Гросс-лазарет №192 в Ростове существует до сих пор
В День памяти Неизвестного солдата мы стоим около того места, где было расстреляно и замучено несколько тысяч военнопленных Советской Армии. Привел нас сюда удивительный человек. И казалось мне (это было странное ощущение), что он один из тех бойцов, восставших из пепла, чтобы сохранить и увековечить память о погибших. Он стоял вместе с нами на декабрьском морозе, дул ветер, но он, казалось, не замечал всего этого. В память о павших Александр Павлович Стасюк снял шапку, и холодный декабрьский ветер ерошил его седые волосы так же, как много лет назад этот ветер выжимал остатки жизни из обессиленных советских военнопленных.
3 декабря 2014 года День Неизвестного солдата впервые отмечался в России согласно внесенным президентом РФ поправок в закон «О днях воинской славы и памятных датах России». «Эта памятная дата устанавливается в целях увековечения памяти, воинской доблести и бессмертного подвига российских и советских воинов, погибших в боевых действиях на территории нашей страны или за ее пределами, чьи имена остались неизвестными», — указывается на сайте президента РФ. Выбор даты празднования символичен потому, что именно 3 декабря прах неизвестного солдата был перезахоронен у стен Московского Кремля в 1967 году — был установлен памятник, который является в России главным символом памяти о неизвестном солдате.
Во многих российских регионах есть свои памятники Неизвестному солдату.
В Ростове-на-Дону таким символом может стать братская могила, расположенная на территории бывшего Ростовского артиллерийского училища, где покоятся останки десятков тысяч неизвестных солдат и офицеров, замученных и расстрелянных немцами во время второй оккупации, в 1942-43 гг. (город был дважды занят немецко-фашистскими захватчиками в 1941 году с 20 по 28 ноября и в 1942 году период оккупации начался 24 июля 1942 года и завершился 14 февраля 1943 года).
Жители и советские войска, освободившие Ростов, были потрясены теми зверствами, следы которых они увидели на территории училища, которое немцы превратили в "Gross лазарет №192" (в переводе это означает большой лазарет). По разным оценкам, здесь находилось постоянно более 3500 узников.
Следы крови и десятки трупов были обнаружены специальной комиссией, созданной для расследования преступлений, совершенных немецкими захватчиками в период оккупации. В Государственном архиве Ростовской области (ГАРО) хранятся документы с описанием зверств, которые проводились над ранеными военнопленными. Их свозили десятками в бывшие казармы. Лазарет на территории бывшего артучилища немцы открыли в августе 1942 года. Он состоял из нескольких отделений. Раненых и больных военнопленных сортировали, исходя из их заболеваний: сначала они поступали в распределительное отделение, а потом уже направлялись либо в хирургическое, терапевтическое, инфекционное или сыпнотифозное отделения. Впрочем, эта классификация была условной: верные своему немецкому порядку врачи пытались распределить советских военнопленных, но это удавалось с трудом. Как свидетельствуют очевидцы, инфекционным заболеваниям (например, дизентерия разной степени тяжести) были подвержены здесь практически все потому, что скудный рацион питания подрывал остатки сил.
Обед готовили из супа, который варили из отрубей или прелой пшеницы. Причем суп был несоленый. Иногда туда бросали конину, срезанную с погибших лошадей. Норму хлеба немецкие эскулапы определили в 150 граммов в сутки — они считали, что такого количества достаточно для обессиленных, израненных людей. Да, если бы это был настоящий хлеб! Белый хлеб в количестве 750 граммов получали ежедневно военнослужащие Вермахта, а для военнопленных хлеб делали из горелого ячменя.
Но большего всего военнопленных одолевала жажда — пить хотелось все время потому, что воду давали немного и лишь два-три раза в сутки, и то если повезет успеть напиться — санитары не ждали запоздавших, обессиленных людей. Зимой людям приходилось собирать грязный снег во дворе лазарета во время коротких прогулок. Чтобы доставить воду в лазарет, пленных впрягали в подводы с бочками и гнали их к речке Каменке, которая протекала в нескольких километрах от лагеря.
