СУперразрушители. Альт СУ-14
Немного РИ. В 1929-ом году руководство РККА пришло к выводу о необходимости создания аж сразу двух тяжёлых самоходных артиллерийских триплексов. Корпусного, в составе 107 мм пушки, 122 мм гаубицы и 152 мм мортиры на шасси манёвренного танка (сперва Т-24, потом Т-28) и триплекса ТАОН (тяжёлой артиллерии особой мощности) в составе 152 мм дальнобойной пушки, 203 мм гаубицы и 280 мм мортиры на шасси перспективного «позиционного» тяжёлого танка.
Но, поскольку годных шасси под такие триплексы в 29-ом не имелось (как и части артсистем), реализацию проекта отложили на несколько лет.
Позже, на шасси решили сэкономить. Корпусной триплекс создавать на шасси дешёвого Т-26 (будущий СУ-5), заменив лишь явно для него тяжёлую 107 мм корпусную пушку на 76,2 мм дивизионную. А триплекс ТАОН делать на специальном шасси с использованием комбинации узлов и агрегатов Т-35 и Т-28.
Поскольку в 1933-м году единственной новой артсистемой ТАОН (или по новому РВГК) была разработанная в 31-ом 203 мм гаубица Б-4 (серийный выпуск начнут только в 34-ом), первую машину будущего триплекса (СУ-14) решили вооружить этой самой Б-4.
Решили и в 34-ом сделали.
В процессе испытаний, САУ показала не плохие результаты стрельбы, но подкачала повозка (точнее её ходовая – не сдюжавшая предложенный ей вес) . Её фактически пришлось проектировать заново, заменяя слабые узлы от Т-28 на узлы от «тридцатьпятого», либо на специально изготовленные (ни Т-28, ни Т-35 в 1933 году серийно ещё не производились – только осваивались).
В 1935-ом году эта монструазная САУ кое как прошла испытания и вслед за первой, опытной машиной, появилась вторая – серьёзно усовершенствованная предсерийная СУ-14-1, испытания которой в 36-ом прошли вполне успешно. (В процессе испытаний, армия почему-то решила заменить мощную 203 мм гаубицу на дальнобойную 152 мм пушку, созданную на базе той же Б-4 и установленную на лафете Б-4 (соответственно имевшую такой же неприличный вес). Какой в этом смысл не ясно – дальнобойная пушка могла работать спокойно и в буксируемом варианте.
После вполне ожидаемого успеха испытаний предсерийного прототипа в 36-ом, в следующем, 37-ом предполагалось собрать установочную партию, а с 38-го начать серийный выпуск!
Но, планы планами, а на вооружение СУ-14 всё-таки не приняли. И было с чего. Осваивать и производить ещё одно уникальное мелкосерийное шасси и без того перегруженная заказами промышленность не хотела – ей с лихвой хватило мук с Т-28 и особенно с Т-35А. Армии хоть и нравилась мощь и тактическая мобильность установки, её оперативная подвижность оставляла желать лучшего (установка была банально чрезмерно большой).
Но, последним гвоздём в крышке гроба СУ-14 стали не её недостатки, а арест Сячинтова с последующим расстрелом и полной заморозкой всех его работ (прежде всего это триплекс СУ-5 и артиллерийский танк АТ-1 – более чем достойные преемники уже устаревшего по всем статьям танка Т-26).
О двух изготовленных когда-то экземплярах СУ-14 вспомнили во время Зимней войны, когда потребовалось найти средство уничтожать финские ДОТы. Дело в том, что буксируемые орудия РВГК имели крайне паршивую маневренность на том ТВД, что в сочетании с неважно поставленными инструментальной разведкой и целеуказанием, приводили к тому, что те же могучие 203 мм гаубицы, способные разрушить железобетонную плиту толщиной в метр с лишним одним точным попаданием, могли неделю с большой (точнее безопасной для себя) дистанции гвоздить в сторону предполагаемого местоположения ДОТа, но так и не вывести его из строя полностью.
Нужна была самоходка, способная не полагаясь на недостоверное целеуказание, сама выйти на цель по необорудованной местности со сложным рельефом, и уничтожить её, стреляя прямой наводкой.
Под эту задачу артиллерийскую часть СУ-14 мощно забронировали (толщина брони 30-50 мм), естественно много потеряв в её маневренности и надёжности ходовки (а как же иначе, если её масса выросла сразу с 48 до 64 тонн!).
В общем, на Зимнюю войну СУ-14 не успели – всю работу за них сделали храбрые сапёры-подрывники под прикрытием Т-28.
Последним аккордом карьеры самоходок стала стрельба по немцам, приближающимся к Кубинке.
В серию эти могучие машины так и не пошли. А эффективно использовать артиллерию особой мощности РВГК в той войне, что навязали нам немцы, СССР не мог физически. Основу артиллерии особой мощности РВГК составляли артчасти, укомплектованные 152 мм дальнобойными пушками Бр-2, 280 мм мортирами Бр-5, а главным образом 203 мм гаубицами Б-4, составлявшими триплекс (разные стволы с одинаковыми противооткатными устройствами, на однотипном лафете) (те самые артсистемы, что когда-то хотелось иметь в виде самоходок). Проблема в том, что вес все эти артсистемы имели совершенно мегалитический (от 17 до 19 тонн) и самым мощным артягачам РККА едва хватало сил, чтоб кое как передвигать их на местности.
(Пусть бравая нижняя фотка с парада никого не вводит в заблуждение. Максимальный «паспортный» груз, под буксировку которого заточен «Коминтерн» 6800 кг, а масса арты на фото, которую он волокёт, минимум 17 тонн. Трактору на фото вверху ещё хуже – он тащит груз почти втрое больше того, на который рассчитан. Соответственно, скорость меньше чем у пешехода. Да и далеко ли он с такой ношей уползёт? Единственным арттягачём РККА адекватной такой нагрузке мощности, был «Ворошиловец». Но, на момент начала ВОВ их было выпущено всего чуть более 220 машин – это на почти тысячу стволов артиллерии особой мощности РВГК!).
Поэтому, командование РККА почло за лучшее просто отвести столь малоподвижную и притом весьма дорогую артиллерию в тыл (хотя бы то, что успели!). В дальнейшем, её начали активно использовать, только когда инициатива перешла в руки РККА, для подготовки прорывов фронта, либо для штурма капитальных укреплений.
Естественно ни о какой мобильности артиллерии особой мощности РВГК и речи не было.
Теперь, попробуем изобразить альтернативную САУ ТАОН (мне это, принятое в императорской армии название как-то более симпатично), которую можно строить (хоть и небольшой серией), и на всю катушку использовать в маневренных оборонительных боях 41-го.
Прежде всего, надо как-то решить проблему чудовищного веса той же Б-4 – в 33-ем, когда Сячинтов взялся за проектирование СУ-14, никакой другой артсистемы ему не предложили. А зря.
В арсеналах РККА тогда имелась «старая добрая» 203 мм гаубица Виккерса Мk-VI, состоявшая на вооружении так же в армиях Великобритании и САСШ.
(Верху 203 мм гаубица Mk-VI на колёсном лафете российской/советской армии. В середине гаубица британской армии. Внизу, та же гаубица, но на гусеничном лафете в армии САСШ)
Эти гаубицы Россия покупала в годы ПМВ. 31 орудие было куплено в 16-17 г.г. в Англии, и 41 орудие купили в 1917-ом уже в САСШ, где их тоже производили. Активно использовать столь мощные артсистемы в ПМВ армия Российской империи просто не успела, а в Гражданской, учитывая её характер, им не было места.
