Фронты на «дуге Бжезинского»
Что было, то и будет; и что делалось, то ибудет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это
новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас…
Карабах
О том, что на фоне еще далеко не достигшего своей кульминации развала Украины следующим окажется возобновление конфликта в Нагорном Карабахе (Арцахе) из понимающих экспертов не говорили только ленивые и совсем уж ангажированные. В ночь с 31 июля на 1 августа на границе Азербайджана и Нагорного Карабаха возобновились бои с использованием тяжелого вооружения, сопровождаясь уже традиционной риторикой сторон и уже немалым числом комментариев, из которых главным, учитывая каспийскую географию Азербайджана, интересным представляется следующий: «Схематично стратегию США на Каспии можно изобразить так: сдержать Россию, не пустить Европу, пропустить вперед Турцию, остановить Иран, и, построив «европеремычку» в Туркменистан, попытаться расколоть Казахстан».
О роли и месте Казахстана на новом этапе GreatGame— чуть позже. Важно пока отметить, что конфликт в Карабахе — отнюдь не главный и, что важно, — не единственный. Целые цепочки событий в основании Евразии позволяют предположить, что задача нынешнего азербайджанско-армянского обострения — лишь заполнение пространства «дуги» и отвлечение общественного внимания от других, критически значимых конфликтных зон, приближающихся в разной степени к старту своей реализации.
Синьцзян
При нападении боевиков на мирных жителей города Яркенд в Синьцзян-Уйгурском районе Китая, произошедшем 28 июля, погибли 37 человек, 59 нападавших уничтожены. Как и ожидалось, ответственность возлагается на уйгурских сепаратистов из группировки «Исламское движение Восточного Туркестана». Характерно, что первой контрмерой правительства становится блокировка доступа в интернет, что уже свидетельствует об уверенности Пекина относительно существования иностранного центра управления конфликтом.
Одним из главных организаторов нынешних массовых беспорядков власти в СУАРе власти КНР называют уйгурского активиста Нурамата Савута, функционера ИДВТ, на эту же организацию власти Китая возлагают ответственность и за серию терактов в апреле и мае этого года, в результате которых погибли более 30 человек. С весны же в автономной республике активно распространялись аудио- и видеоматериалы, призывающие к этническому и религиозному экстремизму, группа под руководством Савута готовилась к атаке с начала священного месяца Рамадана. Неделей раньше в Кашгаре был убит 74-летний имам крупнейшей в Китае мечети Ид Ках, 74-летний Джуме Тахир. Боевики зарезали его на выходе из мечети после утренней молитвы 31 июля, спустя несколько дней после атаки боевиков на населенные пункты Еликшу и Хуандгди в том же кашгарском регионе, имам Тахир был заметным сторонником пекинских властей и поддержал правительство после того, как в 2009 году были подавлены беспорядки в столице Синьцзяна Урумчи. В результате этой операции погибли около 200 человек. Неназванный представитель «Всемирного уйгурского конгресса», базирующегося в Брюсселе, заявил: «Если Пекин не изменит свою политику радикальных репрессий, это может привести к усилению столкновений» [Подробнее http://rusplt.ru/world/byit-na-nojah-s-pekinom-11760.html]. Как и в Карабахе — ничего нового, все ожидаемое [см. подробнее: Александр Князев. «Русская весна», Крым и Украина: кто следующий? Измерения для Каспия. Измерение второе, синьцзянское… URL: http://www.caspiania.org/2014/04/29/russkaya-vesna-krym-i-ukraina-kto-sleduyushhij-izmereniya-dlya-kaspiya-izmerenie-vtoroe-sinczyanskoe/].
Характерно, что брюссельский Всемирный уйгурский конгресс был создан в 1992 году в Стамбуле, затем базировался в Мюнхене, позже перебравшись поближе к штаб-квартире НАТО. Финансируется он американским «Национальным Фондом в поддержку демократии» (Nаtional Endowment for Democracy), который был в свое время создан ЦРУ, и средства которого формируются из отчислений Демократической партии США (через «Национальный демократический институт международных отношений»), близкий Республиканской партии США «Международный республиканский институт», поддерживаемый также Американской федерацией труда, Конгрессом производственных профсоюзов (АФТ-КПП) и, главное, конгрессом и госдепартаментом США. Вопрос об организации беспорядков в Синьцзян-Уйгурском автономном регионе КНР и правительством, конгрессом и другими государственными и негосударственными (что не является принципиальным) структурами США выглядит в этом контексте просто риторическим.
