«Резня миллиона»: боевой путь и страшная смерть компартии Индонезии
До 1960-х годов Индонезия была страной с одной из крупнейших и активнейших в Юго-Восточной Азии коммунистических партий. Индонезийские коммунисты, в отличие от их товарищей в Индокитае или соседней Малайе, не вели партизанской войны против действующего правительства страны. Более того, многие ведущие активисты компартии сотрудничали с установившимся в стране режимом Сукарно, поскольку последний оценивался Советским Союзом как прогрессивный. Тем более трагичен был фактический конец мощной индонезийской компартии в результате тотального уничтожения ее активистов и сочувствующих. Однако, обо всем подробно…
Социал-демократы голландской Ост-Индии
Коммунистическое движение в Индонезии, в отличие от Индокитая или Малайи, имело отчетливое европейское происхождение и, как и в европейских странах, наследовало социал-демократам. В 1914 году среди европейцев, проживавших в Нидерландской Ост-Индии, была создана Индийская социал-демократическая ассоциация (ИСДА), у руля которой стоял известный голландский активист Хенк Сневлит. Основу социал-демократического движения составили члены железнодорожного профсоюза — в Нидерландской Ост-Индии, как и в Российской империи, железнодорожные рабочие и служащие были одним из наиболее активных в политическом отношении отрядов трудящихся. Членом этого профсоюза был и Хенк Сневлит.
Помимо голландцев и других европейцев, в ассоциацию вступило и некоторое количество индонезийцев. По сути, ИСДА являлась колониальным филиалом Социал-демократической рабочей партии Нидерландов, но обладала всей полнотой фактической автономии. В 1917 году в организации произошел раскол — более умеренная в политическом отношении часть образовала Индийскую социал-демократическую партию, а радикалы остались в ИСДА.
К моменту Октябрьской революции в России ИСДА окончательно утвердилась на революционных позициях и решила, что модель развития Советской России является образцом для индонезийского общества. С этого времени революционные социал-демократы Нидерландской Ост-Индии решили строить организацию по подобию большевистской партии, в том числе создав и собственную военизированную структуру — Красную гвардию, укомплектованную активистами Ассоциации голландских и туземных солдат и матросов. Всего в Красной гвардии ИСДА числилось не менее трех тысяч военнослужащих и бывших военнослужащих колониальных войск и военно-морского флота.
Влияние социал-демократов в среде рядового и унтер-офицерского состава колониальной армии и флота было обусловлено достаточно плохими условиями несения службы и низким уровнем материального довольствия военнослужащих. При этом среди голландских военнослужащих были социал-демократы, прибывшие из Нидерландов и распространявшие социалистические идеи среди туземных солдат и матросов. Наиболее активно социал-демократы действовали среди солдат и матросов военно-морских баз в Сурабае, где в 1917 году произошло мощное восстание, подавленное голландскими войсками.
После восстания руководитель ИСДА Сневлит был 5 декабря 1918 года выслан колониальными властями на родину, в Нидерланды. Там он не задержался — успел побывать делегатом в Москве от коммунистов Индонезии, затем принимал активное участие в организации Коммунистической партии Китая. Вернувшись в Нидерланды, в 1927 году Сневлит постепенно отошел от официальной линии Компартии Нидерландов и возглавил Революционную социалистическую партию, находившуюся на левокоммунистических позициях. Во время оккупации Нидерландов гитлеровскими войсками в годы Второй мировой войны Сневлит возглавлял подпольный антифашистский «Маркс-Ленин-Люксембург-фронт», после разоблачения организации был арестован и 12 апреля 1942 года казнен вместе со своими соратниками, мужественно встретив смерть пением «Интернационала».
Отъезд Сневлита и переход части голландских активистов на более умеренные социал-демократические позиции постепенно способствовали тому, что в ИСДА стала расти численность активистов туземного происхождения. В наибольшей степени этот процесс был детерминирован союзническими отношениями ИСДА с левонационалистической организацией «Сарекат Ислама» («Союз ислама»), среди членов которой присутствовали люди социалистических взглядов, симпатизировавшие ИСДА и в конечном итоге перешедшие в ее состав. 23 мая 1920 года съезд Индийской социал-демократической ассоциации принял решение переименовать организацию в Индийскую коммунистическую ассоциацию (ИКА). Таким образом, именно 1920 год можно считать датой отсчета истории именно коммунистического, а не социал-демократического, движения в Индонезии.
Первые коммунисты
В новой организации численно уже преобладали индонезийцы. Председателем ассоциации стал Семаун, его заместителем — Дарсоно. Тем не менее, голландцы также были представлены в ИКА — они занимали три места в центральном комитете из пяти возможных. Объяснялось это не только заслугами уроженцев метрополии в развитии коммунистического движения в Нидерландской Ост-Индии, но и тем, что именно через голландцев партия могла поддерживать связи с мировым коммунистическим движением, в первую очередь — с Советской Россией, уже являвшейся к тому времени ориентиром для большинства компартий мира. Официальные контакты с Советской Россией и Комнитерном от имени индонезийских коммунистов осуществлял голландец Сневлит. Примечательно, что именно Индийская коммунистическая ассоциация стала первой секцией Коминтерна в Азии. Углубление контактов с Коминтерном способствовало и усвоению индонезийскими коммунистами передового опыта своих европейских и российских единомышленников. Так, партия приступила к формированию подконтрольного коммунистам профсоюзного движения трудящихся Нидерландской Ост-Индии. В 1923 г. подконтрольный коммунистам профсоюз железнодорожников устроил забастовку, что повлекло за собой серьезные репрессии со стороны властей. Лидер коммунистов Касым Джон Семаун был вынужден бежать из страны. Он обосновался в Советском Союзе, где прожил более тридцати лет, женился, родил детей. В 1924-1928 гг. Семаун представлял Индонезию в Коминтерне и Профинтерне. На родину ветеран коммунистического движения вернулся лишь после получения страной политической независимости.
