Российский космос: славное прошлое, сложное настоящее, неясное будущее
На быстрый эффект от резкого роста финансовых вложений в отрасль рассчитывать не приходится
Проводимая в настоящее время крупная реструктуризация в российской ракетно-космической промышленности преследует цель решить массу накопившихся в ней проблем и противоречий. Побудителем серьезных изменений в отечественной космонавтике стала череда крупных аварий, регулярно происходящих в отрасли в последние годы и изрядно подпортивших ее имидж в глазах как высшего руководства страны, так и зарубежных партнеров и заказчиков.
Череда отставок руководителей Федерального космического агентства России (Роскосмоса) совершенно не повлияла на негативную тенденцию. Сомнительно, что новая попытка изменить ситуацию, предпринятая по инициативе правительства и с благословения президента, даст быстрые результаты. Причем существенная часть проблем, стоящих перед Роскосмосом, носит общемировой характер. Они свойственны сегодня и другим космическим державам.
Низкое качество и старики-инженеры
Наиболее наглядно проблемы отечественной ракетно-космической отрасли обозначили регулярно происходящие аварии ракет-носителей «Протон». Их отказы стали прямым следствием главной проблемы для сегодняшней российской высокотехнологичной промышленности – низкой культуры производства и слабого контроля качества. На предприятиях используется оборудование, давно не отвечающее современным технологиям и требованиям. Эта проблема хорошо известна и руководству России. Так, еще 12 апреля 2013 года в Благовещенске президент Владимир Путин на совещании, посвященном перспективам развития космонавтики в России, сказал: «Значительная часть оборудования ракетно-космической отрасли устарела, более 80 процентов используемой электронной компонентной базы производится за рубежом».
Именно в ненадлежащем контроле качества кроется и причина аварий «Протонов». По результатам одной из последних, произошедшей в июле 2013 года (запуск транслировался в прямом эфире по российскому телевидению), председатель аварийной комиссии, бывший замглавы Роскосмоса Александр Лопатин заявил, что «в Центре Хруничева (производитель ракеты. – Прим. авт.) была допущена неправильная установка датчиков в плоскости рысканья. Эти приборы прошли контроль без замечаний и были допущены на борт ракеты-носителя, однако установка некоторых из них непосредственно на ракету произошла неверно, они были перевернуты на 180 градусов».
Вывод комиссии был предсказуем: «Протон-М» эксплуатируется с апреля 2001 года. Если бы в конструкции носителя был недостаток, он бы уже давно проявился. За 13 лет производства этой модификации ракеты технология ее изготовления уже должна была бы быть отработана. Однако «Протон-М» демонстрирует низкую надежность: из 79 стартов ракеты лишь 70 были удачными. В четырех случаях произошел отказ самого носителя (5 сентября 2007 года, 5 декабря 2010 года, 2 июля 2013 года, 15 мая 2014 года). Пять раз задачи пуска не были выполнены из-за аварий разгонного блока «Бриз-М», выводившего полезную нагрузку на нерасчетную орбиту (28 февраля 2006 года, 14 марта 2008 года, 17 августа 2011 года, 6 августа 2012 года и 8 декабря 2012 года). Тем самым надежность носителя составляет всего 88,6 процента. Большинство из этих девяти аварий произошли не из-за недостатков в конструкции, а из-за ошибок при изготовлении элементов носителя и их сборке, не «пойманных» последующими испытаниями и проверками.
Стоит заметить, что одна из аварий «Протона», произошедшая 5 декабря 2010 года, стоила должности предыдущему руководителю Роскосмоса Анатолию Перминову. Выводы разбиравшейся в той аварии комиссии о недостаточном техническом контроле носителя перед стартом были поставлены в вину главе агентства и привели к отставке. За время нахождения на посту его преемника Владимира Поповкина с апреля 2011 по октябрь 2013-го (то есть всего за два с половиной года!) произошла целая череда аварий ракет-носителей: не выполнили свои задачи четыре «Протона» и два «Союза». Хотя Поповкин неоднократно требовал от предприятий отрасли повышения качества производства и улучшения контроля готовых изделий, он так и не смог изменить ситуацию, что и стало основной причиной его отставки.
Более радикальные меры в этой области предложил 18 июля 2013 года заместитель председателя правительства РФ Дмитрий Рогозин. В свойственной ему экстравагантной манере он отреагировал на выводы аварийной комиссии следующим постом в своем мини-блоге в Twitter: «Подозреваемых в грубейшем нарушении технологии сборки ракеты «Протон-М» проверят на полиграфе. В правительстве РФ ждут отчет Роскосмоса».
Корни проблемы с низким качеством и слабым контролем кроются в другой – кадровой проблеме: на космических предприятиях России острый недостаток квалифицированных инженеров и рабочих. Особенно остро эта проблема стоит у кооперации. Подготовка кадров, существовавшая в СССР, сильно деградировала. Технические вузы не пользуются популярностью у выпускников школ. Небольшая особенно в 1990–2000-х годах заработная плата привела к высокой текучести кадров. В результате получилась серьезная возрастная диспропорция: средний возраст 67 тысяч трудящихся на сегодня в космической сфере составляет 43 года. Однако выделяются два пика: около 40 процентов сотрудников имеют возраст 60 лет и больше, еще около 35 процентов – те, кому 30–35 и меньше.
В отрасли практически не осталось специалистов среднего возраста (35–45 лет), которые обладают высокой трудоспособностью, квалификацией и опытом. Кроме того, по сравнению с советским временем почти вдвое сократилось число специалистов с высшим образованием, в три раза – специалистов с научными степенями. «В космическую отрасль нужно активнее привлекать новые научные и инженерные кадры, прежде всего, разумеется, талантливую молодежь, – заявил президент Владимир Путин в 2013 году, – а для этого создавать необходимые условия для профессионального роста, обеспечивать достойную заработную плату, социальные условия, развивать систему научных грантов».
Бюджетный взлет и корпоративная фронда
Достойная зарплата и система грантов являются частью следующей проблемы российского космоса – финансовой. Правда, размер космического бюджета России сегодня уже не настолько критическая проблема. За десять лет он вырос почти в 18 раз: с 10 миллиардов рублей в 2003-м до 178,1 миллиарда рублей в текущем году (5,26 млрд долл.). Даже с учетом инфляции это колоссальный скачок. Рост продолжится и дальше – в 2015 году государство планирует потратить на космические программы 202 миллиарда рублей. По словам Владимира Путина, с 2013 по 2020 год на космическую деятельность в рамках соответствующих госпрограмм должно быть выделено порядка 1600 миллиардов рублей.
Для сравнения: до сих пор самый резкий рост космического бюджета наблюдался у Национального аэрокосмического агентства США (National Aeronautics and Space Administration – NASA) в первой половине 60-х годов при начале реализации программы Apollo для высадки астронавтов на Луну. За шесть лет бюджет агентства вырос в 68 (!) раз – с 488 миллионов долларов в 1958-м до 33,24 миллиарда долларов в 1964 году.
Если десять лет назад Россия уступала по расходам на космическую программу даже таким странам, как Канада, Индия и Израиль, то сегодня она вышла по этому параметру на третье место в мире. Лидирует более чем с трехкратным отрывом NASA: его бюджет в 2014 году составил 17,65 миллиарда долларов. Однако Россия практически сравнялась по расходам на космос с объединенной Европой: бюджет Европейского космического агентства (European Space Agency – ESA) в 2014 году оценивается в 4,10 миллиарда евро (5,62 млрд долл.). Правда, это сравнение справедливо без учета средств, расходуемых странами Старого Света на национальные космические программы помимо общеевропейской. Кроме того, нет достоверных сведений о космическом бюджете Китая, который вполне может занять третье или даже второе место в мире.
Надо отметить, что такой значительный рост космического бюджета России произошел не под какую-то конкретную первоочередную программу, как в случае NASA с высадкой астронавтов на Луну в 60-х годах. Скорее это было возвращение к уровню финансирования отрасли во времена СССР. Целями такого роста бюджета называются поддержание статуса России как одной из ведущих космических держав к 2020 году, укрепление этого статуса к 2030-му.
