«Сто лет украденных побед», или К необходимости собственной картинки прошлого и будущего
Вернёмся к выступлению тов. Путина на Поклонной горе по случаю открытия памятника русским героям Первой мировой. Был там вот какой посыл: «…Однако эта победа была украдена у страны. Украдена теми, кто призывал к поражению своего Отечества, своей армии, сеял распри внутри России, рвался к власти, предавая национальные интересы».
Поскольку тов. Путин у нас не учёным-историком работает, а действующим главой государства, то, конечно, естественно в этом пассаже обнаружить в первую очередь адресное поучение современным энтузиастам «общечеловеческих ценностей» и иным экзотическим меньшинствам, некогда известным как «болотные» или «белоленточные». Тем самым, которые — то ли от обкуренности, то ли от запутанности — взывают сегодня почему-то к России, чтобы та (?) прекратила устраивать войну на Украине (???).
Такое поучение, безусловно, справедливо и уместно. Хотя бы для профилактики.
Но не менее справедливо и уместно, однако, посмотреть на поставленный президентом вопрос в другой плоскости — куда более актуальной, чем происки экзотических меньшинств. А именно: в плоскости прикладно-мировоззренческой, или идеологической, если угодно.
***
…Российское государство впервые официально вспомнило о Первой мировой войне аккурат к столетию со дня её начала. То, что впервые, — не вина нынешнего государства; а то, что вспомнило, — его несомненная заслуга.
Между тем в русской исторической памяти ХХ века есть только одна Великая война — Великая Отечественная. И потому, что в каждой нашей семье есть её солдат. И потому, что та Победа сделала нас теми, кто мы есть сегодня. От этой войны и этой Победы отсчитывается любое событие крайнего столетия нашей истории — либо как предшествовавшее, либо как воспоследовавшее.
А уж Первой мировой с памятью народной совсем не повезло: даже людям с советским образованием она известна разве что как мутный фон 17-го года.
Такое забвение — несомненно, несправедливо. И инициатива воскресить в русской истории Первую мировую, вернуться к её урокам — безусловно, шаг к исправлению этой несправедливости.
Однако шаг — с учётом вышеизложенных обстоятельств — не такой простой; если отбояриваться «отчётом о проведённых мероприятиях», то обратный результат гарантирован.
По сути, перед нами стоит нетривиальная задача: написать свою, русскую историю Первой мировой. Причём не просто академическую историю, в которой будут систематизированы все факты, цитаты и свидетельства. Нам нужно создать общественно понятный образ Первой мировой. Сформулировать, отрефлексировать и актуализировать её уроки. И главное — понять зачем. А именно: встроить этот образ в нашу единую и непрерывную историю — ту историю, в которой русские герои сражаются за одно и то же Отечество.
А историю, как известно, пишут победители.
И у нас нет оснований жаловаться неким инстанциям на «украденные победы». Тем более что и апеллировать к «инстанциям», и обиженно упрекать предков — недостойно победителей. Ведь «инстанции» всё равно будут фальсифици… то есть трактовать, как им удобно, а предков нам других не надо.
Так что остаётся нам — понимая, что история есть максимально актуальная и прикладная наука, — строить свою картинку собственного и не только собственного прошлого. Ведь прошлое — это обязательная константа культурного кода, с которым мы создаём своё будущее.
***
Есть у нас в данном конкретном случае и одна поблажка: мы пишем историю войны столетней давности сейчас — уже зная и её каноническую западную версию, и все подробности триумфального русского ХХ века.
Что мы имеем в этой истории?
Сто лет назад Россия вынуждена была вступить в мировую войну — и нравственную мотивацию этого решения тов. Путин акцентировал предельно чётко и актуализированно.
К 1917 году участие в войне усугубило системный кризис в Российской империи, что привело к февральской катастрофе — в частности, предательскому свержению законной власти тогдашними болотно-белоленточными ценителями европейских идеалов. К октябрю того же года энтузиасты-демократы (кто бы мог подумать?) столкнули страну за край пропасти, где её и застали случайно подвернувшиеся большевики.
В 1918 году новое правительство той же самой России приняло другое суверенное решение — сепаратно выйти из войны. По той простой причине, что дальнейшее исполнение союзнического долга никаких жизненно важных задач России на тот момент уже не решало, зато успело к тому времени довести страну до цугундера, и дальнейший «победный конец» с максимальной вероятностью грозил стать её собственным историческим концом. В общем, босфор с ними, с этими дарданеллами — нам страну спасать надо. Ну, и мировая революция, куда ж без неё — это тогда тоже модно было и актуально.
