Освенцим, Украина, нацизм и война: за невыученные уроки единства истории нас теперь будут убивать. Что с этим делать
Год 70-летия Победы начался в Европе с мемориального мероприятия в Освенциме, которое сочли возможным провести без президента державы-победительницы. Да ещё и сопроводили это «возможное» забавными клоунскими сентенциями различных европейских и «цеевропейских» должностных граждан.
И вот после того, как мы с вами праведно отвозмущались; после того, как учёные и ответственные лица потыкали ворога носом в Исторические Факты, – пришло время спросить вас, дорогие товарищи: а вы на что рассчитывали – на талоны на усиленное питание?
Фальсификация истории как факт и оружие
История с Освенцимом – она ведь только в нашем представлении прецедент и фарс. На самом деле это естественный и долгожданный для «западных партнёров» венец того процесса, который наши учёные и ответственные товарищи долго, решительно и бессмысленно клеймили как «фальсификацию истории» и «пересмотр итогов Второй мировой войны».
Так вот, товарищи. История уже сфальсифицирована, и итоги Второй мировой уже пересмотрены. Нас просто поставили в известность. А заодно избавили Европу и прочий западный мир от страха неминуемого наказания, влили актуальное содержание в образ традиционного врага. И теперь с этого удобного идеологического плацдарма нас будут методично и немудрёно убивать.
Это – уже текущая политическая реальность.
Ведь, как мы с вами неоднократно говорили, история и её трактовка – это не скучная академическая дисциплина. Это актуальный и крайне действенный идеологический, политический, экономический и военный, в конце-то концов, инструмент. А в годину развязывания новой мировой войны это – оружие. И цивилизация, которая этого не понимает, которая не имеет своей адекватной и дееспособной картины истории, – будет в конечном счёте уничтожена цивилизациями более сообразительными и решительными, как только таковое уничтожение будет признано необходимым.
Это как раз к нам напрямую и относится.
Берём для примера даже не Освенцим, берём для примера самую что ни на есть злободневную из злободневностей – украинский кризис.
Наше гражданское общество и наше государство в своей оценке этого вызова совершенно справедливо указывает, что утвердившаяся в Киеве марионеточная хунта – это явный нацистский и фашистский режим. Термины эти, кстати, обозначают разные понятия, но сейчас не об этом.
Сейчас вот о чём. Сегодня нацисты (фашисты), которых между тем никто в «цивилизованном мире» не считает преступниками, под конкретными знамёнами СС каждый день убивают наших людей на Украине. И у сегодняшних бандеровских убийц всё в порядке с исторической правдой и историческими фактами – всё у них замечательно сходится в их «исторической правоте». И ни их, ни «западных партнёров» наши возмущённые оценки ни разу не колышут.
Ведь всё уже сфальсифицировано и пересмотрено – помните?
Единственное доказательство
Внимание, главный вопрос: а с чего мы, собственно, взяли, что нацизм (фашизм) – это плохо? Кто нам такое сказал? Какие убедительные и объективные доказательства мы можем привести в подтверждение своей оценки?
Внимание, ответ: у утверждения, что нацизм (фашизм) это плохо, есть только одно доказательство. Вот оно:
Ну, может быть, два… Хотя это всё равно одно и то же:
Негодность нацизма (фашизма) не была определена исторической эволюцией и лабораторными исследованиями. Нацистская идеология и фашистский режим не обанкротились в политической практике: германский народ и прочие народы Евросоюза... то есть Третьего Рейха были вполне счастливы, сжигая в печах Освенцима евреев и истребляя русских недочеловеков, и демонстрировали при этом вполне себе конкурентоспособный рост благосостояния с улучшением делового климата. Что не так-то?
Так вот. Негодность нацизма (фашизма) была категорически доказана по итогам продолжительной научной дискуссии мирового масштаба, в которой одна из сторон выкатила в подтверждение своей правоты такие тяжеловесные и неопровержимые аргументы, как Т-34, Ил-2, «Катюша», эффективность русского (советского, что одно и то же) государства и стальная мощь русского (советского, что одно и то же) человека.