В 1924 году Индийская коммунистическая ассоциация была переименована в Коммунистическую партию Индонезии. К этому времени она превратилась уже в достаточно активную политическую организацию, контролировавшую профсоюзы. Коминтерн настаивал на том, чтобы КПИ вступила в союз с национально-освободительными организациями, однако ряд деятелей в руководстве партии выступал за совершение антиколониальной революции силами коммунистов, «здесь и сейчас». Планировалось, что в Паданге начнется выступление железнодорожников, которые станут застрельщиками восстания остальных индонезийских трудящихся. Тем не менее, голландской контрразведке удалось установить непосредственных организаторов будущего восстания и их арестовать. Однако несколько выступлений в Индонезии произошло — в крупнейших городах страны Батавии (ныне — столица Индонезии Джакарта), Сурабае, Паданге и Бантаме. Они были разгромлены голландской полицией и колониальными войсками в течение нескольких недель. Власти заключили в тюрьму 4500 участников выступлений, 823 человека были сосланы в дикую Западную Новую Гвинею, служившую своеобразной «индонезийской Сибирью».
Коммунистическая партия Индонезии была запрещена и после нанесенного серьезнейшего удара смогла оправиться лишь в годы Второй мировой войны, когда японская оккупация Индонезии изменила существующий политический расклад и обстановку в сфере обеспечения политической безопасности. Во время японской оккупации партия развернула подпольную деятельность, выступая против японцев. Как известно, именно оккупация Индонезии, как и присутствие японцев в других странах Юго-Восточной Азии, стимулировала резкий рост национально-освободительного движения и усиление его позиций после окончания Второй мировой войны. Бывшие партизаны, закаленные в боях, получившие оружие и создавшие подпольные базы в сельской местности, уже не желали мириться с ролью оппозиционной партии, не обладающей реальным влиянием на политику страны. Они не для того сражались против японцев, чтобы их родная страна вернулась под руководство голландских колонизаторов. Естественно, что сразу после окончания войны Коммунистическая партия Индонезии включилась в антиколониальную борьбу индонезийских национально-освободительных сил.
Следует отметить, что выдалась национально-освободительная борьба достаточно жесткой. Карликовое европейское государство Нидерланды никак не хотело расставаться с азиатской колонией, богатой природными ресурсами и экспортными сельскохозяйственными товарами. Ведь экономическое благосостояние Нидерландов во многом обеспечивалось вековой эксплуатацией Нидерландской Ост-Индии. Тем не менее, свою реальную слабость голландские власти показали в годы Второй мировой войны, когда так и не смогли оказать достойное сопротивление японским оккупантам. Естественно, что индонезийское национально-освободительное движение поверило в свои силы и не замедлило через три дня после капитуляции Японии, 17 августа 1945 года, принять Декларацию независимости Индонезии.
Сукарно и независимая Индонезия
У истоков независимости Индонезии стоял Сукарно. К моменту провозглашения Декларации ему исполнилось 44 года. Своей судьбой он, казалось, воплощал саму идею индонезийской наднациональной государственности. Он родился в семье мусульманина и индуски, а политическую деятельность начал в юности и к середине 1920-х гг. был заметной фигурой в националистическом движении «Сарекат Ислама». В 1927 году Сукарно возглавил только что созданную Национальную партию Индонезии. Однако в 1931 году партия распустилась. В течение 1930-х гг. Сукарно неоднократно подвергался репрессиям колониальных властей как один из ведущих деятелей национально-освободительного движения. Когда на территорию Индонезии вторглись японские войска, Сукарно, в отличие от коммунистов, принял тактику сотрудничества с Японией.
По мнению Сукарно, азиаты-японцы представляли собой меньшее зло, чем голландские колонизаторы и могли использоваться национально-освободительным движением для поддержки идеи о независимой Индонезии. Действительно, японцы пообещали Сукарно в обмен на поддержку провозгласить независимость Индонезии, однако с реализацией этого намерения, по понятным причинам, медлили вплоть до окончания боевых действий. Тем не менее, в отличие от коммунистов, Сукарно и его соратники — индонезийские националисты — с японцами не воевали, а их поддерживали. Поэтому когда Япония капитулировала, Сукарно счел своим долгом провозгласить независимость страны, чтобы не допустить ее возвращения под власть голландских колонизаторов.
Основой идеологии нового государства должны были стать пять принципов — национализм, интернационализм, демократия, социальное благополучие, вера в Бога. Таким образом, Сукарно объединил основные компоненты трех ветвей национально-освободительного движения Индонезии — националистического, социалистического и исламистского. Тот авторитет, которым Сукарно пользовался в национально-освободительном движении, позволил ему стать фактически единоличным лидером образуемого государства. Под контролем Сукарно оказались и вооруженные подразделения индонезийских патриотов, созданные еще в годы Второй мировой войны.
Тем временем, в 1945 году в Индонезии высадились голландские войска, опиравшиеся на помощь англичан, не желавших появления суверенного азиатского государства, которое могло стать «плохим примером» для колоний Британской империи. Началось вооруженное противостояние голландских колонизаторов и индонезийского национально-освободительного движения, продолжавшееся на протяжении трех лет. В этот период Коммунистическая партия Индонезии, во время Второй мировой войны выступавшая с антияпонских позиций, выступила в качестве союзника Сукарно. Многие вооруженные отряды индонезийского сопротивления контролировались Коммунистической партией, а некоторые лидеры последней участвовали в общем руководстве национально-освободительным движением.
Так, Амир Шарифуддин занимал в 1945-1947 гг. пост министра обороны, в 1945-1946 гг. — также пост министра информации, а в 1947 году занял пост премьер-министра страны. В то же время, активизация коммунистов и их растущее влияние в государственных структурах приходилось не по душе правому крылу националистов и исламистам. Они настаивали на разоружении подконтрольных коммунистам вооруженных подразделений, в некоторых случаях применяли против них оружие. Убийство коммунистов в Мадиуне вызвало восстание городской организации Компартии и ее сторонников. В ответ командование индонезийской армии обвинило коммунистов в попытке путча и ввело в город одну из наиболее боеспособных дивизий. Были убиты несколько тысяч активистов Компартии, включая одного из ее руководителей Мановара Муссо. Более 36 тысяч членов Компартии и сочувствующих были арестованы и приговорены к различным срокам тюремного заключения. И все это — на фоне продолжающегося противостояния с голландскими колонизаторами, не желавшими упускать контроль над Индонезией.
