Приключения не бравого и не солдата
Приветствую вас, друзья. Предлагаю вашему вниманию вольное переложение начала прекрасной книги Я. Гашека «Приключения бравого солдата Швейка». Рассказ не несет большой смысловой нагрузки и написан просто для отдохновения. Идея обработать товарища Гашека принадлежит читателю сайта andrei332809. Именно он заставил меня перечитать это славное произведение и что-нибудь «начеркать».
Великой эпохе нужны великие люди. Но на свете существуют и непризнанные, скромные якобы герои, не завоевавшие себе славы Наполеона. История ничего не говорит о них. Но при внимательном анализе их слава затмила бы даже славу Александра Македонского.
В наше время вы можете встретить такого героя или на Крещатике, или в Раде, или в СБУ, но только не на фронте. Человек этот и сам не подозревает, каково его значение в истории новой великой эпохи. Он скромно идёт своей дорогой, ни к кому не пристаёт, и к нему не пристают, а ежели и пристают, то только журналисты с просьбой об интервью.
Если бы вы спросили, как его фамилия, он ответил бы просто и скромно: «Семенченко».
— Убили, значит, батальон-то ваш, — сказала Семенченко его служанка.
Несколько лет тому назад, после того как медицинская комиссия признала его идиотом, упомянутый Семенченко пытался пристроится в разные правительственные структуры незалежной, меняя имена и фамилии, но только после майдана его мечта сбылась. Кроме того, он страдал ревматизмом и дебилизмом и в настоящий момент растирал себе пятую точку спиртом.
— Какой батальон, пани Фарион? — спросил Семенченко, не переставая массировать зад. — Я знаю два батальона. Один батальон под наименованием «Донбасс» славно воюет якобы под моим началом на востоке, а второй находится здесь, в Киеве, для того, чтобы все видели, что потерь у нас нет.
— Нет, ваш батальон убили. Тот, что был под Иловайском…
— Иисус Мария! — вскричал Семенченко. — Вот те на! А что это с батальоном приключилось?
— Да его под Иловайском укокошили, сударь. Из «Градов» и артиллерии. Ехали они со своей техникой в колонне, да и стрелять пытались…
— Скажите на милость, пани Фарион, в колонне! А наверно, и не подумали, что колонные поездки могут плохо кончиться. Да ещё в Новороссии! Новороссия — она на востоке, пани Фарион… А подстроили это, видать, русские. Нечего нам было отнимать у них Украину… Вот какие дела, пани Фарион. Батальон, значит, приказал долго жить. Долго мучился?
— Тут же помер, сударь. Известно — с «Градами» и ополчением шутки плохи. Недавно у нас в районе границы одна бригада ВСУ пыталась забавлялся с тяжелой техникой и попала вся в окружение, да и полегла, да еще и других прихватила, которые пошли посмотреть, кто там стреляет по ополченцам.
— Из иной техники, пани Фарион, хоть лопни, не выстрелишь. Такой техники — пропасть. Но для батальона, наверно, купили что-нибудь этакое, особенное. И я готов биться об заклад, что у русских. А русские вообще не честные. Нынче честных людей мало, пани Фарион. Думается мне, что таких всего несколько: я, ну еще парочка. Э… Всадили-то по полной?
— Газеты пишут, что батальон был, как решето, сударь.
— Это делается чрезвычайно быстро, пани Фарион. Страшно быстро. Для такого дела я бы купил себе лук: на вид игрушка, а из него можно в два счёта перестрелять двадцать террористов, хоть тощих, хоть толстых. Впрочем, между нами говоря, пани Фарион, в толстого вернее попадёшь, чем в тощего. Ну, пошёл я в госпиталь. Мне же еще надо залечить боевые раны. Ключ оставьте у привратницы.
Великой эпохе нужны великие люди. Но на свете существуют и непризнанные, скромные якобы герои, не завоевавшие себе славы Наполеона. История ничего не говорит о них. Но при внимательном анализе их слава затмила бы даже славу Александра Македонского.
В наше время вы можете встретить такого героя или на Крещатике, или в Раде, или в СБУ, но только не на фронте. Человек этот и сам не подозревает, каково его значение в истории новой великой эпохи. Он скромно идёт своей дорогой, ни к кому не пристаёт, и к нему не пристают, а ежели и пристают, то только журналисты с просьбой об интервью.
Если бы вы спросили, как его фамилия, он ответил бы просто и скромно: «Семенченко».
— Убили, значит, батальон-то ваш, — сказала Семенченко его служанка.
Несколько лет тому назад, после того как медицинская комиссия признала его идиотом, упомянутый Семенченко пытался пристроится в разные правительственные структуры незалежной, меняя имена и фамилии, но только после майдана его мечта сбылась. Кроме того, он страдал ревматизмом и дебилизмом и в настоящий момент растирал себе пятую точку спиртом.
— Какой батальон, пани Фарион? — спросил Семенченко, не переставая массировать зад. — Я знаю два батальона. Один батальон под наименованием «Донбасс» славно воюет якобы под моим началом на востоке, а второй находится здесь, в Киеве, для того, чтобы все видели, что потерь у нас нет.
— Нет, ваш батальон убили. Тот, что был под Иловайском…
— Иисус Мария! — вскричал Семенченко. — Вот те на! А что это с батальоном приключилось?
— Да его под Иловайском укокошили, сударь. Из «Градов» и артиллерии. Ехали они со своей техникой в колонне, да и стрелять пытались…
— Скажите на милость, пани Фарион, в колонне! А наверно, и не подумали, что колонные поездки могут плохо кончиться. Да ещё в Новороссии! Новороссия — она на востоке, пани Фарион… А подстроили это, видать, русские. Нечего нам было отнимать у них Украину… Вот какие дела, пани Фарион. Батальон, значит, приказал долго жить. Долго мучился?
— Тут же помер, сударь. Известно — с «Градами» и ополчением шутки плохи. Недавно у нас в районе границы одна бригада ВСУ пыталась забавлялся с тяжелой техникой и попала вся в окружение, да и полегла, да еще и других прихватила, которые пошли посмотреть, кто там стреляет по ополченцам.
— Из иной техники, пани Фарион, хоть лопни, не выстрелишь. Такой техники — пропасть. Но для батальона, наверно, купили что-нибудь этакое, особенное. И я готов биться об заклад, что у русских. А русские вообще не честные. Нынче честных людей мало, пани Фарион. Думается мне, что таких всего несколько: я, ну еще парочка. Э… Всадили-то по полной?
— Газеты пишут, что батальон был, как решето, сударь.
— Это делается чрезвычайно быстро, пани Фарион. Страшно быстро. Для такого дела я бы купил себе лук: на вид игрушка, а из него можно в два счёта перестрелять двадцать террористов, хоть тощих, хоть толстых. Впрочем, между нами говоря, пани Фарион, в толстого вернее попадёшь, чем в тощего. Ну, пошёл я в госпиталь. Мне же еще надо залечить боевые раны. Ключ оставьте у привратницы.
Информация