К росту нефтяных цен: почему нельзя расслабляться
Глава «Роснефти» Игорь Сечин не исключил рост цен на нефть до $110 за баррель. Консервация ряда производственных проектов в нефтедобыче, которая может произойти из-за снижения цен на топливо, впоследствии может привести к их росту, заявил Financial Times глава «Роснефти». По его словам, рыночные фундаменталисты считают, что цена на нефть восстановится до $60–80 за баррель и тогда «будет выгодно бурить скважины, нужные миру». Но если цена на нефть и дальше будет искажена, то многие проекты будут законсервированы, и в итоге цена возрастёт до $90–110 или даже выше.
Нефть уже вошла в коридор $60–80/барр. и скоро, вероятно, продолжит движение к верхней границе, что, естественно, будет положительно как для российского рубля, так и для российских акций. При этом из-за действующей в России системы налогообложения в наибольшем выигрыше окажется бюджет, а не акционеры нефтяных компаний. Стоит сказать, что точка безубыточности мировой нефтяной индустрии находится примерно на $70/барр. А это значит, что уровень $90–110 является абсолютно нормальным с точки зрения приемлемой нормы прибыли и значительных инвестиционных расходов, которые вынуждены нести нефтяники. Поэтому нефть — фундаментально однозначно вверх, а не вниз. Цены на нефть и нефтепродукты в значительной степени определяют цены на газ, как в Европе, так и в Азии. Соответственно, можно ожидать увеличения денежных потоков не только нефтяных компаний, но и «Газпрома», который пока по российскому законодательству сохраняет экспортную монополию.
Если нефть достигнет $110/барр., то рубль укрепится до ниже 40 руб./долл. И российский обыватель, вероятно, вернётся в старые добрые времена. Никакие санкции и отток капитала России не страшны, если нефть на сырьевых рынках оценена более-менее справедливо.
Либералы и прочие оппозиционеры снова начнут говорить, что России просто повезло, а недалёкие и не разбирающиеся в экономике люди — о сырьевой игле и сырьевой отсталости России. На самом деле, нефтегазовый сектор — это наше основное конкурентное преимущество в глобальной экономике. Конечно, можно ещё выделить атомную промышленность и оборонный комплекс. Однако доходы данных секторов на порядок скромней. В 2013 году доходы одной «Роснефти» почти в десять раз превысили весь российский оружейный экспорт. В современном мире состоявшейся страной может быть лишь государство, которое может предложить глобальному рынку что-либо серьёзное за серьёзные деньги. Мы можем предложить нефть и газ. В аналогичной ситуации наш партнёр по Евразийскому союзу — Казахстан. При этом, возможно, для некоторых это будет открытием — современный нефтегазовый бизнес очень высокотехнологичен, уступая по данному показателю лишь военно-промышленному комплексу.
Означает ли это, что мы можем расслабиться и жить так же беззаботно, как в нулевые годы? Однозначно — нет. Основная проблема в том, что мы не можем контролировать цены на наши основные экспортные товары — нефть и газ. При этом новые месторождения Арктики и Восточной Сибири будут лишь компенсировать падение добычи на западносибирских месторождениях. В отличие от нулевых годов, когда добыча чёрного золота росла неплохими темпами, в обозримом будущем объём добычи нефти в России будет стагнировать.
Но главное другое: Россия — ядерная держава, которая на протяжении столетий имеет очень сложную историю взаимоотношений с Западом. Экономическая блокада, причём значительно более жёсткая, чем сейчас, может стать неприятной неожиданностью в любой момент. А значит — без импортозамещения в ключевых секторах, без крупного внутреннего товарного и финансового рынка не обойтись. Основной кредит должен быть внутренний, а не внешний. А его ставка должна задаваться монетарными властями, а не мировыми центробанками и действиями международных финансовых спекулянтов и рейтинговых агентств.
Создать новую экономику — это требование экономической безопасности, если хотите, суверенитета. Деньги для этого есть, вопрос лишь в политической воле. С последним у экономического блока правительства однозначно проблемы. При этом люди, способные провести реальную, а не «айфон»-модернизацию, в России есть. Сергей Глазьев и его единомышленники — это первое, что приходит в голову.
Нефть уже вошла в коридор $60–80/барр. и скоро, вероятно, продолжит движение к верхней границе, что, естественно, будет положительно как для российского рубля, так и для российских акций. При этом из-за действующей в России системы налогообложения в наибольшем выигрыше окажется бюджет, а не акционеры нефтяных компаний. Стоит сказать, что точка безубыточности мировой нефтяной индустрии находится примерно на $70/барр. А это значит, что уровень $90–110 является абсолютно нормальным с точки зрения приемлемой нормы прибыли и значительных инвестиционных расходов, которые вынуждены нести нефтяники. Поэтому нефть — фундаментально однозначно вверх, а не вниз. Цены на нефть и нефтепродукты в значительной степени определяют цены на газ, как в Европе, так и в Азии. Соответственно, можно ожидать увеличения денежных потоков не только нефтяных компаний, но и «Газпрома», который пока по российскому законодательству сохраняет экспортную монополию.
Если нефть достигнет $110/барр., то рубль укрепится до ниже 40 руб./долл. И российский обыватель, вероятно, вернётся в старые добрые времена. Никакие санкции и отток капитала России не страшны, если нефть на сырьевых рынках оценена более-менее справедливо.
Либералы и прочие оппозиционеры снова начнут говорить, что России просто повезло, а недалёкие и не разбирающиеся в экономике люди — о сырьевой игле и сырьевой отсталости России. На самом деле, нефтегазовый сектор — это наше основное конкурентное преимущество в глобальной экономике. Конечно, можно ещё выделить атомную промышленность и оборонный комплекс. Однако доходы данных секторов на порядок скромней. В 2013 году доходы одной «Роснефти» почти в десять раз превысили весь российский оружейный экспорт. В современном мире состоявшейся страной может быть лишь государство, которое может предложить глобальному рынку что-либо серьёзное за серьёзные деньги. Мы можем предложить нефть и газ. В аналогичной ситуации наш партнёр по Евразийскому союзу — Казахстан. При этом, возможно, для некоторых это будет открытием — современный нефтегазовый бизнес очень высокотехнологичен, уступая по данному показателю лишь военно-промышленному комплексу.
Означает ли это, что мы можем расслабиться и жить так же беззаботно, как в нулевые годы? Однозначно — нет. Основная проблема в том, что мы не можем контролировать цены на наши основные экспортные товары — нефть и газ. При этом новые месторождения Арктики и Восточной Сибири будут лишь компенсировать падение добычи на западносибирских месторождениях. В отличие от нулевых годов, когда добыча чёрного золота росла неплохими темпами, в обозримом будущем объём добычи нефти в России будет стагнировать.
Но главное другое: Россия — ядерная держава, которая на протяжении столетий имеет очень сложную историю взаимоотношений с Западом. Экономическая блокада, причём значительно более жёсткая, чем сейчас, может стать неприятной неожиданностью в любой момент. А значит — без импортозамещения в ключевых секторах, без крупного внутреннего товарного и финансового рынка не обойтись. Основной кредит должен быть внутренний, а не внешний. А его ставка должна задаваться монетарными властями, а не мировыми центробанками и действиями международных финансовых спекулянтов и рейтинговых агентств.
Создать новую экономику — это требование экономической безопасности, если хотите, суверенитета. Деньги для этого есть, вопрос лишь в политической воле. С последним у экономического блока правительства однозначно проблемы. При этом люди, способные провести реальную, а не «айфон»-модернизацию, в России есть. Сергей Глазьев и его единомышленники — это первое, что приходит в голову.
Информация