Дело в том, что эти гаубицы в отличие от многих других тяжёлых артсистем не разбирались для транспортировки двумя гужевыми повозками на лафет и ствол, а изначально создавались в «унитарном» виде под механическую тягу в виде мощного трактора, с которыми в русской императорской армии (не говоря уж про смутные времена Гражданской войны) было туговато. Благодаря этому обстоятельству, гаубицы не только сохранились сами по себе, но и сохранили львиную долю импортированных боеприпасов (ЕМНИП более 8 тыс. выстрелов), которые уже в советское время начинили новой мощной взрывчаткой. К единственному виду имевшихся боеприпасов (английские 90,7-кг фугасы), добавили отечественную 98-кг шрапнель (если уж царские генералы шрапнель трёхдюймовки называли не иначе как «косой смерти», то, что тогда такое шрапнель восьмидюймовой гаубицы?!).
В 1936-ом году на вооружении РВГК числились ровно 50 этих, полностью исправных 203 мм гаубиц (плюс одна учебная).
Преимущество этой гаубицы, перед новой Б-4, прежде всего в массе. Ствол с затвором Б-4 весил 5200 кг, в то время как ствол с затвором Mk-VI всего 2900 кг. Лафет Б-4 – 12500 кг, а у Mk-VI 5288 кг. Общий вес артсистем 17700 кг против 8192 кг. Комментарии как говорится излишни.
Конечно, в пользу новой артсистемы говорила её максимальная дальнобойность 17 км против 9,6 км у «англичанки». Но! И вот в этом весь смак – огромная дальнобойность нужна именно буксируемой артсистеме – очень долго разворачивающейся на позиции, имеющей низкую скорострельность и чрезвычайно уязвимой от ударов и авиации, и снарядов контрбатарейной борьбы более дальнобойной артиллерии противника. Чтоб снизить риски и создать более-менее комфортные условия работы, тяжёлая буксируемая артиллерия должна быть по возможности дальнобойной (впрочем, созданная на лафете Б-4 280 мм мортира Бр-5 имела дальность менее 11 км и это никого не смущало). Это не только увеличивало безопасность, но и обеспечивало неплохой манёвр огнём.
Для САУ, имеющей очень ограниченный возимый боекомплект, дальнобойность не главное. Она имеет возможность выдвинуться ближе к противнику, быстро отстреляться и оперативно ретироваться.
Так же в пользу «старой доброй» английской гаубицы на САУ говорит и её скорострельность. Если Б-4 могла вести огонь с темпом порядка 4 минут на один выстрел, то «англичанка» шмаляла в темпе 2 выстрела в минуту!
При этом, и новая наша Б-4, и старая «англичанка» имели механизм быстрого приведения ствола на угол заряжания (он у обеих фиксированный).
А это, между прочим, означает, что на САУ сам процесс заряжания можно несколько механизировать (до автоматики конечно далеко как до Китая, но, хоть кое что, чтоб облегчить тяжкий труд заряжающих). Скажем, установить вертикальную обойму для пяти снарядов (как в магазине пистолета) с гидравликой (плюс резервный ручной привод) вместо пружины и длинным, убираемым (чтоб не задело казёнкой при откате) лотком с механическим, вращаемым одним бойцом, приводом подачи снаряда в казённую часть (на СУ-14 его туда заталкивали общими усилиями аж четыре номера расчёта!). А поскольку угол горизонтального наведения на САУ опять-таки можно увеличить, то и таких обойм можно установить две – по 5 снарядов каждая с симметричным углом относительно продольной оси САУ. 10 выстрелов – вполне приличный боекомплект для столь мощной самоходки (на РИ СУ-14 БК состоял из восьми выстрелов). Таким образом, количество заряжающих можно сократить с четырёх до трёх: замковый, два непосредственно заряжающих и один подающий полузаряды. Плюс ещё наводчик, мехвод и командир САУ. Всего шесть человек экипажа.
Откат орудия тоже можно существенно ограничить. Для Б-4 разрабатывался эффективный дульный тормоз, от которого наши арткомандиры того времени привычно отказались. Вот этот самый дульный тормоз вполне можно использовать для нашей гаубицы. Можно даже пойти ещё дальше. Для той же Б-4 промышленность изготавливала лейнеры. Так что мешает постепенно, по мере износа аглицких стволов (надеюсь, наши ухари их «кирпичём не чистют!»), в процессе капремонта гаубиц, рассверлить стволы для установки в них лейнеров и присобачивания тех самых дульных тормозов? Мы получим долгоживущие стволы с весьма живучими и при том заменяемыми лейнерами, короткий зарядный лоток (что ускорит заряжание) и минимальную нагрузку на подвеску при выстреле (тем не менее, сошник как на СУ-14 мы сохраняем – без него нельзя стрелять с большими углами возвышения даже при эффективном дульном тормозе, не рискуя той же подвеской).
Конечно, в РИ тоже была сделана попытка модернизировать эти гаубицы, но, как и в случае с другими артсистемами, методой банального форсирования. Но, никакого модернизационного запасу на сей счёт, англичане (в отличие от немецких и французских коллег) нам не оставили и в ВОВ эти гаубицы вступили можно сказать в своём первозданном виде. И, надо отметить, эти гаубицы, даже на фоне восьмисот с лишним Б-4, чрезвычайно ценили именно за внушительную мощь при очень умеренном весе. Единственным их недостатком (помимо недостаточной дальнобойности) считалась низкая допустимая скорость возки (как у 6-дюймовых гаубиц), обусловленная общепринятым во время ПМВ полным отсутствием какого либо подрессоривания колёсного лафета. Но, у нас-то будут САУ!
(Колонна полка РВГК разбитая немцами на шоссе Брест-Кобрин (предположительно 120-й ГАП БМ имевший на вооружении 24 Mk-VI). На фото видны трактор-арттягач С-65 и гаубицы Mk-VI.
На среднем фото фриц, позирующий у брошенной при отступлении советской гаубицы.
Ниже Mk-VI уже в финской армии. На фото внизу, горячие финские парни за работой – наверное, готовят подарок для голодных ленинградских детишек.)
Теперь, что касается шасси. Не знаю, зачем наши конструктора выдумывали (точнее вымучивали) велосипед в виде шасси специальной разработки, когда уже в 35-ом, можно было просто взять готовое серийное шасси от Т-35А.
Т-35А весил 55 т. Первая версия СУ-14 всего 46 т., а предсерийная СУ-14-1 48 т. Т. е. шасси Т-35А можно было использовать под Б-4 практически в первозданном виде. Только частично разбронировать и срезать на фиг все башни. Ежели кто сомневается – во время войны, Грабиным была разработана и УСПЕШНО прошла испытания САУ в виде танка КВ-1С с 203 мм Б-4. (Насчёт перегруза передних катков никто ничего сказать не хочет?)
А КВ был меньше и легче Т-35А. Кстати – вот и ещё одно доказательство проявившегося на опыте войны понимания, что для тяжёлой САУ калибр гораздо важнее дальнобойности. Иначе, на кавэшку взгромоздили бы дальнобойную 152 мм Бр-2.