Всё. Никаких других доказательств не существует.
Что вы говорите? Холокост с концлагерями? Дело житейское, было – и забылось, есть гешефт пораскудрявее. Красноречивое официальное молчание Государства Израиль в Аушвице 27 января 2015 года – исчерпывающее тому свидетельство.
Демократия со свободами и прочими абстракциями? Это вы вообще о чём?
Повторяю, доказательство негодности и преступности нацизма (фашизма) только одно: Победа. Наша Победа.
И это доказательство может быть активировано в политической практике только одним субъектом международного права – Россией. Хоть Большой Россией, хоть в форме РФ – лишь бы была такая сущность, которая может доказать, что она и есть Россия. Ни один другой субъект никаких моральных прав (и обязательств, что одно и то же) в этом вопросе не имеет.
Диагноз: членовредительство
И вот, значит, рассказываем мы мировому сообществу и самим себе, что нацизм (фашизм) это бяка, что надо пресечь бандеровские бесчинства на суверенной Украине, – а нам не верят. Да и вообще не слушают, а просто сжимают в тисках – готовят к уничтожению. А мы от этого несём геополитические и благосостоятельные потери. А как дожмут – так и все остальные потери не преминут воспоследовать.
С чего бы это?
Ведь это же мы – наследники Победы. По праву рождения. Потому что наши деды...
Обидно, да?
Да?
…А как город называется? Тот самый, на Волге, где случилась величайшая битва в земной истории? Тот самый, где была остановлена военная машина и сломлен боевой дух нацизма? Тот самый, который увековечен в названиях улиц и площадей в бездуховной Европе и в самом даже бездуховном Париже? Тот самый...
КАК ОН НАЗЫВАЕТСЯ?
Что, [...], у нас на [...] географических картах написано около этого кружочка, наследники [...] «по праву рождения», [...]?
Вот это слово на карте – это нам коварные «западные партнёры» сфальсифицировали? Или мы сами расстарались?
Достаточно?
Надо ещё что-то объяснять?
По глазам учёных и ответственных товарищей вижу: надо.
Сталинградский нонсенс – это на самом деле лишь зияющая вершина того варварства, которое мы сами учинили не только над Победой, но и вообще над единством и преемственностью собственной истории. Ведь и сама Победа не из ниоткуда взялась – она тоже венец тысячелетней истории русской цивилизации.
Вот с этой историей многие поколения наших учёных, творческих, политических иных «элитных» сословий обращались крайне неаккуратно. Ради одноразовых и нечистоплотных политических комбинаций, ради обоснования тех или иных сиюминутных идеологических установок, ради бессодержательной интеллигентской рефлексии, в угоду «цивилизованному миру»…
В итоге вместо цельного образа и понятного канона отечественной истории мы имеем картину духовно и интеллектуально раздробленную – что ничем не лучше раздробленности феодальной, доордынской.
В итоге вместо нескончаемой галереи национальных героев мы имеем резервацию «тех-кого-нельзя-называть», «кровавых преступников» или, в лучшем случае, «неоднозначных персонажей».
В итоге вместо естественной самоидентификации, преумножения опыта и свершений многих поколений своих предков мы имеем бессмысленные заклинания «с одной стороны, но в то же время…» и мыканья по «особым путям» – то по одному, то по другому.
В итоге вместо единой истории как системообразующего цивилизационного фактора мы имеем провокацию бесконечной гражданской войны в головах и на майданах и сбои в системе опознавания «свой – чужой».
В итоге вместо единой истории как обоснования и инструмента своей мировой цивилизационной миссии, права на своё авторитетное представление о справедливости мироустройства – мы имеем мощное идеологическое оружие против самих себя, вложенное в руки конкурентов.
Ибо оболгавшего себя – кто тебя слушать будет?
…Есть в природе доказательство негодности и преступности нацизма.
Доказалки нет – сами себе отчленовредительствовали.
Сами дали конкурентам возможность вывести себя из числа главных действующих лиц мировой истории. Как показывает «прецедент Освенцима» – теперь уже даже на декоративно-представительском уровне.
