Нелюбовный треугольник
Причины обострения отношений США и России нужно искать в Китае
Существуют ли перспективы урегулирования противоречий между Россией и США по Украине? А по ситуации в Сирии и прочим позициям, взгляд на которые у Москвы и Вашингтона диаметрально противоположен? Дипломаты и политики излагают содержание этих противоречий в достаточно корректных формулировках, но суть проблемы это не меняет: Штаты ведут агрессивное наступление на российские интересы, Россия уже не готова этого не замечать и тем более с этим смиряться. Что обещает долгую и жесткую конфронтацию по всем направлениям.
То, что конфронтация инициируется одной стороной, не означает возможности выхода из новой холодной войны, если вторая ей в чем-либо уступит. Скорее наоборот. Односторонние шаги, направленные на умиротворение противника, означают в его глазах капитуляцию и заставляют усиливать давление. Напротив, быстрый, адекватный по результатам ответ сдерживает агрессию, в то время как его отсутствие ее поощряет. Ситуация с Украиной подтверждает это так же, как история Европы конца 30-х годов.
Зря не слушали Черчилля
Можно спорить о том, стоило ли ждать развития протестного движения в России по сценарию киевского майдана, но публичные обращения американских политиков к президенту России после свержения президента Украины со словами: «Ты следующий» внушают уверенность в существовании у них таких планов. Тем более когда произносит их не столь давний кандидат в президенты США. Последующие действия главы Белого дома и его администрации против Москвы, включая оказанное ими беспрецедентное давление на европейских союзников по присоединению к санкциям, продемонстрировали, что охлаждение российско-американских отношений – стратегический выбор Вашингтона.
Причины лежат вне пределов рационально объяснимого. Скорее всего речь идет о характерном для США в их внешней политике стремлении действовать не по конкретной причине или в соответствии со стратегией, призванной минимизировать риски, но исходя из иррациональной смеси миссионерской активности, авантюризма и самоуверенной некомпетентности. Именно об этой особенности их системы Уинстон Черчилль с иронией говорил, что американцы всегда найдут верный выход из ситуации, в которой находятся, предварительно перебрав все ошибочные варианты.
Судя по личному опыту автора, на протяжении четверти века на практике знакомого с процессом принятия решений политическим руководством Соединенных Штатов, ходом реализации этих решений и теми последствиями, которые затем приходится преодолевать объектам американской заботы (как правило, в одиночку), Черчилль был прав. И это означает, что минимизация вмешательства Америки в любые процессы, касающиеся любой страны (в том числе союзников) – благо для этой страны. Что демонстрирует не только политика США на Балканах или на Ближнем и Среднем Востоке, но и сегодняшняя ситуация в Европе в целом и на Украине в частности.
Однако поскольку интересы Америки глобальны, вмешиваться в происходящее она будет где угодно. В том числе для того, чтобы продемонстрировать, что осталась тем же лидером мирового сообщества, в которого ее превратил самороспуск СССР. В рамках чего, к примеру, терпя явное поражение в борьбе с радикальными исламистами, США продолжают сотрудничать с их спонсорами – Катаром и Саудовской Аравией. Продолжают, даже когда поддерживаемые ими в Ливии, Сирии и Ираке группировки открыто выступают против Соединенных Штатов, убивая американских дипломатов и журналистов.
Карзай, теперь сам дерзай!
О ситуации в Афганистане, где силы оккупационного корпуса на протяжении 13 лет делали все возможное, чтобы избежать непосредственных столкновений с талибами, ограничиваясь точечными операциями, и практически ничего не делая для пресечения производства наркотиков, не приходится и говорить. Эта страна – классический пример того, насколько неэффективны и затратны действия США на внешней арене и к каким печальным результатам они приводят. Притом что бороться с исламистами в Афганистане американцам никто не мешал. Напротив, Россия и все ее соседи им активно помогали. Так как без Северного альянса ни о какой победе над талибами и взятии Кабула в начале войны не пришлось бы и говорить.