У нас артсистема гораздо легче и мы можем пойти ещё дальше. Уменьшить на одну тележку длину корпуса Т-35А (чуток увеличив расстояние между оставшимися тремя), естественно ликвидировать все башни и подбашенную коробку главной башни (вместе с крышей корпуса). Толщины брони корпуса тоже уменьшить. Если у Т-35А, борт защищали 20 мм брони корпуса, плюс 10 мм экран, то нам достаточно 13 мм борта (этой брони было полно – из неё собирали Т-26) плюс 8 мм экран. Лоб Т-35А – это комбинация 50 и 30 мм бронедеталей (почему-то критики Т-35А о 50 мм деталюшке в виде переднего наклонного листа не вспоминают, упорно тыча в 30 мм «лоб не способный противостоять даже 37 мм бронебойным снарядам». А ведь на Т-35А обр. 39 г. вместо 50 мм детали ввели и вовсе 70 мм.
Нам эта роскошь ни к чему. И вместо 30 и 50 мм деталей, нам хватит и 22 мм. (Эту броньку тоже выпускали в достаточных количествах для БТ-7).
Уменьшать ещё нельзя – жёсткость корпуса пострадает и придётся его усиливать разными швеллерами.
Артиллерийскую часть защитим простой и просторной рубкой. Её бронезащита: лоб 22 мм, борт 13. Крыши и кормовой бронезащиты рубки нет. Вместо них брезентовый тент.
Таким образом, общий вес нашей САУ будет составлять где-то порядка 42-43 тонн, что очень хорошо должно отразиться на агрегатной части машины. Стрелять при больших углах возвышения, самоходка будет используя опускаемый гидравликой (либо, при отказе оной врукопашку) кормовой сошник как у РИ СУ-14. На небольших углах это не обязательно.
Производство. Советская промышленность (учитывая кооперацию, речь идёт отнюдь не об одном ХПЗ) мучительно долго осваивала выпуск Т-35А. До 34-го, она боролась с технологическими проблемами. Потом, преодолев эти проблемы, два года билась над качеством машины. Но, сделать качественной 55-тонную махину, начинка которой рассчитывалась на вес танка от 35 до 38 тонн, было практически невозможно. Это понимала промышленность и это понимала армия.
Армия не любила Т-35А за его ненадёжности и мало их заказывала даже тогда, когда никаких технологических препятствий для выпуска уже давно не было. Танк подавлял своей мощью зевак на парадах, и для армии этого было достаточно. Никто в армии не сомневался, что когда-нибудь на смену неуклюжему Т-35 придёт значительно более мощная и надёжная машина. Но, пока разработчики запрашивали 3 млн. руб. за проект и опытный образец нового тяжёлого танка (Т-39), Ворошилов, образно выражаясь, посылал их на хрен: «только не в этой пятилетке!», что учитывая стоимость одного серийного (парадного) Т-35А (более 525 тыс. руб. – как колонна БТ-7!) означало, наверное, что-то вроде «только не при моей жизни». Изменить эту точку зрения, Ворошилову пришлось только под давлением убедительного красноречия вернувшегося из Испании Павлова, послужившего детонатором для разработки нового тяжёлого танка.
Так вот. Если армия не любила Т-35А (а как его любить, если каждые манёвры оканчивались массовым падежом этих слонопотамов?) и по большому счёту довольствовалась его парадными функциями, для чего много танков и не нужно (вообще – чем их меньше, тем меньше неприятных хлопот), то работы над САУ для РВГК велись полным ходом. В РИ, СУ-14 планировалось выпускать серийно с 1938-го года – когда машину наконец полностью доведут до ума. В АИ, альтернативная САУ могла быть полностью готова к серийному выпуску уже на рубеже 34-35 г.г. – когда был освоен серийный выпуск Т-35А.
А учитывая, что армия особой заинтересованности в этом танке не проявляла, производству САУ вполне можно было отдать приоритетную позицию. Тем более, что для РВГК их не так уж много и надо. Да много и не сделать – напомню – в арсеналах РККА имелось всего 50 гаубиц Mk-VI.
Таким образом, учитывая все вышеназванные факторы, первый заказ ограничивался установочной партией в десять машин для первого опытного самоходного дивизиона ТАОН. Это три батареи по три установки, плюс одна машина в качестве невооружённого тягача-эвакуатора.
После всесторонних тактических испытаний, принимается решение о развёртывании полка в составе трёх дивизионов и придании ему всех необходимых подразделений обеспечения.
Всего, в полку имелись 27 САУ, три тягача-эвакуатора и три мостоукладчика (на том же шасси) чтоб самоходки могли самостоятельно переправляться через рвы и неширокие реки, на которых частенько отсутствуют капитальные мосты (единственно способные выдерживать вес ТАКИХ САУ). Части обслуживания включали в себя: штаб, мотострелковую роту боевого охранения, зенитно-пулемётную моторизованную роту, автобат с ротой технической поддержки, роту связи, взвод целеуказания и инструментальной артразведки, роту тыловой базы и проч. подразделения. 9 лёгких бронемашин, 12 ЗСУ 4М, 100 грузовых и легковых автомобилей различного назначения, 30 скоростных транспортных тракторов и столько же мотоциклов.
Тогда же, боекомплект САУ дополнил новый бетонобойный снаряд.
Модернизация. К концу 30-х, когда обстановка в мире уверенно накалялась, руководство РККА приняло решение о формировании ещё двух самоходных полков САУ ТАОН. Но, поскольку артиллерийской матчасти для них уже недоставало (из 50 имевшихся у РККА 203 мм гаубиц Mk-VI 27 были установлены на СУ-14, часть уже пришла в негодность, а прочие складированы в качестве резерва), принимается принципиальное решение о вооружении самоходок двух новых полков 152 мм гаубицей-пушкой МЛ-20 обр. 37 г.
Серийный выпуск этого мощного и дальнобойного орудия стремительно рос и к началу ВОВ, именно оно составляло основу и корпусной артиллерии и тяжёлой артиллерии РВГК (более 2 800 стволов). Такая унификация, как посчитали, была только на пользу, и в дальнейшем, этой же пушкой-гаубицей предполагалось перевооружить СУ-14 первого полка САУ ТАОН.
Вот тут я вынужден сделать некоторое отступление от канвы статьи. Дело в том, что хотя я и понимаю всю оптимальность (возможно даже неизбежность) перехода на замечательную во всех отношениях МЛ-20, мне категорически не нравится сама мысль уменьшения калибра на целых два дюйма, что автоматически приводит к снижению веса фугасного снаряда с 90 до 44 кг.
Выпустить новые гаубицы Mk-VI? Скажете – бессмысленная трата на всякое старьё конструкторских и производственных ресурсов? Вспоминаем. В довоенном СССР, помимо 203 мм гаубицы Б-4 были спроектированы ещё четыре(!) 203 мм гаубицы и две 203 мм корпусные мортиры. Ещё одну мортиру проектировали в 42-ом – уже во время войны. Наверное, нужда в таком орудии была не малая…
Так может быть, лучше было вместо всего этого создать глубоко модернизированную версию Mk-VI? Англы только в ходе ПМВ дважды усели её модернизировать, всякий раз увеличивая дальнобойность. Она прекрасно подошла бы РККА и в качестве арты для САУ ТАОН, и в качестве буксируемой корпусной гаубицы. И самое смешное – МЛ-20 – ставшая одним из лучших тяжёлых орудий ВМВ была создана путём глубокой модернизации шестидюймовой пушки времён ПМВ.