Действительно, на быстрый эффект от резкого роста финансовых вложений в космической отрасли рассчитывать не имеет смысла. Сроки реализации космических программ в мире – не менее пяти лет. С учетом же деградации за последние 20 лет российских конструкторских бюро, потерявших большинство своих специалистов, эти сроки еще более вырастут. Поэтому бессмысленно ожидать вместе со скачкообразным ростом бюджета такого же быстрого роста орбитальной группировки, расширения космических исследований, улучшения их качеств и надежности.
Собственно, руководство страны и не ожидало от Роскосмоса быстрого «космического чуда». Агентству ставилась задача грамотно тратить бюджет и провести реструктуризацию отрасли для повышения эффективности ее работы.
Распределение бюджетных средств на конкретные космические программы все еще отличается диспропорцией. «До недавнего времени на пилотируемые программы расходовалось от 40 до 58 процентов космического бюджета в ущерб другим направлениям, – констатировал Владимир Путин. – Как следствие мы отстали от мирового уровня в ряде областей, например по средствам дистанционного зондирования Земли, системам персональной спутниковой связи, регистрации и спасения объектов, терпящих бедствие, и так далее. Заметный отрыв от ведущих космических стран образовался у нас и в технологиях, обеспечивающих программы освоения так называемого глубокого космоса. Конечно, мы должны сохранить все, что накоплено в пилотируемой части, но необходимо подтянуть и другие направления».
Помимо «более чем 40 процентов» (а это не менее 70 млрд руб.) на пилотируемую космонавтику крупными тратами бюджета Роскосмоса в 2014 году являются расходы на поддержание группировки и развитие глобальной навигационной системы ГЛОНАСС (12,6% или 21,56 млрд руб.). Еще 12,2 процента (20,8 млрд руб.) направляются на развитие Плесецка и Байконура, строительство нового космодрома Восточный в Амурской области. Кроме того, по заявлениям руководства Роскосмоса, еще около 38 процентов бюджета выделяется на создание новых и производство существующих ракет-носителей (видимо, в эту статью руководитель агентства отнес и строительство стартовых комплексов для новых ракет). И лишь 9 процентов остается на все космические аппараты, кроме пилотируемых (по состоянию на 2013 год). Поэтому космическое агентство было вынуждено пересмотреть приоритеты.
Смена приоритетов стала причиной образования «космической фронды» – руководителей предприятий, являющихся основными получателями бюджетных средств, которых они должны теперь лишиться. Примером такой открытой оппозиции стало противостояние в 2011–2012 годах руководившего тогда Роскосмосом Владимира Поповкина и генерального директора ОАО «Российские космические системы» (РКС), главного конструктора космической навигационной системы ГЛОНАСС Юрия Урличича. В войне с Роскосмосом РКС использовали даже методы «черного пиара», распространяя о Поповкине дезинформацию, порочащую его честь и достоинство.
В марте 2012-го в Интернете появилось открытое письмо заместителя генерального директора РКС Ивана Голуба, в котором он призывал главу Роскосмоса уйти в отставку. В ответ Роскосмос развернул против РКС антикоррупционную кампанию, в результате которой Урличич был снят с должности главного конструктора ГЛОНАСС, а в декабре 2012 года – гендиректора РКС. Управление внутренних дел на Московском метрополитене возбудило уголовное дело против руководства РКС, подозреваемого в хищении 6,5 миллиарда рублей, выделенных на разработку системы ГЛОНАСС. В мае 2014-го бывшим заместителям Урличича в РКС Андрею Чимирису и Алексею Кузенкову были предъявлены обвинения в мошенничестве.
Однако наиболее непримиримой «космической фрондой» во все время существования космического агентства в России (оно было образовано в феврале 1992 года) всегда оставалась головная компания в области пилотируемых полетов – ракетно-космическая корпорация (РКК) «Энергия» им. С. П. Королева. С ней «войны» шли во времена первого главы агентства Юрия Коптева (1992–2004), которому противостоял президент «Энергии» Юрий Семенов (во главе РКК был в 1989–2005 годах). Это продолжалось при Анатолии Перминове (2004–2011), главным оппонентом которого был глава «Энергии» Николай Севастьянов (2005–2007). Ничего не изменилось и при Поповкине, и теперь, при нынешнем главе агентства Олеге Остапенко, которым противостоял уже Виталий Лопота (во главе «Энергии» с 2007 года). Методы противодействия здесь те же: в апреле 2014-го следственное управление Следственного комитета РФ по Центральному федеральному округу возбудило уголовное дело в отношении Лопоты, заподозрив его в превышении полномочий.
Космический извоз и «бесцельные» корабли
Получатель тех самых «40–58 процентов бюджета» РКК «Энергия», естественно, не желала лишиться государственного финансирования. Корпорация регулярно добивалась включения в федеральную космическую программу России все новых пилотируемых проектов. С 2000 года РКК настаивала на создании многоразового космического корабля «Клипер». Втянутое в этот проект космическое агентство настояло на пересмотре требований к кораблю, трансформировавшемуся в 2009 году в более универсальный пилотируемый транспортный корабль нового поколения (ПТК НП). В 2006-м РКК «Энергия» разработала концепцию развития российской пилотируемой космонавтики на 2006–2030 годы. Она предусматривала поэтапное создание промышленной транспортной космической системы, освоение околоземного пространства, Луны и полеты на Марс. Российский сегмент МКС предлагалось не сводить с орбиты вместе со всей станцией в 2020-м, а отстыковать и превратить в новую национальную, постоянно действующую орбитальную станцию.
“ Большинство аварий произошло из-за ошибок при изготовлении элементов носителя и их сборке, не «пойманных» последующими проверками ”
В апреле 2013 года Виталий Лопота обнародовал несколько иной сценарий развития пилотируемой космонавтики. Он предусматривал после затопления Международной космической станции (МКС) создание международной посещаемой платформы в точке Лагранжа (позиция, позволяющая космическому аппарату постоянно находиться в одном положении относительно Земли и Луны), а в долгосрочной перспективе – международные пилотируемые экспедиции к астероидам, на Луну, на орбиту и поверхность Марса. По мнению президента РКК, такая программа могла бы стать движущей силой для технологического подъема всего машиностроения России, как в 80-е годы стала программа «Энергия» – «Буран». Лопота призвал правительство России приступить также к разработке новой ракеты-носителя сверхтяжелого класса, способной выводить на орбиту 70 тонн полезной нагрузки. В корпорации уже разработано предложение по такой ракете.
Если оставить в стороне вопросы влияния космических программ на российское машиностроение в целом, а также космической конкуренции (которая по существу прекратилась еще в 1969-м после высадки американцев на Луну), достаточно сказать, что за 56 лет космической эры лишь телекоммуникационные спутниковые системы стали бизнесом, приносящим своим эксплуатантам прибыль. Постепенно на окупаемость выходят системы фотографирования Земли из космоса и навигации. Пилотируемая космонавтика сродни фундаментальной науке, которая не приносит сиюминутную прибыль. Единственным исключением в этой области для России стал «космический извоз»: доставка зарубежных астронавтов на МКС. Однако этот вид бизнеса не смог обеспечить даже работу одной РКК «Энергия», став лишь малым бонусом к госбюджетному финансированию.
Всего за полеты 55 зарубежных астронавтов на «Мир» и МКС по контрактам с NASA в период с 1994 по 2017 год Россия получила 3,21 миллиарда долларов. Кроме того, с 2000 по 2009-й на МКС слетали восемь профессиональных космонавтов и восемь космических туристов, за полет каждого из которых Россия получала 20–22 миллиона долларов, то есть в сумме около 330 миллионов долларов. Итого прибыль от пилотируемых полетов составила в течение 22 лет 3,54 миллиарда долларов – в полтора раза меньше нынешнего годового космического бюджета.
Использование же пилотируемых полетов в национальных интересах давно потеряло в России конкретные и ясные цели. В СССР с конца 60-х годов реализовывалась программа развития орбитальных станций, результатом которой стали станции «Салют» и «Мир». Следующий этап – проект «Мир-2», интегрированный в 1992–1993 годах в МКС. Однако без разносторонней научной программы, в которой были бы заинтересованы институты и другие исследовательские организации, смысл поддержания и развития российского сегмента МКС теряется. В настоящее время по российской программе на МКС проводятся в основном медико-биологические эксперименты, главная цель которых – отработка длительного полета на Марс. Новым направлением стал материаловедческий эксперимент «Плазменный кристалл» по получению уникальных сплавов, которые невозможно создать на Земле из-за гравитации. Однако большинство возможных исследований, которые можно было бы выполнить на орбитальной станции, уже проведено. Теперь российский экипаж в основном занят поддержанием исправной работы станции, обеспечивая тем самым проведение научной программы на американском сегменте.