Пентагон и Министерство обороны Великобритании официально объявили 26 октября о завершении военной операции в Афганистане. До конца декабря большая часть западного контингента покинет страну. Две последние военные базы – Camp Letherneck и Camp Bastion в Гильменде на юге Афганистана – переданы местным силам. Британцы потеряли за время войны 453 человека убитыми, американцы на момент объявления о ее завершении – 2349. Штаты оставляют в Афганистане около 12 тысяч военных, которые должны заняться обучением национальных кадров. Там останутся подразделения спецназа, базы беспилотников с силовым прикрытием и техническим сопровождением, а также станции электронной разведки для мониторинга ситуации в Центральной Азии.
Итог войны неутешителен. Американцам удалось в результате первого вооруженного натиска разрушить основные опорные пункты талибов, в том числе укрепрайон «Тора-Бора», выбить их из крупных городов, включая столицу – Кабул. Однако талибы и не собирались вступать в противостояние с превосходящими силами. Они использовали давнюю тактику сопротивления: минно-партизанскую войну. Как следствие около 80 процентов потерь воинского контингента НАТО в Афганистане вызваны минно-взрывными травмами.
Американцы и их союзники за время своего пребывания отметились лишь несколькими наступательными операциями. Первой была «Тора-Бора». В марте 2002-го коалиция провела в Афганистане операцию «Анаконда». 27 января 2003 года войсками США, усиленными канадским, голландским и другими контингентами, проведена операция «Мангуст». В мае – июле 2006-го в провинциях Гильменд, Забуль, Кандагар, Пактика и Урузган – операция «Горный прорыв», в которой участвовали более 11 000 военнослужащих. В 2007 году в ответ на действия талибов войска НАТО провели операции «Ахиллес» (март – май) и «Ластай Куланг» (май-июнь). В феврале 2010-го в провинции Гильменд прошла операция «Моштарак», участие в которой принимали американские, британские и афганские военные. В результате из-под контроля исламистов был выведен город Марджа.
Крупными из всех перечисленных операций были только первая и последняя, проводившиеся по единой схеме. Включая тактику талибов, уклонявшихся от боя, но блокировавших после отхода основных контингентов наступавших оставленные ими гарнизоны в городах. Прочие операции были тактическими – по организации новых гарнизонов. Американцы и их союзники избегали потерь кадрового состава. Именно поэтому они не проводили наступательных операций, не блокировали пакистанскую границу, через которую шло снабжение боевиков, практически не зачищали территорию страны от их крупных формирований.
Пентагон с начала афганской войны выступал за ограниченные сроки ее проведения. Отсюда пассивность американских военных. Они выбрали тактику «стояния гарнизонами» в крупных городах, минимизируя потери и сохраняя видимость контроля над ситуацией. Упор делался на операции с использованием беспилотников, курировшиеся ЦРУ. Белый дом получал отчеты о подготовке афганских кадров, которые теоретически должны были с какого-то момента самостоятельно справиться с талибами.
Этот проект полностью провалился. За последние два года афганскими военными расстреляны десятки западных, из-за чего были организованы спецмероприятия по тайной охране военнослужащих Соединенных Штатов (операция «Ангел»). Провалились и дипломатические усилия Вашингтона на тайных переговорах с талибами при посредничестве Катара (притом что состоялось минимум три раунда встреч). Переговоры закончились ничем во многом из-за утечки секретной информации, организованной людьми из ближайшего окружения президента Афганистана Хамида Карзая.
Белый дом фактически признал провал планов по централизации страны во главе с Кабулом и подготовил отход с наименьшими репутационными потерями. С учетом нежелания талибов идти на компромисс по созданию видимости сохранения центральной власти в Кабуле США вынужденно приняли тактику действий, напоминающую политику СССР по поддержке режима Наджибуллы. Ее суть в том, чтобы при отсутствии собственного воинского контингента сохранять контроль над ситуацией центрального правительства за счет массированного материально-технического снабжения. При этом стартовые позиции режима Наджибуллы были на порядок лучше, чем нынешнего афганского правительства.
Иран не страшен, даже ядерный
Характерно, что 18 ноября 2014 года генеральный инспектор правительства США по вопросам реконструкции в Афганистане (SIGAR) Дж. Сопко заявил, что Афганистан неспособен обеспечивать функционирование экономики и системы органов власти, созданных Соединенными Штатами. Сославшись на данные Всемирного банка, он сказал, что добывающая отрасль Афганистана, на которую в своих прогнозах постоянно ссылаются американские «афганооптимисты», может стать двигателем экономического роста только через 20–30 лет – и то при благоприятных условиях.
