этого данные корабли и предназначены. Однако успешные их действия здесь возможны только при надежном подавлении системы ПВО противника на всю предполагаемую глубину действий авиагруппы УДК. Российские «Мистрали» будут оснащаться исключительно вертолетами Ка-52 и Ка-29 (Ка-27 – противолодочный вертолет, в высадке десанта принимать участие не будет). Даже если у противника в зоне полета этих вертолетов сохранятся единичные комплексы войсковой ПВО малой дальности и малокалиберная зенитная артиллерия (МЗА), потери окажутся весьма ощутимыми. Об этом говорит опыт военного конфликта на юго-востоке Украины. Практика же использования вертолетов с УДК «Мистраль» в ливийской операции применительно к высадке десанта (где ему будет противодействовать заранее подготовленная система обороны) неактуальна. В Ливии у агрессора была возможность выбирать место и время удара таким образом, чтобы исключить попадание в зону поражения наземных зенитных огневых средств (ЗОС), маневрируя на весьма обширном пространстве. Без предварительного надежного подавления системы ПВО противника УДК ничего сделать не сможет. Вертолеты, как российские, так и других стран, включая самые передовые, полноценно решать эту задачу в настоящее время неспособны.Надо признать, что в десантных действиях УДК «Мистраль» ограниченно боеспособны – без масштабной поддержки других сил флота и ВВС они ничего сделать не смогут. Учитывая отсутствие в составе ВМФ России достаточного количества авианосцев, «Мистрали» смогут обеспечить высадку десанта лишь в пределах досягаемости береговой авиации, прежде всего бомбардировочной и истребительной, на удалении не более 500–600 километров от аэродромов базирования. А это означает, что УДК в составе ВМФ России могут действовать только в пределах ближней морской зоны. Тогда зачем они нужны? Ведь задачи высадки десанта в этих районах могут быть успешно решены имеющимися в составе ВМФ десантными кораблями. Да и какие десанты может высаживать наш флот в ближней морской зоне? Только в интересах поддержки действий приморского фланга армии, то есть максимум в оперативной глубине обороны противника – не более чем в 100–150 километрах от переднего края, где успешно отработают вертолеты берегового базирования.
Узкий управленец
Располагаемые площади помещений, развитое радиоэлектронное вооружение дают основания рассчитывать на использование «Мистралей» в качестве кораблей управления. Однако и здесь целесообразность их применения в российском ВМФ вызывает вопросы. Прежде всего для полноценного выполнения этих функций в составе группировок ВМФ России корабль следует оснастить российскими средствами управления и связи. Иначе невозможно обеспечить полноценное сопряжение с аналогичными системами других кораблей группировки и взаимодействующей авиации. То есть на него следует установить российские средства управления и связи. Тогда возникает вопрос: зачем покупать за огромные деньги УДК без системы управления?
Кроме этого, корабль управления должен быть способен действовать в составе корабельных соединений. В первую очередь скорость его хода, как эскадренная, так и предельная, должна соответствовать таковой у других кораблей ордера или оперативного соединения. Практически все российские боевые корабли – от тяжелого авианесущего и ракетного крейсера до корвета – имеют предельную скорость не менее 29 узлов. При этом эскадренный ход может назначаться в пределах от 18 до 25 узлов в зависимости от оперативной обстановки. Именно по этой причине и в советском, и в американском флотах корабли управления создавались на основе боевых, имеющих соответствующую скорость хода. В частности, в ВМФ СССР имелись два крейсера проекта 68у, которые были кораблями управления на Тихоокеанском и Черноморском флотах. Предельный ход «Мистралей» только 20 узлов, а эскадренный, который они могут выдержать, существенно меньше. То есть обеспечивать управление оперативными ударными группировками сил флота он неспособен. Единственное, для чего его можно успешно использовать в этом отношении, – для управления силами высадки в ходе десантных операций. Весьма узкая применимость.
Возможности УДК «Мистраль» по нанесению ударов по надводным кораблям весьма ограниченны. Настолько, что об использовании его в этом качестве, наверное, не стоит даже говорить.
Спектр наземных объектов, против которых может быть применена авиагруппа российского «Мистраля», также невелик. Это цели, поражение которых возможно небольшой боевой частью противотанковой ракеты или НУРС, и не защищенные средствами ПВО. Как в случае применения вертолетов французских «Мистралей» в Ливии. При этом корабль должен находиться в пределах 50–70 километров от побережья противника или даже ближе, что возможно также только при условии установления абсолютного господства на море. Такие условия реально создать лишь при ведении боевых действий против противника, практически не имеющего своих ВМС и системы ПВО. То есть в колониальных войнах, которые Россия пока вести не предполагает. Таким образом, и для таких задач «Мистраль» не годится.