Однажды немцы кинули пленным протухшую селедку, пить не давали. А когда несколько военнопленных попросили съездить за водой, им разрешили это сделать. Но вот когда они обессиленные наконец дотянули бочку до ворот лазарета, охранники вылили драгоценную влагу и потом три дня не давали пить. Люди сходили с ума, некоторые пили свою мочу. Пошел дождь — 48 человек попытались перешагнуть крыльцо барака и тут же были расстреляны.
По правилам внутреннего распорядка под страхом смертной казни запрещалось выходить из бараков без разрешения комендатуры. "Если из какой-либо палаты кто-то убежит, то будут расстреляны 20 заложников, а при повторном случае — все, находящиеся в данной палате".
"Каждый, кто нарушит правила внутреннего распорядка, будет рассматриваться как задумавший побег и будет расстрелян".
"Ругательства по адресу обслуживающего медицинского персонала немецкого происхождения или неподчинение им будут караться расстрелом".
Распорядок дня был одинаковым для всех. Услужливые санитары вбегали утром в холодные казармы и кричали "смирно". Это происходило обычно в пять-шесть утра. Иногда санитары проводили тренировки среди больных, обучая их правильно выполнять команды. Например, при команде "внимание" нужно было вытащить руки из-под одеяла и положить их прямо вдоль туловища.
По команде "смирно" все раненые должны встать со своих лежаков и ждать приближения медперсонала, который не спеша осматривал больных. Те, кто не встал, считались приговоренными к смертной казни — в медицинской карточке ставили крест, означающий смерть. Такой же крест ставился в медкарте приговоренных к расстрелу.
К началу обхода все имеющиеся топчаны должны быть аккуратно заправленными (обычно немцы давали какое-то постельное белье для некоторых категорий больных). Большей частью раненные спали на голой земле или на топчанах.
Обычно обход делали несколько врачей и фельдшеров, одетых в военную форму. Белых халатов не было вообще, несмотря на то, что немцы именовали свое учреждение лечебным заведением — большим лазаретом. Умерших за ночь вытаскивали и хоронили тут же на территории лазарета.
К сожалению, имен и фамилий узнать сегодня не удастся потому, что при отступлении немцы сожгли всю медицинскую картотеку, куда заносили сведения о поступивших в лазарет как военнопленных, так и подпольщиков, да и просто людей, попавших в немецкие облавы, которые проводили 165-го полицейский батальон Зондеркоманда 4b или Эйнзацкоманда 5, входящих в зону действий немецкой группы армий «Юг».
«Заподозренных в попытке бегства ночью выводили в отгороженную часть двора и там, у кирпичной стены, расстреливали. До сих пор здесь сохранилась расстрельная стенка, куда ежедневно волоком тащили и приставляли полуживых красноармейцев, чтобы потом расстрелять их. Сюда же сносились трупы умерших от холода и болезней. Больных заставляли рыть ров, и туда сбрасывали трупы, чуть-чуть присыпая их землей. В момент бегства немцев из Ростова в этом рве находилось несколько тысяч трупов. Кроме того, неподалёку от рва прямо на земле лежало 383 трупа умерших и расстрелянных (в настоящее время похоронены) и в одной из палат «хирургического» корпуса лежало около 20-25 трупов. В «перевязочной» на столе лежал разложившийся труп, а на полу другой», — констатировал начальник отделения секретных фондов ОГА УНКВД РО Пильщикова 21 марта 1944 года.
Способы умерщвления были самые разные: во время раскопок было обнаружено несколько проломленных черепов. Как установили эксперты, такие удары можно было нанести ломами или топорами.
Сколько мук и боли было в "гросс-лазарете" №192, что описать это сложно и неподвластно ни одному человеку потому, что представить себе пытки и издевательства до глубины своей нельзя и невозможно.