Еще один вопрос из той же категории — поддержка названными выше государственными и негосударственными структурами США так называемой «Организации наций и народов, не имеющих представительства», чьим почётным председателем и учредителем является Эркин Альптекин, этнический уйгур, один из основателей Всемирного уйгурского конгресса, бывший директор уйгурского отделения и заместитель директора отдела национальностей на радио Свободная Европа/Радио Свобода, «близкий друг Далай Ламы». Эта дружба является знаковой, хотя пока, кажется, и нет признаков актуализации тибетского направления войны, ведущейся против КНР. В свое время в составе организации было Косово, будучи ещё составной частью бывшей Югославии, участниками являются «австралийские аборигены» и индейцы Буффало Ривер из Северной Канады, крымские татары (в лице известного Мустафы Джемилева), греческое этническое меньшинство в Румынии, «Чеченская Республика Ичкерия»), движения, претендующие на представительство Бирмы (Мьянмы), расположенный между Конго и Заиром ангольский анклав Кабинда, где расположено крупнейшее в мире шельфовое месторождение нефти. С исключительным правом членства в организации присутствуют обширная область в Северном Иране с самоназванием Южный Азербайджан и регион, обозначающий себя как Иранский Курдистан.
Запас прочности Китая испытан тысячелетиями его истории и есть основания не сомневаться в нем и в дальнейшем. Однако, оценка ряда других реперных точек по «дуге», описанной когда-то бывшим советником по национальной безопасности, позволяет предположить, что мы имеем дело с попыткой массированной агрессии, не имевшей по масштабам прецедентом по-крайней мере с 1945 года, хотя и использующей теперь новые виды войны: гибридные, ассиметричный и иные…
Причем, иногда объекты этой войны возникают будто неожиданно: на протяжении длительного времени из Узбекистана старательно создавался образ главного и едва ли не единственного союзника США в Центральной Азии, противопоставляемого России, а особенно ОДКБ. Некоторые промежуточные итоги реального развития событий, сопоставляемые с упомянутой антиузбекской информационной кампанией, позволяют предположить, что и кампания проводилась совсем не равнодушными и вполне определенными лоббистскими группами в самом Ташкенте, в Москве, далее везде…. И, естественно, в интересах США.
Узбекистан
5 августа МИД Узбекистана выразило официальную позицию относительно публикаций о якобы ведущихся переговорах об открытии военной базы США на территории республики. «В соответствии с Концепцией внешнеполитической деятельности Республики Узбекистан, утвержденной в качестве закона 10 сентября 2012 года, Республика Узбекистан «не допускает на своей территории размещения иностранных военных баз и объектов», — говорится в сообщении МИД РУз.
На протяжении последнего года между руководством РУз и представителями США действительно велись довольно интенсивные переговоры, целью которых с американской стороны было получение согласия на постоянную дислокацию на территории РУз военных контингентов США. Помимо желания возвратить базу в Карши (Ханабад) настойчиво озвучивались также предложения по передаче Пентагону занимаемой бундесвером ФРГ базы в Термезе, высказывались пожелания использовать военные аэродромы Тузель (Ташкент-Восточный) и Каган-Южный (Бухара). Знаком достижения договоренностей должен был стать официальный визит президента РУз Ислама Каримова в Вашингтон. Не случилось.