В конечном итоге, в 1949 году Нидерланды, под давлением США, рассчитывавших превратить Индонезию в своего союзника в Юго-Восточной Азии, пошли на прекращение боевых действий. Был освобожден захваченный ранее в плен Сукарно и ряд других высших руководителей республики. 23 августа 1949 года в Гааге состоялась конференция, на которой была образована Республика Соединенные Штаты Индонезии (РСШИ), в которую вошли сукарновская Республика Индонезия и ряд контролируемых голландцами квазигосударственных образований во главе с местными феодалами и политиками. 17 августа 1950 года вместо федеративной РСШИ была провозглашена унитарная Республика Индонезия. Под контролем Нидерландов осталась только самая восточная и отсталая провинция бывшей Нидерландской Ост-Индии — Западная Новая Гвинея (ныне — Ириан Джая).
Коммунисты — друзья новой власти
Создание Республики Индонезия в 1950 году совпало и с постепенным возрождением деятельности Коммунистической партии, разгромленной во время подавления Мадиунского восстания. Тогдашний руководитель партии Дипа Айдит поддержал националистическую политику Сукарно, встретив понимание и согласие других видных деятелей Компартии. Власти страны не оставили эту поддержку незамеченной. В 1951 г. КПИ вошла в Консультативную группу политических партий страны, то есть была признана массовой политической партией. В 1955 г. партия поддержала разработанную Сукарно концепцию «направляемой демократии» и превратилась в одну из провластных политических структур. За этим не преминул последовать успех на парламентских выборах, где Компартия с 16 % голосов избирателей заняла третье место. Параллельно партия стремилась обрести популярность среди народных масс, приступив к установлению рабочего контроля на промышленных предприятиях, принадлежавших иностранным капиталистам, прежде всего — голландцам.
В период с 1951 по 1965 гг. Компартией Индонезии руководил Дипа Нусантара Айдит (1923-1965), занимавший посты секретаря ЦК КПИ (1951-1954), генерального секретаря ЦК КПИ (1954-1959), председателя КПИ (1959-1965). Дипа Нусантара Айдит был сыном лесника, получившим неплохое образование и с шестнадцатилетнего возраста участвовавшим в деятельности национально-освободительного движения. В 1943 Айдит вступил в Компартию, а в 1947 стал членом ЦК. Несмотря на приверженность марксистской идеологии, Айдит, руководствуясь конъюнктурными соображениями, полностью поддерживал действия Сукарно в направлении национальной идеологии, сочетавшей националистические и социальные лозунги. Однозначная поддержка Сукарно обеспечила ему не только многолетнее пребывание на посту руководителя Компартии Индонезии, но и должности на государственной службе, включая пост министра без портфеля в индонезийском правительстве, который Айдит занимал с 1962 года.
Несмотря на противодействие правой части военного командования и исламистов, Компартия весь конец 1950-х и первую половину 1960-х гг. функционировала как проправительственная организация, демонстрировавшая поддержку курса Сукарно. Это было связано с тем, что Сукарно находился в хороших взаимоотношениях с СССР, Китаем и другими социалистическими странами. В 1960 г. Сукарно поднял на вооружение лозунг «Насаком» — национализм, религия, коммунизм, что также было встречено Компартией с всесторонним одобрением. Именно в этот период в Коммунистической партии Индонезии, как и в компартиях других стран Юго-Восточной Азии, начинают набирать силу симпатии к маоизму. Все большая часть КПИ ориентируется на китайский путь, считая его более правильным и антиимпериалистическим, нежели советский. Происходит это на фоне развития взаимоотношений Индонезии как государства с Китайской Народной Республикой. За период с 1950 по 1965 гг. численность индонезийской компартии выросла с 35 тысяч до 3 миллионов членов. Естественно, что столь многочисленная политическая организация имела возможность осуществлять и собственную политику.
Сукарно был очень недоволен проектами англичан по созданию независимой Малайзии, поскольку рассчитывал на установление контроля и над этой частью Малайского архипелага. Однако, не желая действовать открыто, он предпочел использовать потенциал Компартии Индонезии. Последняя вступила в тесное сотрудничество с Коммунистической партией Малайи, с послевоенных лет ведущей партизанскую войну в джунглях Малаккского полуострова. На территорию Малайзии начали просачиваться партизанские отряды, формируемые Компартией Индонезии. Поскольку на полуострове Малакка у Компартии Малайи хватало собственных ресурсов, отряды индонезийских коммунистов обеспечивали деятельность партизанского фронта на Борнео, северная часть которого вошла в состав Малайзии. На Борнео подразделения КПИ участвовали в боевых действиях против английских и австралийских войск, подавлявших коммунистическое движение в Малайзии.
Тем временем, президент Сукарно шел на дальнейшее обострение отношений со странами Запада, поддерживавшими создание суверенной Малайзии. Индонезия заявила о выходе из ООН после избрания Малайзии в Совет безопасности Организации Объединенных Наций. Разумеется, что коммунисты эти действия Сукарно поддерживали. Предвкушая дальнейшее развитие событий в направлении индонезийско-малайзийских отношений по военному сценарию, Компартия Индонезии в маоистском ключе выдвинула концепцию «вооруженного народа», предусматривая передачу оружия рабочим профсоюзам. В июле 1965 г. коммунисты, несмотря на протесты армейского руководства, приступили к обучению первых двух тысяч бойцов народного ополчения. К этому времени армейское командование уже открыто ненавидело коммунистов и с неприязнью относилось к проводимой президентом Сукарно политике. В том числе и потому, что последний направил в войсковые подразделения политических комиссаров, многие из которых были членами компартии или сочувствующих левых организаций.
Движение 30 сентября
В ночь с 30 сентября на 1 октября 1965 года молодежные коммунистические организации произвели попытку военного переворота, опираясь на сочувствующую часть офицерского корпуса. В 3.15 ночи 1 октября 1965 года военнослужащие полка президентской охраны «Чакрабирава», дивизии «Дипонегоро» и армии «Бравиджая» ворвались на территорию авиационной базы Халим. Ими были убиты шесть генералов — высших руководителей индонезийских вооруженных сил, в том числе министр обороны Индонезии генерал-лейтенант Ахмад Яни, генерал-майоры Мас Тиртодармо Харьоно, Супрапто, Сисвондо Парман, бригадные генералы Дональд Панджаитан и Сутойо Сисвомихарджо. Также мятежники ранили пятилетнюю дочь генерал-лейтенанта Насутиона (Абдул Харис Насутион занимал должность начальника штаба армии), которая спустя несколько дней умерла от полученных ранений.
