Знакомьтесь, «Призраки»
Данная картинка сложилась из беседы с одним ополченцем. Его зовут Константин. Он заместитель командира одного из батальонов бригады «Призрак». Состоит в ней с момента основания. То есть с 6 апреля этого года.
— Как был организован «Призрак»? Он же появился вдруг, наверное, была сперва какая-то группа небольшая?
Все началось как раз после штурма СБУ. Когда Мозговой выяснил, что ему с Болотовым немного не по пути, у того были несколько свои интересы, прямо напротив СБУ, у газовой службы, начал собирать людей.
Все первые были чисто украинцы. Не было россиян, только наши. Луганские. Все были идейные в плане создания именно Новороссии. И с каждым Алексей беседовал лично, отбирал.
Вот так собрал он лично первый батальон. Человек 180-200. И с этим батальоном и отправился на Довжанку.
— То есть он набирал людей прямо там, на площади? Весь батальон?
— Да, за три или четыре дня. И с каждым беседовал лично, рассказывал о своих планах, о своем видении ситуации.
— Набирал фактически единомышленников, получается?
— Да, именно так. Тех, кто имел такие же взгляды, как и Алексей. Там люди были из разных городов, Луганск, Харьков, Киев, Одесса. Из наших, алчевских, вообще был отдельный батальон набран. Мы первые дни в СБУ сидели, потом видим — дело нечисто, сидеть в закрытой коробке и ждать, пока тебя безоружного атакуют, смысла нет. Ушли.
— А вообще тогда планы какие были?
— Мы все хотели развития нашего движения. Действий в первую очередь. Но еще тогда Алексей сказал, что надо выдвигаться к границе, налаживать поставки всего необходимого из России. И мы пошли.
Потом уже двинулись на Лисичанск, и первые наши боевые действия проходили уже в Лисичанске. Часть, правда, осталась в Довжанке, держать коридор.
А уже в Лисичанске батальон начал реально разрастаться. И пошел дальше.
— Но Лисичанск оставили…
— Да, пришлось. Удержать его было технически сложно. Мы мало еще на тот момент знали, да и техники не было еще. И слишком много раздумий и рассуждений на тему «помогать — не помогать». Кто-то помогал, кто-то палки в колеса ставил. Все как и везде, в общем.
— И много мешающих? И где они находятся?
— Да везде. И своих хватает, и у вас достаточно. Сложно, когда к войне еще и политика прибавляется. Воевать мы худо-бедно, научились, а вот политиканствовать… увы.
— Мне один человек из тех, кто наверху, сказал как-то, что сильное ополчение не нужно никому…
— Кроме ополчения. И простого народа. Вы ж понимаете, что мы не только учимся воевать, мы еще и укроармию учим. Мы с ними как бы на одном уровне в принципе, только у них техники больше, а у нас идейной злости. Ей можно танки останавливать, в 1941 проходили уже, можно, но сложно.
Все прекрасно понимают, куда укры потом двинутся, если нас задушат.
— Не все, конечно. Это и беспокоит…
— Да, дураков хватает везде. И у нас, и у вас. Но тут надо понимать, что полгода назад укроармия была просто никакая. А сейчас в ней есть части, которые прошли через нашу школу. И это уже «никакими» не назвать.
— Я вот смотрю на шеврон, там написано «бригада». Это сколько и чего?
— Я по шеврону тогда сверху пойду. Тут есть главное слово нашей идеи — Новороссия. Не ДНР-ЛНР, не удельные княжества для ставленых олигархами уголовников, а именно народная республика Новороссия. В ней могут быть как в России, как в Украине, области. Донецкая, Луганская, Херсонская, Одесская…
— Херсонская — да, было бы очень неплохо…
— Ну да. И народ пойдет еще за эту идею, несмотря ни на что. Даже одесситы. Просто им надо помочь, поддержать.
— Лучшая поддержка, по моему мнению, это триколоры на площадях. Не важно какие, главное — не желто-синие флаги. Только триколоры должны висеть не на зданиях, а на танках или другой технике.
— Согласен полностью. Но до этого еще очень долгий путь. Но мы за свою идею готовы идти, и идти до конца. Хотелось бы до победного. Понятно, что всякие там «Азовы» и «Донбассы» тоже за свою идею идут, но мы их били неоднократно и еще будем бить. Наша идея правильнее.
— С Новороссией разобрались. Теперь вернемся к бригаде. Сколько это по численности?
— У нас это девять батальонов общей численностью около двух тысяч бойцов.
— А механизированная?
— Слабо. Но планируем…
А в плане людей — вливаются постоянно. И не только отдельные добровольцы, а даже подразделения. Недавно к нам присоединился отряд народного ополчения имени Александра Невского. Хорошие ребята. Вот с Козицыным не получается дружить…
— А Козицын — это кто?
Это казачество. Ну никак с ними общего языка не находим. Общее дело надо делать, а не кричать «это моя сторона!» А с его стороны то танки пройдут, то БТРы с пехотой…
— Казаки плохо воюют?
Ну, есть такое за ними. Но я встречался с казаками из Кировска, парни Медведя, очень серьезные парни. Из Оренбурга были казаки, из Воронежа, очень хорошие бойцы. Я встречался с вашими, чаю попили, а потом видел на видео, как они поселок отбивали. Очень достойно.
Другой вопрос в том, что непонятно, чего их командиры хотят. Если сами всю войну выиграть — так не бывает так. Очень плохо на контакт идут.
— Бить надо кулаком, а не растопыренной ладонью.
— Да, так (показывает) нас, конечно, в итоге сомнут и разобьют.
— А какие у вас сейчас первоочередные задачи?
— Да у нас главная задача сейчас, чтобы дети с первого октября в школу пошли. Вот это — задача из задач. А еще раз «Азов» раздолбать… так…
— А причем школы?
Так наши же дети. В Луганске, в Алчевске — все наши. Соответственно, все нам делать. И школы открывать, и полицию создавать, и помогать полиции порядок и закон обустраивать. Это наша земля, и просто так мы с нее не уйдем.
Мы же не только воюем. У нас на попечении и детский дом, и сады, и даже роддому помогаем.
Уйти за границу, в Россию — это самый простой путь. Знаем, примут. И не так, как принимали тех, от которых сейчас плюются у вас. Но это не наш вариант.
Информация