А вот что «выросло» у американцев из той же аглицкой Mk-VI. Нравится? Англы утверждают, что ВСЕ американские восьмидюймовые гаубицы, со времён ПМВ и до наших дней – это прямые потомки Mk-VI! А уж умудриться взгромоздить энту прелесть на шасси среднего танка – вообще круто. Точнее дёшево и сердито. Очень.
Теперь, продолжение статьи.
Поскольку масса качалки МЛ-20 почти на тонну меньше чем у Mk-VI, появилась идея пустить сэкономленный вес на усиление бронезащиты САУ. Но, шасси СУ-14 было на пределе оптимальной нагрузки, посему ограничились лишь 22 мм экраном, наложенным на лобовую проекцию (в сумме получилось 44 мм). Зато с двух пятиснарядных 203 мм боеукладок перешли на три шестиснарядные 152 мм (дополнительная поместилась вдоль оси машины, между двумя прежними), увеличив тем самым боекомплект до 18 152 мм снарядов. Естественно в номенклатуре боеприпасов появился и бронебойный снаряд. Кроме того, на каждой САУ установили по зенитному ДТ на бугельной установке. Для стрельбы по живой силе противника, предусмотрели две амбразуры – одна с шаровой установкой в лобовой бронеплите корпуса (как у танков), а вторая в передней стенке рубки. В состав вооружения, помимо того же ДТ и карабинов артиллеристов, включили один ППД-34 командира САУ и десяток гранат Ф-1. Каждую САУ оборудовали радиотелефонной связью. Двигатель М-17 заменили на М-17Ф, увеличив тем самым мощность с 500 до 700 л. с. что увеличило скорость САУ с 31 до 33,5 км/ч.
И ещё. Используя элементы подвески и гусеницу САУ, специально для самоходок создали небольшой грузовой прицеп, защищённый 8 мм бронёй, на котором помещались 18 снарядов и 36 полузарядов второго боекомплекта, плюс 10 двадцатилитровых канистр: 5 с бензином, 4 с водой и одна с машинным маслом.
Вне бронекорпуса, в отдельной укладке на крыше, имелись шестиместная палатка со всем необходимым для проживания расчёта САУ, маскировочная сеть для самоходки, ёмкость для питьевой воды и недельный запас продовольствия. Шанцевый инструмент возился по прежнему строго на САУ. Считалось, что небольшой прицеп не снизит чрезмерно маневренность САУ, зато позволит добрую неделю действовать автономно выделенной для конкретного задания батарее.
Для перегрузки БК из прицепа на САУ, самоходку оборудовали небольшим краном (грузоподъёмность всего 100 кг) со стрелой необходимой длины.
Выбор гусеничного хода для прицепа не случаен – его элементы подвески, по сути – набор запчастей для САУ.
Заключение. Три полка самоходок ТАОН конечно не изменили бы ход летней кампании 41-го. Возможно, они разделили бы судьбу большей части нашей техники – брошенной по кюветам в различной степени исправности. Но, кто знает, может быть им напротив, подвернулся бы шанс показать себя – неожиданно появляясь там, где в данный момент особенно необходимо обрушить на головы немцев ТАОНовскую мощь и уходить, туда, где их помощи ждут другие наши избиваемые дивизии, полки и батальоны.
И ради этого шанса, пожалуй, стоило…
Для особо терпеливых. Кто дочитал столь длинную статью до конца и не потерял интереса к теме, небольшое приложение.
После начала серийного выпуска СУ-14 (альтернативной, разумеется), Сячинтову напомнили, что вообще-то ТАОН нужна не одна самоходка, а триплекс, ну, в крайнем случае дуплекс (две арты на одном шасси). При этом, ему дали полную свободу рук относительно подбора типа артсистем.
Чтоб не мелочиться, конструктор выбрал то, что при максимальном калибре, подходило к шасси Т-35А, не перегружая его фатально.
Такой артсистемой оказалась 280 мм осадная мортира Шнейдера, принятая на вооружение русской армии в 1912-ом году.
Эта дурында, шмаляла 344 кг импортной фугасной бомбой на дистанцию 6 км, или более новыми, лёгкими снарядами соответственно:
286,7 кг (фугасный Ф-674) – на 6700 м,
246 кг (бетонобойный Г-675) – на 7360 м,
213 кг – на 7860 м,
И, наконец, «сверхлёгким» 200,7 кг (Ф-674к) на 10920 м!
Прекрасную гибкость огня обеспечивала широкая номенклатура зарядов.
Это орудие вполне подходило для шасси Т-35А. Для сравнения напомню: вес ствола с затвором РИ 203 мм гаубицы Б-4, установленной на РИ СУ-14 был 5200 кг. Вес ствола с затвором 280 мм мортиры обр. 12 г. был всего 3933 кг.
Эти мортиры Россия получала от союзников в течение трёх лет: в 1915-ом 12 штук, в 16-ом – 8 и в 17-ом – 6. Всего 26 мортир.
В 1936 году в арсеналах РККА числилась 21 мортира, из которых 5 нуждались в ремонте. Мортиры эти чрезвычайно ценили, поэтому необходимый ремонт был сделан, и согласно отчётности, в Зимней войне советскими войсками использовались для разрушения укреплений Линии Маннергейма 18 мортир, а на начало ВОВ РККА располагала 25-ю исправными орудиями. Согласитесь, если бы мортиры были плохи сами по себе или донельзя изношены, с ними не стали бы так нянчиться.
Но! Опыт той же Финской войны показал, что столь тяжёлые артсистемы не созданы для движения не то что по пересечённой местности, но и просто по плохим дорогам. Мортира для перевозки разбиралась на две части (ствол и лафет), каждая из которых буксировалась на отдельной повозке. Так во время движения по плохим дорогам к Линии Маннергейма, третья часть повозок просто вышла из строя.
Наверное, понимание столь неважнецкой транспортабельности мортиры было очевидно и раньше, но других вариантов доставить мортиры к линии фронта в РИ не было. В АИ мы эту неприятность устраняем методой сотворения самой мощной в составе РККА САУ. На полностью разбронированном шасси СУ-14, устанавливаем осадную мортиру обр. 12 г. и будет нам с того щастье…
Эти мортиры были неплохим дополнением арсенала орудий особой мощности – напомню, что новых 280 мм мортир Бр-5, промышленность выпустила в 39-40 г.г. всего 47 штук. Поэтому, вполне логично было бы из 26 старых мортир, 18 использовать на формирование одного единственного самоходного мортирного полка особой мощности (три дивизиона по 6 орудий – в дивизионе три батареи по два орудия), а из восьми оставшихся, пять заскладировать в резерв, а 2-3 самых ущербных, использовать в качестве учебных.
Что касается особенностей шасси. Изменений всего три.
1. Облегчение конструкции за счёт полного разбронирования шасси. Мортиры, с их невысокой дальнобойностью, обычно вступают в дело, когда вести контрбатарейную борьбу противнику на данном участке уже просто нечем. Поэтому и броняшка не особо нужна. Но, если есть возможность сохранить какое-то бронирование – я только за.
2. Более мощный сошник – такой же как на РИ СУ-14. Причём желательно ввести механизм отключения подвески вообще, и даже внедрить поддон, на котором самоходка сможет поворачиваться, используя для этого гусеницы.