Утром 1 октября подконтрольные путчистам воинские подразделения из дивизий «Дипонегоро» и «Силиванги» вторглись в Джакарту. От имени восставших выступил подполковник Унтунг Шамсури, командовавший первым батальоном полка президентской охраны «Чакрабирава». Он объявил, что переворот совершен в интересах защиты президента страны Сукарно от происков генералитета, связанного с ЦРУ США и планирующего военный переворот. Следующим обращением «Движение 30 сентября» отменило в вооруженных силах Индонезии все звания выше подполковника, тем самым рассчитывая избавиться от консервативно настроенного генералитета. Тем не менее, в результате допущенных при планировании восстания серьезных ошибок, уцелевшим от репрессий генералам индонезийской армии удалось оперативно среагировать на события.
Генерал-майор Хаджи Мухаммед Сухарто, командовавший армейским резервом, сумел убедить солдат батальонов, вышедших на площадь Мердека в Джакарте, разойтись. К 19 часам того же дня 1 октября подчиненные Сухарто подразделения освободили от путчистов все контролировавшиеся последними объекты. 2 октября президент Сукарно, которому ничего иного не оставалось, назначил генерал-майора Сухарто главнокомандующим индонезийской армией. Фактически после подавления переворота именно к этому человеку — одному из наиболее опытных боевых офицеров индонезийских вооруженных сил — и перешла вся полнота власти в Индонезии.
Массовая резня миллиона коммунистов
Генерал Сухарто, возглавивший, помимо вооруженных сил, и Оперативное командование по восстановлению безопасности и порядка, начал массовые репрессии против коммунистического движения. По всей Индонезии началась волна массовых убийств активистов Коммунистической партии, осуществляемых как военными, так и членами праворадикальных и исламистских группировок. В результате репрессий в течение нескольких месяцев было убито от 500 тысяч до 1 миллиона человек. Среди жертв антикоммунистической истерии были не только реальные активисты Компартии, но и большое количество людей, лишь подозреваемых в симпатиях к коммунистам, а то и вообще убитых случайно или по ложным доносам.
Главную роль в массовой резне играли фанатичные члены исламистских организаций. Известно, что списки коммунистов предоставлялись им агентами ЦРУ. То есть, уже тогда Соединенные Штаты, заинтересованные в свержении антиамериканского режима Сукарно и уничтожении индонезийской компартии, использовали фундаменталистов в качестве исполнителей «грязной работы». Коммунистов убивали ножами — «парангами», причем жертвами расправ становились не только активисты партии, но и все члены их семей — даже дети. Трупы бросали на дорогах, в провинциях Восточной Явы отрезанные головы водружали на шесты. Это привело к росту эпидемиологических проблем в целом ряде провинций страны, прежде всего — в цитаделях индонезийского фундаменталистского ислама — Восточной Яве и Северной Суматре.
Массовое убийство коммунистов имело место и на острове Бали, где традиционно проживают индонезийские индуисты. Здесь, в силу отсутствия значительного количества мусульманского населения, антикоммунистическую резню возглавили представители высшей индуистской касты, которые призывали к убийствам коммунистов, покушавшихся на основы традиционного кастового общества. Однако, коммунисты смогли оказать воинствующим индуистам сопротивление и лишь помощь прибывших парашютно-десантного полка коммандос и дивизии «Бравиджайя» помогли индуистским землевладельцам завершить уничтожение коммунистической партии на Бали.
Помимо миллиона убитых, до двух миллионов человек были брошены в тюрьмы и концентрационные лагеря. Жертвами геноцида также стали и представители китайского населения. В Индонезии, равным образом, как и в большинстве других стран Юго-Восточной Азии, проживала внушительная китайская диаспора. Китайцы играли важную роль в торговле, бытовом обслуживании населения, в связи с чем воспринимались крестьянами и городскими люмпенизированными слоями как эксплуататоры и перекупщики. Естественно, что погромы сопровождались мародерством китайских магазинов, лавок, мастерских, грабежами и убийствами китайских семей. Власть антикитайским настроениям не особо препятствовала, поскольку было известно, что КНР поддерживает Компартию Индонезии и может действовать через многочисленную китайскую диаспору.
Хаджи Мухаммед Сухарто, произведенный в генерал-лейтенанты и назначенный в 1966 г. министром обороны страны, фактически отстранил президента Сукарно от исполнения обязанностей главы государства. Военное руководство приняло решение безжалостно уничтожить коммунистическое движение в стране, не только из соображений мести за убитых сослуживцев — генералов, но и с целью навсегда обезопасить себя от возможного возрождения Компартии (тем более, что за свою историю индонезийские коммунисты несколько раз возрождались, в буквальном смысле, «из пепла»).
12 марта 1966 года генерал Сухарто официально запретил Коммунистическую партию Индонезии и подконтрольные ей профсоюзы. Фактически резня 1965 года повлекла за собой уничтожение Коммунистической партии Индонезии. Судисман, избранный после убийства Айдита и Ньото руководителем партии, через год был казнен. Небольшое коммунистическое подполье сформировалось лишь в Блитаре в Восточной Яве, где в марте 1968 года крестьяне устроили массовое убийство членов исламистской партии Нахдатул Улама в знак мести за участие исламистов в убийстве коммунистических активистов. Вскоре после этой акции подполье в Блитаре было разгромлено.
Показательно, как так называемые демократические страны Запада восприняли ужасные по своему размаху убийства в Индонезии. Австралийский премьер-министр Гарольд Холт заявил, что цифра от пятисот тысяч до миллиона «приконченных коммунистов» свидетельствует о том, что переориентация в Индонезии произошла успешно. Соединенные Штаты Америки также приветствовали события в Индонезии, прекрасно понимая, что в результате прихода к власти Сухарто удалось уничтожить опаснейшего противника США в стране — коммунистическую партию, отстранить от власти «неуправляемого» левого лидера Сукарно и создать все условия для превращения Индонезии в американскую марионетку.
Основная масса коммунистов, оставшихся в живых, после ужасных событий разными путями постарались покинуть страну. Большинство коммунистов прибыло в Китайскую Народную Республику, некоторые направились в социалистические страны Восточной Европы. Партия продолжала действовать в эмиграции, но в самой Индонезии больше не имела реального влияния. Безусловно, что одной из причин случившихся событий являлись и стратегические просчеты самого руководства коммунистов. Вместо того, чтобы делать ставку на массовое движение, тем более, что все возможности для этого имелись — партия состояла из трех миллионов человек, руководство КПИ предпочло действовать путем «верхушечного заговора», опираясь на экстремистов — боевиков и небольшую часть офицерского корпуса. Естественно, что в офицерском корпусе симпатизанты КПИ составляли меньшинство и консервативному генералитету удалось молниеносно подавить попытку переворота, после чего руками праворадикальных организаций устроить настоящую бойню, ставшую фатальной для третьей по численности (после КПСС и Компартии Китая) коммунистической партии мира.
