«Братушки» между Плевной и Южным потоком. История страны-неудачника
Самой «невезучей» страной Европы почему-то традиционно считают Польшу — тут тебе и три «общепринятых» раздела Речи Посполитой, плюс два дополнительных (Венский конгресс 1815 года и 1939 год) да ещё перманентные оккупации всеми окрестными державами, сумевшими дотянуться до злосчастной польской землицы, геноциды-депортации-аннексии — словом, бесконечная череда леденящих кровь ужасов, начиная со времён кровожадных тевтонцев и заканчивая вполне вегетарианским СССР образца начала 80-х годов ХХ века.
Второй вечный неудачник — Чехия. В случае с Богемией дела обстоят даже хуже, чем с «Христом Народов», как позиционирует себя Польша. «Независимости» у Чехии не было аж с 1041 года, когда эти земли вошли в состав Священной Римской империи, вплоть до года 1918-го. Последний по-настоящему героический эпизод чешской истории относится к Гуситским войнам, потом пришли Габсбурги, за столетия накрепко вбившие в головы каждого богемца нехитрую аксиому о том, что германец — существо высшего порядка. В целом немудрено, что после убийства рейхспротектора Богемии Рейнхарда Гейдриха в 1942 году «митинг солидарности с Германией» собрал в Праге больше 200 тысяч человек (кстати, насильно туда никого не сгоняли), а чешская военная промышленность продолжала поставки Вермахту вплоть до весны 1945 года…
Вышеназванные страны можно назвать жертвами исторических обстоятельств, причём если в случае с громкими претензиями Польши на роль главного европейского страдальца всё понятно — кто ж виноват в том, что она располагается на территориях, по которым тысячу лет подряд ходили туда-сюда армии большинства ближних и дальних стран? — то чехи, наоборот, свои синяки и шишки предпочитают на всеобщее обозрение не выставлять и к событиям прошлого относятся философски: что ж поделать, если так случилось?
Однако есть в восточной Европе государство, которому хронически «не везёт» вовсе не из-за неудачного географического расположения или навязчивого интереса к его землям со стороны более крупных и агрессивных соседей (мы не берём пятьсот лет нахождения этой страны в составе Османской империи). Как все уже догадались — это Болгария.
Да-да, те самые пресловутые «братушки», самые яркие представители исторической химеры, известной как «славянское единство». Что ж, давайте на болгарском примере рассмотрим означенное «единство» в развитии — начиная от русско-турецкой войны 1877–78 годов, и по наши дни: весьма показательный пример, иллюстрирующий, как выглядит искусственно созданный в XIX веке миф «панславизма» на практике.
* * *
Все мы помним, что принадлежность к «господствующему большинству» в Российской империи определялась не по национальному, имущественному или сословному признаку, а по религиозному — будь ты родом хоть черкес, хоть татарин, хоть самоед, прими православие и тебе будут открыты пути, недоступные иноверцам. Православное исповедание являлось цивилизационным маркером по принципу «свой-чужой».
Нет смысла описывать все до единой причины начавшейся в 1877 году войны России с Турцией, но один из ключевых поводов к ней был очевиден: поддержка борьбы балканских славян с османами, где особый акцент ставился на помощь единоверцам-православным. Тут в трогательном единении выступила и отечественная интеллигенция — славянофилы наподобие Ф. Достоевского громко рассказывали об «особой исторической миссии русского народа, заключавшейся в сплочении вокруг России славянских народов на основе православия». Западники, отрицая мессианство на почве православной идеи, со столь же напряжёнными интонациями заявляли о необходимости освобождения болгарского народа, полтысячелетия страдавшего от турецких притеснений. Словом, точка соприкосновения двух непримиримых лагерей временно была найдена.