В сухом остатке
Остается возможность использования в военное время как противолодочного вертолетоносца. В этом качестве он мог бы внести вклад в решение двух важнейших задач нашего флота – уничтожение подводных лодок противника в районах ближней морской зоны и обеспечение боевой устойчивости наших ракетных подводных крейсеров стратегического назначения от ударов противолодочных сил противника. Он мог бы стать ядром авианосной поисково-ударной группы. Однако здесь возникает проблема обеспечения его боевой устойчивости. В этом качестве он станет объектом удара противокорабельных ракет (ПКР) с подводной лодки, которых в залпе может быть от двух (например «Гарпун» из торпедных аппаратов лодки типа «Лос Анджелес») до восьми и более единиц (при стрельбе ПКР «Томахок» из ВПУ такой же лодки). Собственные средства ПВО российского «Мистраля» обладают поражающим потенциалом по ПКР существенно менее единицы. А это означает, что даже двухракетный залп с вероятностью более 60–70 процентов приведет к его поражению как минимум одной ракетой. Специалисты-кораблестроители уже не раз отмечали конструктивные недостатки этого корабля, которые определяются тем, что УДК проектировались по коммерческим нормативам при минимальных требованиях к боевой составляющей. Соответственно его конструктивная устойчивость к боевым повреждениям невелика. Насколько она важна для боевых авианесущих кораблей, хорошо показала Вторая мировая, когда попадание двух – четырех авиабомб приводило к гибели полноценных авианосцев с недостаточно совершенной конструктивной защитой. Можно полагать, что попадание одной-двух современных противокорабельных ракет гарантированно приведет к выводу из строя или гибели «Мистраля».
Таким образом, остаются только задачи мирного времени – участие в миротворческих операциях, выполнение различных гуманитарных миссий, в частности таких, как эвакуация гражданских лиц из зон военных конфликтов.
Плюс российские корректировки
Оправдать присутствие данных кораблей в составе российского ВМФ можно лишь в качестве легких авианосцев – носителей самолетов вертикального (укороченного) взлета и посадки (СВВП). Уже имеется достаточно богатый опыт использования УДК в этом качестве в США. Так, на УДК типа «Тарава» и «Уосп» могут базироваться СВВП AV-8V «Харриер-II». С палубы этих кораблей они применялись и в военных конфликтах, в частности в агрессии против Югославии в 1999 году и против Ирака в 2003-м. Имелись эти самолеты и на борту УДК типа «Уосп», принимавших участие в боевых действиях против Ливии в 2011-м.
Емкость ангаров УДК «Мистраль», рассчитанная на 30 вертолетов, позволит разместить, по приблизительной оценке, не менее восьми СВВП вместе с тремя-четырьмя вертолетами РЛД Ка-31. Для базирования на УДК «Мистраль» мог бы быть использован самолет Як-141, созданный еще в 1989 году и адаптированный к использованию на борту первых четырех советских тяжелых авианесущих крейсеров проекта 1143. В 90-е годы этот проект был свернут на этапе приема самолета на вооружение. Однако актуальности не потерял. Подобно тому, как сегодня российские ВВС приняли на вооружение Су-34, в полной мере отвечающий современным требованиям, хотя все испытания он прошел еще в СССР. По своим тактико-техническим данным, достигнутым еще в советское время, Як-141 вполне соответствует тем задачам, которые могут быть на него возложены в современных условиях. Обладая сверхзвуковой скоростью, он имеет вполне приличный радиус действия (от 400 до 700 километров в зависимости от режимов взлета и полета к цели и обратно). Мощное и многофункциональное радиоэлектронное вооружение позволяет ему применять большой спектр средств поражения, включая высокоточное оружие, в том числе ракеты воздушного боя средней дальности Р-27 различных модификаций и малой дальности Р-73, ракеты класса «воздух-земля» Х-29 и Х-25, противокорабельные ракеты Х-35 и противорадиолокационные Х-31, а также корректируемые авиабомбы.
Имея шесть взлетных позиций на палубе, УДК «Мистраль», действуя в качестве легкого авианосца ПВО, будет способен ввести в бой одно-два звена таких истребителей на удалении до 200–250 километров от корабля при самостоятельных действиях и до 400 километров – во взаимодействии с самолетами ДРЛО берегового базирования. Это позволит авиагруппе УДК «Мистраль» решать задачи прикрытия небольших групп надводных кораблей в оперативно-важных районах от ударов малых групп авиации противника (до 6–8 машин) и обеспечивать боевую устойчивость подводных лодок от ударов базовой патрульной авиации противника. Обе эти задачи исключительно важны для поддержания благоприятного оперативного режима.
Эффективен в таком качестве будет УДК «Мистраль» и при решении задач нанесения ударов по надводным целям. Удар четырех – шести самолетов с применением 4–12 ракет Х-35 позволит уничтожить или вывести из строя один – три корабля или катера из состава небольшой корабельной группы (поисково-ударной противолодочной или ударной).
Однако такому использованию УДК «Мистраль» в российском флоте мешает отсутствие готовых к приему на вооружение СВВП. Инженерно-конструкторские группы, создававшие Як-141, разгромлены. Часть предприятий, занятых в производстве необходимых компонент, перепрофилирована или уничтожена за нерентабельностью. Жизненно необходимо воссоздание отечественной школы СВВП. И не столько для УДК «Мистраль», сколько для ВВС, которые могут получить возможность повысить боевую устойчивость системы базирования.
Таким образом, в российском ВМФ УДК «Мистраль» смогут найти применение лишь как корабли мирного времени с весьма ограниченными возможностями в военное. Ни о какой их универсальности говорить не приходится.