В ответ на это Всемирный банк — известный инструмент американской внешней политики — обнародует результаты экспертизы по строительству Рогунской ГЭС в Таджикистане… в пользу Таджикистана…
15 августа будет официально объявлен положительный для Таджикистана итог экспертизы, и можно будет еще более уверенно делать вывод о стремлении Вашингтона максимально обострить ситуацию в регионе. «Проект Рогунской ГЭС игнорирует интересы трансграничных государств и положения норм международного законодательства по использованию международных водотоков. Нас абсолютно не устраивает, что после трех лет работы эксперты не смогли выработать конкретные ответы на такие жизненно важные вопросы, как наличие рисков техногенных катастроф… Не принято во внимание, что проект Рогунской ГЭС разработан 44 года назад, в период советской гигантомании, и на сегодняшний день полностью устарел», — говорится в официальном заявлении из Ташкента [http://www.ng.ru/cis/2014-08-06/1_ges.html]. За дипломатическими формулировками в реальности стоит вполне вероятный прямой военный конфликт [по предыстории см.: Александр Князев. Скорее эпос, чем реальность. Судьба мега-ГЭС в Средней Азии остается под вопросом: 2 марта 2010. URL: https://ca-news.info/2010/03/02/14, Александр Князев. Таджикистан-Узбекистан: битва за воду и энергию. URL: http://news.tj/ru/news/tadzhikistan-uzbekistan-bitva-za-vodu-i-energiyu]
Тянущийся десятилетиями конфликт между Таджикистаном и Узбекистаном выведен на финишную прямую.
Антиузбекистанское решение по Рогунскому проекту будет иметь, серьезное продолжение сразу по нескольким направлениям. Таджикистан — прямой военный союзник России и любые силовые действия со стороны Узбекистана, направленные против строительства Рогунской ГЭС повлекут вопрос о помощи РФ РТ и, соответственно, будут способствовать ухудшению российско-узбекских отношений. Следствием окончательного отказа Узбекистана от размещения американских баз станет и активизация подконтрольных американцам террористических группировок, которые будут через таджикскую территорию направляться в РУз, подобное новейшая история региона уже знает. Другими словами, может быть осуществлена попытка открыть новый, еще один, фронт нестабильности, в который будут втягивать Россию, а в данном случае — всех ее союзников по ОДКБ.
В первую очередь это будет Казахстан.
Учитывая и нынешнюю «занятость» Армении, и киргизско-таджикский перманентный пограничный конфликт, и традиционно «особую» позицию Беларуси…
«Теперь мне предстоит продвигаться все дальше и дальше на север, участвуя в Большой Игре…»
Редъярд Киплинг, «Ким», 1901
По соседству с Синьцзянем
Не успела стабилизироваться обстановка в южном Синьцзяне, где 28 июля уйгурскими сепаратистами были проведены несколько терактов, в результате которых погибли 37 человек, как регион эпицентра той TheGreatGame, что была когда-то описана Питером Хопкирком [1], вновь оказался в центре внимания, вызывая теперь беспокойство уже не столько в Пекине, сколько в Нью-Дели. 18 августа индийский военный патруль зафиксировал в высокогорной долине Ладакха отряд солдат, предположительно бойцов НОАК КНР. При приближении индийцев был развернут плакат с надписью на английском: «Это китайская земля, пожалуйста, поворачивайте назад». Командир патруля решил избежать вооруженного противостояния и отдал своим людям приказ отступить.
Нью-Дели выразил крайнюю обеспокоенность инцидентом на границе. «Только до начала августа граница была нарушена 330 раз. Учитывая опыт прошлого года, число пограничных инцидентов будет только расти до ноября, когда выпадет снег. Но даже зимой мы не может быть спокойны. В прошлом году китайские части несколько раз проникали через границу при сорокаградусных морозах в декабре и январе!»[2].
Ладакх граничит с китайским Тибетом на востоке, индийским штатом Химачал-Прадеш на юге, долинами Кашмира, Джамму и Балтистаном на западе, и ограничен хребтом Куньлунь, за которым начинается Синьцзян (Восточный Туркестан), на севере. Аксайчин на востоке — еще одна проблемная территория. Исторически Аксайчин был частью Ладакха, тогда еще — Гималайского королевства Ладакх, до его захвата Кашмиром в XIX веке, затем вошел в состав Британской Индии: в 1914 году путем тайного обмена письмами между Тибетом и Британской Индией была проведена демаркационная линия «Мак-Магона». Все последующие переформатирования местной географии так и не решили проблем границ между Индией, Китаем и заодно Пакистаном.
