Почему так важен спор о том, что такое измена Родине
Целая череда дел о госизмене, о которых стало известно прессе в последние дни, вызвала бурную дискуссию. Одни говорят, что власти специально раздувают шпиономанию, другие предлагают разобраться с самим понятием государственной измены. Но важнее всего разобраться с тем, кто и кому изменяет.В течение нескольких дней на головы читателей обрушилось аж четыре сообщения об арестах людей, подозреваемых в госизмене – сначала домохозяйки Светланы Давыдовой из Вязьмы, потом бывшего сотрудника ядерного центра в Сарове Владимира Голубева, следом некоего Сергея Кравцова, а в довершение всего и Евгения Петрина, работавшего в свое время в отделе внешних церковных сношений Московской патриархии.
«С государственной изменой – с ней ведь, как и с семейной, все просто и понятно: она или есть, или ее нет»
Содержание самих дел совершенно разное – Голубеву вменяют разглашение гостайны в виде публикации его научного доклада, сделанного еще 12 лет назад, о Кравцове известно лишь то, что его обвиняют в передаче секретных данных на Запад, а подозрения в отношении того, что Петрин передавал секретную информацию спецслужбам США, вообще относятся к периоду, предшествовавшему его работе в МП – сам факт почти одновременного появления этих сообщений способствует нагнетанию истерии. Потому что после нескольких дней массового обсуждения истории «многодетной матери, позвонившей в украинское посольство» либеральная общественность просто жаждала любых подтверждений своему тезису «власть раскручивает шпиономанию».
И неважно, что власть не имела никакого намерения раскручивать какую-либо кампанию – первые сообщения о Давыдовой исходили от правозащитников и были подхвачены либеральными СМИ. Либеральную прессу волновала не судьба двухмесячной Кассандры, оставшейся без материнского ухода – а возможность ударить Давыдовой по Путину: «изверги, разлучают кормящую мать с детьми», «запугивают инакомыслящих», «выдумывают шпионов». Ну и, конечно, в очередной раз, как это было и в истории с «Пусси Райот» (не случайно случай Давыдовой так часто сравнивали с событиями трехлетней давности), попытаться размыть то, на чем держится единство народа и его государства – общие, разделяемые абсолютным большинством принципы, ценности, понятия.
И хотя суд очень оперативно принял единственно правильное решение по Давыдовой (отпустив ее из Лефортово домой под подписку о невыезде), понятно, что атаки на фундаментальные понятия, в данном случае государственной измены, будут предприниматься и дальше.
Государственная измена – одно из тягчайших преступлений. В любом обществе – восточном или западном. Впрочем, в последние годы оно стало размываться – и не только в России. Если наступает глобализация, значит, отмирают или как минимум отходят на второй план сами государства – так кому изменять?
Это как с семьей – сначала семьей считается только освященный церковью брак, потом хотя бы зарегистрированный государством, потом уже просто «гражданский», а дальше и вовсе «гостевой». И размывается и крепость семьи, и само понятие «измены». Если в церковном браке не может быть никакого двоякого ее толкования, то уже в государственном многое зависит от атмосферы и нравов времени и общества, а в гражданском и вовсе лишь от доброй воли «партнеров». В «гостевом» понятие измены в принципе отсутствует – это ведь «свободный выбор свободных людей».
То же самое происходит и с государственной изменой. Если вы не разделяете понятие государства и Родины-матери – то вы не сомневаетесь в том, что разглашать государственную тайну (не говоря уже о прямой работе на иностранные разведки или интересы) – это измена. Измена национальным интересам, Родине, государству – потому что между этими понятиями для русского человека нет никакой разницы.
Но если для вас Россия (или народ) сама по себе, а государство – это нечто отдельное, то тогда у вас возникают серьезные сомнения в понимании измены. Например, вы считаете, что государство сейчас плохое, неправильное или в данном конкретном случае проводит ошибочную политику. И вы хотите освободить народ от такого нехорошего государства (коммунистического, либерального – неважно) или хотя бы помешать ему сделать что-то ужасное, угрожающее вашей жизни, безопасности, будущему ваших детей или даже всего народа. Изменить его у вас не получается – но вы можете рассказать о его планах загранице, чтобы она могла помешать вашему государству делать зло.
Вы делаете это не потому, что считаете себя не патриотом или любите заграницу больше, чем свою Родину – нет, просто у вас понятия «Родина» и «государство», «народ» и «государство» не просто не тождественны, а враждебны. Этой болезнью заразились у нас многие патриоты – не выдержав испытаний 90-х, когда государственный курс во многом действительно определяли люди, проводившие антинациональную политику. Но даже тогда нельзя было сдавать гостайну иностранцам, оправдываясь тем, что это все равно делают некоторые наши руководители.