Дальнейшие события известны. Форсирование Дуная, осада Плевны, Шипка, сражение под Филиппополем, взятие Адрианополя и Сан-Стефанский мирный договор, по которому создавалось автономное (формально в составе Османской империи) Болгарское княжество — так называемая «Великая Болгария», очертаниями совершенно не похожая на нынешнее государство. Княжество получало территории до самого Эгейского моря, прирезало к себе часть Македонии, Мезию и Фракию. При этом два послевоенных года оно находилось под управлением Российской империи, а затем получало полную автономию с выплатой Порте символической дани. Правда, после Берлинского конгресса часть новых территорий была передана соседям по «балканскому змеюшнику», что впоследствии стало причиной нескольких ожесточённых войн…
Итак, Болгария получила фактическую независимость, хотя на бумаге оставалась подчинена Турции. Любопытно, что первым князем оказался не болгарин, а чистокровнейший немец-лютеранин, Александр Баттенберг, приходившийся племянником супруге императора Александра II, в девичестве Максимилиане-Вильгельмине Гессенской. Предложивший кандидатуру Баттенберга русский царь даже не стал настаивать на принятии новым князем православия, что впоследствии привело к весьма существенным проблемам…
Вполне естественно, что иностранец (хотя и генерал русской армии) усаженный дядей на престол нового княжества, считавшегося в Европе не просто дремучей провинцией, а жутчайшим медвежьим углом, до самого конца правления не считал Болгарию своей родиной и относился к ней скорее как к экзотической колонии. Александр Баттенберг распределил ведущие посты между своими фаворитами, а центральная власть погрязла в интригах и стычках между «немцами» и болгарами-националистами. Когда властью пришлось поделиться с оппозицией, князь не нашёл ничего лучшего, как устроить государственный переворот сверху, приостановить на несколько лет действие Тырновской конституции и опираться на русские штыки в самом прямом смысле этих слов — в правительство привлекались русские генералы Крылов, Соболев и Каульбарс, которые, впрочем, презрительно относились к маргинальной и малочисленной партии княжеских любимчиков, чем вызывали раздражение Баттенберга.
Наконец, в 1883 году Александр Баттенберг идёт на обострение отношений с Петербургом, ущемлявшим его «самость»: он увольняет всех русских офицеров, находящихся на болгарской службе, оставшимся немногочисленным армейским инструкторам запрещается любое участие в политической деятельности, а сам князь начинает играть на чувствах националистов, открыто заявляя, что русские мешают «карьере болгарских офицеров». В 1886 году Баттенберг откровенно пренебрегает протестом России против аннексии Восточной Румелии — что могло бы привести к совершенно не нужному конфликту с Австро-Венгрией и Турцией. Дело дошло до объявления Сербией войны Болгарии, кризис удалось урегулировать с колоссальным трудом.
Дальнейшая судьба Баттенберга сложилась полностью в традициях «балканского змеюшника» — пророссийски настроенные офицеры в августе 1886 года свергают князя, заставив его подписать отречение и покинуть страну. В свою очередь, ориентированные на Австро-Венгрию националисты устраивают контрпереворот и приглашают Александра вернуться, но после получения угрожающей телеграммы от русского царя князь отрекается повторно, назначив регентов из числа националистов. Последние делают всё, чтобы ухудшить отношения с Россией, поощряя дискриминацию русских подданных, оскорбления государственного флага и даже нападения на дипломатических работников.
Тем временем народное собрание Болгарии избирает на княжеский трон принца Вальдемара Датского, шурина императора Александра III, но тот отказывается от короны, понимая, что на Балканах его не ожидает ничего хорошего. Спецпосланник царя генерал от инфантерии Николай Каульбарс в официальной ноте предупреждает болгарское правительство: если антироссийская пропаганда не будет остановлена, если не будут приняты меры против националистов и если последует хоть одно нападение на подданного России, Санкт-Петербург расторгнет отношения.