Одной из причин индо-китайской войны 1962 года был факт обнаружения Индией построенной Китаем дороги через спорные, согласно линии «Мак-Магона», не признаваемой Китаем, территории. Китайское национальное шоссе 219, соединяющее Тибет и СУАР, проходит через крохотный городок Тяньшуйхай в Аксайчине, который, благодаря этому, приобрел стратегическую важность для Китая.
Инцидент 18 августа произошел на фоне срыва по инициативе индийских властей очередных переговоров Индии и Пакистана по Джамму и Кашмиру, которые должны были состояться в Исламабаде 25 августа. После двухлетнего перерыва, вызванного многочисленными пограничными инцидентами вдоль кашмирской линии контроля, эта официальная встреча могла стать добрым предзнаменованием нормализации отношений между двумя ядерными державами. Особенно важно было начало такого диалога с учетом жестких националистических позиций нового индийского руководства партии Бхаратия Джаната Парти (Bharatiya Janata party). Не случилось.
Активность КНР в различных мегапроектах в сфере строительства и развития стратегической инфраструктуры в части Кашмира, контролируемой Пакистаном, особенно в регионе Гилгит-Балтистан, рассматриваются в официальных кругах Индии как окружение Индии Китаем через Кашмир. Гилгит (Гилгит-Балтистан) — самая северная административная единица в пределах управляемой пакистанцами части прежнего княжества Джамму и Кашмир. Территория занимает чрезвычайно ключевые позиции в регионе многих глобальных интересов: Афганистан на севере, Китай на северо-востоке, пакистанская провинция (де-факто) Азад Кашмир на юге и входящий в Индию штат Джамму и Кашмир на юго-востоке. Учитывая китайские проблемы с Синьцзянем и Тибетом, соседство с Афганистаном, и давний британский и американский интерес к региону. Для Китая, помимо его масштабных экономических и инфраструктурных интересов, больше значение имеет и стремление через пакистанские структуры (прежде всего, военных, а также спецслужбы) контролировать болезненную для Пекина ситуацию с исламистскими террористическими и экстремистскими группировками, играющими ведущую роль в кашмирской ситуации, то есть, фактически, в китайском приграничье.
В настоящее время ключевыми акторами военно-политической ситуации в Кашмире являются следующие религиозно-политические организации:
1. «Джамиат уль-улама-и ислам» — Общество исламских богословов. Организация осуществляет вербовку и подготовку боевиков для кашмирских военизированных формирований.
2. «Лашкар и-Джангви» — Армия Джангви, вторая по значимости религиозно-политическая организация, осуществляющая вербовку и подготовку боевиков для вооруженных формирований и непосредственно руководящая последними.
3. «Хизб-и муджахидин» — Партия борцов за веру. Является одной из наиболее радикальных исламских организаций региона, выступающих за независимость Кашмира.
Эти организации относятся к радикальному крылу суннитского ислама. Пакистан и афганские талибы оказывают поддержку именно суннитским организациям. Однако в Кашмире проживает и значительное количество исмаилитов, которые для суннитских радикалов выступают вторыми после индуистов и буддистов идеологическими врагами. Это еще один чрезвычайно интересный игрок в регионе, активизация которого в последние годы может свидетельствовать о том, что Великобритания из региона не ушла, да и никогда не уходила.
«Великий Бадахшан»
Летом 2012 года, на фоне конфликта между полевыми командирами в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) и центральными душанбинскими властями, в Кабуле лидер партии «Афганский национальный конгресс» Абдулатиф Педрам сделал заявление: США и Британия хотят объединить пакистанские районы Гилгит и Читрал, а также афганскую и таджикскую части исторической области Бадахшан с целью образования нового государства с преобладающим исмаилитским элементом [3]. Год спустя об этом же заявил и Сайфулло Сафаров, заместитель директора Центра стратегических исследований Республики Таджикистан [4]. Вскоре последовало опровержение со стороны мирового лидера исмаилитов, Карима Ага-хана IV [5], проект начал дискутироваться в открытом информационном пространстве.