Какими бы, однако, суверенными мотивами ни руководствовалось новое правительство той же самой России, подписывая «похабный» Брестский мир, после этого было бы странно рассчитывать на приглашение в Версаль, к пиру победителей. Его и не последовало (вместо этого, к слову, союзнички не без участия побеждённых, как ошпаренные, ломанулись делить нашу землю — но, как обычно, получили по загребущим ручонкам и не преуспели). Так что нечего жаловаться и заявлять о покраже: все свои решения Российское государство принимало самостоятельно, сообразуясь с конкретными обстоятельствами.
Но не одна только Россия не достигла к 1918 году декларированных целей Первой мировой. Ни один конфликт интересов, приведший к ней, не был разрешён: военно-политическое поражение Германии не стало на самом деле победой её противников. Именно поэтому главнокомандующий победными войсками Антанты маршал Франции Фердинанд Фош констатировал в 1919 году: «Это не мир. Это перемирие на 20 лет».
А войны не любят быть незавершёнными.
Перемирие, как и было объявлено, еле-еле продержалось два десятка лет, после чего Большая мировая война ХХ века логично продолжилась в форме Второй мировой (к слову, наши американские партнёры это одно приключение так незамысловато и называют — The World War I и The World War II).
И вот когда по весне 1945 года пришло время подводить итоги этой двухсерийной Большой мировой войны ХХ века — чьё победное знамя развевалось в центре Европы? Под чью диктовку переписывалось в Ялте версальское перемирие? Кто своей мощью и своим авторитетом обеспечил реальный мир на ближайшие полвека?
Та же самая Россия, что вступила в войну в августе 14-го. Совершившая за эти годы умопомрачительный качественный рывок в развитии — но та же самая.
Что и требовалось доказать.
Мы — победители, а не «обокраденные потерпевшие».
Нам и писать историю.
А ущербных в окружающей действительности и без того хватает. Вот пусть они и жалуются. На нас.
P.S.
Кстати, Первая мировая — не единственная «забытая война» в русской истории ХХ века. Ровно в эти дни в 1945 году русская армия одерживала самую невиданную в мировой истории победу — громила Квантунскую армию Японии, что и стало формальным окончанием Второй мировой войны. В ходе этой кампании в течение считанных дней (!) была тотально и безжалостно (!!) уничтожена миллионная (!!!) вражеская группировка, наши потери составили 13,5 тысяч бойцов.
И про эту войну и эту победу у нас тоже мало вспоминают — сложно сказать почему.
Предлагаю такую — спорную, честно говоря — версию «забывчивости» русской историографии. С точки зрения русской воинской этики эта война была… ну, не вполне джентльменская. Известно, что с русской армией в тот момент могла конкурировать на равных только она сама. Но если немцы, сгибаясь перед этой невиданной мощью, хотя бы находились в той же плоскости мироздания, то обречённые самураи в августе 45-го увидели перед собой нечто, в их понимании, инопланетное. Русская армия не просто была несоизмеримо сильнее японской — сегодня в это трудно поверить, но с точки зрения социально-культурного, научно-технологического, экономического развития СССР и Япония тогда находились в разных мирах. Попросту говоря, если немцы осознавали, что Т-34 и ИС-2 — это всего лишь вершины мировой инженерной мысли, которым они в данный момент ничего противопоставить не могут, то японцы вообще не могли вкурить, что это такое.
А победу над беспомощным врагом, изначально не имевшим ни единого шанса даже не на успех, а просто на сопротивление, в России не принято считать великой.
…Однако вот что ещё показательно в этой истории. У Советского Союза не было никакой особой рациональной необходимости проявлять «верность союзническому долгу» — наши западные партнёры там и так справились бы. Да и в дальнейшем переделе сфер влияния в дальневосточном регионе у России влияния хватало и без лишней демонстрации мощи.
Тем не менее СССР вступил в этот глубоко периферийный эпизод войны. И тов. Сталин честно объяснил народу, почему он такое решение принял. Потому что — внимание! — СССР считал своим историческим и нравственным долгом взять реванш за оскорбительное поражение досоветской, но той же самой России в войне 1905 года. Да, и про «союзнический долг» тов. Сталин в своём обращении к стране тоже что-то такое говорил…
И этот урок единства отечественной истории нам надо очень хорошо усвоить.