А раз победителя нет – значит всё позволено.
И вот на этом бесспорном основании – и на этом тоже – нацисты сегодня убивают нас на Украине.
Что делать
Тем не менее, пока мы есть, наше историческое (во всех смыслах) поражение не предопределено. Мало ли до какой Волги нас угораздило откатиться?
Ведь на самом деле от того, что «элитные сословия» затрудняются с признанием единства и преемственности отечественной истории – она не перестаёт существовать в объективной реальности. Причём мы одна из очень немногих на планете цивилизационных общностей, которая не нуждается в придумывании «маркетингово привлекательных» мифов о самих себе и в натужно-бюрократическом «патриотическом» пафосе – нашу реальную историю наши предки и без того сделали величественной легендой, без всяких фантазий. Просто не нужно этого стесняться.
Что делать? Делать – то же самое, что всегда делали наши предки в нашей единой и преемственной истории: выковать оружие Победы и победить.
Что это практически означает в случае с историей – которая есть мощное оружие на фронте идеологической войны?
Первое. Его Величество пресловутый Исторический Факт не является самодостаточной сущностью и не обладает самодостаточной ценностью. Даже бесспорное утверждение «кто освобождал Освенцим», не уложенное в контекст единой истории, – сами видите, в реальной идеологии оказалось забито беспардонной ложью, но зато цельной, актуальной и технологично продвинутой. Следовательно, мы приходим к необходимости создания собственной цельной картины отечественной и мировой истории. Причём надо понимать, что концепция без факта мертва – но отсутствие концепции обесценивает добросовестную работу научного сообщества (вот такую, к примеру).
Второе. «Западным партнёрам» мы клеветать не запретим. Диалог «западным партнёрам» без надобности – и в широком смысле, и в части его историко-идеологической составляющей. Бессмысленно также обращаться «напрямую» к западной общественности – её, за редким маргинальным исключением, вполне устраивают образы и трактовки собственной пропаганды. А конкурентоспособной цельной картины собственной и мировой истории, равно как и технологий её тотального продвижения, мы всё равно не имеем. Следовательно, есть смысл заполошные и бессистемные отповеди «злобной клевете» свести к дежурному минимуму, а сосредоточиться на наведении порядка в тылу.
Третье. Принцип единства истории важен как минимум в четырёх содержательных плоскостях. (1) Единство и преемственность отечественной истории во всём её тысячелетнем прошлом и во всём её бесконечном будущем – независимо от форм правления, стадии развития производственных отношений и тех или иных искусственных идеологических догм. (2) Единство отечественной истории в пределах естественного российского (евразийского) пространства – независимо от того, где и как пролегали и пролегают формальные административные границы этого пространства. (3) Единство отечественной и мировой истории – их синхронизация, выделение «общего» и «особого», их взаимосвязь и конкуренция. (4) Единство исторического канона в общеобразовательном, информационном и культурном пространстве.
Четвёртое. Не пугаться т.н. «трудных вопросов» отечественной истории. Если внимательно присмотреться, то они «трудные» для весьма малочисленных сословий. Отчасти – объективно, когда речь идёт, к примеру, о нехватке фактического материала, о несовпадении показаний в источниках и т.д. Отчасти – в силу недобросовестных политических поползновений. Причём отличить эти мотивации «трудности» друг от друга – задача процессуально несложная. И уж совсем несложная задача – установить принципы взаимодействия и разграничения полномочий между научными, публицистическими, творческими профессиональными сообществами. Для тотального же большинства населения (те самые 84%) – никакие эти «вопросы» не «трудные» и, более того, даже не «вопросы» вовсе.
Пятое. И вот всё это, включая многострадальный единый школьный учебник истории, есть не просто академические умствования, а неотъемлемая составная часть единого воспитательно-образовательно-информационно-культурного пространства. Задача упрощается тем, что в декабре Путин подписал документ под названием «Основы государственной культурной политики» – где это пространство как раз и провозглашается, во-первых, как единое и, во-вторых, как сфера приоритетной ответственности государства. Следовательно, вообще нет препятствий, например, для стимулирования исторических сюжетов в киноискусстве, в игровой IT-индустрии, в медийной публицистике.