В XIX веке британские власти относились к переселившимся в Индию исмаилитам не просто терпимо, англичане активно поддерживали их, особенно поощряя для исмаилитов военную карьеру. Династия имамов, наследником которой является нынешний принц Карим, стала династией британских военных, а в последних поколениях произошла и специализация: местом службы исмаилитских имамов стала известная MI-6. Султан Мухаммад-шах Ага-хан III? 48-имам, был одним из основателей «мусульманской лиги» в Британской Индии, стоял у истоков создания Пакистана (который, собственно, в тот момент и планировался как государство с доминированием исмаилитов). Карим Ага-хан IV, 49-й имам, многие годы работавший в ряде международных организаций, известен как специалист по проведению спецопераций под гуманитарным прикрытием. Наиболее известна его активность на должности Верховного комиссара УВКБ ООН в 1970-1980-х годах, когда он координировал так называемую операцию «Салам». По официальным данным, суть операции «Салам» состояла в репатриации афганских беженцев, однако в реальности происходило рекрутирование афганцев в учебные лагеря моджахедов, под прикрытием мандата ООН организовывались для моджахедов безопасные зоны, под ее же прикрытием начались поставки оружия на пограничные территории Афганистана и Пакистана. Ага-хан IV оказывал услуги вице-президенту США Джорджу Бушу (старшему) при проведении тайных переговоров по освобождению американских заложников в Иране, одним из результатов этого сотрудничества стала организация канала поставки оружия в Иран известная как проект «Иран-контрас».
Вероятность реализации проекта по созданию исмаилитского государства, куда гипотетически включаются ГБАО РТ, афганский Бадахшан, Читральский регион Пакистана и даже Сарыкольская долина (Ташкурган-Таджикский автономный уезд СУАР) в Китае, такая вероятность чрезвычайно низка. Но дестабилизация этого сложного региона легко вписывается в несколько подзабытый в экспертной среде, но остающийся актуальным проект АфПак, проект фрагментации Пакистана и окончательного объединения его в единое конфликтное с Афганистаном пространство.
* * *
Вероятность дестабилизации по участку «дуги» от Ладакха до Бадахшана и попыток фрагментации Пакистана самым прямым образом связаны с другим «звеном» евразийской геополитики, расположенном значительно западнее. В ноябре 2013 года в рамках проходившего в Ашхабаде Международного нефтегазового форума участники проекта строительства газопровода ТАПИ подписали сервисное соглашение с транзакционным советником — Азиатским банком развития. С подписанием этого соглашения был завершен процесс подготовки всех необходимых юридических и коммерческих документов — стороны вплотную подошли к созданию консорциума «ТАПИ» (TAPI Ltd), который будет заниматься практической реализацией проекта по транспортировке туркменского газа через Афганистан и Пакистан в Индию. Проекту около двадцати лет, его обеспечение было одной из целей США, Пакистана и Саудовской Аравии по созданию «Талибана» 1990-х. Очень легко заметить, что большая часть американских военных баз и пунктов дислокации в Афганистане — это одновременно и узловые точки маршрута будущего газопровода: Тургунди-Герат-Шинданд-Гильменд-Кандагар-Спинбулдак. То есть, одна из задач сохранения западного военного присутствия в Афганистане — обеспечение безопасности газопровода ТАПИ. Тема, в общем-то, не новая для специалистов, но получающая новое значение: одновременно Иран актуализирует альтернативный проект газопровода «Мир», подразумевающий поставки газа с крупнейшего в мире иранского газового месторождения «Южный Парс» в Пакистан. Территориально иранская ветка этого газопровода в полной готовности подведена к пакистанской границе.
Понятно, что газопроводный вопрос обострит и без того происходящую борьбу за влияние в ИРП между Китаем, с одной стороны, и США и Великобританией, рядом арабских стран — с другой.