Однако «Энергия» настаивает на продолжении программ орбитальных станций, для доставки экипажей на которые и снабжения грузами и разрабатывается в первую очередь ПТК НП. Планы пилотируемых полетов на Луну и тем более Марс никогда официально не утверждались ни Роскосмосом, ни тем более российским правительством. Тем самым новый корабль создается под старые, уже достигнутые цели. Если же вскоре после начала полетов ПТК НП (первый старт запланирован на 2017–2018 годы) МКС в полном составе будет сведена с орбиты (эта операция пока намечена на 2020-й), то и эта цель для нового корабля исчезает. Тем самым отпадает вообще потребность в этом проекте.
Существующие задачи, в том числе и по выполнению международных обязательств в рамках проекта МКС, вполне могут выполнять корабли семейства «Союз». Проводимая в настоящее время их модернизация позволит снизить вес служебных систем, тем самым увеличив размер доставляемого полезного груза, поднять мощность системы энергоснабжения, комфортность корабля для экипажа, повысить его надежность в целом. При внешней схожести с проектом самого первого «Союза» середины 60-х годов современный корабль не имеет с ним ничего общего по системам и возможностям. Габариты же и массы модернизированного «Союза» вполне отвечают требованиям, предъявляемым к пилотируемым транспортным средствам для околоземных полетов и снабжения орбитальных станций.
Прикладные цели и «новые старые» ракеты
Создание ПТК НП без четких и узаконенных для него в Федеральной космической программе целей приводит к тому, что Роскосмос регулярно затягивает работы по проекту, стремясь перераспределить средства на более прагматичные направления. Основным из них вполне обоснованно называется космическая связь. Среди первоочередных задач – покрытие связью Арктической зоны. Планируется также и наращивание возможностей систем связи и телевидения на геостационарной орбите. По оценкам агентства, необходимо увеличить число передатчиков на спутниках связи на порядок, до 2000 стволов, для чего нужна группировка из 44 космических аппаратов.
Важным приоритетом для Роскосмоса остается съемка Земли из космоса. Еще недавно в этих целях использовался лишь один космический аппарат «Ресурс ДК». Он обеспечивал потребность российских покупателей снимков Земли лишь на 10 процентов, остальные 90 процентов закупались за рубежом. В 2013 году были запущены два новых спутника такого назначения. К 2015-му Роскосмос планирует довести количество таких аппаратов до 16. При этом доля отечественных снимков на внутреннем рынке вырастет до 60 процентов, а к 2020 году – до 90 процентов.
Достаточно прагматично агентство подошло и к одной из основных своих задач – обеспечению гарантированного доступа России в космос. Роскосмос финансирует поддержание объектов наземной космической инфраструктуры на космодромах Плесецк и Байконур, откуда сегодня проводятся пуски ракет-носителей легкого класса «Рокот», среднего «Союз-2», тяжелого «Протон-М». Опять же, несмотря на внешнюю схожесть с ракетами прошлых десятилетий, это достаточно новые, экономичные и эффективные носители. Их двигатели, системы управления, аппаратура неоднократно прошли замену с момента первых полетов.
Сегодня в мире остро стоит проблема дешевого доступа в космос. Безусловно, дешевле использовать уже имеющиеся ракеты и их стартовые комплексы, не беря на себя риски и расходы на создание новых. Все типы российских носителей, использующихся для запусков отечественных аппаратов, пользуются хорошим спросом и за рубежом. Например, коммерческие пуски «Протона» принесли России около 5,7 миллиарда долларов (с 1996 года их было выполнено 83). Европа вообще пошла на беспрецедентный шаг, построив на своем космодроме во Французской Гвиане стартовый комплекс для самой новой версии ракеты «Союз-2» – «Союз-СТ». Оттуда уже выполнены пять коммерческих пусков.
Помимо модернизации старых ракет Роскосмос финансирует и создание нового семейства носителей «Ангара». По сути этот проект достался агентству от Министерства обороны России, которое еще в 1992 году объявило конкурс на создание ракеты-носителя тяжелого класса для своих нужд. В 1994-м победителем конкурса стал Космический центр им. М. В. Хруничева. В 1997 году при ликвидации военно-космических сил Министерство обороны отказалось от полного финансирования всех стадий проекта «Ангара», оставшись лишь заказчиком пусков ракет и софинансирующей стороной строительства стартового комплекса. Однако проект находился уже на достаточно продвинутой стадии. Поэтому гражданское космическое агентство взяло на себя бремя дальнейшего финансирования опытно-конструкторских работ. Его объем в рамках Федеральной космической программы составлял в 2000-х годах существенную часть бюджета Роскосмоса: в 2006–2014-м – 3,288 миллиарда рублей (около 100 млн долл. по нынешнему курсу). Из этой суммы 2,68 миллиарда рублей (81,5%) выделено за счет федерального бюджета и 0,608 миллиарда рублей (18,5%) – из средств, инвестируемых в космическую деятельность организациями-исполнителями.
Носители «Ангара» разрабатывались в середине 90-х годов, в период острого недостатка финансирования. Поэтому в их конструкции максимально использовались уже имевшиеся технологии. Двигатель для первой ступени РД-191 был сделан на основе двигателя РД-170 ракеты «Энергия», для второй ступени РД-0124 взят из проекта «Союз-2». Для создания большой номенклатуры ракет разной грузоподъемности под различные цели при ограниченном финансировании было решено сделать два типа универсальных ракетных модулей, из которых уже собирать носители разного типа – от легкого до тяжелого. Такой подход привел к не самым оптимальным параметрам ракет и ухудшению их летных характеристик по сравнению с другими носителями.
После двадцатилетнего периода создания 9 июля 2014 года состоялись первые летные испытания легкой версии «Ангары». Пуск тяжелой версии планируется до конца 2014-го. Звучащие от конкурентов Центра Хруничева (та же «Энергия», «ЦСКБ-Прогресс» и пр.) призывы отказаться от проекта и создать лучший вариант ракеты Роскосмос в расчет не берет: взяться сейчас за альтернативный проект значило бы потерять еще десятилетие и миллиарды рублей. Относительно же высокая стоимость ракет «Ангара» в первых пусках неизбежно будет снижаться.
Еще один достаточно затратный проект Роскосмоса – создание космодрома Восточный в Амурской области. Он рассматривается в качестве альтернативы Байконуру и частично Плесецку. Выбор места был во многом продиктован общегосударственной задачей развития Дальнего Востока, стимулирования предприятий этого региона. Очевидно, с учетом этой «надкосмической» задачи правительство РФ сознательно шло на удорожание строительства Восточного и рост стоимости его эксплуатации в будущем. На строительство объектов космодрома Восточный до 2016 года запланировано выделить около 164 миллиардов рублей. Первый космический пуск с помощью ракеты «Союз-2» должен состояться с Восточного в 2015-м. А к 2018 году на космодроме планируется построить стартовый комплекс для носителей «Ангара».
Агентство, холдинги, корпорация
Учитывая этот набор проблем и задач, перед ракетно-космической промышленностью России уже давно стояла необходимость реструктуризации отрасли для консолидации ее ресурсов и улучшения управляемости. Возможность существования «космической фронды» стала в том числе следствием и управленческой слабости космического агентства. Роскосмос не имел властных полномочий проводить свои прагматичные, хотя порой и непопулярные решения.
Эти вопросы регулярно поднимались еще с момента возникновения космического агентства. Но ни Юрию Коптеву, ни Анатолию Перминову, ни Владимиру Поповкину не хватило аппаратного веса для изменения ситуации: российская космическая отрасль оставалась набором из нескольких сотен самодостаточных фирм. В отсутствие достаточного государственного финансирования в 1990–2000-е годы эти фирмы часто конкурировали между собой, вторгаясь в чужие сферы работ, не гнушаясь демпинга. Кроме того, плохая реализация в эти годы целой серии космических проектов, неудавшихся полностью или частично, продемонстрировала, что практически все российские космические предприятия не обладают достаточным инженерным потенциалом для выполнения таких разработок на требуемом уровне сложности и надежности. Интеграция предприятий позволила бы решить и эту кадровую проблему, перераспределив между конструкторскими бюро работы по отдельным частям одного проекта.