3. Заряжание обычным способом. С боеприпасами такого веса никакие ухищрения скорее всего не прокатят. И кран понадобится грузоподъёмностью не менее 300 кг. Но, для мортиры, скорострельность не так важна. Она берёт мощью каждого конкретного выстрела. На той же Линии Маннергейма, снарядам 280 мм мортиры не в состоянии были противостоять даже ДОТы «миллионники».
Но, поскольку годных шасси под такие триплексы в 29-ом не имелось (как и части артсистем), реализацию проекта отложили на несколько лет.
Позже, на шасси решили сэкономить. Корпусной триплекс создавать на шасси дешёвого Т-26 (будущий СУ-5), заменив лишь явно для него тяжёлую 107 мм корпусную пушку на 76,2 мм дивизионную. А триплекс ТАОН делать на специальном шасси с использованием комбинации узлов и агрегатов Т-35 и Т-28.
Поскольку в 1933-м году единственной новой артсистемой ТАОН (или по новому РВГК) была разработанная в 31-ом 203 мм гаубица Б-4 (серийный выпуск начнут только в 34-ом), первую машину будущего триплекса (СУ-14) решили вооружить этой самой Б-4.
Решили и в 34-ом сделали.
В процессе испытаний, САУ показала не плохие результаты стрельбы, но подкачала повозка (точнее её ходовая – не сдюжавшая предложенный ей вес) . Её фактически пришлось проектировать заново, заменяя слабые узлы от Т-28 на узлы от «тридцатьпятого», либо на специально изготовленные (ни Т-28, ни Т-35 в 1933 году серийно ещё не производились – только осваивались).
В 1935-ом году эта монструазная САУ кое как прошла испытания и вслед за первой, опытной машиной, появилась вторая – серьёзно усовершенствованная предсерийная СУ-14-1, испытания которой в 36-ом прошли вполне успешно. (В процессе испытаний, армия почему-то решила заменить мощную 203 мм гаубицу на дальнобойную 152 мм пушку, созданную на базе той же Б-4 и установленную на лафете Б-4 (соответственно имевшую такой же неприличный вес). Какой в этом смысл не ясно – дальнобойная пушка могла работать спокойно и в буксируемом варианте.
После вполне ожидаемого успеха испытаний предсерийного прототипа в 36-ом, в следующем, 37-ом предполагалось собрать установочную партию, а с 38-го начать серийный выпуск!
Но, планы планами, а на вооружение СУ-14 всё-таки не приняли. И было с чего. Осваивать и производить ещё одно уникальное мелкосерийное шасси и без того перегруженная заказами промышленность не хотела – ей с лихвой хватило мук с Т-28 и особенно с Т-35А. Армии хоть и нравилась мощь и тактическая мобильность установки, её оперативная подвижность оставляла желать лучшего (установка была банально чрезмерно большой).
Но, последним гвоздём в крышке гроба СУ-14 стали не её недостатки, а арест Сячинтова с последующим расстрелом и полной заморозкой всех его работ (прежде всего это триплекс СУ-5 и артиллерийский танк АТ-1 – более чем достойные преемники уже устаревшего по всем статьям танка Т-26).
О двух изготовленных когда-то экземплярах СУ-14 вспомнили во время Зимней войны, когда потребовалось найти средство уничтожать финские ДОТы. Дело в том, что буксируемые орудия РВГК имели крайне паршивую маневренность на том ТВД, что в сочетании с неважно поставленными инструментальной разведкой и целеуказанием, приводили к тому, что те же могучие 203 мм гаубицы, способные разрушить железобетонную плиту толщиной в метр с лишним одним точным попаданием, могли неделю с большой (точнее безопасной для себя) дистанции гвоздить в сторону предполагаемого местоположения ДОТа, но так и не вывести его из строя полностью.
Нужна была самоходка, способная не полагаясь на недостоверное целеуказание, сама выйти на цель по необорудованной местности со сложным рельефом, и уничтожить её, стреляя прямой наводкой.
Под эту задачу артиллерийскую часть СУ-14 мощно забронировали (толщина брони 30-50 мм), естественно много потеряв в её маневренности и надёжности ходовки (а как же иначе, если её масса выросла сразу с 48 до 64 тонн!).
В общем, на Зимнюю войну СУ-14 не успели – всю работу за них сделали храбрые сапёры-подрывники под прикрытием Т-28.
Последним аккордом карьеры самоходок стала стрельба по немцам, приближающимся к Кубинке.
В серию эти могучие машины так и не пошли. А эффективно использовать артиллерию особой мощности РВГК в той войне, что навязали нам немцы, СССР не мог физически. Основу артиллерии особой мощности РВГК составляли артчасти, укомплектованные 152 мм дальнобойными пушками Бр-2, 280 мм мортирами Бр-5, а главным образом 203 мм гаубицами Б-4, составлявшими триплекс (разные стволы с одинаковыми противооткатными устройствами, на однотипном лафете) (те самые артсистемы, что когда-то хотелось иметь в виде самоходок). Проблема в том, что вес все эти артсистемы имели совершенно мегалитический (от 17 до 19 тонн) и самым мощным артягачам РККА едва хватало сил, чтоб кое как передвигать их на местности.
(Пусть бравая нижняя фотка с парада никого не вводит в заблуждение. Максимальный «паспортный» груз, под буксировку которого заточен «Коминтерн» 6800 кг, а масса арты на фото, которую он волокёт, минимум 17 тонн. Трактору на фото вверху ещё хуже – он тащит груз почти втрое больше того, на который рассчитан. Соответственно, скорость меньше чем у пешехода. Да и далеко ли он с такой ношей уползёт? Единственным арттягачём РККА адекватной такой нагрузке мощности, был «Ворошиловец». Но, на момент начала ВОВ их было выпущено всего чуть более 220 машин – это на почти тысячу стволов артиллерии особой мощности РВГК!).
Поэтому, командование РККА почло за лучшее просто отвести столь малоподвижную и притом весьма дорогую артиллерию в тыл (хотя бы то, что успели!). В дальнейшем, её начали активно использовать, только когда инициатива перешла в руки РККА, для подготовки прорывов фронта, либо для штурма капитальных укреплений.
Естественно ни о какой мобильности артиллерии особой мощности РВГК и речи не было.
Теперь, попробуем изобразить альтернативную САУ ТАОН (мне это, принятое в императорской армии название как-то более симпатично), которую можно строить (хоть и небольшой серией), и на всю катушку использовать в маневренных оборонительных боях 41-го.
Прежде всего, надо как-то решить проблему чудовищного веса той же Б-4 – в 33-ем, когда Сячинтов взялся за проектирование СУ-14, никакой другой артсистемы ему не предложили. А зря.
В арсеналах РККА тогда имелась «старая добрая» 203 мм гаубица Виккерса Мk-VI, состоявшая на вооружении так же в армиях Великобритании и САСШ.
(Верху 203 мм гаубица Mk-VI на колёсном лафете российской/советской армии. В середине гаубица британской армии. Внизу, та же гаубица, но на гусеничном лафете в армии САСШ)
Эти гаубицы Россия покупала в годы ПМВ. 31 орудие было куплено в 16-17 г.г. в Англии, и 41 орудие купили в 1917-ом уже в САСШ, где их тоже производили. Активно использовать столь мощные артсистемы в ПМВ армия Российской империи просто не успела, а в Гражданской, учитывая её характер, им не было места.