…И нужно-то всего лишь – политическая воля к пресечению членовредительства.
И вот после того, как мы с вами праведно отвозмущались; после того, как учёные и ответственные лица потыкали ворога носом в Исторические Факты, – пришло время спросить вас, дорогие товарищи: а вы на что рассчитывали – на талоны на усиленное питание?
Фальсификация истории как факт и оружие
История с Освенцимом – она ведь только в нашем представлении прецедент и фарс. На самом деле это естественный и долгожданный для «западных партнёров» венец того процесса, который наши учёные и ответственные товарищи долго, решительно и бессмысленно клеймили как «фальсификацию истории» и «пересмотр итогов Второй мировой войны».
Так вот, товарищи. История уже сфальсифицирована, и итоги Второй мировой уже пересмотрены. Нас просто поставили в известность. А заодно избавили Европу и прочий западный мир от страха неминуемого наказания, влили актуальное содержание в образ традиционного врага. И теперь с этого удобного идеологического плацдарма нас будут методично и немудрёно убивать.
Это – уже текущая политическая реальность.
Ведь, как мы с вами неоднократно говорили, история и её трактовка – это не скучная академическая дисциплина. Это актуальный и крайне действенный идеологический, политический, экономический и военный, в конце-то концов, инструмент. А в годину развязывания новой мировой войны это – оружие. И цивилизация, которая этого не понимает, которая не имеет своей адекватной и дееспособной картины истории, – будет в конечном счёте уничтожена цивилизациями более сообразительными и решительными, как только таковое уничтожение будет признано необходимым.
Это как раз к нам напрямую и относится.
Берём для примера даже не Освенцим, берём для примера самую что ни на есть злободневную из злободневностей – украинский кризис.
Наше гражданское общество и наше государство в своей оценке этого вызова совершенно справедливо указывает, что утвердившаяся в Киеве марионеточная хунта – это явный нацистский и фашистский режим. Термины эти, кстати, обозначают разные понятия, но сейчас не об этом.
Сейчас вот о чём. Сегодня нацисты (фашисты), которых между тем никто в «цивилизованном мире» не считает преступниками, под конкретными знамёнами СС каждый день убивают наших людей на Украине. И у сегодняшних бандеровских убийц всё в порядке с исторической правдой и историческими фактами – всё у них замечательно сходится в их «исторической правоте». И ни их, ни «западных партнёров» наши возмущённые оценки ни разу не колышут.
Ведь всё уже сфальсифицировано и пересмотрено – помните?
Единственное доказательство
Внимание, главный вопрос: а с чего мы, собственно, взяли, что нацизм (фашизм) – это плохо? Кто нам такое сказал? Какие убедительные и объективные доказательства мы можем привести в подтверждение своей оценки?
Внимание, ответ: у утверждения, что нацизм (фашизм) это плохо, есть только одно доказательство. Вот оно:
Ну, может быть, два… Хотя это всё равно одно и то же:
Негодность нацизма (фашизма) не была определена исторической эволюцией и лабораторными исследованиями. Нацистская идеология и фашистский режим не обанкротились в политической практике: германский народ и прочие народы Евросоюза... то есть Третьего Рейха были вполне счастливы, сжигая в печах Освенцима евреев и истребляя русских недочеловеков, и демонстрировали при этом вполне себе конкурентоспособный рост благосостояния с улучшением делового климата. Что не так-то?
Так вот. Негодность нацизма (фашизма) была категорически доказана по итогам продолжительной научной дискуссии мирового масштаба, в которой одна из сторон выкатила в подтверждение своей правоты такие тяжеловесные и неопровержимые аргументы, как Т-34, Ил-2, «Катюша», эффективность русского (советского, что одно и то же) государства и стальная мощь русского (советского, что одно и то же) человека.
Всё. Никаких других доказательств не существует.
Что вы говорите? Холокост с концлагерями? Дело житейское, было – и забылось, есть гешефт пораскудрявее. Красноречивое официальное молчание Государства Израиль в Аушвице 27 января 2015 года – исчерпывающее тому свидетельство.