Схемы реорганизации российской космической отрасли обсуждаются уже два десятилетия. В 90-е годы Юрий Коптев стремился воссоздать на базе космического агентства бывшее Министерство общего машиностроения, в ведении которого находились все ракетно-космические предприятия СССР. В конце 2006-го Анатолий Перминов огласил планы интеграции подведомственной ему промышленности в три-четыре крупных холдинга, но только к 2015 году. До этого срока планировалось создать 12–15 интегрированных структур из конструкторских бюро, серийных заводов и некоторых предприятий кооперации, работающих над одними проектами.
Владимир Поповкин предложил в 2011-м сформировать два крупных ракетно-космических холдинга на базе Центра Хруничева и корпорации «Энергия». Однако другие предприятия при поддержке ряда чиновников в правительстве по сути блокировали этот проект. Такая ситуация в целом аналогична проблемам, возникавшим при создании других интегрированных структур в российской оборонной промышленности – концерна ПВО «Алмаз-Антей», корпорации «Тактическое ракетное вооружение», Объединенной авиастроительной корпорации, Объединенной двигателестроительной корпорации, Объединенной судостроительной корпорации.
В 2012 году Роскосмос вышел с инициативой создания на базе агентства госкорпорации по аналогии с Росатомом и Ростехом. Госкорпорация «Роскосмос» должна была наделяться полномочиями разработки государственной политики в области космической деятельности, заключения госконтрактов, распределения бюджетного финансирования между предприятиями, лицензирования их деятельности. В распоряжение госкорпорации должны были быть переданы все госпакеты акций космических предприятий. Противоречие этого предложения заключалось в том, что при реорганизации Роскосмоса в госкорпорацию в правительстве РФ исчезал бы орган, отвечающий за реализацию космической деятельности от лица государства. Становилась также неопределенной ситуация с участием России в международных космических программах: соглашения по ним также заключает госорган в лице космического агентства.
Для решения задач реструктуризации и консолидации ракетно-космической отрасли, выработки оптимальной системы ее управления в августе 2012 года по поручению председателя правительства РФ была образована межведомственная рабочая группа под руководством вице-премьера Дмитрия Рогозина. Она в итоге отвергла проект создания госкорпорации. По итогам этой работы Рогозин отметил: «На современном этапе необходимо сохранение и усиление роли федерального органа исполнительной власти – Роскосмоса. И одновременная поэтапная консолидация и организация ракетно-космической промышленности в крупные холдинги в виде открытых акционерных обществ, акции которых на сто процентов принадлежат Российской Федерации». Тем самым все оставалось в том положении, в каком и было до того.
Лишь 9 октября 2013 года Владимир Путин утвердил план реформирования космической отрасли. На встрече с президентом РФ вице-премьер Дмитрий Рогозин заявил: «Для того чтобы отрасль была управляемой, необходимо избавить ее от параллелизма. Сегодня, к сожалению, у нас разные предприятия ракетно-космической промышленности сосредоточены в десяти (интегрированных) структурах и есть масса организаций, которые действуют вне их как самостоятельные. Каждый работает по собственному плану, каждый использует свою собственную элементную базу, то есть универсальных технических, технологических решений практически не просматривается».
Рогозин предложил разделить функции Роскосмоса, совмещавшего в своем лице и государственного заказчика, и исполнителя, и создать две структуры. Первая – собственно Роскосмос – сохранит за собой функции федерального органа власти, отвечающего за реализацию космической политики и формирование государственного заказа на разработку и производство ракетно-космической техники. Второй структурой стала Объединенная ракетно-космическая корпорация (ОРКК), которая будет отвечать за исполнение государственного заказа.
Уже 10 октября 2013 года Владимира Поповкина, настаивавшего на ином варианте реформы Роскосмоса, освободили от занимаемой должности. Руководителем Роскосмоса был назначен заместитель министра обороны по науке генерал-полковник Олег Остапенко, который с июня 2008 по ноябрь 2012-го был командующим Космическими войсками (в ноябре 2011 года они были преобразованы в Войска воздушно-космической обороны). Остапенко стал уже третьим бывшим командующим Космическими войсками, затем назначенным главой гражданского космического агентства, на протяжении десяти лет. Такая приверженность в назначении «космических» генералов на пост руководителя Роскосмоса не является исключительно российской традицией. Нынешний администратор NASA – генерал-майор морской пехоты США в отставке, бывший военный астронавт Чарльз Болден (Charles Bolden).
Главой ОРКК был назначен Игорь Комаров, в 2009–2013 годах занимавший пост директора АвтоВАЗа. 3 февраля 2014-го председатель правительства РФ Дмитрий Медведев подписал распоряжение по формированию ОРКК на базе НИИ космического приборостроения. 6 марта 2014 года ОРКК была зарегистрирована.
ОРКК – открытое акционерное общество со 100-процентным государственным участием. В дальнейшем в уставный капитал корпорации будут внесены находящиеся в федеральной собственности акции крупных предприятий и организаций ракетно-космической отрасли, а также девяти федеральных государственных унитарных предприятий (после их акционирования с последующей передачей акций). На проведение всех мероприятий, связанных с созданием корпорации, отводится два года. Официально корпорация декларирует своей целью «комплексное реформирование ракетно-космической отрасли, то есть способов и методов производства продукции».
Перспективы туманны
Космическая деятельность России уже давно требовала серьезной коррекции. От того, будет ли она проведена по объявленному плану и в полном объеме, зависит будущее всей отрасли.
Серьезный рост бюджета должен способствовать решению кадровых проблем: вновь ставшая финансово достаточной космонавтика, видимо, привлечет как молодые, так и уже опытные кадры. При условии технического перевооружения предприятий и повышения технологической дисциплины реально поднять уровень качества и надежности техники до приемлемого уровня.
Для ускорения этого процесса Роскосмос стремится участвовать в крупных международных программах. Тем самым требования к качеству и надежности сразу задаются на уровне мировых стандартов. Это уже упомянутые проекты МКС, пуски ракеты «Союз-2» из Гвианского космического центра, поставки двигателей для американских носителей (помимо НК-33 для Antares также поставляются двигатели РД-180 для семейства ракет Atlas V). В 2013 году между Роскосмосом и Европейским космическим агентством заключено соглашение о сотрудничестве в области исследования Марса и других тел Солнечной системы робототехническими средствами. Программа включает совместное изучение Марса (программа ExoMars, предусматривающая запуски двух автоматических станций в январе 2016 года и апреле 2018-го) и Меркурия (российская аппаратура на европейско-японской станции BepiColombo, запуск которой намечен на август 2015 года), а также, возможно, Луны (программа доставки грунта) и спутников Юпитера (посадка российского зонда на Ганимед). Благодаря соглашению Россия сможет вернуться к исследованиям других тел Солнечной системы после бесславно закончившегося сразу после запуска в ноябре 2011 года проекта «Фобос-грунт».
Назрела также необходимость разработки новой Федеральной космической программы России. Она должна отвечать возросшему уровню финансирования и стать более прагматичной, чем существующая. Тем самым должна быть выправлена диспропорция между пилотируемой космонавтикой и прикладными проектами, в которых действительно заинтересованы российские потребители (связь, навигация, съемка Земли). В конце концов имеющая космический бюджет даже больше, чем Россия, Европа не имеет вообще своей независимой пилотируемой программы, довольствуясь участием в основном в американских проектах. При этом ESA не чувствует себя ущемленным и ущербным.
Однако основным залогом для успеха космической политики России в ближайшем будущем должно стать изменение в управлении самой отраслью, отход от советских принципов, успешно работавших при плановой, жестко регламентированной экономике, но недейственных в условиях свободного рынка.
Кто теперь будет проводить эти изменения, до конца пока не ясно, поскольку процесс реструктуризации отрасли только начинается. Очевидно, что руководитель Роскосмоса Олег Остапенко должен организовать процесс выработки новой государственной политики в области космонавтики. На долю Игоря Комарова выпадает изменение ситуации с качеством производства существующей техники и организации работ по перспективным направлениям. Только решительные шаги Остапенко и Комарова, направленные на изменение ситуации в отрасли, и их положительные результаты будут восприняты государственным руководством как подтверждение правильности выбранного курса реформирования ракетно-космической промышленности России.
