О милитаристском ренессансе в Японии
В январе боевиками-исламистами были казнены журналисты из Японии. Кадры из документальных видеозаписей этого преступления уже не стали горячей сенсацией — восприятие мировой общественности заметно притупилось. Когда таким же образом казнили американца и британца — это было остро и ново, не сходило со страниц и экранов СМИ дольше недели. А показательное убийство граждан Японии продержалось в новостях от силы пару дней. И тем не менее означенная мировая общественность с сочувствием восприняла заявление японского премьер-министра господина Синдзо Абэ — власти Японии намерены рассмотреть вопрос о снятии запрета на действие сил самообороны за рубежом.
Лишь немногие представители этой самой общественности, преодолев общественную же инертность мышления, задались вопросом: «А японцев-то за что?»
Палач, убивший перед камерой журналиста Кендзи Гото, заявил, что Японию наказывают за участие в боевых действиях международной коалиции против Исламского государства.
«Позвольте-позвольте, — переспрашивают немногие представители мировой общественности, — но ведь Япония не оказывала коалиции никакой военной помощи. Как неоднократно подчёркивал в своих выступлениях генеральный секретарь кабинета министров господин Ёсихидэ Суга, участие Японии будет исключительно гуманитарным. Получается, что Японию наказали, так сказать, авансом?»
Мы не будем столь наивны. Разумеется, у боевиков-исламистов нет чести и совести. Они убивают и терроризируют мирное население и, конечно, будут убивать и тех, кто пытается в такой ситуации это мирное население лечить и подкармливать. Их так воспитали, такими их создали бывшие хозяева.
Но эти убийцы без чести и совести также знают и про компании «Мицубиси дзюкогё», «Кавасаки дзюкогё», «Фудзи дзюкогё» и «Син Мэйва Когё». Эти компании выполняют военные заказы США. Производят они отнюдь не гуманитарную продукцию, а военные самолёты и вертолёты и их комплектующие. Более того, треть военно-промышленного бюджета Японии напрямую зависит от этих заказов. Сотрудничество с США — один из основных принципов военной доктрины Японии, наряду с ненападением и неприменением ядерного оружия. А господин Синдзо Абэ, премьер-министр и верховный главнокомандующий Японии, — большой друг Соединённых Штатов. В Университете Южной Калифорнии, где господин Абэ учился с 1977 по 1979-й год, видимо, существует особый факультет, выпускающий профессиональных друзей Америки. Слишком уж много одиозных персон из числа не-американцев учились или стажировались в этом университете.
То, что премьер-министр остаётся другом США, несмотря на свою политику национализма и стремление к возрождению милитаристических настроений, также говорит о высокой профессиональности этой дружбы.
Немногие представители мировой общественности обратят внимание и на следующий нюанс. Господин Абэ ратует за создание особых подразделений, которые могли бы действовать за рубежом, обеспечивая безопасность гуманитарных миротворческих миссий Японии. Однако наличие подобных подразделений у США и Великобритании и довольно богатый опыт этих держав в оперативной и военной деятельности на территории других государств не спасло от казни британского и американского граждан. То есть эти во всех смыслах замечательные, своевременные и адекватные меры не дадут никакой гарантии безопасности врачам, журналистам и другим невоенизированным миротворцам. Штатные единицы будут созданы и укомплектованы, бюджет будет освоен, а террористы по-прежнему будут отрезать людям головы перед веб-камерами. В свете этих соображений не кажется ли инициатива господина премьер-министра несколько менее замечательной, своевременной и адекватной?
Глубоко убеждён в том, что погибшие журналисты были смелыми ребятами и порядочными, честными профессионалами. Со всем уважением к их памяти не могу не предположить, что случившаяся трагедия отнюдь не причина, но повод.
Давайте рассмотрим ситуацию во временной последовательности.
1947 год. Принята Конституция Японии, в которой юридически закреплён отказ Японии участвовать в любых военных конфликтах.
1950 год. С благословения американских оккупационных властей создаётся так называемый «Резервный полицейский корпус», из которого спустя четыре года возникнут «Силы самообороны Японии».
1951 год. Между США и Японией подписан «Договор о безопасности», вследствие которого Япония превращается в военно-техническую базу Америки. С 1951 по 1975 год Япония выпускает сотни самолётов — «Сейбров», «Шутинг-старов» и «Фантомов» для войн в Корее и Вьетнаме. Также берёт на себя техобслуживание уже повоевавших машин.
1974 год. Япония входит в состав миротворческой миссии на Голанских высотах. И только спустя двадцать два года принимает закон, по которому может себе это позволить. Ситуация в высшей степени странная, казалось бы…
1992–93 годы. Япония участвует в работе Временного органа Организации Объединённых Наций в Камбодже.
1993 год. Участие в операции ООН в Мозамбике. Это предприятие закончилось несколько бесславно — японская миссия была «свёрнута» по причине чрезвычайной опасности для невооружённого контингента. Именно тогда, за тринадцать лет до первого избрания Синдзо Абэ на должность премьера, начались первые разговоры об изменении японской конституции.
2004 год. Японские миротворцы в Ираке. Поскольку соответствующий закон уже принят, они отправляются туда без разрешающей санкции ООН, с одного лишь одобрения Соединённых Штатов.
2005 год. Сугубо мирная миссия в Индонезии — помощь пострадавшим от наводнения.