Социал-демократы голландской Ост-Индии
Коммунистическое движение в Индонезии, в отличие от Индокитая или Малайи, имело отчетливое европейское происхождение и, как и в европейских странах, наследовало социал-демократам. В 1914 году среди европейцев, проживавших в Нидерландской Ост-Индии, была создана Индийская социал-демократическая ассоциация (ИСДА), у руля которой стоял известный голландский активист Хенк Сневлит. Основу социал-демократического движения составили члены железнодорожного профсоюза — в Нидерландской Ост-Индии, как и в Российской империи, железнодорожные рабочие и служащие были одним из наиболее активных в политическом отношении отрядов трудящихся. Членом этого профсоюза был и Хенк Сневлит.
Помимо голландцев и других европейцев, в ассоциацию вступило и некоторое количество индонезийцев. По сути, ИСДА являлась колониальным филиалом Социал-демократической рабочей партии Нидерландов, но обладала всей полнотой фактической автономии. В 1917 году в организации произошел раскол — более умеренная в политическом отношении часть образовала Индийскую социал-демократическую партию, а радикалы остались в ИСДА. К моменту Октябрьской революции в России ИСДА окончательно утвердилась на революционных позициях и решила, что модель развития Советской России является образцом для индонезийского общества. С этого времени революционные социал-демократы Нидерландской Ост-Индии решили строить организацию по подобию большевистской партии, в том числе создав и собственную военизированную структуру — Красную гвардию, укомплектованную активистами Ассоциации голландских и туземных солдат и матросов. Всего в Красной гвардии ИСДА числилось не менее трех тысяч военнослужащих и бывших военнослужащих колониальных войск и военно-морского флота.
Влияние социал-демократов в среде рядового и унтер-офицерского состава колониальной армии и флота было обусловлено достаточно плохими условиями несения службы и низким уровнем материального довольствия военнослужащих. При этом среди голландских военнослужащих были социал-демократы, прибывшие из Нидерландов и распространявшие социалистические идеи среди туземных солдат и матросов. Наиболее активно социал-демократы действовали среди солдат и матросов военно-морских баз в Сурабае, где в 1917 году произошло мощное восстание, подавленное голландскими войсками.
После восстания руководитель ИСДА Сневлит был 5 декабря 1918 года выслан колониальными властями на родину, в Нидерланды. Там он не задержался — успел побывать делегатом в Москве от коммунистов Индонезии, затем принимал активное участие в организации Коммунистической партии Китая. Вернувшись в Нидерланды, в 1927 году Сневлит постепенно отошел от официальной линии Компартии Нидерландов и возглавил Революционную социалистическую партию, находившуюся на левокоммунистических позициях. Во время оккупации Нидерландов гитлеровскими войсками в годы Второй мировой войны Сневлит возглавлял подпольный антифашистский «Маркс-Ленин-Люксембург-фронт», после разоблачения организации был арестован и 12 апреля 1942 года казнен вместе со своими соратниками, мужественно встретив смерть пением «Интернационала».
Отъезд Сневлита и переход части голландских активистов на более умеренные социал-демократические позиции постепенно способствовали тому, что в ИСДА стала расти численность активистов туземного происхождения. В наибольшей степени этот процесс был детерминирован союзническими отношениями ИСДА с левонационалистической организацией «Сарекат Ислама» («Союз ислама»), среди членов которой присутствовали люди социалистических взглядов, симпатизировавшие ИСДА и в конечном итоге перешедшие в ее состав. 23 мая 1920 года съезд Индийской социал-демократической ассоциации принял решение переименовать организацию в Индийскую коммунистическую ассоциацию (ИКА). Таким образом, именно 1920 год можно считать датой отсчета истории именно коммунистического, а не социал-демократического, движения в Индонезии.
Первые коммунисты
В новой организации численно уже преобладали индонезийцы. Председателем ассоциации стал Семаун, его заместителем — Дарсоно. Тем не менее, голландцы также были представлены в ИКА — они занимали три места в центральном комитете из пяти возможных. Объяснялось это не только заслугами уроженцев метрополии в развитии коммунистического движения в Нидерландской Ост-Индии, но и тем, что именно через голландцев партия могла поддерживать связи с мировым коммунистическим движением, в первую очередь — с Советской Россией, уже являвшейся к тому времени ориентиром для большинства компартий мира. Официальные контакты с Советской Россией и Комнитерном от имени индонезийских коммунистов осуществлял голландец Сневлит. Примечательно, что именно Индийская коммунистическая ассоциация стала первой секцией Коминтерна в Азии. Углубление контактов с Коминтерном способствовало и усвоению индонезийскими коммунистами передового опыта своих европейских и российских единомышленников. Так, партия приступила к формированию подконтрольного коммунистам профсоюзного движения трудящихся Нидерландской Ост-Индии. В 1923 г. подконтрольный коммунистам профсоюз железнодорожников устроил забастовку, что повлекло за собой серьезные репрессии со стороны властей. Лидер коммунистов Касым Джон Семаун был вынужден бежать из страны. Он обосновался в Советском Союзе, где прожил более тридцати лет, женился, родил детей. В 1924-1928 гг. Семаун представлял Индонезию в Коминтерне и Профинтерне. На родину ветеран коммунистического движения вернулся лишь после получения страной политической независимости.