Дело в том, что эти гаубицы в отличие от многих других тяжёлых артсистем не разбирались для транспортировки двумя гужевыми повозками на лафет и ствол, а изначально создавались в «унитарном» виде под механическую тягу в виде мощного трактора, с которыми в русской императорской армии (не говоря уж про смутные времена Гражданской войны) было туговато. Благодаря этому обстоятельству, гаубицы не только сохранились сами по себе, но и сохранили львиную долю импортированных боеприпасов (ЕМНИП более 8 тыс. выстрелов), которые уже в советское время начинили новой мощной взрывчаткой. К единственному виду имевшихся боеприпасов (английские 90,7-кг фугасы), добавили отечественную 98-кг шрапнель (если уж царские генералы шрапнель трёхдюймовки называли не иначе как «косой смерти», то, что тогда такое шрапнель восьмидюймовой гаубицы?!).
В 1936-ом году на вооружении РВГК числились ровно 50 этих, полностью исправных 203 мм гаубиц (плюс одна учебная).
Преимущество этой гаубицы, перед новой Б-4, прежде всего в массе. Ствол с затвором Б-4 весил 5200 кг, в то время как ствол с затвором Mk-VI всего 2900 кг. Лафет Б-4 – 12500 кг, а у Mk-VI 5288 кг. Общий вес артсистем 17700 кг против 8192 кг. Комментарии как говорится излишни.
Конечно, в пользу новой артсистемы говорила её максимальная дальнобойность 17 км против 9,6 км у «англичанки». Но! И вот в этом весь смак – огромная дальнобойность нужна именно буксируемой артсистеме – очень долго разворачивающейся на позиции, имеющей низкую скорострельность и чрезвычайно уязвимой от ударов и авиации, и снарядов контрбатарейной борьбы более дальнобойной артиллерии противника. Чтоб снизить риски и создать более-менее комфортные условия работы, тяжёлая буксируемая артиллерия должна быть по возможности дальнобойной (впрочем, созданная на лафете Б-4 280 мм мортира Бр-5 имела дальность менее 11 км и это никого не смущало). Это не только увеличивало безопасность, но и обеспечивало неплохой манёвр огнём.
Для САУ, имеющей очень ограниченный возимый боекомплект, дальнобойность не главное. Она имеет возможность выдвинуться ближе к противнику, быстро отстреляться и оперативно ретироваться.
Так же в пользу «старой доброй» английской гаубицы на САУ говорит и её скорострельность. Если Б-4 могла вести огонь с темпом порядка 4 минут на один выстрел, то «англичанка» шмаляла в темпе 2 выстрела в минуту!
При этом, и новая наша Б-4, и старая «англичанка» имели механизм быстрого приведения ствола на угол заряжания (он у обеих фиксированный).
А это, между прочим, означает, что на САУ сам процесс заряжания можно несколько механизировать (до автоматики конечно далеко как до Китая, но, хоть кое что, чтоб облегчить тяжкий труд заряжающих). Скажем, установить вертикальную обойму для пяти снарядов (как в магазине пистолета) с гидравликой (плюс резервный ручной привод) вместо пружины и длинным, убираемым (чтоб не задело казёнкой при откате) лотком с механическим, вращаемым одним бойцом, приводом подачи снаряда в казённую часть (на СУ-14 его туда заталкивали общими усилиями аж четыре номера расчёта!). А поскольку угол горизонтального наведения на САУ опять-таки можно увеличить, то и таких обойм можно установить две – по 5 снарядов каждая с симметричным углом относительно продольной оси САУ. 10 выстрелов – вполне приличный боекомплект для столь мощной самоходки (на РИ СУ-14 БК состоял из восьми выстрелов). Таким образом, количество заряжающих можно сократить с четырёх до трёх: замковый, два непосредственно заряжающих и один подающий полузаряды. Плюс ещё наводчик, мехвод и командир САУ. Всего шесть человек экипажа.
Откат орудия тоже можно существенно ограничить. Для Б-4 разрабатывался эффективный дульный тормоз, от которого наши арткомандиры того времени привычно отказались. Вот этот самый дульный тормоз вполне можно использовать для нашей гаубицы. Можно даже пойти ещё дальше. Для той же Б-4 промышленность изготавливала лейнеры. Так что мешает постепенно, по мере износа аглицких стволов (надеюсь, наши ухари их «кирпичём не чистют!»), в процессе капремонта гаубиц, рассверлить стволы для установки в них лейнеров и присобачивания тех самых дульных тормозов? Мы получим долгоживущие стволы с весьма живучими и при том заменяемыми лейнерами, короткий зарядный лоток (что ускорит заряжание) и минимальную нагрузку на подвеску при выстреле (тем не менее, сошник как на СУ-14 мы сохраняем – без него нельзя стрелять с большими углами возвышения даже при эффективном дульном тормозе, не рискуя той же подвеской).
Конечно, в РИ тоже была сделана попытка модернизировать эти гаубицы, но, как и в случае с другими артсистемами, методой банального форсирования. Но, никакого модернизационного запасу на сей счёт, англичане (в отличие от немецких и французских коллег) нам не оставили и в ВОВ эти гаубицы вступили можно сказать в своём первозданном виде. И, надо отметить, эти гаубицы, даже на фоне восьмисот с лишним Б-4, чрезвычайно ценили именно за внушительную мощь при очень умеренном весе. Единственным их недостатком (помимо недостаточной дальнобойности) считалась низкая допустимая скорость возки (как у 6-дюймовых гаубиц), обусловленная общепринятым во время ПМВ полным отсутствием какого либо подрессоривания колёсного лафета. Но, у нас-то будут САУ!
(Колонна полка РВГК разбитая немцами на шоссе Брест-Кобрин (предположительно 120-й ГАП БМ имевший на вооружении 24 Mk-VI). На фото видны трактор-арттягач С-65 и гаубицы Mk-VI.
На среднем фото фриц, позирующий у брошенной при отступлении советской гаубицы.
Ниже Mk-VI уже в финской армии. На фото внизу, горячие финские парни за работой – наверное, готовят подарок для голодных ленинградских детишек.)
Теперь, что касается шасси. Не знаю, зачем наши конструктора выдумывали (точнее вымучивали) велосипед в виде шасси специальной разработки, когда уже в 35-ом, можно было просто взять готовое серийное шасси от Т-35А.
Т-35А весил 55 т. Первая версия СУ-14 всего 46 т., а предсерийная СУ-14-1 48 т. Т. е. шасси Т-35А можно было использовать под Б-4 практически в первозданном виде. Только частично разбронировать и срезать на фиг все башни. Ежели кто сомневается – во время войны, Грабиным была разработана и УСПЕШНО прошла испытания САУ в виде танка КВ-1С с 203 мм Б-4. (Насчёт перегруза передних катков никто ничего сказать не хочет?)
А КВ был меньше и легче Т-35А. Кстати – вот и ещё одно доказательство проявившегося на опыте войны понимания, что для тяжёлой САУ калибр гораздо важнее дальнобойности. Иначе, на кавэшку взгромоздили бы дальнобойную 152 мм Бр-2.
У нас артсистема гораздо легче и мы можем пойти ещё дальше. Уменьшить на одну тележку длину корпуса Т-35А (чуток увеличив расстояние между оставшимися тремя), естественно ликвидировать все башни и подбашенную коробку главной башни (вместе с крышей корпуса). Толщины брони корпуса тоже уменьшить. Если у Т-35А, борт защищали 20 мм брони корпуса, плюс 10 мм экран, то нам достаточно 13 мм борта (этой брони было полно – из неё собирали Т-26) плюс 8 мм экран. Лоб Т-35А – это комбинация 50 и 30 мм бронедеталей (почему-то критики Т-35А о 50 мм деталюшке в виде переднего наклонного листа не вспоминают, упорно тыча в 30 мм «лоб не способный противостоять даже 37 мм бронебойным снарядам». А ведь на Т-35А обр. 39 г. вместо 50 мм детали ввели и вовсе 70 мм.