Демократия со свободами и прочими абстракциями? Это вы вообще о чём?
Повторяю, доказательство негодности и преступности нацизма (фашизма) только одно: Победа. Наша Победа.
И это доказательство может быть активировано в политической практике только одним субъектом международного права – Россией. Хоть Большой Россией, хоть в форме РФ – лишь бы была такая сущность, которая может доказать, что она и есть Россия. Ни один другой субъект никаких моральных прав (и обязательств, что одно и то же) в этом вопросе не имеет.
Диагноз: членовредительство
И вот, значит, рассказываем мы мировому сообществу и самим себе, что нацизм (фашизм) это бяка, что надо пресечь бандеровские бесчинства на суверенной Украине, – а нам не верят. Да и вообще не слушают, а просто сжимают в тисках – готовят к уничтожению. А мы от этого несём геополитические и благосостоятельные потери. А как дожмут – так и все остальные потери не преминут воспоследовать.
С чего бы это?
Ведь это же мы – наследники Победы. По праву рождения. Потому что наши деды...
Обидно, да?
Да?
…А как город называется? Тот самый, на Волге, где случилась величайшая битва в земной истории? Тот самый, где была остановлена военная машина и сломлен боевой дух нацизма? Тот самый, который увековечен в названиях улиц и площадей в бездуховной Европе и в самом даже бездуховном Париже? Тот самый...
КАК ОН НАЗЫВАЕТСЯ?
Что, [...], у нас на [...] географических картах написано около этого кружочка, наследники [...] «по праву рождения», [...]?
Вот это слово на карте – это нам коварные «западные партнёры» сфальсифицировали? Или мы сами расстарались?
Достаточно?
Надо ещё что-то объяснять?
По глазам учёных и ответственных товарищей вижу: надо.
Сталинградский нонсенс – это на самом деле лишь зияющая вершина того варварства, которое мы сами учинили не только над Победой, но и вообще над единством и преемственностью собственной истории. Ведь и сама Победа не из ниоткуда взялась – она тоже венец тысячелетней истории русской цивилизации.
Вот с этой историей многие поколения наших учёных, творческих, политических иных «элитных» сословий обращались крайне неаккуратно. Ради одноразовых и нечистоплотных политических комбинаций, ради обоснования тех или иных сиюминутных идеологических установок, ради бессодержательной интеллигентской рефлексии, в угоду «цивилизованному миру»…
В итоге вместо цельного образа и понятного канона отечественной истории мы имеем картину духовно и интеллектуально раздробленную – что ничем не лучше раздробленности феодальной, доордынской.
В итоге вместо нескончаемой галереи национальных героев мы имеем резервацию «тех-кого-нельзя-называть», «кровавых преступников» или, в лучшем случае, «неоднозначных персонажей».
В итоге вместо естественной самоидентификации, преумножения опыта и свершений многих поколений своих предков мы имеем бессмысленные заклинания «с одной стороны, но в то же время…» и мыканья по «особым путям» – то по одному, то по другому.
В итоге вместо единой истории как системообразующего цивилизационного фактора мы имеем провокацию бесконечной гражданской войны в головах и на майданах и сбои в системе опознавания «свой – чужой».
В итоге вместо единой истории как обоснования и инструмента своей мировой цивилизационной миссии, права на своё авторитетное представление о справедливости мироустройства – мы имеем мощное идеологическое оружие против самих себя, вложенное в руки конкурентов.
Ибо оболгавшего себя – кто тебя слушать будет?
…Есть в природе доказательство негодности и преступности нацизма.
Доказалки нет – сами себе отчленовредительствовали.
Сами дали конкурентам возможность вывести себя из числа главных действующих лиц мировой истории. Как показывает «прецедент Освенцима» – теперь уже даже на декоративно-представительском уровне.
А раз победителя нет – значит всё позволено.
И вот на этом бесспорном основании – и на этом тоже – нацисты сегодня убивают нас на Украине.