В 1924 году Индийская коммунистическая ассоциация была переименована в Коммунистическую партию Индонезии. К этому времени она превратилась уже в достаточно активную политическую организацию, контролировавшую профсоюзы. Коминтерн настаивал на том, чтобы КПИ вступила в союз с национально-освободительными организациями, однако ряд деятелей в руководстве партии выступал за совершение антиколониальной революции силами коммунистов, «здесь и сейчас». Планировалось, что в Паданге начнется выступление железнодорожников, которые станут застрельщиками восстания остальных индонезийских трудящихся. Тем не менее, голландской контрразведке удалось установить непосредственных организаторов будущего восстания и их арестовать. Однако несколько выступлений в Индонезии произошло — в крупнейших городах страны Батавии (ныне — столица Индонезии Джакарта), Сурабае, Паданге и Бантаме. Они были разгромлены голландской полицией и колониальными войсками в течение нескольких недель. Власти заключили в тюрьму 4500 участников выступлений, 823 человека были сосланы в дикую Западную Новую Гвинею, служившую своеобразной «индонезийской Сибирью». Коммунистическая партия Индонезии была запрещена и после нанесенного серьезнейшего удара смогла оправиться лишь в годы Второй мировой войны, когда японская оккупация Индонезии изменила существующий политический расклад и обстановку в сфере обеспечения политической безопасности. Во время японской оккупации партия развернула подпольную деятельность, выступая против японцев. Как известно, именно оккупация Индонезии, как и присутствие японцев в других странах Юго-Восточной Азии, стимулировала резкий рост национально-освободительного движения и усиление его позиций после окончания Второй мировой войны. Бывшие партизаны, закаленные в боях, получившие оружие и создавшие подпольные базы в сельской местности, уже не желали мириться с ролью оппозиционной партии, не обладающей реальным влиянием на политику страны. Они не для того сражались против японцев, чтобы их родная страна вернулась под руководство голландских колонизаторов. Естественно, что сразу после окончания войны Коммунистическая партия Индонезии включилась в антиколониальную борьбу индонезийских национально-освободительных сил.
Следует отметить, что выдалась национально-освободительная борьба достаточно жесткой. Карликовое европейское государство Нидерланды никак не хотело расставаться с азиатской колонией, богатой природными ресурсами и экспортными сельскохозяйственными товарами. Ведь экономическое благосостояние Нидерландов во многом обеспечивалось вековой эксплуатацией Нидерландской Ост-Индии. Тем не менее, свою реальную слабость голландские власти показали в годы Второй мировой войны, когда так и не смогли оказать достойное сопротивление японским оккупантам. Естественно, что индонезийское национально-освободительное движение поверило в свои силы и не замедлило через три дня после капитуляции Японии, 17 августа 1945 года, принять Декларацию независимости Индонезии.
Сукарно и независимая Индонезия
У истоков независимости Индонезии стоял Сукарно. К моменту провозглашения Декларации ему исполнилось 44 года. Своей судьбой он, казалось, воплощал саму идею индонезийской наднациональной государственности. Он родился в семье мусульманина и индуски, а политическую деятельность начал в юности и к середине 1920-х гг. был заметной фигурой в националистическом движении «Сарекат Ислама». В 1927 году Сукарно возглавил только что созданную Национальную партию Индонезии. Однако в 1931 году партия распустилась. В течение 1930-х гг. Сукарно неоднократно подвергался репрессиям колониальных властей как один из ведущих деятелей национально-освободительного движения. Когда на территорию Индонезии вторглись японские войска, Сукарно, в отличие от коммунистов, принял тактику сотрудничества с Японией.
По мнению Сукарно, азиаты-японцы представляли собой меньшее зло, чем голландские колонизаторы и могли использоваться национально-освободительным движением для поддержки идеи о независимой Индонезии. Действительно, японцы пообещали Сукарно в обмен на поддержку провозгласить независимость Индонезии, однако с реализацией этого намерения, по понятным причинам, медлили вплоть до окончания боевых действий. Тем не менее, в отличие от коммунистов, Сукарно и его соратники — индонезийские националисты — с японцами не воевали, а их поддерживали. Поэтому когда Япония капитулировала, Сукарно счел своим долгом провозгласить независимость страны, чтобы не допустить ее возвращения под власть голландских колонизаторов. Основой идеологии нового государства должны были стать пять принципов — национализм, интернационализм, демократия, социальное благополучие, вера в Бога. Таким образом, Сукарно объединил основные компоненты трех ветвей национально-освободительного движения Индонезии — националистического, социалистического и исламистского. Тот авторитет, которым Сукарно пользовался в национально-освободительном движении, позволил ему стать фактически единоличным лидером образуемого государства. Под контролем Сукарно оказались и вооруженные подразделения индонезийских патриотов, созданные еще в годы Второй мировой войны.
Тем временем, в 1945 году в Индонезии высадились голландские войска, опиравшиеся на помощь англичан, не желавших появления суверенного азиатского государства, которое могло стать «плохим примером» для колоний Британской империи. Началось вооруженное противостояние голландских колонизаторов и индонезийского национально-освободительного движения, продолжавшееся на протяжении трех лет. В этот период Коммунистическая партия Индонезии, во время Второй мировой войны выступавшая с антияпонских позиций, выступила в качестве союзника Сукарно. Многие вооруженные отряды индонезийского сопротивления контролировались Коммунистической партией, а некоторые лидеры последней участвовали в общем руководстве национально-освободительным движением.
Так, Амир Шарифуддин занимал в 1945-1947 гг. пост министра обороны, в 1945-1946 гг. — также пост министра информации, а в 1947 году занял пост премьер-министра страны. В то же время, активизация коммунистов и их растущее влияние в государственных структурах приходилось не по душе правому крылу националистов и исламистам. Они настаивали на разоружении подконтрольных коммунистам вооруженных подразделений, в некоторых случаях применяли против них оружие. Убийство коммунистов в Мадиуне вызвало восстание городской организации Компартии и ее сторонников. В ответ командование индонезийской армии обвинило коммунистов в попытке путча и ввело в город одну из наиболее боеспособных дивизий. Были убиты несколько тысяч активистов Компартии, включая одного из ее руководителей Мановара Муссо. Более 36 тысяч членов Компартии и сочувствующих были арестованы и приговорены к различным срокам тюремного заключения. И все это — на фоне продолжающегося противостояния с голландскими колонизаторами, не желавшими упускать контроль над Индонезией.
В конечном итоге, в 1949 году Нидерланды, под давлением США, рассчитывавших превратить Индонезию в своего союзника в Юго-Восточной Азии, пошли на прекращение боевых действий. Был освобожден захваченный ранее в плен Сукарно и ряд других высших руководителей республики. 23 августа 1949 года в Гааге состоялась конференция, на которой была образована Республика Соединенные Штаты Индонезии (РСШИ), в которую вошли сукарновская Республика Индонезия и ряд контролируемых голландцами квазигосударственных образований во главе с местными феодалами и политиками. 17 августа 1950 года вместо федеративной РСШИ была провозглашена унитарная Республика Индонезия. Под контролем Нидерландов осталась только самая восточная и отсталая провинция бывшей Нидерландской Ост-Индии — Западная Новая Гвинея (ныне — Ириан Джая).