Нам эта роскошь ни к чему. И вместо 30 и 50 мм деталей, нам хватит и 22 мм. (Эту броньку тоже выпускали в достаточных количествах для БТ-7).
Уменьшать ещё нельзя – жёсткость корпуса пострадает и придётся его усиливать разными швеллерами.
Артиллерийскую часть защитим простой и просторной рубкой. Её бронезащита: лоб 22 мм, борт 13. Крыши и кормовой бронезащиты рубки нет. Вместо них брезентовый тент.
Таким образом, общий вес нашей САУ будет составлять где-то порядка 42-43 тонн, что очень хорошо должно отразиться на агрегатной части машины. Стрелять при больших углах возвышения, самоходка будет используя опускаемый гидравликой (либо, при отказе оной врукопашку) кормовой сошник как у РИ СУ-14. На небольших углах это не обязательно.
Производство. Советская промышленность (учитывая кооперацию, речь идёт отнюдь не об одном ХПЗ) мучительно долго осваивала выпуск Т-35А. До 34-го, она боролась с технологическими проблемами. Потом, преодолев эти проблемы, два года билась над качеством машины. Но, сделать качественной 55-тонную махину, начинка которой рассчитывалась на вес танка от 35 до 38 тонн, было практически невозможно. Это понимала промышленность и это понимала армия.
Армия не любила Т-35А за его ненадёжности и мало их заказывала даже тогда, когда никаких технологических препятствий для выпуска уже давно не было. Танк подавлял своей мощью зевак на парадах, и для армии этого было достаточно. Никто в армии не сомневался, что когда-нибудь на смену неуклюжему Т-35 придёт значительно более мощная и надёжная машина. Но, пока разработчики запрашивали 3 млн. руб. за проект и опытный образец нового тяжёлого танка (Т-39), Ворошилов, образно выражаясь, посылал их на хрен: «только не в этой пятилетке!», что учитывая стоимость одного серийного (парадного) Т-35А (более 525 тыс. руб. – как колонна БТ-7!) означало, наверное, что-то вроде «только не при моей жизни». Изменить эту точку зрения, Ворошилову пришлось только под давлением убедительного красноречия вернувшегося из Испании Павлова, послужившего детонатором для разработки нового тяжёлого танка.
Так вот. Если армия не любила Т-35А (а как его любить, если каждые манёвры оканчивались массовым падежом этих слонопотамов?) и по большому счёту довольствовалась его парадными функциями, для чего много танков и не нужно (вообще – чем их меньше, тем меньше неприятных хлопот), то работы над САУ для РВГК велись полным ходом. В РИ, СУ-14 планировалось выпускать серийно с 1938-го года – когда машину наконец полностью доведут до ума. В АИ, альтернативная САУ могла быть полностью готова к серийному выпуску уже на рубеже 34-35 г.г. – когда был освоен серийный выпуск Т-35А.
А учитывая, что армия особой заинтересованности в этом танке не проявляла, производству САУ вполне можно было отдать приоритетную позицию. Тем более, что для РВГК их не так уж много и надо. Да много и не сделать – напомню – в арсеналах РККА имелось всего 50 гаубиц Mk-VI.
Таким образом, учитывая все вышеназванные факторы, первый заказ ограничивался установочной партией в десять машин для первого опытного самоходного дивизиона ТАОН. Это три батареи по три установки, плюс одна машина в качестве невооружённого тягача-эвакуатора.
После всесторонних тактических испытаний, принимается решение о развёртывании полка в составе трёх дивизионов и придании ему всех необходимых подразделений обеспечения.
Всего, в полку имелись 27 САУ, три тягача-эвакуатора и три мостоукладчика (на том же шасси) чтоб самоходки могли самостоятельно переправляться через рвы и неширокие реки, на которых частенько отсутствуют капитальные мосты (единственно способные выдерживать вес ТАКИХ САУ). Части обслуживания включали в себя: штаб, мотострелковую роту боевого охранения, зенитно-пулемётную моторизованную роту, автобат с ротой технической поддержки, роту связи, взвод целеуказания и инструментальной артразведки, роту тыловой базы и проч. подразделения. 9 лёгких бронемашин, 12 ЗСУ 4М, 100 грузовых и легковых автомобилей различного назначения, 30 скоростных транспортных тракторов и столько же мотоциклов.
Тогда же, боекомплект САУ дополнил новый бетонобойный снаряд.
Модернизация. К концу 30-х, когда обстановка в мире уверенно накалялась, руководство РККА приняло решение о формировании ещё двух самоходных полков САУ ТАОН. Но, поскольку артиллерийской матчасти для них уже недоставало (из 50 имевшихся у РККА 203 мм гаубиц Mk-VI 27 были установлены на СУ-14, часть уже пришла в негодность, а прочие складированы в качестве резерва), принимается принципиальное решение о вооружении самоходок двух новых полков 152 мм гаубицей-пушкой МЛ-20 обр. 37 г.
Серийный выпуск этого мощного и дальнобойного орудия стремительно рос и к началу ВОВ, именно оно составляло основу и корпусной артиллерии и тяжёлой артиллерии РВГК (более 2 800 стволов). Такая унификация, как посчитали, была только на пользу, и в дальнейшем, этой же пушкой-гаубицей предполагалось перевооружить СУ-14 первого полка САУ ТАОН.
Вот тут я вынужден сделать некоторое отступление от канвы статьи. Дело в том, что хотя я и понимаю всю оптимальность (возможно даже неизбежность) перехода на замечательную во всех отношениях МЛ-20, мне категорически не нравится сама мысль уменьшения калибра на целых два дюйма, что автоматически приводит к снижению веса фугасного снаряда с 90 до 44 кг.
Выпустить новые гаубицы Mk-VI? Скажете – бессмысленная трата на всякое старьё конструкторских и производственных ресурсов? Вспоминаем. В довоенном СССР, помимо 203 мм гаубицы Б-4 были спроектированы ещё четыре(!) 203 мм гаубицы и две 203 мм корпусные мортиры. Ещё одну мортиру проектировали в 42-ом – уже во время войны. Наверное, нужда в таком орудии была не малая…
Так может быть, лучше было вместо всего этого создать глубоко модернизированную версию Mk-VI? Англы только в ходе ПМВ дважды усели её модернизировать, всякий раз увеличивая дальнобойность. Она прекрасно подошла бы РККА и в качестве арты для САУ ТАОН, и в качестве буксируемой корпусной гаубицы. И самое смешное – МЛ-20 – ставшая одним из лучших тяжёлых орудий ВМВ была создана путём глубокой модернизации шестидюймовой пушки времён ПМВ.
А вот что «выросло» у американцев из той же аглицкой Mk-VI. Нравится? Англы утверждают, что ВСЕ американские восьмидюймовые гаубицы, со времён ПМВ и до наших дней – это прямые потомки Mk-VI! А уж умудриться взгромоздить энту прелесть на шасси среднего танка – вообще круто. Точнее дёшево и сердито. Очень.
Теперь, продолжение статьи.