Разумеется, последний пункт был немедленно воплощён в жизнь — в Филиппополе стреляли в сотрудника российского консульства. Дипломатические отношения были разорваны, а в ноте указано, что Петербург «не находит возможным поддерживать сношения с болгарским правительством, как с утратившим доверие России».
В сухом остатке: благодаря тотальной некомпетентности князя Александра Баттенберга, пытавшегося усидеть даже не на двух, а на трёх стульях — неумело лавируя между болгарскими националистами, германо-австрийским блоком и Россией, — в выигрыше осталась австро-венгерская партия, а Вена и Потсдам сыграли в болгарских событиях одну из решающих ролей в создании русско-французского союза и, впоследствии, Антанты.
В июле 1887 года князем Болгарским становится Фердинанд Саксен-Кобург-Готский, чью кандидатуру протолкнула через народное собрание Австро-Венгрия. Дороги России и Болгарии окончательно расходятся.
Потребовалось всего десять лет, чтобы «братушки» успешно забыли Плевну с Шипкой, вызвав бурное негодование у славянофильской интеллигенции в России: как же так?! А вот так: призрак «славянского и православного единства» был развеян первый раз. Но это оказалось только началом бесконечной череды разочарований.
* * *
Столь длительный экскурс в историю появления Болгарии как независимого государства был необходим для того, чтобы понимать, а почему это вдруг «братушки» проявили к освободителям столь чёрную неблагодарность, что участвовали в обеих мировых войнах на стороне противников России и СССР. Но тут есть ещё один немаловажный аспект: младоболгарская элита, занявшая ключевые посты в политике при Александре Баттенберге.
Означенная элита в основном создавалась из болгар-эмигрантов, бежавших из Османской империи и впитавшей радикально-революционные европейские идеи. Возьмём хотя бы Стефана Стамболова (премьер-министр в 1888–1894 годах). Один из лидеров Болгарского революционного центрального комитета болгарских революционеров — исходно национально-освободительного, затем революционно-демократического. Активно сотрудничал с русскими революционерами, печатался в журнале «Народное дело» у Бакунина, был близок к I Интернационалу. Петко Каравелов — четыре раза занимал пост премьера Болгарии — из той же плеяды «ранних» нигилистов, идеями проникся в Москве, будучи вольнослушателем Московского университета в самые либеральные годы правления Александра II. Васил Радославов — тоже премьер и тоже несколько раз подряд — постигал передовые мысли в Гейдельберге, германофил, яркий представитель националистического крыла болгарской Либеральной партии.
Что объединяет всех этих трёх деятелей, кроме болгарского происхождения? Совершенно верно: абсолютная убеждённость в том, что русское самодержавие — есть наихудший вид тирании, что Российская империя есть государство варварское, азиатское, управляемое сатрапами и палачами, жандарм Европы и так далее по списку. Что людям цивилизованным, настроенным революционно и пропитанным демократическими идеями с царской Россией не по пути, будь эти русские хоть десять раз славянами и православными. Освободители? Да мы бы сами прекрасно управились со слабаками-турками, а не были бы порабощены самодержавием, как в первые годы правления Александра Баттенберга!
Вот именно на этих идеях исходно и строилось здание болгарской государственности, что не скрывали ни Стамболов, ни Каравелов с Радославовым. Добавим сюда и присущее всем молодым державам стремление отыграться за исторические обиды и несправедливости: да здравствует Великая Болгария от Адриатики до Чёрного моря! Также не следует забывать о том, что на балканском поле активно играли немцы, австрияки и англичане, которым не нравилось усиление русских позиций в регионе. «Славянское единство»? Чушь и умозрительные мечтания прекраснодушных фантазёров, этих самодовольных русских бар, совсем недавно освободивших из рабства своих крепостных!
(Впрочем, с последним пунктом нельзя не согласиться — от славянофильской маниловщины XIX века мы до сих пор не в состоянии окончательно избавиться, сколько бы раз разнообразные «братушки» не вытирали ноги о Россию.)
