Время больших батальонов. На "расширение присутствия НАТО в Европе"
НАТО объявило о расширении присутствия в Восточной Европе. Польша и страны Балтии обратились к Североатлантическому альянсу с просьбой перенацелить систему ПРО на Россию. По жизни нейтральные Швеция с Финляндией собираются подписать с Альянсом договоры о сотрудничестве, предоставляющие НАТО право проведения учений на территории этих стран. Генсек Альянса Андерс Фог Расмуссен заявил в Киеве о прекращении сотрудничества НАТО с Россией.
В общем, русские армии рвутся на просторы Европы, угрожая кинжальными ударами по всей линии фронта от Чёрного моря до Балтики. А пацифистский блок НАТО с трудом успевает перекрывать возникающие в мирных рядах европейцев бреши. Фантасмагория какая-то…
При этом многочисленные эксперты и наблюдатели продолжают твердить, что это ещё не «холодная война», а всего лишь противостояние США и России, в котором первые пытаются публично приструнить вторых, чтобы другим неповадно было. Однако если помимо «первых» и «вторых» есть ещё и «другие», то противостояние носит как минимум не двусторонний характер.
Не замечать очевидные признаки глобального кризиса становится уже неприлично. Международные правовые нормы не работают, а компетенции основных мировых игроков размыты. Свидетельством чему — невозможность решить хоть сколь-нибудь серьёзный вопрос в рамках переговорных процедур ООН.
Центр принятия деловых и политических решений переместился на периферию — в региональные государственные объединения и блоки (НАТО, БРИКС, АСЕАН, ШОС и т.д.). Новые субъекты внутренне пока не структурированы, а степень их ответственности (способность отвечать по своим обязательствам) не ясна.
Неопределённость в компетенциях правоустанавливающих субъектов и невозможность договориться ведёт к размыванию зон ответственности, что исключает возможность долгосрочного прогноза и, как следствие, стратегических инвестиций в будущее. Итог — дестабилизация мирового рынка. А в нестабильных условиях зона инвестирования ограничивается зоной прямого военного контроля.
Иными словами, на первое место во время кризиса выходит силовой ресурс как способ воздействия на конкурентов и передела сфер влияния. Свидетелями чему мы сегодня и становимся.
Обычно кризисы принято объяснять исходя из экономических предпосылок. Я сознательно выстроил обратную последовательность. Цель: доказать, что система общественных ценностей является не менее важным стимулом роста экономики, чем рыночный принцип личной выгоды.
В стабильной ситуации зависимость развития экономики от ценностных основ скрыта и не осознаётся обществом. Но как только в общественном сознании наступает дисбаланс ценностей, экономика начинает рушиться прямо на глазах. Россия это пережила в начале 90-х годов, Украина переживает сейчас.
Причиной сегодняшнего мирового политического и экономического кризиса является кризис неолиберальной идеологии, которая за последние 20 лет привела к формированию монополярного мира. В основе идеологии — представление мирового прогресса в виде процесса производства унифицированного продукта (добавочная стоимость) унифицированным же инвестором.
Этот подход породил концепцию «невидимой руки рынка», которая провозгласила приоритет бизнес-интересов над национальными, а вопрос стратегии развития государства свела к уровню корпоративных прибылей. Тем самым нивелировались ценностные основы различных обществ и утверждался якобы унифицированный (всех устраивающий) подход. При этом «зарплата» не унифицировалась, а выплачивалась во вполне конкретном окошке — в ФРС США.
Монополярная конструкция с опорой на доллар породила завышенные ожидания и запросы со стороны Вашингтона. Суть которых — в претензиях на экстерриториальность ценностных основ американского общества вкупе с общественными институтами. Прежде всего правовой системы и вооружённых сил.
В результате во внешней политике Вашингтона грань между экономическими и военными акциями оказалась стёртой, а процесс глобализации приобрёл черты операции по закреплению превосходства США над остальным миром. Ответом со стороны остального мира стала национализация.
Национализация государственных стратегий развития и формирование на их основе новых центров мировой силы. В экономической трактовке — долговременных источников роста. Такие страны, как Китай, Индия, Бразилия, Россия, Иран, ЮАР, Аргентина, начинают осознавать свои государственные интересы вне интересов США.
Соответственно со стороны строителей монополярной конструкции активность новых центров силы выглядит как неподчинение общим правилам поведения. А со стороны Вашингтона — как антиамериканизм. И она по факту таковой является, пока США не откажутся от роли мирового гегемона.
Вопрос выхода из ситуации глобального кризиса субъектности — это вопрос восстановления управляемости мировой экономики. А выйти из кризиса можно только при формировании нового образа будущего, привлекательного для всех мировых игроков, и выработки на его основе новых паритетных правил мироустройства.
Проще говоря, необходимо перераспределение совокупной мировой выручки от стран «объединённого Запада» (прежде всего, США и Великобритании) в пользу новых центров силы. А вот это и не устраивает Вашингтон.
Предложить миру новую привлекательную модель вместо потерявшей свою актуальность неолиберальной Вашингтон сегодня не в состоянии. Отсюда попытка восстановить управляемость мировой экономики (консолидировать «союзников» и разобщить «противников») через возвращение старой биполярной модели «холодной войны». Попытка с помощью контроля над информационным пространством превратить Россию в страну-изгоя и создать иллюзию военной угрозы с её стороны «цивилизованному» миру.
Однако Россия не хочет (она и не в состоянии сегодня) примерять на себя роль лидера нового глобального противостояния со странами «объединённого Запада». Со стороны руководства России никто и ни разу не высказывался о некой особой (мессианской) роли Москвы. Речь идёт только о необходимости учитывать интересы России при решении сложных вопросов мировой политики и экономики.