Подчеркнув, что в Афганистане катастрофические размеры приняла коррупция и США способствовали этому, генеральный инспектор признал, что никакой стратегии борьбы с коррупцией местной власти у администрации Барака Обамы нет и никогда не было. Помимо этого аудитор обвинил правительство Соединенных Штатов в том, что на протяжении всех лет оккупации страны западной коалицией адекватный план восстановления экономики Афганистана не был ни выработан, ни реализован.
Одна из самых серьезных ошибок, с его точки зрения, – слепое копирование в средневосточном государстве американских и европейских стандартов, из-за чего без какого-либо эффекта были израсходованы минимум 120 миллиардов долларов, причем никто из чиновников США не привлечен за это к ответственности. Пример растраты – закупка Пентагоном для ВВС Афганистана партии итальянских военно-транспортных самолетов «Джи-222», за которые было заплачено от 600 до 800 миллионов долларов. Эти самолеты никогда не использовались и были проданы на металлолом за 46 тысяч долларов.
Отметим: готовясь к уходу из Афганистана, Министерство обороны США пытается привлечь иранские деньги в его экономику. Поиском заинтересованных в такой сделке инвесторов занимается оперативная группа Пентагона по обеспечению стабильности и проведению бизнес-операций (руководитель Джозеф Каталино). Прорабатываются возможности исключения в этом случае иранских компаний из-под действия американских санкций. Что характеризует практику двойных стандартов, применяемых Вашингтоном «в поле» в случае необходимости, и несогласованность деятельности ведомств США.
Точнее, именно этот разнобой является стандартной формулой американской внешней политики. В случае Ирана, помимо упомянутых попыток опереться на эту страну в Афганистане, одновременно ведутся практически бесперспективные переговоры о его ядерной программе, из-за которой на Тегеран и были наложены санкции (под давлением Саудовской Аравии и Израиля). Кроме того, с Ираном США сотрудничают в Ираке против Исламского государства. Оцениваются перспективы привлечения на европейский рынок иранских углеводородов взамен российских – поток европейских компаний, стремящихся занять в отрасли ведущие позиции после снятия санкций, говорит о том, что как минимум в сфере экспорта нефти и газа они будут отменены в краткосрочной перспективе.
Пример Ирана мог бы свидетельствовать о том, что Россия тоже, если западное сообщество будет в ней остро нуждаться, получит «индульгенцию» от США и Евросоюза (поскольку ЕС самостоятельной роли в эскалации конфликта не имеет) вне зависимости от того, пойдет ли Москва на какие-либо уступки (Тегеран на них не идет). Дело, однако, в российской ситуации обстоит иначе. Тегеран американцы могут «простить» из-за того, что он им не опасен: ни ракетные, ни ядерные технологии Исламской республики не идут ни в какое сравнение с западными. Даже теоретически в будущем Иран не может претендовать ни на что большее, чем статус региональной державы, и будет этим статусом удовлетворен. С Россией ситуация в принципе иная.
Она является носителем военных технологий, которые по некоторым направлениям опережают, а по ряду других сопоставимы с американскими. В гражданской сфере это не так, но с точки зрения оборонных интересов Америки Россия может считаться безопасной, только если ее как страны и ее военно-промышленного комплекса в их современном состоянии не будет. Как ныне де-факто нет Украины и ее ВПК. Причем современная американская атака на Россию подчиняется безупречной формальной логике, она полностью укладывается в принятую США концепцию национальной безопасности и в долгосрочном плане направлена против КНР.
Мишень – Москва, цель – тандем
Становление Китая в качестве полноценной сверхдержавы, что по всем параметрам будет означать конец американской монополии на глобальный контроль над ситуацией на международной арене, не может произойти исключительно за счет экономического роста. КНР необходимы технологии, которые выведут страну в отношениях с США на уровень взаимного сдерживания. Оставим в стороне вопрос о том, в какой мере Америка способна осуществлять упомянутый контроль на самом деле – ее политическая элита полагает, что может это делать и сбои в американской политике объясняются не ее неадекватностью, а чьим-то противодействием. Получить же соответствующие военные технологии Пекин, по мнению американских экспертов, может исключительно от Москвы – просто потому, что они у нее есть. Это первая причина обострения российско-американских отношений.