Поскольку тов. Путин у нас не учёным-историком работает, а действующим главой государства, то, конечно, естественно в этом пассаже обнаружить в первую очередь адресное поучение современным энтузиастам «общечеловеческих ценностей» и иным экзотическим меньшинствам, некогда известным как «болотные» или «белоленточные». Тем самым, которые — то ли от обкуренности, то ли от запутанности — взывают сегодня почему-то к России, чтобы та (?) прекратила устраивать войну на Украине (???).
Такое поучение, безусловно, справедливо и уместно. Хотя бы для профилактики.
Но не менее справедливо и уместно, однако, посмотреть на поставленный президентом вопрос в другой плоскости — куда более актуальной, чем происки экзотических меньшинств. А именно: в плоскости прикладно-мировоззренческой, или идеологической, если угодно.
***
…Российское государство впервые официально вспомнило о Первой мировой войне аккурат к столетию со дня её начала. То, что впервые, — не вина нынешнего государства; а то, что вспомнило, — его несомненная заслуга.
Между тем в русской исторической памяти ХХ века есть только одна Великая война — Великая Отечественная. И потому, что в каждой нашей семье есть её солдат. И потому, что та Победа сделала нас теми, кто мы есть сегодня. От этой войны и этой Победы отсчитывается любое событие крайнего столетия нашей истории — либо как предшествовавшее, либо как воспоследовавшее.
А уж Первой мировой с памятью народной совсем не повезло: даже людям с советским образованием она известна разве что как мутный фон 17-го года.
Такое забвение — несомненно, несправедливо. И инициатива воскресить в русской истории Первую мировую, вернуться к её урокам — безусловно, шаг к исправлению этой несправедливости.
Однако шаг — с учётом вышеизложенных обстоятельств — не такой простой; если отбояриваться «отчётом о проведённых мероприятиях», то обратный результат гарантирован.
По сути, перед нами стоит нетривиальная задача: написать свою, русскую историю Первой мировой. Причём не просто академическую историю, в которой будут систематизированы все факты, цитаты и свидетельства. Нам нужно создать общественно понятный образ Первой мировой. Сформулировать, отрефлексировать и актуализировать её уроки. И главное — понять зачем. А именно: встроить этот образ в нашу единую и непрерывную историю — ту историю, в которой русские герои сражаются за одно и то же Отечество.
А историю, как известно, пишут победители.
И у нас нет оснований жаловаться неким инстанциям на «украденные победы». Тем более что и апеллировать к «инстанциям», и обиженно упрекать предков — недостойно победителей. Ведь «инстанции» всё равно будут фальсифици… то есть трактовать, как им удобно, а предков нам других не надо.
Так что остаётся нам — понимая, что история есть максимально актуальная и прикладная наука, — строить свою картинку собственного и не только собственного прошлого. Ведь прошлое — это обязательная константа культурного кода, с которым мы создаём своё будущее.
***
Есть у нас в данном конкретном случае и одна поблажка: мы пишем историю войны столетней давности сейчас — уже зная и её каноническую западную версию, и все подробности триумфального русского ХХ века.
Что мы имеем в этой истории?
Сто лет назад Россия вынуждена была вступить в мировую войну — и нравственную мотивацию этого решения тов. Путин акцентировал предельно чётко и актуализированно.
К 1917 году участие в войне усугубило системный кризис в Российской империи, что привело к февральской катастрофе — в частности, предательскому свержению законной власти тогдашними болотно-белоленточными ценителями европейских идеалов. К октябрю того же года энтузиасты-демократы (кто бы мог подумать?) столкнули страну за край пропасти, где её и застали случайно подвернувшиеся большевики.
В 1918 году новое правительство той же самой России приняло другое суверенное решение — сепаратно выйти из войны. По той простой причине, что дальнейшее исполнение союзнического долга никаких жизненно важных задач России на тот момент уже не решало, зато успело к тому времени довести страну до цугундера, и дальнейший «победный конец» с максимальной вероятностью грозил стать её собственным историческим концом. В общем, босфор с ними, с этими дарданеллами — нам страну спасать надо. Ну, и мировая революция, куда ж без неё — это тогда тоже модно было и актуально.