Не потому, что «права или нет, но это моя страна», как говорят англичане, но потому что русское государство выше и сильнее любой власти, которая уходит и приходит, а государство как форма бытия русского народа остается. И ослаблять, ломать его, даже оправдываясь желанием построить «настоящее и правильное» – значит изменять Родине, народу.
Еще тяжелее тем, кто отделяет власть от государства и при этом не понимает, что такое Родина. Как правило, в этих случаях люди просто борются с властью – которая «ведет страну к гибели». Уберем Путина и построим здесь новую, европейскую страну. Это еще не космополиты – но для таких людей вопрос выдачи каких-либо секретов определяется одним критерием: помогает это ослабить или свергнуть власть или нет. Если да – то им сложно будет остановиться, хотя они и понимают, что преступают грань. В основном они не выдают никаких секретов – а просто ежедневно занимаются распространением слухов, версий, «аналитики», доказывающей, как все прогнило в этой власти, какие катастрофические последствия будет иметь для всех ее политика и как ее нужно изменить, чтобы все стало хорошо.
При этом совершенно не стесняются использовать – перевирая или «грамотно» подавая – ту информацию, которую получают вследствие своей работы на эту же самую власть. А то, что их рецепты удивительным образом совпадают с интересами иностранных государств, а их пропаганда сеет панику и недоверие к власти – ну это же случайность, просто все разумные люди приходят к тому, что дважды два четыре. И в самом деле – они не изменяют государству, потому что считают, что изменяют власти (чтобы в итоге изменить ее), а это, по их мнению, не одно и тоже.
Последней категорией являются те, кто в принципе не понимает, о какой измене можно говорить в наше время – ни в семейном, ни в государственном смысле. Все это пережитки прошлого, сейчас время глобализации, человек свободен менять партнеров и Родину (которая там, где хорошо). Большинство из них, конечно же, не будет передавать никаких секретов иностранцам – и не только потому, что они ими не владеют, а потому что боятся наказания, но сама постановка вопроса об измене кажется им дикой. Все определяют деньги – и какая разница, за что их получать. Есть, конечно, и идейные противники, те, кто считает само существование России угрозой для «прогрессивного человечества» – такие не просто не остановятся перед прямой государственной изменой, они с радостью работали бы на врагов России (которых они считают спасителями). Но их ничтожно мало.
С государственной изменой – с ней ведь, как и с семейной, все просто и понятно: она или есть, или ее нет. И хотя отношение самого предателя к своему поступку может быть разным (он даже может уверять, что и не считал это семьей, то есть государством), это не отменяет его факта. Не надо пытаться представить простую проблему сложной – примите во внимание его мотивы, его положение, а у вас законы непонятные, а он никакого ущерба своими действиями не нанес. Все можно принять и учесть – нельзя только позволить размыть белое и черное, превратив их в серую бессмысленность, прикрывающую отказ от правды и справедливости.
Конечно, никто не хочет допустить погони за отчетностью в борьбе со шпионами, липовых дел – но это относится лишь к теме контроля за деятельностью госбезопасности, к судебной системе, потому что никаких признаков раздувания шпиономании властью нет. И не может быть – наоборот, скорее уже само общество высказывает гораздо более жесткое отношение к предателям, чем любые официальные структуры. Причем речь идет не только о тех, кто выдает гостайны – но и, например, о взяточниках. Ведь казнокрадство – та же измена Родине, воровство у большой семьи. Не случайно уже давно предлагается приравнять коррупцию к госизмене – хотя в борьбе с ней важней не то, по какой статье УК будут судить воров, а новая кадровая политика и неотвратимость наказания, невзирая на положение.
Измена Родине, конечно, более точное понятие, чем государственная измена. Точное в моральном смысле – то есть в том, что имеет для русских гораздо большее значение, чем любая юридическая формулировка. Собственно говоря, именно по моральному критерию общество и оценивает действие того или иного предателя – не принимая, отторгая его поступок. Наказание от имени государства – лишь следствие такого отношения общества. И поэтому проверить на прочность пытаются именно общественное отношение – а если мы будем бить на жалость к многодетной матери, вдруг что-то сдвинется у людей и с отношением к измене Родине в целом?
Не получается, не проходит – потому что во времена таких испытаний, как сейчас, общество в своей массе не просто становится более сплоченным, но и четче проясняет свое отношение к добру и злу. Даже после двух десятилетий сознательного принижения, высмеивания всего и вся выясняется, что в базовых вещах запас прочности оказался гораздо сильнее, чем казалось очень многим. Россия не изменяет себе, не прощает предательства – и это главный зарок того, что мы окончательно выздоравливаем.
Информация