Второй причиной являлись и являются энергоносители. С точки зрения американской стратегии национальной безопасности «ограничение» Китая в случае обострения с ним отношений (из-за Тайваня или по какой-либо иной причине) без вооруженного конфликта должно быть произведено перекрытием океанских путей, по которым подвозятся в КНР углеводороды. Получение нефти и природного газа из России и стран Центральной Азии обнуляет эту стратегию. Сухопутные маршруты транспортировки углеводородов в КНР оказались согласованными Россией именно из-за американского давления, однако на это в Вашингтоне не рассчитывали, полагаясь на традиционную осторожность Москвы в отношении усиления Пекина.
В то же время сама возможность формирования российско-китайской экономической и военно-политической оси означает, что не позднее 2030 года тандем КНР и РФ, без сомнения, будет иметь с США и западным блоком в целом паритет не только по ядерным, но и по обычным вооружениям. Разумеется, если в 2020-м программа перевооружения российских Вооруженных Сил будет завершена, как намечено, и тандем не покинет кто-то из его членов. Это означает, с точки зрения Вашингтона, необходимость давления на Москву. В том числе потому, что российско-американские отношения по масштабам несопоставимы с американо-китайскими. Ослабление или крах России экономике Штатов практически ничем не грозит. Другое дело – Китай, крупнейший торговый партнер США и держатель самого большого за пределами Америки пакета ее ценных бумаг.
Говоря попросту, Россия не без основания полагается американцами слабым звеном в вышеуказанной оси – по ней и должен быть нанесен удар вне зависимости от того, какие намерения она демонстрировала в отношении западного сообщества, в которое (в «Восьмерку») в 90-е формально была введена как равноправный партнер. Хотя, судя по легкости, с которой ее вывели за пределы этого клуба, присутствие там изначально предполагает полное подчинение интересов членов сообщества американским, что и было продемонстрировано украинским кризисом. Претензии Москвы на равноправие и защиту как собственных интересов, так и своего видения мироустройства, которое в «Восьмерке» не предусматривалось, были расценены как опасный сигнал для сообщества и его лидера с соответствующими результатами.
Поскольку текущий кризис в российско-американских отношениях, который западные СМИ упорно именуют отношениями России с мировым сообществом, вызван не каким-то конкретным действием Москвы, а объективно сложившейся ситуацией, в основе которой лежат оценки американского руководства, разрешить его может только смена этих оценок – уже при новом руководстве Соединенных Штатов. Причем скорее всего через каденцию или две, во всяком случае если Обаму на президентском посту сменит Хиллари Клинтон, о чем эксперты говорят достаточно уверенно.
Риторика республиканцев и демократов в отношении России полностью совпадает. Москва избрана мишенью для атаки и таковой должна остаться. По крайней мере если Вашингтон не столкнется с чрезвычайной ситуацией наподобие теракта «9/11», в которой именно помощь России будет жизненно необходима. Представить себе такую ситуацию сложно и полагаться на такое развитие событий не стоит. Нынешнее поколение американских политиков и военачальников не помнит времен противостояния с СССР и не может адекватно оценить угрозы, которые возникают перед США вследствие выбранного ими курса. В борьбе с надуманными опасностями они полностью разрушили доверие Москвы к Вашингтону, однако пока что это не слишком их беспокоит.
Напряженность российско-американских отношений надолго. Хорошая новость во всем этом – отсутствие единства в рядах союзников США. Значительная часть стран, поддержавших Вашингтон в украинском кризисе, не присоединилась к санкциям против России, как Турция, или сделала это формально, как Япония и Южная Корея. Израиль же вообще отказался выбирать между Киевом и Москвой, воздержавшись от голосования на Генеральной Ассамблее ООН. Да и позицию стран Евросоюза вряд ли можно назвать единой. Особенно после отказа России от «Южного потока». Как говорят в Соединенных Штатах, не бывает бесплатных завтраков…
Существуют ли перспективы урегулирования противоречий между Россией и США по Украине? А по ситуации в Сирии и прочим позициям, взгляд на которые у Москвы и Вашингтона диаметрально противоположен? Дипломаты и политики излагают содержание этих противоречий в достаточно корректных формулировках, но суть проблемы это не меняет: Штаты ведут агрессивное наступление на российские интересы, Россия уже не готова этого не замечать и тем более с этим смиряться. Что обещает долгую и жесткую конфронтацию по всем направлениям.