В 1945 г. на территории училища был поставлен памятник на братской могиле. На мемориальной доске не было ни одной фамилии потому, что немцы, отступая уничтожили свою картотеку с данными арестованных и расстрелянных. Поэтому устроители памятника решили написать лишь скромную надпись: "Здесь похоронены солдаты и офицеры Советской Армии, замученные и расстрелянные немецко-фашистскими оккупантами в годы Великой Отечественной войны. Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины", — так было выбито на мраморной доске.
Также была сохранена и расстрельная стенка.
К созданному военно-мемориальному комплексу приходили и поклонялись памяти и мужеству погибших бойцов несколько поколений ростовчан. Курсанты принимали присягу, школьники возлагали цветы. Для прохода на территорию училища городские власти и командование сделало специальный вход.
Но в декабре 1975 году новое командование училища приняло решение перезахоронить останки, памятник убрать, а землю ввести в хозяйственный оборот для оптимизации учебного процесса. Проведенное перезахоронение, считают ветераны, было формальным: в земле осталось лежать, по разным оценкам, от шести до восьми тысяч погибших солдат и офицеров. Некоторые эксперты говорят о том, что здесь покоятся намного больше — около десяти тысяч человек. Ведь эксгумация этого захоронения не проводилась.
Размер братской могилы составляет, по оценкам ветеранов Великой Отечественной войны, 30х70 метров.
В 90-х годах, когда многие секретные документы, касающиеся оккупации Ростова-на-Дону были преданы широкой огласке, стало возможным восстановить разрушенную память. Но все оказалось не так просто. Время привносит изменения даже в самые смелые планы.
Казалось бы, дело могло сдвинуться с "мертвой точки", но в 2011 году филиал Военной академии ракетных войск стратегического назначения имени Петра Великого (так в конце концов стало именоваться бывшее артиллерийское училище) был закрыт согласно приказу министра обороны Анатолия Сердюкова.
Сегодня от памятника остались лишь черно-белые фотографии. Их прислал Стасюк Александр Павлович — заместитель председателя Ростовского городского клуба молодежи и ветеранов "Патриот" (создан в 1993 году. Учредителями клуба стали Ростовские областной и городской советы ветеранов войны, Вооруженных сил и правоохранительных органов и областной комитет по делам молодежи).
Не случайно именно Александр Павлович стал заниматься воссозданием мемориала павшим и уже долгие годы проводит переговоры на разных уровнях власти. Его поддерживают многие патриотические объединения города и ветераны Великой Отечественной войны.
Приверженность памяти о Великой Отечественной войны у Александра Павловича Стасюка воспитывалась еще с детства: его мама, Надежда Ивановна Стасюк, была участницей "Молодая гвардия", которая действовала в период оккупации на территории Краснодона. Ей удалось выжить, стать врачом-кардиологом, вырастить сына и сохранить память о мученических и героических годах ее юности. После освобождения Краснодона Надежде Ивановне вместе с жителями приходилось зимой собирать в степи погибших окоченевших бойцов и перевозить их на захоронение в братские могилы города. Эту духовную память о погибших она завещала своему сыну. Удивительно, как могут перекликаться судьбы матери и ее сына. Ее сын — Александр Павлович также собирает погибших бойцов воедино. На протяжении многих лет он возрождает память о погибших военнопленных лазарета №192.
И 3 декабря 2014 года вместе с членами поискового отряда "Костер памяти" и молодежного клуба "Патриоты Дона" Ярославом Ивановым, Оксаной Рубашкиной, Игорем Паньковым мы пришли на место захоронения тысяч советских военнопленных, чтобы почтить их вечную память.