Немудрено, что под управлением Стамболовых-Каравеловых и иже, да ещё и с настроенным резко проавстрийски князем (с 1908 года — царём) Фердинандом I, Болгария последовательно вляпывалась в разнообразные авантюры — две Балканских войны за «Великую Болгарию» 1912–1913 годов (одна выиграна, одна проиграна) и наконец вступление в Первую мировую на стороне Центральных держав. Следует заметить, что по состоянию на 1914 год Болгария имела территориальные претензии ко всем своим соседям: к Сербии, Греции, Румынии, Турции и Черногории — после поражения во Второй балканской войне требовалось вернуть утраченные земли.
Царь Фердинанд, произнёс тогда историческую фразу «Моя месть будет ужасна!», однако поставил корону и трон не на ту карту. В октябре 1915 года, после долгой торговли, лавирования, шантажа и дипломатических интриг Болгария вступает в войну и играет немаловажную роль в разгроме Сербии и Черногории. Воевали, кстати, и с русскими, в Греции, на Салоникском фронте, где в составе экспедиционных сил находились две русских бригады под командованием генералов Дитерихса и Леонтьева. Кто опять сказал — «славянское и православное единство?»
Финал общеизвестен, в сентябре 1918 года Болгария капитулирует, в очередной раз теряет часть территорий, царь Фердинанд, не осуществив планы «ужасной мести», отрекается от престола и уезжает в родной Кобург. Реваншистские идеи «Великой Болгарии» временно отходят на второй план — дожидаться появления на исторической арене некоего Адольфа Гитлера…
* * *
И ведь казалось бы — печальный опыт Первой мировой должен был научить Болгарию хотя бы самой минимальной осмотрительности! Не наступать на те же грабли! Ничего подобного, история повторилась едва ли не в деталях: прогерманская ориентация элит, вхождение в круг сателлитов усиливающейся Германии, реваншистские настроения (см. «Великая Болгария»), военный союз с Рейхом, вступление в войну, поражение, упразднение монархии в 1946 году.
Болгария входит в орбиту влияния СССР и получает за предельную лояльность прозвание «шестнадцатой республики». Затем история совершает новый резкий поворот, и с 1989 года страна начинает свой поход в «демократическую Европу» со всеми сопутствующими приложениями: ВТО, НАТО, ЕС, евроатлантический выбор. Словом, вновь ровно те же грабли, что и несколько раз в прошлом.
Собственно, изложенное выше обозрение истории «братушек» призвано проиллюстрировать недавние события, увязанные на отмену проекта газопровода «Южный поток» и последовавшую за ним громкую истерику болгарского премьер-министра Бойко Борисова, заявившего буквально следующее:
«Я продолжаю придерживаться позиции, что «Южный поток» должен пройти через территорию Болгарии, так как он полезен для страны. Мы будем настаивать на продолжении строительства «Южного потока» при соблюдении европейских правил».
Давайте переведём эти слова с болгарского языка на русский: да, мы из солидарности с Европой только в 2014 году дважды (в июне и августе) останавливали работы по «Южному потоку». А теперь, после договорённостей президента Путина и премьера Турции Эрдогана, Россия ради нас, братушек, должна кинуть турок, чтобы… Да, совершенно верно — чтобы продолжить бесконечные обсуждения соответствия «Южного потока» европейскому законодательству и третьему энергопакету! Мы будем на этом настаивать! Мы же славяне! И православные! Россия должна нам помочь!
Отвечаем. Во-первых, Россия никому и ничего не должна — а Болгарии тем более. Болгария, начиная с 1878 года, многократно делала свой выбор. Подчеркнём — европейский выбор. Во-вторых, очередная попытка усидеть на нескольких стульях в свете болгарской истории вызывает уже не сочувствие, а смех.