То, что конфронтация инициируется одной стороной, не означает возможности выхода из новой холодной войны, если вторая ей в чем-либо уступит. Скорее наоборот. Односторонние шаги, направленные на умиротворение противника, означают в его глазах капитуляцию и заставляют усиливать давление. Напротив, быстрый, адекватный по результатам ответ сдерживает агрессию, в то время как его отсутствие ее поощряет. Ситуация с Украиной подтверждает это так же, как история Европы конца 30-х годов.
Зря не слушали Черчилля
Можно спорить о том, стоило ли ждать развития протестного движения в России по сценарию киевского майдана, но публичные обращения американских политиков к президенту России после свержения президента Украины со словами: «Ты следующий» внушают уверенность в существовании у них таких планов. Тем более когда произносит их не столь давний кандидат в президенты США. Последующие действия главы Белого дома и его администрации против Москвы, включая оказанное ими беспрецедентное давление на европейских союзников по присоединению к санкциям, продемонстрировали, что охлаждение российско-американских отношений – стратегический выбор Вашингтона.
Причины лежат вне пределов рационально объяснимого. Скорее всего речь идет о характерном для США в их внешней политике стремлении действовать не по конкретной причине или в соответствии со стратегией, призванной минимизировать риски, но исходя из иррациональной смеси миссионерской активности, авантюризма и самоуверенной некомпетентности. Именно об этой особенности их системы Уинстон Черчилль с иронией говорил, что американцы всегда найдут верный выход из ситуации, в которой находятся, предварительно перебрав все ошибочные варианты.
Судя по личному опыту автора, на протяжении четверти века на практике знакомого с процессом принятия решений политическим руководством Соединенных Штатов, ходом реализации этих решений и теми последствиями, которые затем приходится преодолевать объектам американской заботы (как правило, в одиночку), Черчилль был прав. И это означает, что минимизация вмешательства Америки в любые процессы, касающиеся любой страны (в том числе союзников) – благо для этой страны. Что демонстрирует не только политика США на Балканах или на Ближнем и Среднем Востоке, но и сегодняшняя ситуация в Европе в целом и на Украине в частности.
Однако поскольку интересы Америки глобальны, вмешиваться в происходящее она будет где угодно. В том числе для того, чтобы продемонстрировать, что осталась тем же лидером мирового сообщества, в которого ее превратил самороспуск СССР. В рамках чего, к примеру, терпя явное поражение в борьбе с радикальными исламистами, США продолжают сотрудничать с их спонсорами – Катаром и Саудовской Аравией. Продолжают, даже когда поддерживаемые ими в Ливии, Сирии и Ираке группировки открыто выступают против Соединенных Штатов, убивая американских дипломатов и журналистов.
Карзай, теперь сам дерзай!
О ситуации в Афганистане, где силы оккупационного корпуса на протяжении 13 лет делали все возможное, чтобы избежать непосредственных столкновений с талибами, ограничиваясь точечными операциями, и практически ничего не делая для пресечения производства наркотиков, не приходится и говорить. Эта страна – классический пример того, насколько неэффективны и затратны действия США на внешней арене и к каким печальным результатам они приводят. Притом что бороться с исламистами в Афганистане американцам никто не мешал. Напротив, Россия и все ее соседи им активно помогали. Так как без Северного альянса ни о какой победе над талибами и взятии Кабула в начале войны не пришлось бы и говорить.