Это не война между США и Россией. Это война США за новый-старый мировой порядок. Просто Россия вновь оказалась на передовой. А это уже вопрос географии.
В общем, русские армии рвутся на просторы Европы, угрожая кинжальными ударами по всей линии фронта от Чёрного моря до Балтики. А пацифистский блок НАТО с трудом успевает перекрывать возникающие в мирных рядах европейцев бреши. Фантасмагория какая-то…
При этом многочисленные эксперты и наблюдатели продолжают твердить, что это ещё не «холодная война», а всего лишь противостояние США и России, в котором первые пытаются публично приструнить вторых, чтобы другим неповадно было. Однако если помимо «первых» и «вторых» есть ещё и «другие», то противостояние носит как минимум не двусторонний характер.
Не замечать очевидные признаки глобального кризиса становится уже неприлично. Международные правовые нормы не работают, а компетенции основных мировых игроков размыты. Свидетельством чему — невозможность решить хоть сколь-нибудь серьёзный вопрос в рамках переговорных процедур ООН.
Центр принятия деловых и политических решений переместился на периферию — в региональные государственные объединения и блоки (НАТО, БРИКС, АСЕАН, ШОС и т.д.). Новые субъекты внутренне пока не структурированы, а степень их ответственности (способность отвечать по своим обязательствам) не ясна.
Неопределённость в компетенциях правоустанавливающих субъектов и невозможность договориться ведёт к размыванию зон ответственности, что исключает возможность долгосрочного прогноза и, как следствие, стратегических инвестиций в будущее. Итог — дестабилизация мирового рынка. А в нестабильных условиях зона инвестирования ограничивается зоной прямого военного контроля.
Иными словами, на первое место во время кризиса выходит силовой ресурс как способ воздействия на конкурентов и передела сфер влияния. Свидетелями чему мы сегодня и становимся.
Обычно кризисы принято объяснять исходя из экономических предпосылок. Я сознательно выстроил обратную последовательность. Цель: доказать, что система общественных ценностей является не менее важным стимулом роста экономики, чем рыночный принцип личной выгоды.
В стабильной ситуации зависимость развития экономики от ценностных основ скрыта и не осознаётся обществом. Но как только в общественном сознании наступает дисбаланс ценностей, экономика начинает рушиться прямо на глазах. Россия это пережила в начале 90-х годов, Украина переживает сейчас.
Причиной сегодняшнего мирового политического и экономического кризиса является кризис неолиберальной идеологии, которая за последние 20 лет привела к формированию монополярного мира. В основе идеологии — представление мирового прогресса в виде процесса производства унифицированного продукта (добавочная стоимость) унифицированным же инвестором.
Этот подход породил концепцию «невидимой руки рынка», которая провозгласила приоритет бизнес-интересов над национальными, а вопрос стратегии развития государства свела к уровню корпоративных прибылей. Тем самым нивелировались ценностные основы различных обществ и утверждался якобы унифицированный (всех устраивающий) подход. При этом «зарплата» не унифицировалась, а выплачивалась во вполне конкретном окошке — в ФРС США.
Монополярная конструкция с опорой на доллар породила завышенные ожидания и запросы со стороны Вашингтона. Суть которых — в претензиях на экстерриториальность ценностных основ американского общества вкупе с общественными институтами. Прежде всего правовой системы и вооружённых сил.
В результате во внешней политике Вашингтона грань между экономическими и военными акциями оказалась стёртой, а процесс глобализации приобрёл черты операции по закреплению превосходства США над остальным миром. Ответом со стороны остального мира стала национализация.
Национализация государственных стратегий развития и формирование на их основе новых центров мировой силы. В экономической трактовке — долговременных источников роста. Такие страны, как Китай, Индия, Бразилия, Россия, Иран, ЮАР, Аргентина, начинают осознавать свои государственные интересы вне интересов США.
Соответственно со стороны строителей монополярной конструкции активность новых центров силы выглядит как неподчинение общим правилам поведения. А со стороны Вашингтона — как антиамериканизм. И она по факту таковой является, пока США не откажутся от роли мирового гегемона.
Вопрос выхода из ситуации глобального кризиса субъектности — это вопрос восстановления управляемости мировой экономики. А выйти из кризиса можно только при формировании нового образа будущего, привлекательного для всех мировых игроков, и выработки на его основе новых паритетных правил мироустройства.
Проще говоря, необходимо перераспределение совокупной мировой выручки от стран «объединённого Запада» (прежде всего, США и Великобритании) в пользу новых центров силы. А вот это и не устраивает Вашингтон.
Предложить миру новую привлекательную модель вместо потерявшей свою актуальность неолиберальной Вашингтон сегодня не в состоянии. Отсюда попытка восстановить управляемость мировой экономики (консолидировать «союзников» и разобщить «противников») через возвращение старой биполярной модели «холодной войны». Попытка с помощью контроля над информационным пространством превратить Россию в страну-изгоя и создать иллюзию военной угрозы с её стороны «цивилизованному» миру.
Однако Россия не хочет (она и не в состоянии сегодня) примерять на себя роль лидера нового глобального противостояния со странами «объединённого Запада». Со стороны руководства России никто и ни разу не высказывался о некой особой (мессианской) роли Москвы. Речь идёт только о необходимости учитывать интересы России при решении сложных вопросов мировой политики и экономики.
Это не война между США и Россией. Это война США за новый-старый мировой порядок. Просто Россия вновь оказалась на передовой. А это уже вопрос географии.
- Леонид Крутаков
- http://www.odnako.org/blogs/vremya-bolshih-batalonov-na-rasshirenie-prisutstviya-nato-v-evrope/
Информация