Проводимая в настоящее время крупная реструктуризация в российской ракетно-космической промышленности преследует цель решить массу накопившихся в ней проблем и противоречий. Побудителем серьезных изменений в отечественной космонавтике стала череда крупных аварий, регулярно происходящих в отрасли в последние годы и изрядно подпортивших ее имидж в глазах как высшего руководства страны, так и зарубежных партнеров и заказчиков.
Череда отставок руководителей Федерального космического агентства России (Роскосмоса) совершенно не повлияла на негативную тенденцию. Сомнительно, что новая попытка изменить ситуацию, предпринятая по инициативе правительства и с благословения президента, даст быстрые результаты. Причем существенная часть проблем, стоящих перед Роскосмосом, носит общемировой характер. Они свойственны сегодня и другим космическим державам.
Низкое качество и старики-инженеры
Наиболее наглядно проблемы отечественной ракетно-космической отрасли обозначили регулярно происходящие аварии ракет-носителей «Протон». Их отказы стали прямым следствием главной проблемы для сегодняшней российской высокотехнологичной промышленности – низкой культуры производства и слабого контроля качества. На предприятиях используется оборудование, давно не отвечающее современным технологиям и требованиям. Эта проблема хорошо известна и руководству России. Так, еще 12 апреля 2013 года в Благовещенске президент Владимир Путин на совещании, посвященном перспективам развития космонавтики в России, сказал: «Значительная часть оборудования ракетно-космической отрасли устарела, более 80 процентов используемой электронной компонентной базы производится за рубежом».
Именно в ненадлежащем контроле качества кроется и причина аварий «Протонов». По результатам одной из последних, произошедшей в июле 2013 года (запуск транслировался в прямом эфире по российскому телевидению), председатель аварийной комиссии, бывший замглавы Роскосмоса Александр Лопатин заявил, что «в Центре Хруничева (производитель ракеты. – Прим. авт.) была допущена неправильная установка датчиков в плоскости рысканья. Эти приборы прошли контроль без замечаний и были допущены на борт ракеты-носителя, однако установка некоторых из них непосредственно на ракету произошла неверно, они были перевернуты на 180 градусов».
Вывод комиссии был предсказуем: «Протон-М» эксплуатируется с апреля 2001 года. Если бы в конструкции носителя был недостаток, он бы уже давно проявился. За 13 лет производства этой модификации ракеты технология ее изготовления уже должна была бы быть отработана. Однако «Протон-М» демонстрирует низкую надежность: из 79 стартов ракеты лишь 70 были удачными. В четырех случаях произошел отказ самого носителя (5 сентября 2007 года, 5 декабря 2010 года, 2 июля 2013 года, 15 мая 2014 года). Пять раз задачи пуска не были выполнены из-за аварий разгонного блока «Бриз-М», выводившего полезную нагрузку на нерасчетную орбиту (28 февраля 2006 года, 14 марта 2008 года, 17 августа 2011 года, 6 августа 2012 года и 8 декабря 2012 года). Тем самым надежность носителя составляет всего 88,6 процента. Большинство из этих девяти аварий произошли не из-за недостатков в конструкции, а из-за ошибок при изготовлении элементов носителя и их сборке, не «пойманных» последующими испытаниями и проверками.
Стоит заметить, что одна из аварий «Протона», произошедшая 5 декабря 2010 года, стоила должности предыдущему руководителю Роскосмоса Анатолию Перминову. Выводы разбиравшейся в той аварии комиссии о недостаточном техническом контроле носителя перед стартом были поставлены в вину главе агентства и привели к отставке. За время нахождения на посту его преемника Владимира Поповкина с апреля 2011 по октябрь 2013-го (то есть всего за два с половиной года!) произошла целая череда аварий ракет-носителей: не выполнили свои задачи четыре «Протона» и два «Союза». Хотя Поповкин неоднократно требовал от предприятий отрасли повышения качества производства и улучшения контроля готовых изделий, он так и не смог изменить ситуацию, что и стало основной причиной его отставки.
Более радикальные меры в этой области предложил 18 июля 2013 года заместитель председателя правительства РФ Дмитрий Рогозин. В свойственной ему экстравагантной манере он отреагировал на выводы аварийной комиссии следующим постом в своем мини-блоге в Twitter: «Подозреваемых в грубейшем нарушении технологии сборки ракеты «Протон-М» проверят на полиграфе. В правительстве РФ ждут отчет Роскосмоса».
Корни проблемы с низким качеством и слабым контролем кроются в другой – кадровой проблеме: на космических предприятиях России острый недостаток квалифицированных инженеров и рабочих. Особенно остро эта проблема стоит у кооперации. Подготовка кадров, существовавшая в СССР, сильно деградировала. Технические вузы не пользуются популярностью у выпускников школ. Небольшая особенно в 1990–2000-х годах заработная плата привела к высокой текучести кадров. В результате получилась серьезная возрастная диспропорция: средний возраст 67 тысяч трудящихся на сегодня в космической сфере составляет 43 года. Однако выделяются два пика: около 40 процентов сотрудников имеют возраст 60 лет и больше, еще около 35 процентов – те, кому 30–35 и меньше.
В отрасли практически не осталось специалистов среднего возраста (35–45 лет), которые обладают высокой трудоспособностью, квалификацией и опытом. Кроме того, по сравнению с советским временем почти вдвое сократилось число специалистов с высшим образованием, в три раза – специалистов с научными степенями. «В космическую отрасль нужно активнее привлекать новые научные и инженерные кадры, прежде всего, разумеется, талантливую молодежь, – заявил президент Владимир Путин в 2013 году, – а для этого создавать необходимые условия для профессионального роста, обеспечивать достойную заработную плату, социальные условия, развивать систему научных грантов».
Бюджетный взлет и корпоративная фронда
Достойная зарплата и система грантов являются частью следующей проблемы российского космоса – финансовой. Правда, размер космического бюджета России сегодня уже не настолько критическая проблема. За десять лет он вырос почти в 18 раз: с 10 миллиардов рублей в 2003-м до 178,1 миллиарда рублей в текущем году (5,26 млрд долл.). Даже с учетом инфляции это колоссальный скачок. Рост продолжится и дальше – в 2015 году государство планирует потратить на космические программы 202 миллиарда рублей. По словам Владимира Путина, с 2013 по 2020 год на космическую деятельность в рамках соответствующих госпрограмм должно быть выделено порядка 1600 миллиардов рублей.
Для сравнения: до сих пор самый резкий рост космического бюджета наблюдался у Национального аэрокосмического агентства США (National Aeronautics and Space Administration – NASA) в первой половине 60-х годов при начале реализации программы Apollo для высадки астронавтов на Луну. За шесть лет бюджет агентства вырос в 68 (!) раз – с 488 миллионов долларов в 1958-м до 33,24 миллиарда долларов в 1964 году.
Если десять лет назад Россия уступала по расходам на космическую программу даже таким странам, как Канада, Индия и Израиль, то сегодня она вышла по этому параметру на третье место в мире. Лидирует более чем с трехкратным отрывом NASA: его бюджет в 2014 году составил 17,65 миллиарда долларов. Однако Россия практически сравнялась по расходам на космос с объединенной Европой: бюджет Европейского космического агентства (European Space Agency – ESA) в 2014 году оценивается в 4,10 миллиарда евро (5,62 млрд долл.). Правда, это сравнение справедливо без учета средств, расходуемых странами Старого Света на национальные космические программы помимо общеевропейской. Кроме того, нет достоверных сведений о космическом бюджете Китая, который вполне может занять третье или даже второе место в мире.
Надо отметить, что такой значительный рост космического бюджета России произошел не под какую-то конкретную первоочередную программу, как в случае NASA с высадкой астронавтов на Луну в 60-х годах. Скорее это было возвращение к уровню финансирования отрасли во времена СССР. Целями такого роста бюджета называются поддержание статуса России как одной из ведущих космических держав к 2020 году, укрепление этого статуса к 2030-му.
Действительно, на быстрый эффект от резкого роста финансовых вложений в космической отрасли рассчитывать не имеет смысла. Сроки реализации космических программ в мире – не менее пяти лет. С учетом же деградации за последние 20 лет российских конструкторских бюро, потерявших большинство своих специалистов, эти сроки еще более вырастут. Поэтому бессмысленно ожидать вместе со скачкообразным ростом бюджета такого же быстрого роста орбитальной группировки, расширения космических исследований, улучшения их качеств и надежности.