Коллаж Андрея Седых
Пентагон и Министерство обороны Великобритании официально объявили 26 октября о завершении военной операции в Афганистане. До конца декабря большая часть западного контингента покинет страну. Две последние военные базы – Camp Letherneck и Camp Bastion в Гильменде на юге Афганистана – переданы местным силам. Британцы потеряли за время войны 453 человека убитыми, американцы на момент объявления о ее завершении – 2349. Штаты оставляют в Афганистане около 12 тысяч военных, которые должны заняться обучением национальных кадров. Там останутся подразделения спецназа, базы беспилотников с силовым прикрытием и техническим сопровождением, а также станции электронной разведки для мониторинга ситуации в Центральной Азии.
Итог войны неутешителен. Американцам удалось в результате первого вооруженного натиска разрушить основные опорные пункты талибов, в том числе укрепрайон «Тора-Бора», выбить их из крупных городов, включая столицу – Кабул. Однако талибы и не собирались вступать в противостояние с превосходящими силами. Они использовали давнюю тактику сопротивления: минно-партизанскую войну. Как следствие около 80 процентов потерь воинского контингента НАТО в Афганистане вызваны минно-взрывными травмами.
Американцы и их союзники за время своего пребывания отметились лишь несколькими наступательными операциями. Первой была «Тора-Бора». В марте 2002-го коалиция провела в Афганистане операцию «Анаконда». 27 января 2003 года войсками США, усиленными канадским, голландским и другими контингентами, проведена операция «Мангуст». В мае – июле 2006-го в провинциях Гильменд, Забуль, Кандагар, Пактика и Урузган – операция «Горный прорыв», в которой участвовали более 11 000 военнослужащих. В 2007 году в ответ на действия талибов войска НАТО провели операции «Ахиллес» (март – май) и «Ластай Куланг» (май-июнь). В феврале 2010-го в провинции Гильменд прошла операция «Моштарак», участие в которой принимали американские, британские и афганские военные. В результате из-под контроля исламистов был выведен город Марджа.
Крупными из всех перечисленных операций были только первая и последняя, проводившиеся по единой схеме. Включая тактику талибов, уклонявшихся от боя, но блокировавших после отхода основных контингентов наступавших оставленные ими гарнизоны в городах. Прочие операции были тактическими – по организации новых гарнизонов. Американцы и их союзники избегали потерь кадрового состава. Именно поэтому они не проводили наступательных операций, не блокировали пакистанскую границу, через которую шло снабжение боевиков, практически не зачищали территорию страны от их крупных формирований.
Пентагон с начала афганской войны выступал за ограниченные сроки ее проведения. Отсюда пассивность американских военных. Они выбрали тактику «стояния гарнизонами» в крупных городах, минимизируя потери и сохраняя видимость контроля над ситуацией. Упор делался на операции с использованием беспилотников, курировшиеся ЦРУ. Белый дом получал отчеты о подготовке афганских кадров, которые теоретически должны были с какого-то момента самостоятельно справиться с талибами.
Этот проект полностью провалился. За последние два года афганскими военными расстреляны десятки западных, из-за чего были организованы спецмероприятия по тайной охране военнослужащих Соединенных Штатов (операция «Ангел»). Провалились и дипломатические усилия Вашингтона на тайных переговорах с талибами при посредничестве Катара (притом что состоялось минимум три раунда встреч). Переговоры закончились ничем во многом из-за утечки секретной информации, организованной людьми из ближайшего окружения президента Афганистана Хамида Карзая.
Белый дом фактически признал провал планов по централизации страны во главе с Кабулом и подготовил отход с наименьшими репутационными потерями. С учетом нежелания талибов идти на компромисс по созданию видимости сохранения центральной власти в Кабуле США вынужденно приняли тактику действий, напоминающую политику СССР по поддержке режима Наджибуллы. Ее суть в том, чтобы при отсутствии собственного воинского контингента сохранять контроль над ситуацией центрального правительства за счет массированного материально-технического снабжения. При этом стартовые позиции режима Наджибуллы были на порядок лучше, чем нынешнего афганского правительства.
Иран не страшен, даже ядерный
Характерно, что 18 ноября 2014 года генеральный инспектор правительства США по вопросам реконструкции в Афганистане (SIGAR) Дж. Сопко заявил, что Афганистан неспособен обеспечивать функционирование экономики и системы органов власти, созданных Соединенными Штатами. Сославшись на данные Всемирного банка, он сказал, что добывающая отрасль Афганистана, на которую в своих прогнозах постоянно ссылаются американские «афганооптимисты», может стать двигателем экономического роста только через 20–30 лет – и то при благоприятных условиях.