Поскольку масса качалки МЛ-20 почти на тонну меньше чем у Mk-VI, появилась идея пустить сэкономленный вес на усиление бронезащиты САУ. Но, шасси СУ-14 было на пределе оптимальной нагрузки, посему ограничились лишь 22 мм экраном, наложенным на лобовую проекцию (в сумме получилось 44 мм). Зато с двух пятиснарядных 203 мм боеукладок перешли на три шестиснарядные 152 мм (дополнительная поместилась вдоль оси машины, между двумя прежними), увеличив тем самым боекомплект до 18 152 мм снарядов. Естественно в номенклатуре боеприпасов появился и бронебойный снаряд. Кроме того, на каждой САУ установили по зенитному ДТ на бугельной установке. Для стрельбы по живой силе противника, предусмотрели две амбразуры – одна с шаровой установкой в лобовой бронеплите корпуса (как у танков), а вторая в передней стенке рубки. В состав вооружения, помимо того же ДТ и карабинов артиллеристов, включили один ППД-34 командира САУ и десяток гранат Ф-1. Каждую САУ оборудовали радиотелефонной связью. Двигатель М-17 заменили на М-17Ф, увеличив тем самым мощность с 500 до 700 л. с. что увеличило скорость САУ с 31 до 33,5 км/ч.
И ещё. Используя элементы подвески и гусеницу САУ, специально для самоходок создали небольшой грузовой прицеп, защищённый 8 мм бронёй, на котором помещались 18 снарядов и 36 полузарядов второго боекомплекта, плюс 10 двадцатилитровых канистр: 5 с бензином, 4 с водой и одна с машинным маслом.
Вне бронекорпуса, в отдельной укладке на крыше, имелись шестиместная палатка со всем необходимым для проживания расчёта САУ, маскировочная сеть для самоходки, ёмкость для питьевой воды и недельный запас продовольствия. Шанцевый инструмент возился по прежнему строго на САУ. Считалось, что небольшой прицеп не снизит чрезмерно маневренность САУ, зато позволит добрую неделю действовать автономно выделенной для конкретного задания батарее.
Для перегрузки БК из прицепа на САУ, самоходку оборудовали небольшим краном (грузоподъёмность всего 100 кг) со стрелой необходимой длины.
Выбор гусеничного хода для прицепа не случаен – его элементы подвески, по сути – набор запчастей для САУ.
Заключение. Три полка самоходок ТАОН конечно не изменили бы ход летней кампании 41-го. Возможно, они разделили бы судьбу большей части нашей техники – брошенной по кюветам в различной степени исправности. Но, кто знает, может быть им напротив, подвернулся бы шанс показать себя – неожиданно появляясь там, где в данный момент особенно необходимо обрушить на головы немцев ТАОНовскую мощь и уходить, туда, где их помощи ждут другие наши избиваемые дивизии, полки и батальоны.
И ради этого шанса, пожалуй, стоило…
Для особо терпеливых. Кто дочитал столь длинную статью до конца и не потерял интереса к теме, небольшое приложение.
После начала серийного выпуска СУ-14 (альтернативной, разумеется), Сячинтову напомнили, что вообще-то ТАОН нужна не одна самоходка, а триплекс, ну, в крайнем случае дуплекс (две арты на одном шасси). При этом, ему дали полную свободу рук относительно подбора типа артсистем.
Чтоб не мелочиться, конструктор выбрал то, что при максимальном калибре, подходило к шасси Т-35А, не перегружая его фатально.
Такой артсистемой оказалась 280 мм осадная мортира Шнейдера, принятая на вооружение русской армии в 1912-ом году.
Эта дурында, шмаляла 344 кг импортной фугасной бомбой на дистанцию 6 км, или более новыми, лёгкими снарядами соответственно:
286,7 кг (фугасный Ф-674) – на 6700 м,
246 кг (бетонобойный Г-675) – на 7360 м,
213 кг – на 7860 м,
И, наконец, «сверхлёгким» 200,7 кг (Ф-674к) на 10920 м!
Прекрасную гибкость огня обеспечивала широкая номенклатура зарядов.
Это орудие вполне подходило для шасси Т-35А. Для сравнения напомню: вес ствола с затвором РИ 203 мм гаубицы Б-4, установленной на РИ СУ-14 был 5200 кг. Вес ствола с затвором 280 мм мортиры обр. 12 г. был всего 3933 кг.
Эти мортиры Россия получала от союзников в течение трёх лет: в 1915-ом 12 штук, в 16-ом – 8 и в 17-ом – 6. Всего 26 мортир.
В 1936 году в арсеналах РККА числилась 21 мортира, из которых 5 нуждались в ремонте. Мортиры эти чрезвычайно ценили, поэтому необходимый ремонт был сделан, и согласно отчётности, в Зимней войне советскими войсками использовались для разрушения укреплений Линии Маннергейма 18 мортир, а на начало ВОВ РККА располагала 25-ю исправными орудиями. Согласитесь, если бы мортиры были плохи сами по себе или донельзя изношены, с ними не стали бы так нянчиться.
(280 мм мортира Шнейдера обр. 1912 г. в РККА)
Но! Опыт той же Финской войны показал, что столь тяжёлые артсистемы не созданы для движения не то что по пересечённой местности, но и просто по плохим дорогам. Мортира для перевозки разбиралась на две части (ствол и лафет), каждая из которых буксировалась на отдельной повозке. Так во время движения по плохим дорогам к Линии Маннергейма, третья часть повозок просто вышла из строя.
(Повозка со стволом мортиры)
Наверное, понимание столь неважнецкой транспортабельности мортиры было очевидно и раньше, но других вариантов доставить мортиры к линии фронта в РИ не было. В АИ мы эту неприятность устраняем методой сотворения самой мощной в составе РККА САУ. На полностью разбронированном шасси СУ-14, устанавливаем осадную мортиру обр. 12 г. и будет нам с того щастье…
Эти мортиры были неплохим дополнением арсенала орудий особой мощности – напомню, что новых 280 мм мортир Бр-5, промышленность выпустила в 39-40 г.г. всего 47 штук. Поэтому, вполне логично было бы из 26 старых мортир, 18 использовать на формирование одного единственного самоходного мортирного полка особой мощности (три дивизиона по 6 орудий – в дивизионе три батареи по два орудия), а из восьми оставшихся, пять заскладировать в резерв, а 2-3 самых ущербных, использовать в качестве учебных.
Что касается особенностей шасси. Изменений всего три.
1. Облегчение конструкции за счёт полного разбронирования шасси. Мортиры, с их невысокой дальнобойностью, обычно вступают в дело, когда вести контрбатарейную борьбу противнику на данном участке уже просто нечем. Поэтому и броняшка не особо нужна. Но, если есть возможность сохранить какое-то бронирование – я только за.
2. Более мощный сошник – такой же как на РИ СУ-14. Причём желательно ввести механизм отключения подвески вообще, и даже внедрить поддон, на котором самоходка сможет поворачиваться, используя для этого гусеницы.
3. Заряжание обычным способом. С боеприпасами такого веса никакие ухищрения скорее всего не прокатят. И кран понадобится грузоподъёмностью не менее 300 кг. Но, для мортиры, скорострельность не так важна. Она берёт мощью каждого конкретного выстрела. На той же Линии Маннергейма, снарядам 280 мм мортиры не в состоянии были противостоять даже ДОТы «миллионники».
Информация