Что делать
Тем не менее, пока мы есть, наше историческое (во всех смыслах) поражение не предопределено. Мало ли до какой Волги нас угораздило откатиться?
Ведь на самом деле от того, что «элитные сословия» затрудняются с признанием единства и преемственности отечественной истории – она не перестаёт существовать в объективной реальности. Причём мы одна из очень немногих на планете цивилизационных общностей, которая не нуждается в придумывании «маркетингово привлекательных» мифов о самих себе и в натужно-бюрократическом «патриотическом» пафосе – нашу реальную историю наши предки и без того сделали величественной легендой, без всяких фантазий. Просто не нужно этого стесняться.
Что делать? Делать – то же самое, что всегда делали наши предки в нашей единой и преемственной истории: выковать оружие Победы и победить.
Что это практически означает в случае с историей – которая есть мощное оружие на фронте идеологической войны?
Первое. Его Величество пресловутый Исторический Факт не является самодостаточной сущностью и не обладает самодостаточной ценностью. Даже бесспорное утверждение «кто освобождал Освенцим», не уложенное в контекст единой истории, – сами видите, в реальной идеологии оказалось забито беспардонной ложью, но зато цельной, актуальной и технологично продвинутой. Следовательно, мы приходим к необходимости создания собственной цельной картины отечественной и мировой истории. Причём надо понимать, что концепция без факта мертва – но отсутствие концепции обесценивает добросовестную работу научного сообщества (вот такую, к примеру).
Второе. «Западным партнёрам» мы клеветать не запретим. Диалог «западным партнёрам» без надобности – и в широком смысле, и в части его историко-идеологической составляющей. Бессмысленно также обращаться «напрямую» к западной общественности – её, за редким маргинальным исключением, вполне устраивают образы и трактовки собственной пропаганды. А конкурентоспособной цельной картины собственной и мировой истории, равно как и технологий её тотального продвижения, мы всё равно не имеем. Следовательно, есть смысл заполошные и бессистемные отповеди «злобной клевете» свести к дежурному минимуму, а сосредоточиться на наведении порядка в тылу.
Третье. Принцип единства истории важен как минимум в четырёх содержательных плоскостях. (1) Единство и преемственность отечественной истории во всём её тысячелетнем прошлом и во всём её бесконечном будущем – независимо от форм правления, стадии развития производственных отношений и тех или иных искусственных идеологических догм. (2) Единство отечественной истории в пределах естественного российского (евразийского) пространства – независимо от того, где и как пролегали и пролегают формальные административные границы этого пространства. (3) Единство отечественной и мировой истории – их синхронизация, выделение «общего» и «особого», их взаимосвязь и конкуренция. (4) Единство исторического канона в общеобразовательном, информационном и культурном пространстве.
Четвёртое. Не пугаться т.н. «трудных вопросов» отечественной истории. Если внимательно присмотреться, то они «трудные» для весьма малочисленных сословий. Отчасти – объективно, когда речь идёт, к примеру, о нехватке фактического материала, о несовпадении показаний в источниках и т.д. Отчасти – в силу недобросовестных политических поползновений. Причём отличить эти мотивации «трудности» друг от друга – задача процессуально несложная. И уж совсем несложная задача – установить принципы взаимодействия и разграничения полномочий между научными, публицистическими, творческими профессиональными сообществами. Для тотального же большинства населения (те самые 84%) – никакие эти «вопросы» не «трудные» и, более того, даже не «вопросы» вовсе.
Пятое. И вот всё это, включая многострадальный единый школьный учебник истории, есть не просто академические умствования, а неотъемлемая составная часть единого воспитательно-образовательно-информационно-культурного пространства. Задача упрощается тем, что в декабре Путин подписал документ под названием «Основы государственной культурной политики» – где это пространство как раз и провозглашается, во-первых, как единое и, во-вторых, как сфера приоритетной ответственности государства. Следовательно, вообще нет препятствий, например, для стимулирования исторических сюжетов в киноискусстве, в игровой IT-индустрии, в медийной публицистике.
…И нужно-то всего лишь – политическая воля к пресечению членовредительства.
Информация