Собственно, руководство страны и не ожидало от Роскосмоса быстрого «космического чуда». Агентству ставилась задача грамотно тратить бюджет и провести реструктуризацию отрасли для повышения эффективности ее работы.
Распределение бюджетных средств на конкретные космические программы все еще отличается диспропорцией. «До недавнего времени на пилотируемые программы расходовалось от 40 до 58 процентов космического бюджета в ущерб другим направлениям, – констатировал Владимир Путин. – Как следствие мы отстали от мирового уровня в ряде областей, например по средствам дистанционного зондирования Земли, системам персональной спутниковой связи, регистрации и спасения объектов, терпящих бедствие, и так далее. Заметный отрыв от ведущих космических стран образовался у нас и в технологиях, обеспечивающих программы освоения так называемого глубокого космоса. Конечно, мы должны сохранить все, что накоплено в пилотируемой части, но необходимо подтянуть и другие направления».
Помимо «более чем 40 процентов» (а это не менее 70 млрд руб.) на пилотируемую космонавтику крупными тратами бюджета Роскосмоса в 2014 году являются расходы на поддержание группировки и развитие глобальной навигационной системы ГЛОНАСС (12,6% или 21,56 млрд руб.). Еще 12,2 процента (20,8 млрд руб.) направляются на развитие Плесецка и Байконура, строительство нового космодрома Восточный в Амурской области. Кроме того, по заявлениям руководства Роскосмоса, еще около 38 процентов бюджета выделяется на создание новых и производство существующих ракет-носителей (видимо, в эту статью руководитель агентства отнес и строительство стартовых комплексов для новых ракет). И лишь 9 процентов остается на все космические аппараты, кроме пилотируемых (по состоянию на 2013 год). Поэтому космическое агентство было вынуждено пересмотреть приоритеты.
Смена приоритетов стала причиной образования «космической фронды» – руководителей предприятий, являющихся основными получателями бюджетных средств, которых они должны теперь лишиться. Примером такой открытой оппозиции стало противостояние в 2011–2012 годах руководившего тогда Роскосмосом Владимира Поповкина и генерального директора ОАО «Российские космические системы» (РКС), главного конструктора космической навигационной системы ГЛОНАСС Юрия Урличича. В войне с Роскосмосом РКС использовали даже методы «черного пиара», распространяя о Поповкине дезинформацию, порочащую его честь и достоинство.
В марте 2012-го в Интернете появилось открытое письмо заместителя генерального директора РКС Ивана Голуба, в котором он призывал главу Роскосмоса уйти в отставку. В ответ Роскосмос развернул против РКС антикоррупционную кампанию, в результате которой Урличич был снят с должности главного конструктора ГЛОНАСС, а в декабре 2012 года – гендиректора РКС. Управление внутренних дел на Московском метрополитене возбудило уголовное дело против руководства РКС, подозреваемого в хищении 6,5 миллиарда рублей, выделенных на разработку системы ГЛОНАСС. В мае 2014-го бывшим заместителям Урличича в РКС Андрею Чимирису и Алексею Кузенкову были предъявлены обвинения в мошенничестве.
Однако наиболее непримиримой «космической фрондой» во все время существования космического агентства в России (оно было образовано в феврале 1992 года) всегда оставалась головная компания в области пилотируемых полетов – ракетно-космическая корпорация (РКК) «Энергия» им. С. П. Королева. С ней «войны» шли во времена первого главы агентства Юрия Коптева (1992–2004), которому противостоял президент «Энергии» Юрий Семенов (во главе РКК был в 1989–2005 годах). Это продолжалось при Анатолии Перминове (2004–2011), главным оппонентом которого был глава «Энергии» Николай Севастьянов (2005–2007). Ничего не изменилось и при Поповкине, и теперь, при нынешнем главе агентства Олеге Остапенко, которым противостоял уже Виталий Лопота (во главе «Энергии» с 2007 года). Методы противодействия здесь те же: в апреле 2014-го следственное управление Следственного комитета РФ по Центральному федеральному округу возбудило уголовное дело в отношении Лопоты, заподозрив его в превышении полномочий.
Космический извоз и «бесцельные» корабли
Получатель тех самых «40–58 процентов бюджета» РКК «Энергия», естественно, не желала лишиться государственного финансирования. Корпорация регулярно добивалась включения в федеральную космическую программу России все новых пилотируемых проектов. С 2000 года РКК настаивала на создании многоразового космического корабля «Клипер». Втянутое в этот проект космическое агентство настояло на пересмотре требований к кораблю, трансформировавшемуся в 2009 году в более универсальный пилотируемый транспортный корабль нового поколения (ПТК НП). В 2006-м РКК «Энергия» разработала концепцию развития российской пилотируемой космонавтики на 2006–2030 годы. Она предусматривала поэтапное создание промышленной транспортной космической системы, освоение околоземного пространства, Луны и полеты на Марс. Российский сегмент МКС предлагалось не сводить с орбиты вместе со всей станцией в 2020-м, а отстыковать и превратить в новую национальную, постоянно действующую орбитальную станцию.
“ Большинство аварий произошло из-за ошибок при изготовлении элементов носителя и их сборке, не «пойманных» последующими проверками ”
В апреле 2013 года Виталий Лопота обнародовал несколько иной сценарий развития пилотируемой космонавтики. Он предусматривал после затопления Международной космической станции (МКС) создание международной посещаемой платформы в точке Лагранжа (позиция, позволяющая космическому аппарату постоянно находиться в одном положении относительно Земли и Луны), а в долгосрочной перспективе – международные пилотируемые экспедиции к астероидам, на Луну, на орбиту и поверхность Марса. По мнению президента РКК, такая программа могла бы стать движущей силой для технологического подъема всего машиностроения России, как в 80-е годы стала программа «Энергия» – «Буран». Лопота призвал правительство России приступить также к разработке новой ракеты-носителя сверхтяжелого класса, способной выводить на орбиту 70 тонн полезной нагрузки. В корпорации уже разработано предложение по такой ракете.
Если оставить в стороне вопросы влияния космических программ на российское машиностроение в целом, а также космической конкуренции (которая по существу прекратилась еще в 1969-м после высадки американцев на Луну), достаточно сказать, что за 56 лет космической эры лишь телекоммуникационные спутниковые системы стали бизнесом, приносящим своим эксплуатантам прибыль. Постепенно на окупаемость выходят системы фотографирования Земли из космоса и навигации. Пилотируемая космонавтика сродни фундаментальной науке, которая не приносит сиюминутную прибыль. Единственным исключением в этой области для России стал «космический извоз»: доставка зарубежных астронавтов на МКС. Однако этот вид бизнеса не смог обеспечить даже работу одной РКК «Энергия», став лишь малым бонусом к госбюджетному финансированию.
Всего за полеты 55 зарубежных астронавтов на «Мир» и МКС по контрактам с NASA в период с 1994 по 2017 год Россия получила 3,21 миллиарда долларов. Кроме того, с 2000 по 2009-й на МКС слетали восемь профессиональных космонавтов и восемь космических туристов, за полет каждого из которых Россия получала 20–22 миллиона долларов, то есть в сумме около 330 миллионов долларов. Итого прибыль от пилотируемых полетов составила в течение 22 лет 3,54 миллиарда долларов – в полтора раза меньше нынешнего годового космического бюджета.
Использование же пилотируемых полетов в национальных интересах давно потеряло в России конкретные и ясные цели. В СССР с конца 60-х годов реализовывалась программа развития орбитальных станций, результатом которой стали станции «Салют» и «Мир». Следующий этап – проект «Мир-2», интегрированный в 1992–1993 годах в МКС. Однако без разносторонней научной программы, в которой были бы заинтересованы институты и другие исследовательские организации, смысл поддержания и развития российского сегмента МКС теряется. В настоящее время по российской программе на МКС проводятся в основном медико-биологические эксперименты, главная цель которых – отработка длительного полета на Марс. Новым направлением стал материаловедческий эксперимент «Плазменный кристалл» по получению уникальных сплавов, которые невозможно создать на Земле из-за гравитации. Однако большинство возможных исследований, которые можно было бы выполнить на орбитальной станции, уже проведено. Теперь российский экипаж в основном занят поддержанием исправной работы станции, обеспечивая тем самым проведение научной программы на американском сегменте.