Кроме необходимости сохранения и наращивания влияния в Пакистане, для Китая строительство ТАПИ влечет сразу несколько негативных моментов, в силу которых Пекин будет противодействовать его реализации. В КНР давно изучается возможность в случае реализации проекта иранско-пакистанского газопровода «Мир», строительства ответвления трубы, которая будет идти параллельно Каракорумскому шоссе в КНР. Китай агрессивно стремится доминировать в качестве импортера туркменского газа, для Китая принципиально важно недопущение поставок газа в Индию в рамках общей конкуренции и противоборства Индии и КНР. Важным частным моментом для Китая является контроль над пакистанским портом Гвадар, контроль над которым необходим для обеспечения безопасности китайских поставок энергоносителей из зоны Персидского залива. Гвадар присутствует в проекте ТАПИ как важнейший пункт доставки туркменского газа, создания производств по его сжижению и дальнейшей транспортировки морскими путями. В китайских же планах, Гвадар — место постоянной дислокации ВМФ КНР, одно из звеньев так называемой «Нити жемчуга» — сети опорных военно-морских опорных баз Китая от Хайнаня до африканского континента.
Другими словами, две страны, как минимум, Афганистан и Пакистан, становятся местом конкуренции Китая и Ирана — с одной стороны, США, Индии и ряда их союзников — с другой.
Для США не является сложным делом дестабилизация ситуации по маршруту проекта «Мир», путем актуализации проекта создания белуджского государства. В этом векторе важную роль будут играть афганские белуджи (провинции Нимруз и Гильменд), территория которых может быть использована для активной террористической деятельности в иранском Систане и Белуджистане, и, особенно, в пакистанском Белуджистане. Помимо активизации террористической активности можно ожидать попыток создания в легальном и публичном пространстве новых структур зарубежной эмигрантской белуджской оппозиции, помимо уже действующих типа Союза белуджей (Балуч иттехад), а также новых террористических организаций в дополнение к Армии освобождения Белуджистана, «Джундуллах» и т.д.
Китай со своей стороны может усилить лоббирование проекта «Мир» в пакистанской элите, в том числе в военных кругах и в спецслужбах, где через финансовые инструменты у китайцев уже есть довольно сильное влияние. При посредничестве пакистанской ISI вполне возможна активизация подконтрольных пуштунских группировок, так называемых «китайских талибов», в первую очередь «сети Хаккани» и «Хезби Исломи» Хекматиара, по маршруту проекта ТАПИ [6].
Можно обратить внимание и на ускоренную реализацию проектов по увеличению поставок газа из Туркмении в КНР (в том числе в ходе визита председателя КНР Си Цзиньпиня в Ашхабад в сентябре 2013 года). Нельзя исключать и повышения Китаем закупочных цен на газ у Туркмении с целью максимальной переориентации интересов туркменского руководства на себя. Ну, и не трудно предположить работу китайских спецслужб по усилению конфликтности между ИРП и Индией вплоть до возобновления военных действий, в первую очередь в Кашмире, а также в регионе Гилгита и Хунзы. Для Китая принципиально важно как не допустить строительства ТАПИ, так и добиться условий для завершения строительства иранского газопровода «Мир», сохраняя за собой доминирование в импорте газа из Туркмении.
Ставшие регулярными приграничные конфликты в Центральной Азии — в Ферганской долине — уж вызвали сомнения в планах Китая по запуску строительства газопровода через Киргизию и Таджикистан, планировавшегося в оптимистическом варианте чуть ли не в уходящем 2014 году.
Проект «Линия D» должен был стать четвертым из маршрутов в системе центральноазиатского газопровода (CAGP) Китайской национальной нефтяной корпорации (CNPC) для транспортировки газовых ресурсов из Туркменистана. Ряд экспертов предполагает, что Китай, возможно, уже имеет большую пропускную способность трубопровода из Центральной Азии, чем нужно, учитывая темпы экспорта. В 2012 году система CAGP транспортировала 27 млрд. кубометров газа, в основном из Туркменистана.
С добавлением «Линии C», которая открылась в июне 2014 года, мощность составит 55 млрд. кубометров в год к концу 2015 года. «Линия D» может добавить еще 25 млрд. кубометров, что доведет общую мощность системы к 80 млрд. кубометров к 2020 году. При этом Туркменистан пообещал Китаю, что его экспорт достигнет 65 млрд. кубометров в год по рамочному соглашению 2012 года, с 10 млрд. кубометров ожидаемых из Узбекистана и 5 млрд. кубометров из Казахстана. В части, касаемой Туркменистана, многое зависит от разработки месторождения газа «Галкыныш», но его развитие замедлилось, и CNPC уже заявила, что она не ожидает более 1 млрд. кубометров из этого месторождения в 2014 г. [1].