На контрольно-пропускном пункте нам пришлось немного подождать сопровождающего, чтобы пройти на территорию бывшего училища. Было холодно, морозно и зябко. Мимо проходили стройные ряды молоденьких солдат, одетых в крапчатую темно-зеленую форму. Они с любопытством вглядывались в незнакомые лица — гражданские здесь не частые гости. И представилось мне, что их сверстники точно также на этом месте умирали здесь за свою Родину, за свой народ, за своих жен, матерей, сестер и в конце концов за нас, чтобы родились мы, их потомки.
Чтобы сохранить память о погибших здесь солдатах в 1942-1943 годах, ветераны училища предложили командованию восстановить мемориал и самим содержать его в надлежащем состоянии. Пока этот вопрос решается. Хочется верить, что память о погибших в "гросс-лазарете №192" не будет утрачена.
В качестве дополнительной информации. Из книги Арона Шнеера, глава 4 ("Медицина смерти"):
" В июле 1941 г. в Смоленске немцами организован Дулаг № 126; неподалеку от Минска — лазарет при Шталаге №352. Осенью 1941 г. в городе Славута в расположении военного городка для раненых советских военнопленных был создан специальный лагерь, известный под названием «Гросс-лазарет». Известен лазарет Острогожского лагеря Дулаг №191. В Шталаге № 307 под Бяла-Подляска в сентябре 1941 г. полностью отсутствовала элементарная медицинская помощь. Единственное лекарство — белая глина, предназначенная для страдающих поносом. В Рижском лазарете, размещенном в бывших казармах на Задвинье, вместо больничных коек были установлены трехэтажные деревянные нары. Многие больные и раненые просто не могли на них взобраться. В Вязьме госпиталь для военнопленных находился в каменном сарае. Лечения и ухода за больными не было. Ежедневно умирало от 20 до 30 человек. Больным выдавали в день полкотелка супа без хлеба. По словам врача Михайлова, в один из дней зимы 1942 г. от истощения и болезней умерло 247 человек.
В лагере для советских военнопленных, созданном в Орле 10-15 октября 1941 г. на территории городской тюрьмы, медицинской помощи не было вовсе из-за отсутствия медицинского персонала. Только через две недели немцы организовали лазарет в 6-м корпусе тюремной больницы. Когда в декабре 1941 г. в лагере резко увеличилось число истощенных, больных пленных, лазарет был расширен, и ему передали еще два тюремных корпуса. В обоих корпусах, рассчитанных на 400 коек, было размещено 1500 человек".
3 декабря 2014 года День Неизвестного солдата впервые отмечался в России согласно внесенным президентом РФ поправок в закон «О днях воинской славы и памятных датах России». «Эта памятная дата устанавливается в целях увековечения памяти, воинской доблести и бессмертного подвига российских и советских воинов, погибших в боевых действиях на территории нашей страны или за ее пределами, чьи имена остались неизвестными», — указывается на сайте президента РФ. Выбор даты празднования символичен потому, что именно 3 декабря прах неизвестного солдата был перезахоронен у стен Московского Кремля в 1967 году — был установлен памятник, который является в России главным символом памяти о неизвестном солдате.
Во многих российских регионах есть свои памятники Неизвестному солдату.
В Ростове-на-Дону таким символом может стать братская могила, расположенная на территории бывшего Ростовского артиллерийского училища, где покоятся останки десятков тысяч неизвестных солдат и офицеров, замученных и расстрелянных немцами во время второй оккупации, в 1942-43 гг. (город был дважды занят немецко-фашистскими захватчиками в 1941 году с 20 по 28 ноября и в 1942 году период оккупации начался 24 июля 1942 года и завершился 14 февраля 1943 года).
Жители и советские войска, освободившие Ростов, были потрясены теми зверствами, следы которых они увидели на территории училища, которое немцы превратили в "Gross лазарет №192" (в переводе это означает большой лазарет). По разным оценкам, здесь находилось постоянно более 3500 узников.