Коллаж Андрея Седых
Подчеркнув, что в Афганистане катастрофические размеры приняла коррупция и США способствовали этому, генеральный инспектор признал, что никакой стратегии борьбы с коррупцией местной власти у администрации Барака Обамы нет и никогда не было. Помимо этого аудитор обвинил правительство Соединенных Штатов в том, что на протяжении всех лет оккупации страны западной коалицией адекватный план восстановления экономики Афганистана не был ни выработан, ни реализован.
Одна из самых серьезных ошибок, с его точки зрения, – слепое копирование в средневосточном государстве американских и европейских стандартов, из-за чего без какого-либо эффекта были израсходованы минимум 120 миллиардов долларов, причем никто из чиновников США не привлечен за это к ответственности. Пример растраты – закупка Пентагоном для ВВС Афганистана партии итальянских военно-транспортных самолетов «Джи-222», за которые было заплачено от 600 до 800 миллионов долларов. Эти самолеты никогда не использовались и были проданы на металлолом за 46 тысяч долларов.
Отметим: готовясь к уходу из Афганистана, Министерство обороны США пытается привлечь иранские деньги в его экономику. Поиском заинтересованных в такой сделке инвесторов занимается оперативная группа Пентагона по обеспечению стабильности и проведению бизнес-операций (руководитель Джозеф Каталино). Прорабатываются возможности исключения в этом случае иранских компаний из-под действия американских санкций. Что характеризует практику двойных стандартов, применяемых Вашингтоном «в поле» в случае необходимости, и несогласованность деятельности ведомств США.
Точнее, именно этот разнобой является стандартной формулой американской внешней политики. В случае Ирана, помимо упомянутых попыток опереться на эту страну в Афганистане, одновременно ведутся практически бесперспективные переговоры о его ядерной программе, из-за которой на Тегеран и были наложены санкции (под давлением Саудовской Аравии и Израиля). Кроме того, с Ираном США сотрудничают в Ираке против Исламского государства. Оцениваются перспективы привлечения на европейский рынок иранских углеводородов взамен российских – поток европейских компаний, стремящихся занять в отрасли ведущие позиции после снятия санкций, говорит о том, что как минимум в сфере экспорта нефти и газа они будут отменены в краткосрочной перспективе.
Пример Ирана мог бы свидетельствовать о том, что Россия тоже, если западное сообщество будет в ней остро нуждаться, получит «индульгенцию» от США и Евросоюза (поскольку ЕС самостоятельной роли в эскалации конфликта не имеет) вне зависимости от того, пойдет ли Москва на какие-либо уступки (Тегеран на них не идет). Дело, однако, в российской ситуации обстоит иначе. Тегеран американцы могут «простить» из-за того, что он им не опасен: ни ракетные, ни ядерные технологии Исламской республики не идут ни в какое сравнение с западными. Даже теоретически в будущем Иран не может претендовать ни на что большее, чем статус региональной державы, и будет этим статусом удовлетворен. С Россией ситуация в принципе иная.
Она является носителем военных технологий, которые по некоторым направлениям опережают, а по ряду других сопоставимы с американскими. В гражданской сфере это не так, но с точки зрения оборонных интересов Америки Россия может считаться безопасной, только если ее как страны и ее военно-промышленного комплекса в их современном состоянии не будет. Как ныне де-факто нет Украины и ее ВПК. Причем современная американская атака на Россию подчиняется безупречной формальной логике, она полностью укладывается в принятую США концепцию национальной безопасности и в долгосрочном плане направлена против КНР.
Мишень – Москва, цель – тандем
Становление Китая в качестве полноценной сверхдержавы, что по всем параметрам будет означать конец американской монополии на глобальный контроль над ситуацией на международной арене, не может произойти исключительно за счет экономического роста. КНР необходимы технологии, которые выведут страну в отношениях с США на уровень взаимного сдерживания. Оставим в стороне вопрос о том, в какой мере Америка способна осуществлять упомянутый контроль на самом деле – ее политическая элита полагает, что может это делать и сбои в американской политике объясняются не ее неадекватностью, а чьим-то противодействием. Получить же соответствующие военные технологии Пекин, по мнению американских экспертов, может исключительно от Москвы – просто потому, что они у нее есть. Это первая причина обострения российско-американских отношений.