Если для Китая отмена строительства «Линии D» будет означать лишь изменение тактики по диверсификации маршрутов, то для Киргизии и Таджикистана, находящихся в конфликтной зависимости от поставок газа из Узбекистана и рассчитывавших на поставки туркменского газа по китайскому газопроводу, это станет серьезным вызовом их и без того зыбкой энергетической безопасности. Впрочем, искать виноватых тут не приходится.
Безо всяких перспектив на быстрое решение, по прошествии 23 лет суверенитета и независимости остаются неделимитированными на границе между Киргизией и Узбекистаном, по разным оценкам, от 50 до 70 спорных участков, это около 300 из 1375 км границы. Между Киргизией и Таджикистаном не согласовано около 600 км с еще большим количеством спорных территорий. Естественно, все 23 года эти участки являются конфликтными — латентно, либо в открытой форме, доходящей в последние годы все чаще до прямых вооруженных столкновений с человеческими жертвами. Существует так же не решаемая проблема большого количества анклавов — киргизских на территории Узбекистана, таджикистанских и узбекистанских — на территории Киргизии.
Опыт новой и новейшей истории по урегулированию территориальных конфликтов свидетельствует: большинство решений по территориальным спорам подтверждали статус-кво. Устав ООН предусматривает мирное разрешение таких споров посредством региональных организаций и органов, эти механизмы в современном мире относятся больше к сфере дипломатической риторики, не будучи позитивно реализованы практически ни в одном из конфликтов. На европейском континенте роль регионального соглашения, регулирующего поддержание международного мира и безопасности, пока продолжает формально исполнять Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года. В этом документе был провозглашен принцип нерушимости границ государств-участников. Хотя документ не содержит прямого запрещения территориальных притязаний, все подписавшие его государства выражают намерение воздерживаться от них. К слову, Киргизия и Таджикистан, а также Узбекистан — участники ОБСЕ.
Часто на практике оказывается так, что территориальный спор является конфликтом с «нулевой суммой», т.е. в результате его разрешения одна из сторон теряет территорию, а другая ее приобретает. Но во многих случаях конфликт не имеет «нулевой суммы».
1. Население оспариваемой территории, руководствуясь принципом самоопределения наций, создает новый субъект международного права.
2. Достигается соглашение о совместном владении территорией. Вариантом такого случая является ситуация, когда государство-суверен не лишается данной территории, но предоставляет государству-претенденту различные льготы относительно деятельности на данной территории. Например, создание общей экономической зоны.
3. Исчезает сам предмет спора в результате переговоров по демаркации, часто — путем обмена адекватными спорными участками.
В случае с Ферганской долиной на протяжении всего постсоветского времени условий для реализации вариантов 2 и 3 не просматривается. А потому возникает высокая степень опасности внешнего проектирования варианта 1. Формальным базовым обоснованием для подобного будет служить, конечно же «косовский прецедент», о чем говорилось еще в феврале 2008 года: «Если Совет безопасности ООН не примет решения, аннулирующего декларацию приштинского парламента о провозглашении независимости Косова, то это придется учитывать не только при решении вопросов о признании непризнанных государств на пространстве бывшего СССР, но и в более чем 200 конфликтных зонах по всему миру» [2].
Современные геополитические проекты по созданию новых государств вовсе не подразумевают стремления авторов к собственно государственному строительству. Более важной задачей является возникающий при этом пролонгированный конфликт. Об этом может свидетельствовать история бывшей Югославии, об этом может свидетельствовать новейшая история Ливии, Ирака, Афганистана. Формирование в больших географических пространствах конфликтных зон различной интенсивности и с вариативностью последующего развития само по себе может являться, и является, целью, достижение которой решает более отдаленные задачи.