И в-третьих: апелляции к замшелой идеологии «панславянизма», извлекаемые на свет лишь тогда, когда это выгодно кому угодно, но только не России, в XXI веке уже, к счастью, не действуют. За без малого 140 лет, прошедших после Плевны и Шипки, мы многократно убеждались: таких «братушек» лучше держать на расстоянии. Мы давным-давно вам ничего не должны. С самого взятия Адрианополя генералом Скобелевым.
Второй вечный неудачник — Чехия. В случае с Богемией дела обстоят даже хуже, чем с «Христом Народов», как позиционирует себя Польша. «Независимости» у Чехии не было аж с 1041 года, когда эти земли вошли в состав Священной Римской империи, вплоть до года 1918-го. Последний по-настоящему героический эпизод чешской истории относится к Гуситским войнам, потом пришли Габсбурги, за столетия накрепко вбившие в головы каждого богемца нехитрую аксиому о том, что германец — существо высшего порядка. В целом немудрено, что после убийства рейхспротектора Богемии Рейнхарда Гейдриха в 1942 году «митинг солидарности с Германией» собрал в Праге больше 200 тысяч человек (кстати, насильно туда никого не сгоняли), а чешская военная промышленность продолжала поставки Вермахту вплоть до весны 1945 года…
Вышеназванные страны можно назвать жертвами исторических обстоятельств, причём если в случае с громкими претензиями Польши на роль главного европейского страдальца всё понятно — кто ж виноват в том, что она располагается на территориях, по которым тысячу лет подряд ходили туда-сюда армии большинства ближних и дальних стран? — то чехи, наоборот, свои синяки и шишки предпочитают на всеобщее обозрение не выставлять и к событиям прошлого относятся философски: что ж поделать, если так случилось?
Однако есть в восточной Европе государство, которому хронически «не везёт» вовсе не из-за неудачного географического расположения или навязчивого интереса к его землям со стороны более крупных и агрессивных соседей (мы не берём пятьсот лет нахождения этой страны в составе Османской империи). Как все уже догадались — это Болгария.
Да-да, те самые пресловутые «братушки», самые яркие представители исторической химеры, известной как «славянское единство». Что ж, давайте на болгарском примере рассмотрим означенное «единство» в развитии — начиная от русско-турецкой войны 1877–78 годов, и по наши дни: весьма показательный пример, иллюстрирующий, как выглядит искусственно созданный в XIX веке миф «панславизма» на практике.
* * *
Все мы помним, что принадлежность к «господствующему большинству» в Российской империи определялась не по национальному, имущественному или сословному признаку, а по религиозному — будь ты родом хоть черкес, хоть татарин, хоть самоед, прими православие и тебе будут открыты пути, недоступные иноверцам. Православное исповедание являлось цивилизационным маркером по принципу «свой-чужой».
Нет смысла описывать все до единой причины начавшейся в 1877 году войны России с Турцией, но один из ключевых поводов к ней был очевиден: поддержка борьбы балканских славян с османами, где особый акцент ставился на помощь единоверцам-православным. Тут в трогательном единении выступила и отечественная интеллигенция — славянофилы наподобие Ф. Достоевского громко рассказывали об «особой исторической миссии русского народа, заключавшейся в сплочении вокруг России славянских народов на основе православия». Западники, отрицая мессианство на почве православной идеи, со столь же напряжёнными интонациями заявляли о необходимости освобождения болгарского народа, полтысячелетия страдавшего от турецких притеснений. Словом, точка соприкосновения двух непримиримых лагерей временно была найдена.