Второй причиной являлись и являются энергоносители. С точки зрения американской стратегии национальной безопасности «ограничение» Китая в случае обострения с ним отношений (из-за Тайваня или по какой-либо иной причине) без вооруженного конфликта должно быть произведено перекрытием океанских путей, по которым подвозятся в КНР углеводороды. Получение нефти и природного газа из России и стран Центральной Азии обнуляет эту стратегию. Сухопутные маршруты транспортировки углеводородов в КНР оказались согласованными Россией именно из-за американского давления, однако на это в Вашингтоне не рассчитывали, полагаясь на традиционную осторожность Москвы в отношении усиления Пекина.
В то же время сама возможность формирования российско-китайской экономической и военно-политической оси означает, что не позднее 2030 года тандем КНР и РФ, без сомнения, будет иметь с США и западным блоком в целом паритет не только по ядерным, но и по обычным вооружениям. Разумеется, если в 2020-м программа перевооружения российских Вооруженных Сил будет завершена, как намечено, и тандем не покинет кто-то из его членов. Это означает, с точки зрения Вашингтона, необходимость давления на Москву. В том числе потому, что российско-американские отношения по масштабам несопоставимы с американо-китайскими. Ослабление или крах России экономике Штатов практически ничем не грозит. Другое дело – Китай, крупнейший торговый партнер США и держатель самого большого за пределами Америки пакета ее ценных бумаг.
Говоря попросту, Россия не без основания полагается американцами слабым звеном в вышеуказанной оси – по ней и должен быть нанесен удар вне зависимости от того, какие намерения она демонстрировала в отношении западного сообщества, в которое (в «Восьмерку») в 90-е формально была введена как равноправный партнер. Хотя, судя по легкости, с которой ее вывели за пределы этого клуба, присутствие там изначально предполагает полное подчинение интересов членов сообщества американским, что и было продемонстрировано украинским кризисом. Претензии Москвы на равноправие и защиту как собственных интересов, так и своего видения мироустройства, которое в «Восьмерке» не предусматривалось, были расценены как опасный сигнал для сообщества и его лидера с соответствующими результатами.
Поскольку текущий кризис в российско-американских отношениях, который западные СМИ упорно именуют отношениями России с мировым сообществом, вызван не каким-то конкретным действием Москвы, а объективно сложившейся ситуацией, в основе которой лежат оценки американского руководства, разрешить его может только смена этих оценок – уже при новом руководстве Соединенных Штатов. Причем скорее всего через каденцию или две, во всяком случае если Обаму на президентском посту сменит Хиллари Клинтон, о чем эксперты говорят достаточно уверенно.
Риторика республиканцев и демократов в отношении России полностью совпадает. Москва избрана мишенью для атаки и таковой должна остаться. По крайней мере если Вашингтон не столкнется с чрезвычайной ситуацией наподобие теракта «9/11», в которой именно помощь России будет жизненно необходима. Представить себе такую ситуацию сложно и полагаться на такое развитие событий не стоит. Нынешнее поколение американских политиков и военачальников не помнит времен противостояния с СССР и не может адекватно оценить угрозы, которые возникают перед США вследствие выбранного ими курса. В борьбе с надуманными опасностями они полностью разрушили доверие Москвы к Вашингтону, однако пока что это не слишком их беспокоит.
Напряженность российско-американских отношений надолго. Хорошая новость во всем этом – отсутствие единства в рядах союзников США. Значительная часть стран, поддержавших Вашингтон в украинском кризисе, не присоединилась к санкциям против России, как Турция, или сделала это формально, как Япония и Южная Корея. Израиль же вообще отказался выбирать между Киевом и Москвой, воздержавшись от голосования на Генеральной Ассамблее ООН. Да и позицию стран Евросоюза вряд ли можно назвать единой. Особенно после отказа России от «Южного потока». Как говорят в Соединенных Штатах, не бывает бесплатных завтраков…
Информация