Однако «Энергия» настаивает на продолжении программ орбитальных станций, для доставки экипажей на которые и снабжения грузами и разрабатывается в первую очередь ПТК НП. Планы пилотируемых полетов на Луну и тем более Марс никогда официально не утверждались ни Роскосмосом, ни тем более российским правительством. Тем самым новый корабль создается под старые, уже достигнутые цели. Если же вскоре после начала полетов ПТК НП (первый старт запланирован на 2017–2018 годы) МКС в полном составе будет сведена с орбиты (эта операция пока намечена на 2020-й), то и эта цель для нового корабля исчезает. Тем самым отпадает вообще потребность в этом проекте.
Существующие задачи, в том числе и по выполнению международных обязательств в рамках проекта МКС, вполне могут выполнять корабли семейства «Союз». Проводимая в настоящее время их модернизация позволит снизить вес служебных систем, тем самым увеличив размер доставляемого полезного груза, поднять мощность системы энергоснабжения, комфортность корабля для экипажа, повысить его надежность в целом. При внешней схожести с проектом самого первого «Союза» середины 60-х годов современный корабль не имеет с ним ничего общего по системам и возможностям. Габариты же и массы модернизированного «Союза» вполне отвечают требованиям, предъявляемым к пилотируемым транспортным средствам для околоземных полетов и снабжения орбитальных станций.
Прикладные цели и «новые старые» ракеты
Создание ПТК НП без четких и узаконенных для него в Федеральной космической программе целей приводит к тому, что Роскосмос регулярно затягивает работы по проекту, стремясь перераспределить средства на более прагматичные направления. Основным из них вполне обоснованно называется космическая связь. Среди первоочередных задач – покрытие связью Арктической зоны. Планируется также и наращивание возможностей систем связи и телевидения на геостационарной орбите. По оценкам агентства, необходимо увеличить число передатчиков на спутниках связи на порядок, до 2000 стволов, для чего нужна группировка из 44 космических аппаратов.
Важным приоритетом для Роскосмоса остается съемка Земли из космоса. Еще недавно в этих целях использовался лишь один космический аппарат «Ресурс ДК». Он обеспечивал потребность российских покупателей снимков Земли лишь на 10 процентов, остальные 90 процентов закупались за рубежом. В 2013 году были запущены два новых спутника такого назначения. К 2015-му Роскосмос планирует довести количество таких аппаратов до 16. При этом доля отечественных снимков на внутреннем рынке вырастет до 60 процентов, а к 2020 году – до 90 процентов.
Достаточно прагматично агентство подошло и к одной из основных своих задач – обеспечению гарантированного доступа России в космос. Роскосмос финансирует поддержание объектов наземной космической инфраструктуры на космодромах Плесецк и Байконур, откуда сегодня проводятся пуски ракет-носителей легкого класса «Рокот», среднего «Союз-2», тяжелого «Протон-М». Опять же, несмотря на внешнюю схожесть с ракетами прошлых десятилетий, это достаточно новые, экономичные и эффективные носители. Их двигатели, системы управления, аппаратура неоднократно прошли замену с момента первых полетов.
Сегодня в мире остро стоит проблема дешевого доступа в космос. Безусловно, дешевле использовать уже имеющиеся ракеты и их стартовые комплексы, не беря на себя риски и расходы на создание новых. Все типы российских носителей, использующихся для запусков отечественных аппаратов, пользуются хорошим спросом и за рубежом. Например, коммерческие пуски «Протона» принесли России около 5,7 миллиарда долларов (с 1996 года их было выполнено 83). Европа вообще пошла на беспрецедентный шаг, построив на своем космодроме во Французской Гвиане стартовый комплекс для самой новой версии ракеты «Союз-2» – «Союз-СТ». Оттуда уже выполнены пять коммерческих пусков.
Помимо модернизации старых ракет Роскосмос финансирует и создание нового семейства носителей «Ангара». По сути этот проект достался агентству от Министерства обороны России, которое еще в 1992 году объявило конкурс на создание ракеты-носителя тяжелого класса для своих нужд. В 1994-м победителем конкурса стал Космический центр им. М. В. Хруничева. В 1997 году при ликвидации военно-космических сил Министерство обороны отказалось от полного финансирования всех стадий проекта «Ангара», оставшись лишь заказчиком пусков ракет и софинансирующей стороной строительства стартового комплекса. Однако проект находился уже на достаточно продвинутой стадии. Поэтому гражданское космическое агентство взяло на себя бремя дальнейшего финансирования опытно-конструкторских работ. Его объем в рамках Федеральной космической программы составлял в 2000-х годах существенную часть бюджета Роскосмоса: в 2006–2014-м – 3,288 миллиарда рублей (около 100 млн долл. по нынешнему курсу). Из этой суммы 2,68 миллиарда рублей (81,5%) выделено за счет федерального бюджета и 0,608 миллиарда рублей (18,5%) – из средств, инвестируемых в космическую деятельность организациями-исполнителями.
Носители «Ангара» разрабатывались в середине 90-х годов, в период острого недостатка финансирования. Поэтому в их конструкции максимально использовались уже имевшиеся технологии. Двигатель для первой ступени РД-191 был сделан на основе двигателя РД-170 ракеты «Энергия», для второй ступени РД-0124 взят из проекта «Союз-2». Для создания большой номенклатуры ракет разной грузоподъемности под различные цели при ограниченном финансировании было решено сделать два типа универсальных ракетных модулей, из которых уже собирать носители разного типа – от легкого до тяжелого. Такой подход привел к не самым оптимальным параметрам ракет и ухудшению их летных характеристик по сравнению с другими носителями.
После двадцатилетнего периода создания 9 июля 2014 года состоялись первые летные испытания легкой версии «Ангары». Пуск тяжелой версии планируется до конца 2014-го. Звучащие от конкурентов Центра Хруничева (та же «Энергия», «ЦСКБ-Прогресс» и пр.) призывы отказаться от проекта и создать лучший вариант ракеты Роскосмос в расчет не берет: взяться сейчас за альтернативный проект значило бы потерять еще десятилетие и миллиарды рублей. Относительно же высокая стоимость ракет «Ангара» в первых пусках неизбежно будет снижаться.
Еще один достаточно затратный проект Роскосмоса – создание космодрома Восточный в Амурской области. Он рассматривается в качестве альтернативы Байконуру и частично Плесецку. Выбор места был во многом продиктован общегосударственной задачей развития Дальнего Востока, стимулирования предприятий этого региона. Очевидно, с учетом этой «надкосмической» задачи правительство РФ сознательно шло на удорожание строительства Восточного и рост стоимости его эксплуатации в будущем. На строительство объектов космодрома Восточный до 2016 года запланировано выделить около 164 миллиардов рублей. Первый космический пуск с помощью ракеты «Союз-2» должен состояться с Восточного в 2015-м. А к 2018 году на космодроме планируется построить стартовый комплекс для носителей «Ангара».
Агентство, холдинги, корпорация
Учитывая этот набор проблем и задач, перед ракетно-космической промышленностью России уже давно стояла необходимость реструктуризации отрасли для консолидации ее ресурсов и улучшения управляемости. Возможность существования «космической фронды» стала в том числе следствием и управленческой слабости космического агентства. Роскосмос не имел властных полномочий проводить свои прагматичные, хотя порой и непопулярные решения.
Эти вопросы регулярно поднимались еще с момента возникновения космического агентства. Но ни Юрию Коптеву, ни Анатолию Перминову, ни Владимиру Поповкину не хватило аппаратного веса для изменения ситуации: российская космическая отрасль оставалась набором из нескольких сотен самодостаточных фирм. В отсутствие достаточного государственного финансирования в 1990–2000-е годы эти фирмы часто конкурировали между собой, вторгаясь в чужие сферы работ, не гнушаясь демпинга. Кроме того, плохая реализация в эти годы целой серии космических проектов, неудавшихся полностью или частично, продемонстрировала, что практически все российские космические предприятия не обладают достаточным инженерным потенциалом для выполнения таких разработок на требуемом уровне сложности и надежности. Интеграция предприятий позволила бы решить и эту кадровую проблему, перераспределив между конструкторскими бюро работы по отдельным частям одного проекта.