Дальнейшие события известны. Форсирование Дуная, осада Плевны, Шипка, сражение под Филиппополем, взятие Адрианополя и Сан-Стефанский мирный договор, по которому создавалось автономное (формально в составе Османской империи) Болгарское княжество — так называемая «Великая Болгария», очертаниями совершенно не похожая на нынешнее государство. Княжество получало территории до самого Эгейского моря, прирезало к себе часть Македонии, Мезию и Фракию. При этом два послевоенных года оно находилось под управлением Российской империи, а затем получало полную автономию с выплатой Порте символической дани. Правда, после Берлинского конгресса часть новых территорий была передана соседям по «балканскому змеюшнику», что впоследствии стало причиной нескольких ожесточённых войн…
Итак, Болгария получила фактическую независимость, хотя на бумаге оставалась подчинена Турции. Любопытно, что первым князем оказался не болгарин, а чистокровнейший немец-лютеранин, Александр Баттенберг, приходившийся племянником супруге императора Александра II, в девичестве Максимилиане-Вильгельмине Гессенской. Предложивший кандидатуру Баттенберга русский царь даже не стал настаивать на принятии новым князем православия, что впоследствии привело к весьма существенным проблемам…
Вполне естественно, что иностранец (хотя и генерал русской армии) усаженный дядей на престол нового княжества, считавшегося в Европе не просто дремучей провинцией, а жутчайшим медвежьим углом, до самого конца правления не считал Болгарию своей родиной и относился к ней скорее как к экзотической колонии. Александр Баттенберг распределил ведущие посты между своими фаворитами, а центральная власть погрязла в интригах и стычках между «немцами» и болгарами-националистами. Когда властью пришлось поделиться с оппозицией, князь не нашёл ничего лучшего, как устроить государственный переворот сверху, приостановить на несколько лет действие Тырновской конституции и опираться на русские штыки в самом прямом смысле этих слов — в правительство привлекались русские генералы Крылов, Соболев и Каульбарс, которые, впрочем, презрительно относились к маргинальной и малочисленной партии княжеских любимчиков, чем вызывали раздражение Баттенберга.
Наконец, в 1883 году Александр Баттенберг идёт на обострение отношений с Петербургом, ущемлявшим его «самость»: он увольняет всех русских офицеров, находящихся на болгарской службе, оставшимся немногочисленным армейским инструкторам запрещается любое участие в политической деятельности, а сам князь начинает играть на чувствах националистов, открыто заявляя, что русские мешают «карьере болгарских офицеров». В 1886 году Баттенберг откровенно пренебрегает протестом России против аннексии Восточной Румелии — что могло бы привести к совершенно не нужному конфликту с Австро-Венгрией и Турцией. Дело дошло до объявления Сербией войны Болгарии, кризис удалось урегулировать с колоссальным трудом.
Дальнейшая судьба Баттенберга сложилась полностью в традициях «балканского змеюшника» — пророссийски настроенные офицеры в августе 1886 года свергают князя, заставив его подписать отречение и покинуть страну. В свою очередь, ориентированные на Австро-Венгрию националисты устраивают контрпереворот и приглашают Александра вернуться, но после получения угрожающей телеграммы от русского царя князь отрекается повторно, назначив регентов из числа националистов. Последние делают всё, чтобы ухудшить отношения с Россией, поощряя дискриминацию русских подданных, оскорбления государственного флага и даже нападения на дипломатических работников.
Тем временем народное собрание Болгарии избирает на княжеский трон принца Вальдемара Датского, шурина императора Александра III, но тот отказывается от короны, понимая, что на Балканах его не ожидает ничего хорошего. Спецпосланник царя генерал от инфантерии Николай Каульбарс в официальной ноте предупреждает болгарское правительство: если антироссийская пропаганда не будет остановлена, если не будут приняты меры против националистов и если последует хоть одно нападение на подданного России, Санкт-Петербург расторгнет отношения.
Разумеется, последний пункт был немедленно воплощён в жизнь — в Филиппополе стреляли в сотрудника российского консульства. Дипломатические отношения были разорваны, а в ноте указано, что Петербург «не находит возможным поддерживать сношения с болгарским правительством, как с утратившим доверие России».