Следы крови и десятки трупов были обнаружены специальной комиссией, созданной для расследования преступлений, совершенных немецкими захватчиками в период оккупации. В Государственном архиве Ростовской области (ГАРО) хранятся документы с описанием зверств, которые проводились над ранеными военнопленными. Их свозили десятками в бывшие казармы. Лазарет на территории бывшего артучилища немцы открыли в августе 1942 года. Он состоял из нескольких отделений. Раненых и больных военнопленных сортировали, исходя из их заболеваний: сначала они поступали в распределительное отделение, а потом уже направлялись либо в хирургическое, терапевтическое, инфекционное или сыпнотифозное отделения. Впрочем, эта классификация была условной: верные своему немецкому порядку врачи пытались распределить советских военнопленных, но это удавалось с трудом. Как свидетельствуют очевидцы, инфекционным заболеваниям (например, дизентерия разной степени тяжести) были подвержены здесь практически все потому, что скудный рацион питания подрывал остатки сил.
Обед готовили из супа, который варили из отрубей или прелой пшеницы. Причем суп был несоленый. Иногда туда бросали конину, срезанную с погибших лошадей. Норму хлеба немецкие эскулапы определили в 150 граммов в сутки — они считали, что такого количества достаточно для обессиленных, израненных людей. Да, если бы это был настоящий хлеб! Белый хлеб в количестве 750 граммов получали ежедневно военнослужащие Вермахта, а для военнопленных хлеб делали из горелого ячменя.
Но большего всего военнопленных одолевала жажда — пить хотелось все время потому, что воду давали немного и лишь два-три раза в сутки, и то если повезет успеть напиться — санитары не ждали запоздавших, обессиленных людей. Зимой людям приходилось собирать грязный снег во дворе лазарета во время коротких прогулок. Чтобы доставить воду в лазарет, пленных впрягали в подводы с бочками и гнали их к речке Каменке, которая протекала в нескольких километрах от лагеря.
Однажды немцы кинули пленным протухшую селедку, пить не давали. А когда несколько военнопленных попросили съездить за водой, им разрешили это сделать. Но вот когда они обессиленные наконец дотянули бочку до ворот лазарета, охранники вылили драгоценную влагу и потом три дня не давали пить. Люди сходили с ума, некоторые пили свою мочу. Пошел дождь — 48 человек попытались перешагнуть крыльцо барака и тут же были расстреляны.
По правилам внутреннего распорядка под страхом смертной казни запрещалось выходить из бараков без разрешения комендатуры. "Если из какой-либо палаты кто-то убежит, то будут расстреляны 20 заложников, а при повторном случае — все, находящиеся в данной палате".
"Каждый, кто нарушит правила внутреннего распорядка, будет рассматриваться как задумавший побег и будет расстрелян".
"Ругательства по адресу обслуживающего медицинского персонала немецкого происхождения или неподчинение им будут караться расстрелом".
Распорядок дня был одинаковым для всех. Услужливые санитары вбегали утром в холодные казармы и кричали "смирно". Это происходило обычно в пять-шесть утра. Иногда санитары проводили тренировки среди больных, обучая их правильно выполнять команды. Например, при команде "внимание" нужно было вытащить руки из-под одеяла и положить их прямо вдоль туловища.
По команде "смирно" все раненые должны встать со своих лежаков и ждать приближения медперсонала, который не спеша осматривал больных. Те, кто не встал, считались приговоренными к смертной казни — в медицинской карточке ставили крест, означающий смерть. Такой же крест ставился в медкарте приговоренных к расстрелу.
К началу обхода все имеющиеся топчаны должны быть аккуратно заправленными (обычно немцы давали какое-то постельное белье для некоторых категорий больных). Большей частью раненные спали на голой земле или на топчанах.
Обычно обход делали несколько врачей и фельдшеров, одетых в военную форму. Белых халатов не было вообще, несмотря на то, что немцы именовали свое учреждение лечебным заведением — большим лазаретом. Умерших за ночь вытаскивали и хоронили тут же на территории лазарета.