Схемы реорганизации российской космической отрасли обсуждаются уже два десятилетия. В 90-е годы Юрий Коптев стремился воссоздать на базе космического агентства бывшее Министерство общего машиностроения, в ведении которого находились все ракетно-космические предприятия СССР. В конце 2006-го Анатолий Перминов огласил планы интеграции подведомственной ему промышленности в три-четыре крупных холдинга, но только к 2015 году. До этого срока планировалось создать 12–15 интегрированных структур из конструкторских бюро, серийных заводов и некоторых предприятий кооперации, работающих над одними проектами.
Владимир Поповкин предложил в 2011-м сформировать два крупных ракетно-космических холдинга на базе Центра Хруничева и корпорации «Энергия». Однако другие предприятия при поддержке ряда чиновников в правительстве по сути блокировали этот проект. Такая ситуация в целом аналогична проблемам, возникавшим при создании других интегрированных структур в российской оборонной промышленности – концерна ПВО «Алмаз-Антей», корпорации «Тактическое ракетное вооружение», Объединенной авиастроительной корпорации, Объединенной двигателестроительной корпорации, Объединенной судостроительной корпорации.
В 2012 году Роскосмос вышел с инициативой создания на базе агентства госкорпорации по аналогии с Росатомом и Ростехом. Госкорпорация «Роскосмос» должна была наделяться полномочиями разработки государственной политики в области космической деятельности, заключения госконтрактов, распределения бюджетного финансирования между предприятиями, лицензирования их деятельности. В распоряжение госкорпорации должны были быть переданы все госпакеты акций космических предприятий. Противоречие этого предложения заключалось в том, что при реорганизации Роскосмоса в госкорпорацию в правительстве РФ исчезал бы орган, отвечающий за реализацию космической деятельности от лица государства. Становилась также неопределенной ситуация с участием России в международных космических программах: соглашения по ним также заключает госорган в лице космического агентства.
Для решения задач реструктуризации и консолидации ракетно-космической отрасли, выработки оптимальной системы ее управления в августе 2012 года по поручению председателя правительства РФ была образована межведомственная рабочая группа под руководством вице-премьера Дмитрия Рогозина. Она в итоге отвергла проект создания госкорпорации. По итогам этой работы Рогозин отметил: «На современном этапе необходимо сохранение и усиление роли федерального органа исполнительной власти – Роскосмоса. И одновременная поэтапная консолидация и организация ракетно-космической промышленности в крупные холдинги в виде открытых акционерных обществ, акции которых на сто процентов принадлежат Российской Федерации». Тем самым все оставалось в том положении, в каком и было до того.
Лишь 9 октября 2013 года Владимир Путин утвердил план реформирования космической отрасли. На встрече с президентом РФ вице-премьер Дмитрий Рогозин заявил: «Для того чтобы отрасль была управляемой, необходимо избавить ее от параллелизма. Сегодня, к сожалению, у нас разные предприятия ракетно-космической промышленности сосредоточены в десяти (интегрированных) структурах и есть масса организаций, которые действуют вне их как самостоятельные. Каждый работает по собственному плану, каждый использует свою собственную элементную базу, то есть универсальных технических, технологических решений практически не просматривается».
Рогозин предложил разделить функции Роскосмоса, совмещавшего в своем лице и государственного заказчика, и исполнителя, и создать две структуры. Первая – собственно Роскосмос – сохранит за собой функции федерального органа власти, отвечающего за реализацию космической политики и формирование государственного заказа на разработку и производство ракетно-космической техники. Второй структурой стала Объединенная ракетно-космическая корпорация (ОРКК), которая будет отвечать за исполнение государственного заказа.
Уже 10 октября 2013 года Владимира Поповкина, настаивавшего на ином варианте реформы Роскосмоса, освободили от занимаемой должности. Руководителем Роскосмоса был назначен заместитель министра обороны по науке генерал-полковник Олег Остапенко, который с июня 2008 по ноябрь 2012-го был командующим Космическими войсками (в ноябре 2011 года они были преобразованы в Войска воздушно-космической обороны). Остапенко стал уже третьим бывшим командующим Космическими войсками, затем назначенным главой гражданского космического агентства, на протяжении десяти лет. Такая приверженность в назначении «космических» генералов на пост руководителя Роскосмоса не является исключительно российской традицией. Нынешний администратор NASA – генерал-майор морской пехоты США в отставке, бывший военный астронавт Чарльз Болден (Charles Bolden).
Главой ОРКК был назначен Игорь Комаров, в 2009–2013 годах занимавший пост директора АвтоВАЗа. 3 февраля 2014-го председатель правительства РФ Дмитрий Медведев подписал распоряжение по формированию ОРКК на базе НИИ космического приборостроения. 6 марта 2014 года ОРКК была зарегистрирована.
ОРКК – открытое акционерное общество со 100-процентным государственным участием. В дальнейшем в уставный капитал корпорации будут внесены находящиеся в федеральной собственности акции крупных предприятий и организаций ракетно-космической отрасли, а также девяти федеральных государственных унитарных предприятий (после их акционирования с последующей передачей акций). На проведение всех мероприятий, связанных с созданием корпорации, отводится два года. Официально корпорация декларирует своей целью «комплексное реформирование ракетно-космической отрасли, то есть способов и методов производства продукции».
Перспективы туманны
Космическая деятельность России уже давно требовала серьезной коррекции. От того, будет ли она проведена по объявленному плану и в полном объеме, зависит будущее всей отрасли.
Серьезный рост бюджета должен способствовать решению кадровых проблем: вновь ставшая финансово достаточной космонавтика, видимо, привлечет как молодые, так и уже опытные кадры. При условии технического перевооружения предприятий и повышения технологической дисциплины реально поднять уровень качества и надежности техники до приемлемого уровня.
Для ускорения этого процесса Роскосмос стремится участвовать в крупных международных программах. Тем самым требования к качеству и надежности сразу задаются на уровне мировых стандартов. Это уже упомянутые проекты МКС, пуски ракеты «Союз-2» из Гвианского космического центра, поставки двигателей для американских носителей (помимо НК-33 для Antares также поставляются двигатели РД-180 для семейства ракет Atlas V). В 2013 году между Роскосмосом и Европейским космическим агентством заключено соглашение о сотрудничестве в области исследования Марса и других тел Солнечной системы робототехническими средствами. Программа включает совместное изучение Марса (программа ExoMars, предусматривающая запуски двух автоматических станций в январе 2016 года и апреле 2018-го) и Меркурия (российская аппаратура на европейско-японской станции BepiColombo, запуск которой намечен на август 2015 года), а также, возможно, Луны (программа доставки грунта) и спутников Юпитера (посадка российского зонда на Ганимед). Благодаря соглашению Россия сможет вернуться к исследованиям других тел Солнечной системы после бесславно закончившегося сразу после запуска в ноябре 2011 года проекта «Фобос-грунт».
Назрела также необходимость разработки новой Федеральной космической программы России. Она должна отвечать возросшему уровню финансирования и стать более прагматичной, чем существующая. Тем самым должна быть выправлена диспропорция между пилотируемой космонавтикой и прикладными проектами, в которых действительно заинтересованы российские потребители (связь, навигация, съемка Земли). В конце концов имеющая космический бюджет даже больше, чем Россия, Европа не имеет вообще своей независимой пилотируемой программы, довольствуясь участием в основном в американских проектах. При этом ESA не чувствует себя ущемленным и ущербным.
Однако основным залогом для успеха космической политики России в ближайшем будущем должно стать изменение в управлении самой отраслью, отход от советских принципов, успешно работавших при плановой, жестко регламентированной экономике, но недейственных в условиях свободного рынка.
Кто теперь будет проводить эти изменения, до конца пока не ясно, поскольку процесс реструктуризации отрасли только начинается. Очевидно, что руководитель Роскосмоса Олег Остапенко должен организовать процесс выработки новой государственной политики в области космонавтики. На долю Игоря Комарова выпадает изменение ситуации с качеством производства существующей техники и организации работ по перспективным направлениям. Только решительные шаги Остапенко и Комарова, направленные на изменение ситуации в отрасли, и их положительные результаты будут восприняты государственным руководством как подтверждение правильности выбранного курса реформирования ракетно-космической промышленности России.
Информация