Баткенский регион Киргизии — один из наиболее сложных, он имеет выходы как на наиболее проблемную зону Таджикистана — это Тавильдара и весь Каратегинский регион, прямо связанный с афганским Дарвазом, и это находящийся в латентной, но тем не менее, существующей оппозиции к Душанбе, Согдийский регион, Худжанд. Таджикистанский анклав Ворух, находящийся внутри киргизской территории, давно уже лишь формально находится в составе Исфаринского района Согдийской области Таджикистана, реальным субъектом местной власти является ишан (духовный авторитет) Кабодиана. С Исфаринским районом Ворух объединен, в первую очередь, наличием огромной массы людей, находящихся под контролем исламистских группировок и способных в любой момент быть мобилизованными на участие в силовых конфликтных акциях».
Узбекистанские анклавы Сох и Шахимардан еще сложнее, их этнически таджикское население находится также под влиянием исламистов, в перманентном конфликте с окружающим киргизским населением, и заодно с собственными узбекистанскими властями. Сох расположен таким образом, что любой масштабный конфликт там сразу блокирует все пути, ведущие с территории Киргизии в Баткен, превращающийся, таким образом, в отдельную изолированную от и без того слабой бишкекской власти, территорию» [3].
Одной из важных предпосылок обеих (2005 и 2010 гг.) революций в Киргизии стала проблема делимитации границ с Китаем и с Казахстаном. В обоих случаях оппозиция обвинила действующую власть в продаже земель соседним государствам. В 1999 году Киргизия в соответствии с киргизско-китайским дополнительным соглашением о делимитации передала Китаю участок Узенги-Кууш. Это послужило одним из поводов т.н. тюльпановой революции в марте 2005 года. А во время переворота 2010 г. таким поводом стала ратификация Жогорку Кенешем [парламентом республики] предложенного правительством соглашения о киргизско-казахской границе, согласно которому часть земель вблизи реки Каркыра отошла Казахстану [4].
Межэтнические, водно-земельные, погранично-территориальные конфликты в Ферганской долине пока ни разу в новейшей истории не использовались радикальными религиозными группировками в своих целях: сложности социально-экономического характера, а также межэтническая напряженность, служат лишь условиями для мобилизационной работы партии «Хизб ут-Тахрир», движения «Таблиги Джамаат», ряда салафитских и такфиристских течений. При этом, в последние года два в рядах всех экстремистских и террористических группировок начался процесс, на первый взгляд странный. При всей интернациональности ислама, неприемлемости исламской религией этничности, боевые отряды, в своей идеологии апеллирующие к исламу, стали группировать именно по этническому, точнее — по страновому признаку: уйгурские, казахские, киргизские и т.д. Что может косвенно свидетельствовать и вероятности их последующего использования в странах происхождения. В пакистанском северном Вазиристане с весны 2014 года идет активное выдавливание группировок неафганского и не собственно пакистанского происхождения в направлении афганского Бадахшана. Среди них есть, например, боевой отряд под названием «Кыргызстан калканы» (Щит Кыргызстана»), объяснить организацию подобного в Пакистане и дислокацию в Афганистане трудно, кроме как предположив их трансфер на север…
Центральноазиатский регион — это фактически центр Евразии. Россия, Китай, Индия, Кавказ, весь Средний Восток, все сходится здесь. Естественно, что в той глобальной конкурентной борьбе, которая сейчас происходит в мире, и в которой управление хаосом — один из важных инструментов, в это борьбе такой регион обойти вниманием нельзя. В западноориентированной экспертной среде на протяжении последних лет утверждается мнение, что регион оказался на периферии мировых событий. Это намеренно лоббируемое и внедряемое в экспертную и политическую среду, в общественное мнение, утверждение, призванное на необходимое время отвлечь внимание от региона. Но рано или поздно, все, или практически все, сойдется здесь. Центральная Азия — это Ближний Восток замедленного действия… Даже, отвлекшись от глобальных геополитических проекций, нельзя не заметить, что в регионе есть все объективные для того предпосылки: на Каспии есть нефть и газ, во всем регионе стремительно растет потенциал террористических и экстремистских группировок, налицо и территориальные вопросы…
Информация