В сухом остатке: благодаря тотальной некомпетентности князя Александра Баттенберга, пытавшегося усидеть даже не на двух, а на трёх стульях — неумело лавируя между болгарскими националистами, германо-австрийским блоком и Россией, — в выигрыше осталась австро-венгерская партия, а Вена и Потсдам сыграли в болгарских событиях одну из решающих ролей в создании русско-французского союза и, впоследствии, Антанты.
В июле 1887 года князем Болгарским становится Фердинанд Саксен-Кобург-Готский, чью кандидатуру протолкнула через народное собрание Австро-Венгрия. Дороги России и Болгарии окончательно расходятся.
Потребовалось всего десять лет, чтобы «братушки» успешно забыли Плевну с Шипкой, вызвав бурное негодование у славянофильской интеллигенции в России: как же так?! А вот так: призрак «славянского и православного единства» был развеян первый раз. Но это оказалось только началом бесконечной череды разочарований.
* * *
Столь длительный экскурс в историю появления Болгарии как независимого государства был необходим для того, чтобы понимать, а почему это вдруг «братушки» проявили к освободителям столь чёрную неблагодарность, что участвовали в обеих мировых войнах на стороне противников России и СССР. Но тут есть ещё один немаловажный аспект: младоболгарская элита, занявшая ключевые посты в политике при Александре Баттенберге.
Означенная элита в основном создавалась из болгар-эмигрантов, бежавших из Османской империи и впитавшей радикально-революционные европейские идеи. Возьмём хотя бы Стефана Стамболова (премьер-министр в 1888–1894 годах). Один из лидеров Болгарского революционного центрального комитета болгарских революционеров — исходно национально-освободительного, затем революционно-демократического. Активно сотрудничал с русскими революционерами, печатался в журнале «Народное дело» у Бакунина, был близок к I Интернационалу. Петко Каравелов — четыре раза занимал пост премьера Болгарии — из той же плеяды «ранних» нигилистов, идеями проникся в Москве, будучи вольнослушателем Московского университета в самые либеральные годы правления Александра II. Васил Радославов — тоже премьер и тоже несколько раз подряд — постигал передовые мысли в Гейдельберге, германофил, яркий представитель националистического крыла болгарской Либеральной партии.
Что объединяет всех этих трёх деятелей, кроме болгарского происхождения? Совершенно верно: абсолютная убеждённость в том, что русское самодержавие — есть наихудший вид тирании, что Российская империя есть государство варварское, азиатское, управляемое сатрапами и палачами, жандарм Европы и так далее по списку. Что людям цивилизованным, настроенным революционно и пропитанным демократическими идеями с царской Россией не по пути, будь эти русские хоть десять раз славянами и православными. Освободители? Да мы бы сами прекрасно управились со слабаками-турками, а не были бы порабощены самодержавием, как в первые годы правления Александра Баттенберга!
Вот именно на этих идеях исходно и строилось здание болгарской государственности, что не скрывали ни Стамболов, ни Каравелов с Радославовым. Добавим сюда и присущее всем молодым державам стремление отыграться за исторические обиды и несправедливости: да здравствует Великая Болгария от Адриатики до Чёрного моря! Также не следует забывать о том, что на балканском поле активно играли немцы, австрияки и англичане, которым не нравилось усиление русских позиций в регионе. «Славянское единство»? Чушь и умозрительные мечтания прекраснодушных фантазёров, этих самодовольных русских бар, совсем недавно освободивших из рабства своих крепостных!
(Впрочем, с последним пунктом нельзя не согласиться — от славянофильской маниловщины XIX века мы до сих пор не в состоянии окончательно избавиться, сколько бы раз разнообразные «братушки» не вытирали ноги о Россию.)
Немудрено, что под управлением Стамболовых-Каравеловых и иже, да ещё и с настроенным резко проавстрийски князем (с 1908 года — царём) Фердинандом I, Болгария последовательно вляпывалась в разнообразные авантюры — две Балканских войны за «Великую Болгарию» 1912–1913 годов (одна выиграна, одна проиграна) и наконец вступление в Первую мировую на стороне Центральных держав. Следует заметить, что по состоянию на 1914 год Болгария имела территориальные претензии ко всем своим соседям: к Сербии, Греции, Румынии, Турции и Черногории — после поражения во Второй балканской войне требовалось вернуть утраченные земли.