Коммунисты — друзья новой власти
Создание Республики Индонезия в 1950 году совпало и с постепенным возрождением деятельности Коммунистической партии, разгромленной во время подавления Мадиунского восстания. Тогдашний руководитель партии Дипа Айдит поддержал националистическую политику Сукарно, встретив понимание и согласие других видных деятелей Компартии. Власти страны не оставили эту поддержку незамеченной. В 1951 г. КПИ вошла в Консультативную группу политических партий страны, то есть была признана массовой политической партией. В 1955 г. партия поддержала разработанную Сукарно концепцию «направляемой демократии» и превратилась в одну из провластных политических структур. За этим не преминул последовать успех на парламентских выборах, где Компартия с 16 % голосов избирателей заняла третье место. Параллельно партия стремилась обрести популярность среди народных масс, приступив к установлению рабочего контроля на промышленных предприятиях, принадлежавших иностранным капиталистам, прежде всего — голландцам.
В период с 1951 по 1965 гг. Компартией Индонезии руководил Дипа Нусантара Айдит (1923-1965), занимавший посты секретаря ЦК КПИ (1951-1954), генерального секретаря ЦК КПИ (1954-1959), председателя КПИ (1959-1965). Дипа Нусантара Айдит был сыном лесника, получившим неплохое образование и с шестнадцатилетнего возраста участвовавшим в деятельности национально-освободительного движения. В 1943 Айдит вступил в Компартию, а в 1947 стал членом ЦК. Несмотря на приверженность марксистской идеологии, Айдит, руководствуясь конъюнктурными соображениями, полностью поддерживал действия Сукарно в направлении национальной идеологии, сочетавшей националистические и социальные лозунги. Однозначная поддержка Сукарно обеспечила ему не только многолетнее пребывание на посту руководителя Компартии Индонезии, но и должности на государственной службе, включая пост министра без портфеля в индонезийском правительстве, который Айдит занимал с 1962 года. Несмотря на противодействие правой части военного командования и исламистов, Компартия весь конец 1950-х и первую половину 1960-х гг. функционировала как проправительственная организация, демонстрировавшая поддержку курса Сукарно. Это было связано с тем, что Сукарно находился в хороших взаимоотношениях с СССР, Китаем и другими социалистическими странами. В 1960 г. Сукарно поднял на вооружение лозунг «Насаком» — национализм, религия, коммунизм, что также было встречено Компартией с всесторонним одобрением. Именно в этот период в Коммунистической партии Индонезии, как и в компартиях других стран Юго-Восточной Азии, начинают набирать силу симпатии к маоизму. Все большая часть КПИ ориентируется на китайский путь, считая его более правильным и антиимпериалистическим, нежели советский. Происходит это на фоне развития взаимоотношений Индонезии как государства с Китайской Народной Республикой. За период с 1950 по 1965 гг. численность индонезийской компартии выросла с 35 тысяч до 3 миллионов членов. Естественно, что столь многочисленная политическая организация имела возможность осуществлять и собственную политику.
Сукарно был очень недоволен проектами англичан по созданию независимой Малайзии, поскольку рассчитывал на установление контроля и над этой частью Малайского архипелага. Однако, не желая действовать открыто, он предпочел использовать потенциал Компартии Индонезии. Последняя вступила в тесное сотрудничество с Коммунистической партией Малайи, с послевоенных лет ведущей партизанскую войну в джунглях Малаккского полуострова. На территорию Малайзии начали просачиваться партизанские отряды, формируемые Компартией Индонезии. Поскольку на полуострове Малакка у Компартии Малайи хватало собственных ресурсов, отряды индонезийских коммунистов обеспечивали деятельность партизанского фронта на Борнео, северная часть которого вошла в состав Малайзии. На Борнео подразделения КПИ участвовали в боевых действиях против английских и австралийских войск, подавлявших коммунистическое движение в Малайзии.
Тем временем, президент Сукарно шел на дальнейшее обострение отношений со странами Запада, поддерживавшими создание суверенной Малайзии. Индонезия заявила о выходе из ООН после избрания Малайзии в Совет безопасности Организации Объединенных Наций. Разумеется, что коммунисты эти действия Сукарно поддерживали. Предвкушая дальнейшее развитие событий в направлении индонезийско-малайзийских отношений по военному сценарию, Компартия Индонезии в маоистском ключе выдвинула концепцию «вооруженного народа», предусматривая передачу оружия рабочим профсоюзам. В июле 1965 г. коммунисты, несмотря на протесты армейского руководства, приступили к обучению первых двух тысяч бойцов народного ополчения. К этому времени армейское командование уже открыто ненавидело коммунистов и с неприязнью относилось к проводимой президентом Сукарно политике. В том числе и потому, что последний направил в войсковые подразделения политических комиссаров, многие из которых были членами компартии или сочувствующих левых организаций.
Движение 30 сентября
В ночь с 30 сентября на 1 октября 1965 года молодежные коммунистические организации произвели попытку военного переворота, опираясь на сочувствующую часть офицерского корпуса. В 3.15 ночи 1 октября 1965 года военнослужащие полка президентской охраны «Чакрабирава», дивизии «Дипонегоро» и армии «Бравиджая» ворвались на территорию авиационной базы Халим. Ими были убиты шесть генералов — высших руководителей индонезийских вооруженных сил, в том числе министр обороны Индонезии генерал-лейтенант Ахмад Яни, генерал-майоры Мас Тиртодармо Харьоно, Супрапто, Сисвондо Парман, бригадные генералы Дональд Панджаитан и Сутойо Сисвомихарджо. Также мятежники ранили пятилетнюю дочь генерал-лейтенанта Насутиона (Абдул Харис Насутион занимал должность начальника штаба армии), которая спустя несколько дней умерла от полученных ранений.
Утром 1 октября подконтрольные путчистам воинские подразделения из дивизий «Дипонегоро» и «Силиванги» вторглись в Джакарту. От имени восставших выступил подполковник Унтунг Шамсури, командовавший первым батальоном полка президентской охраны «Чакрабирава». Он объявил, что переворот совершен в интересах защиты президента страны Сукарно от происков генералитета, связанного с ЦРУ США и планирующего военный переворот. Следующим обращением «Движение 30 сентября» отменило в вооруженных силах Индонезии все звания выше подполковника, тем самым рассчитывая избавиться от консервативно настроенного генералитета. Тем не менее, в результате допущенных при планировании восстания серьезных ошибок, уцелевшим от репрессий генералам индонезийской армии удалось оперативно среагировать на события.