К сожалению, имен и фамилий узнать сегодня не удастся потому, что при отступлении немцы сожгли всю медицинскую картотеку, куда заносили сведения о поступивших в лазарет как военнопленных, так и подпольщиков, да и просто людей, попавших в немецкие облавы, которые проводили 165-го полицейский батальон Зондеркоманда 4b или Эйнзацкоманда 5, входящих в зону действий немецкой группы армий «Юг».
«Заподозренных в попытке бегства ночью выводили в отгороженную часть двора и там, у кирпичной стены, расстреливали. До сих пор здесь сохранилась расстрельная стенка, куда ежедневно волоком тащили и приставляли полуживых красноармейцев, чтобы потом расстрелять их. Сюда же сносились трупы умерших от холода и болезней. Больных заставляли рыть ров, и туда сбрасывали трупы, чуть-чуть присыпая их землей. В момент бегства немцев из Ростова в этом рве находилось несколько тысяч трупов. Кроме того, неподалёку от рва прямо на земле лежало 383 трупа умерших и расстрелянных (в настоящее время похоронены) и в одной из палат «хирургического» корпуса лежало около 20-25 трупов. В «перевязочной» на столе лежал разложившийся труп, а на полу другой», — констатировал начальник отделения секретных фондов ОГА УНКВД РО Пильщикова 21 марта 1944 года.
Способы умерщвления были самые разные: во время раскопок было обнаружено несколько проломленных черепов. Как установили эксперты, такие удары можно было нанести ломами или топорами.
Сколько мук и боли было в "гросс-лазарете" №192, что описать это сложно и неподвластно ни одному человеку потому, что представить себе пытки и издевательства до глубины своей нельзя и невозможно.
В 1945 г. на территории училища был поставлен памятник на братской могиле. На мемориальной доске не было ни одной фамилии потому, что немцы, отступая уничтожили свою картотеку с данными арестованных и расстрелянных. Поэтому устроители памятника решили написать лишь скромную надпись: "Здесь похоронены солдаты и офицеры Советской Армии, замученные и расстрелянные немецко-фашистскими оккупантами в годы Великой Отечественной войны. Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины", — так было выбито на мраморной доске.
Также была сохранена и расстрельная стенка.
К созданному военно-мемориальному комплексу приходили и поклонялись памяти и мужеству погибших бойцов несколько поколений ростовчан. Курсанты принимали присягу, школьники возлагали цветы. Для прохода на территорию училища городские власти и командование сделало специальный вход.
Но в декабре 1975 году новое командование училища приняло решение перезахоронить останки, памятник убрать, а землю ввести в хозяйственный оборот для оптимизации учебного процесса. Проведенное перезахоронение, считают ветераны, было формальным: в земле осталось лежать, по разным оценкам, от шести до восьми тысяч погибших солдат и офицеров. Некоторые эксперты говорят о том, что здесь покоятся намного больше — около десяти тысяч человек. Ведь эксгумация этого захоронения не проводилась.
Размер братской могилы составляет, по оценкам ветеранов Великой Отечественной войны, 30х70 метров.
В 90-х годах, когда многие секретные документы, касающиеся оккупации Ростова-на-Дону были преданы широкой огласке, стало возможным восстановить разрушенную память. Но все оказалось не так просто. Время привносит изменения даже в самые смелые планы.
Казалось бы, дело могло сдвинуться с "мертвой точки", но в 2011 году филиал Военной академии ракетных войск стратегического назначения имени Петра Великого (так в конце концов стало именоваться бывшее артиллерийское училище) был закрыт согласно приказу министра обороны Анатолия Сердюкова.
Сегодня от памятника остались лишь черно-белые фотографии. Их прислал Стасюк Александр Павлович — заместитель председателя Ростовского городского клуба молодежи и ветеранов "Патриот" (создан в 1993 году. Учредителями клуба стали Ростовские областной и городской советы ветеранов войны, Вооруженных сил и правоохранительных органов и областной комитет по делам молодежи).