Какими бы, однако, суверенными мотивами ни руководствовалось новое правительство той же самой России, подписывая «похабный» Брестский мир, после этого было бы странно рассчитывать на приглашение в Версаль, к пиру победителей. Его и не последовало (вместо этого, к слову, союзнички не без участия побеждённых, как ошпаренные, ломанулись делить нашу землю — но, как обычно, получили по загребущим ручонкам и не преуспели). Так что нечего жаловаться и заявлять о покраже: все свои решения Российское государство принимало самостоятельно, сообразуясь с конкретными обстоятельствами.
Но не одна только Россия не достигла к 1918 году декларированных целей Первой мировой. Ни один конфликт интересов, приведший к ней, не был разрешён: военно-политическое поражение Германии не стало на самом деле победой её противников. Именно поэтому главнокомандующий победными войсками Антанты маршал Франции Фердинанд Фош констатировал в 1919 году: «Это не мир. Это перемирие на 20 лет».
А войны не любят быть незавершёнными.
Перемирие, как и было объявлено, еле-еле продержалось два десятка лет, после чего Большая мировая война ХХ века логично продолжилась в форме Второй мировой (к слову, наши американские партнёры это одно приключение так незамысловато и называют — The World War I и The World War II).
И вот когда по весне 1945 года пришло время подводить итоги этой двухсерийной Большой мировой войны ХХ века — чьё победное знамя развевалось в центре Европы? Под чью диктовку переписывалось в Ялте версальское перемирие? Кто своей мощью и своим авторитетом обеспечил реальный мир на ближайшие полвека?
Та же самая Россия, что вступила в войну в августе 14-го. Совершившая за эти годы умопомрачительный качественный рывок в развитии — но та же самая.
Что и требовалось доказать.
Мы — победители, а не «обокраденные потерпевшие».
Нам и писать историю.
А ущербных в окружающей действительности и без того хватает. Вот пусть они и жалуются. На нас.
P.S.
Кстати, Первая мировая — не единственная «забытая война» в русской истории ХХ века. Ровно в эти дни в 1945 году русская армия одерживала самую невиданную в мировой истории победу — громила Квантунскую армию Японии, что и стало формальным окончанием Второй мировой войны. В ходе этой кампании в течение считанных дней (!) была тотально и безжалостно (!!) уничтожена миллионная (!!!) вражеская группировка, наши потери составили 13,5 тысяч бойцов.
И про эту войну и эту победу у нас тоже мало вспоминают — сложно сказать почему.
Предлагаю такую — спорную, честно говоря — версию «забывчивости» русской историографии. С точки зрения русской воинской этики эта война была… ну, не вполне джентльменская. Известно, что с русской армией в тот момент могла конкурировать на равных только она сама. Но если немцы, сгибаясь перед этой невиданной мощью, хотя бы находились в той же плоскости мироздания, то обречённые самураи в августе 45-го увидели перед собой нечто, в их понимании, инопланетное. Русская армия не просто была несоизмеримо сильнее японской — сегодня в это трудно поверить, но с точки зрения социально-культурного, научно-технологического, экономического развития СССР и Япония тогда находились в разных мирах. Попросту говоря, если немцы осознавали, что Т-34 и ИС-2 — это всего лишь вершины мировой инженерной мысли, которым они в данный момент ничего противопоставить не могут, то японцы вообще не могли вкурить, что это такое.
А победу над беспомощным врагом, изначально не имевшим ни единого шанса даже не на успех, а просто на сопротивление, в России не принято считать великой.
…Однако вот что ещё показательно в этой истории. У Советского Союза не было никакой особой рациональной необходимости проявлять «верность союзническому долгу» — наши западные партнёры там и так справились бы. Да и в дальнейшем переделе сфер влияния в дальневосточном регионе у России влияния хватало и без лишней демонстрации мощи.
Тем не менее СССР вступил в этот глубоко периферийный эпизод войны. И тов. Сталин честно объяснил народу, почему он такое решение принял. Потому что — внимание! — СССР считал своим историческим и нравственным долгом взять реванш за оскорбительное поражение досоветской, но той же самой России в войне 1905 года. Да, и про «союзнический долг» тов. Сталин в своём обращении к стране тоже что-то такое говорил…
И этот урок единства отечественной истории нам надо очень хорошо усвоить.
Информация