Генерал-майор Хаджи Мухаммед Сухарто, командовавший армейским резервом, сумел убедить солдат батальонов, вышедших на площадь Мердека в Джакарте, разойтись. К 19 часам того же дня 1 октября подчиненные Сухарто подразделения освободили от путчистов все контролировавшиеся последними объекты. 2 октября президент Сукарно, которому ничего иного не оставалось, назначил генерал-майора Сухарто главнокомандующим индонезийской армией. Фактически после подавления переворота именно к этому человеку — одному из наиболее опытных боевых офицеров индонезийских вооруженных сил — и перешла вся полнота власти в Индонезии.
Массовая резня миллиона коммунистов
Генерал Сухарто, возглавивший, помимо вооруженных сил, и Оперативное командование по восстановлению безопасности и порядка, начал массовые репрессии против коммунистического движения. По всей Индонезии началась волна массовых убийств активистов Коммунистической партии, осуществляемых как военными, так и членами праворадикальных и исламистских группировок. В результате репрессий в течение нескольких месяцев было убито от 500 тысяч до 1 миллиона человек. Среди жертв антикоммунистической истерии были не только реальные активисты Компартии, но и большое количество людей, лишь подозреваемых в симпатиях к коммунистам, а то и вообще убитых случайно или по ложным доносам.
Главную роль в массовой резне играли фанатичные члены исламистских организаций. Известно, что списки коммунистов предоставлялись им агентами ЦРУ. То есть, уже тогда Соединенные Штаты, заинтересованные в свержении антиамериканского режима Сукарно и уничтожении индонезийской компартии, использовали фундаменталистов в качестве исполнителей «грязной работы». Коммунистов убивали ножами — «парангами», причем жертвами расправ становились не только активисты партии, но и все члены их семей — даже дети. Трупы бросали на дорогах, в провинциях Восточной Явы отрезанные головы водружали на шесты. Это привело к росту эпидемиологических проблем в целом ряде провинций страны, прежде всего — в цитаделях индонезийского фундаменталистского ислама — Восточной Яве и Северной Суматре.
Массовое убийство коммунистов имело место и на острове Бали, где традиционно проживают индонезийские индуисты. Здесь, в силу отсутствия значительного количества мусульманского населения, антикоммунистическую резню возглавили представители высшей индуистской касты, которые призывали к убийствам коммунистов, покушавшихся на основы традиционного кастового общества. Однако, коммунисты смогли оказать воинствующим индуистам сопротивление и лишь помощь прибывших парашютно-десантного полка коммандос и дивизии «Бравиджайя» помогли индуистским землевладельцам завершить уничтожение коммунистической партии на Бали.
Помимо миллиона убитых, до двух миллионов человек были брошены в тюрьмы и концентрационные лагеря. Жертвами геноцида также стали и представители китайского населения. В Индонезии, равным образом, как и в большинстве других стран Юго-Восточной Азии, проживала внушительная китайская диаспора. Китайцы играли важную роль в торговле, бытовом обслуживании населения, в связи с чем воспринимались крестьянами и городскими люмпенизированными слоями как эксплуататоры и перекупщики. Естественно, что погромы сопровождались мародерством китайских магазинов, лавок, мастерских, грабежами и убийствами китайских семей. Власть антикитайским настроениям не особо препятствовала, поскольку было известно, что КНР поддерживает Компартию Индонезии и может действовать через многочисленную китайскую диаспору.
Хаджи Мухаммед Сухарто, произведенный в генерал-лейтенанты и назначенный в 1966 г. министром обороны страны, фактически отстранил президента Сукарно от исполнения обязанностей главы государства. Военное руководство приняло решение безжалостно уничтожить коммунистическое движение в стране, не только из соображений мести за убитых сослуживцев — генералов, но и с целью навсегда обезопасить себя от возможного возрождения Компартии (тем более, что за свою историю индонезийские коммунисты несколько раз возрождались, в буквальном смысле, «из пепла»).
12 марта 1966 года генерал Сухарто официально запретил Коммунистическую партию Индонезии и подконтрольные ей профсоюзы. Фактически резня 1965 года повлекла за собой уничтожение Коммунистической партии Индонезии. Судисман, избранный после убийства Айдита и Ньото руководителем партии, через год был казнен. Небольшое коммунистическое подполье сформировалось лишь в Блитаре в Восточной Яве, где в марте 1968 года крестьяне устроили массовое убийство членов исламистской партии Нахдатул Улама в знак мести за участие исламистов в убийстве коммунистических активистов. Вскоре после этой акции подполье в Блитаре было разгромлено.
Показательно, как так называемые демократические страны Запада восприняли ужасные по своему размаху убийства в Индонезии. Австралийский премьер-министр Гарольд Холт заявил, что цифра от пятисот тысяч до миллиона «приконченных коммунистов» свидетельствует о том, что переориентация в Индонезии произошла успешно. Соединенные Штаты Америки также приветствовали события в Индонезии, прекрасно понимая, что в результате прихода к власти Сухарто удалось уничтожить опаснейшего противника США в стране — коммунистическую партию, отстранить от власти «неуправляемого» левого лидера Сукарно и создать все условия для превращения Индонезии в американскую марионетку.
Основная масса коммунистов, оставшихся в живых, после ужасных событий разными путями постарались покинуть страну. Большинство коммунистов прибыло в Китайскую Народную Республику, некоторые направились в социалистические страны Восточной Европы. Партия продолжала действовать в эмиграции, но в самой Индонезии больше не имела реального влияния. Безусловно, что одной из причин случившихся событий являлись и стратегические просчеты самого руководства коммунистов. Вместо того, чтобы делать ставку на массовое движение, тем более, что все возможности для этого имелись — партия состояла из трех миллионов человек, руководство КПИ предпочло действовать путем «верхушечного заговора», опираясь на экстремистов — боевиков и небольшую часть офицерского корпуса. Естественно, что в офицерском корпусе симпатизанты КПИ составляли меньшинство и консервативному генералитету удалось молниеносно подавить попытку переворота, после чего руками праворадикальных организаций устроить настоящую бойню, ставшую фатальной для третьей по численности (после КПСС и Компартии Китая) коммунистической партии мира.
Информация