Не случайно именно Александр Павлович стал заниматься воссозданием мемориала павшим и уже долгие годы проводит переговоры на разных уровнях власти. Его поддерживают многие патриотические объединения города и ветераны Великой Отечественной войны.
Приверженность памяти о Великой Отечественной войны у Александра Павловича Стасюка воспитывалась еще с детства: его мама, Надежда Ивановна Стасюк, была участницей "Молодая гвардия", которая действовала в период оккупации на территории Краснодона. Ей удалось выжить, стать врачом-кардиологом, вырастить сына и сохранить память о мученических и героических годах ее юности. После освобождения Краснодона Надежде Ивановне вместе с жителями приходилось зимой собирать в степи погибших окоченевших бойцов и перевозить их на захоронение в братские могилы города. Эту духовную память о погибших она завещала своему сыну. Удивительно, как могут перекликаться судьбы матери и ее сына. Ее сын — Александр Павлович также собирает погибших бойцов воедино. На протяжении многих лет он возрождает память о погибших военнопленных лазарета №192.
И 3 декабря 2014 года вместе с членами поискового отряда "Костер памяти" и молодежного клуба "Патриоты Дона" Ярославом Ивановым, Оксаной Рубашкиной, Игорем Паньковым мы пришли на место захоронения тысяч советских военнопленных, чтобы почтить их вечную память.
На контрольно-пропускном пункте нам пришлось немного подождать сопровождающего, чтобы пройти на территорию бывшего училища. Было холодно, морозно и зябко. Мимо проходили стройные ряды молоденьких солдат, одетых в крапчатую темно-зеленую форму. Они с любопытством вглядывались в незнакомые лица — гражданские здесь не частые гости. И представилось мне, что их сверстники точно также на этом месте умирали здесь за свою Родину, за свой народ, за своих жен, матерей, сестер и в конце концов за нас, чтобы родились мы, их потомки.
Чтобы сохранить память о погибших здесь солдатах в 1942-1943 годах, ветераны училища предложили командованию восстановить мемориал и самим содержать его в надлежащем состоянии. Пока этот вопрос решается. Хочется верить, что память о погибших в "гросс-лазарете №192" не будет утрачена.
В качестве дополнительной информации. Из книги Арона Шнеера, глава 4 ("Медицина смерти"):
" В июле 1941 г. в Смоленске немцами организован Дулаг № 126; неподалеку от Минска — лазарет при Шталаге №352. Осенью 1941 г. в городе Славута в расположении военного городка для раненых советских военнопленных был создан специальный лагерь, известный под названием «Гросс-лазарет». Известен лазарет Острогожского лагеря Дулаг №191. В Шталаге № 307 под Бяла-Подляска в сентябре 1941 г. полностью отсутствовала элементарная медицинская помощь. Единственное лекарство — белая глина, предназначенная для страдающих поносом. В Рижском лазарете, размещенном в бывших казармах на Задвинье, вместо больничных коек были установлены трехэтажные деревянные нары. Многие больные и раненые просто не могли на них взобраться. В Вязьме госпиталь для военнопленных находился в каменном сарае. Лечения и ухода за больными не было. Ежедневно умирало от 20 до 30 человек. Больным выдавали в день полкотелка супа без хлеба. По словам врача Михайлова, в один из дней зимы 1942 г. от истощения и болезней умерло 247 человек.
В лагере для советских военнопленных, созданном в Орле 10-15 октября 1941 г. на территории городской тюрьмы, медицинской помощи не было вовсе из-за отсутствия медицинского персонала. Только через две недели немцы организовали лазарет в 6-м корпусе тюремной больницы. Когда в декабре 1941 г. в лагере резко увеличилось число истощенных, больных пленных, лазарет был расширен, и ему передали еще два тюремных корпуса. В обоих корпусах, рассчитанных на 400 коек, было размещено 1500 человек".
Информация