Царь Фердинанд, произнёс тогда историческую фразу «Моя месть будет ужасна!», однако поставил корону и трон не на ту карту. В октябре 1915 года, после долгой торговли, лавирования, шантажа и дипломатических интриг Болгария вступает в войну и играет немаловажную роль в разгроме Сербии и Черногории. Воевали, кстати, и с русскими, в Греции, на Салоникском фронте, где в составе экспедиционных сил находились две русских бригады под командованием генералов Дитерихса и Леонтьева. Кто опять сказал — «славянское и православное единство?»
Финал общеизвестен, в сентябре 1918 года Болгария капитулирует, в очередной раз теряет часть территорий, царь Фердинанд, не осуществив планы «ужасной мести», отрекается от престола и уезжает в родной Кобург. Реваншистские идеи «Великой Болгарии» временно отходят на второй план — дожидаться появления на исторической арене некоего Адольфа Гитлера…
* * *
И ведь казалось бы — печальный опыт Первой мировой должен был научить Болгарию хотя бы самой минимальной осмотрительности! Не наступать на те же грабли! Ничего подобного, история повторилась едва ли не в деталях: прогерманская ориентация элит, вхождение в круг сателлитов усиливающейся Германии, реваншистские настроения (см. «Великая Болгария»), военный союз с Рейхом, вступление в войну, поражение, упразднение монархии в 1946 году.
Болгария входит в орбиту влияния СССР и получает за предельную лояльность прозвание «шестнадцатой республики». Затем история совершает новый резкий поворот, и с 1989 года страна начинает свой поход в «демократическую Европу» со всеми сопутствующими приложениями: ВТО, НАТО, ЕС, евроатлантический выбор. Словом, вновь ровно те же грабли, что и несколько раз в прошлом.
Собственно, изложенное выше обозрение истории «братушек» призвано проиллюстрировать недавние события, увязанные на отмену проекта газопровода «Южный поток» и последовавшую за ним громкую истерику болгарского премьер-министра Бойко Борисова, заявившего буквально следующее:
«Я продолжаю придерживаться позиции, что «Южный поток» должен пройти через территорию Болгарии, так как он полезен для страны. Мы будем настаивать на продолжении строительства «Южного потока» при соблюдении европейских правил».
Давайте переведём эти слова с болгарского языка на русский: да, мы из солидарности с Европой только в 2014 году дважды (в июне и августе) останавливали работы по «Южному потоку». А теперь, после договорённостей президента Путина и премьера Турции Эрдогана, Россия ради нас, братушек, должна кинуть турок, чтобы… Да, совершенно верно — чтобы продолжить бесконечные обсуждения соответствия «Южного потока» европейскому законодательству и третьему энергопакету! Мы будем на этом настаивать! Мы же славяне! И православные! Россия должна нам помочь!
Отвечаем. Во-первых, Россия никому и ничего не должна — а Болгарии тем более. Болгария, начиная с 1878 года, многократно делала свой выбор. Подчеркнём — европейский выбор. Во-вторых, очередная попытка усидеть на нескольких стульях в свете болгарской истории вызывает уже не сочувствие, а смех.
И в-третьих: апелляции к замшелой идеологии «панславянизма», извлекаемые на свет лишь тогда, когда это выгодно кому угодно, но только не России, в XXI веке уже, к счастью, не действуют. За без малого 140 лет, прошедших после Плевны и Шипки, мы многократно убеждались: таких «братушек» лучше держать на расстоянии. Мы давным-давно вам ничего не должны. С самого взятия Адрианополя генералом Скобелевым.
Информация