2011 год. Открытие военной базы в восточноафриканском государстве Джибути. Совсем крохотная база, всего на 12 гектаров, один ангар на три самолёта. 180 человек персонала. Является, по сути, антипиратской и справляется со своей задачей — отпугивать слабовооружённых и плохо организованных пиратов — более чем убедительно.
2013 год. Принятие правительством Японии программных документов о развитии вооружённых сил, предусматривающем проведение боевых действий за территориальными пределами страны, разумеется, в целях более полного обеспечения национальной безопасности.
Наши дни… В перспективе — создание «особых подразделений» ещё до принятия соответствующих поправок в конституции.
Отстаивая интересы Японии в этом направлении, господин Абэ на первый взгляд совершенно прав. Неучастие страны с таким богатым потенциалом в миротворческих миссиях может привести к падению авторитета, к утрате большой доли значимости на международной арене. Сам по себе миротворческий труд, труд медиков, спасателей, строителей, водителей, доставляющих самое необходимое людям, к которым пришла война или стихия, — благородный труд.
Труд солдат, которые вызволяют заложников и охраняют безоружных, мирных жителей, не важно даже, своих или чужих, от террористов — так же благороден. Не важно, что террористов этих выпестовали те же самые силы, что сейчас возглавляют борьбу с ними. В конце концов, не Япония этих бандитов воспитала и финансировала.
Стороннего наблюдателя в этой ситуации смущает только одно — мы слишком привыкли к Японии пацифистической, к Японии, которая покорила мир при помощи рынка технологий и рисованных фильмов-аниме. Мы привыкли к Японии отстранённо-созерцательной и при этом совершенно забыли, что милитаризм и имперские амбиции веками входили в культурный код, в ментальность японцев. Крохотная островная держава, отстававшая в техническом развитии, испытывавшая острый дефицит средств, сырья, природных ресурсов, квалифицированных кадров, вела себя агрессивно и нелогично. Хищническая империалистическая идеология крайне удачно наложилась на традиционные ценности японцев. Причём внутри этой нелогичной агрессивности японская армия действовала в высшей степени последовательно и рационально. Эффективно вырезать целыми деревнями китайских и корейских крестьян? Да ещё бы! Зверства японских солдат подрывали дух противника, и японцы захватывали и удерживали крупные территории крайне малочисленными воинскими соединениями.
Эффективно объявить жителей осаждённого Сингапура союзниками англичан и угрожать им голодом, жаждой и неизбежной эпидемией? А то нет! Подействовало, англичане сдали Сингапур.
Самурайская доблесть, бусидо и прочая сакура — это другая сторона, открыточная, пропагандистская, также рациональная и эффективная.
Применялись эти замечательные приёмы не отрядами самураев, кидающихся с катанами на пулемёты, а хорошо обученной вестернизированной армией, созданной Омурой Масудзиро, первым вице-министром войны — так называлась тогда эта должность в Японии. Этот бесспорно талантливый политический и военный деятель во второй половине XIX века воспитал воинскую элиту, отправляя патриотически настроенную «золотую молодёжь» того времени в тайные учебные командировки в Англию, где будущие соратники и последователи Масудзиро осваивали не только технические новшества и покрой европейского мундира, но и эти самые приёмы — коварных ударов, запугивания мирного населения, жестокости к побеждённым. А у кого, как не у англичан, учиться этим премудростям? Империя с крохотным островным доминионом, грабящая полмира, великолепно использовала эти же способы ведения войны в Китае, в Африке, в Индии… Генерал Персиваль, должно быть, сильно удивился, испытав их на себе в Сингапуре.
Надо сказать, даже в современной, всё ещё пацифистичной Японии, создатель этой замечательно-эффективной армии Омура Масудзиро не предан забвению, а почитается как синтоистское божество. В святилище Ясукуни в Токио ему установлен бронзовый памятник. Истории свойственна ирония — Масудзиро скончался от ран, нанесённых ему во время покушения, организованного традиционалистами. Им не нравились его реформы. А нынешние традиционалисты, взглядов от умеренных до крайне националистических, являются его горячими почитателями.
Потребовалась страшная трагедия, масштабная даже на фоне человеческих потерь Второй мировой войны, чтобы сломить дух японского милитаризма.
«… Действительно, мы объявили войну Америке и Британии из искреннего желания обеспечить самосохранение Японии и стабилизацию Восточной Азии, и мы были далеки даже от мысли о нарушении суверенитета других наций или о собственной территориальной экспансии. Но теперь война длится около четырёх лет. Несмотря на усилия, предпринятые всеми нами, — доблестные действия нашей армии и флота, трудолюбие и усердие наших государственных служащих и объединённые усилия нашего стомиллионного населения, — военная ситуация сложилась не в пользу Японии, в то время как основные события в мире целиком повернулись против её интересов. Более того, противник применил новую бомбу невиданной разрушительной силы, унёсшей много ни в чём не повинных жизней. Если мы продолжим войну, это будет означать не только ужасную гибель и уничтожение японского народа, но также приведёт к гибели всей человеческой цивилизации.
Как нам спасти миллионы наших подданных и не унизить себя перед священными духами наших императорских предков? По этой причине мы приказали принять условия совместной декларации победителей…
… Мы тонко сознаём сокровенные чувства всех вас, наши подданные. Но по велениям времени и судьбы мы начинаем мостить путь к всеобщему миру для всех будущих поколений, покоряясь неизбежному и вынося невыносимое. Имея возможность сохранить и поддерживать строй Империи, мы всегда с вами, наши хорошие и верные подданные, и всегда полагаемся на вашу искренность и честность.
Опасаемся больше всего любых взрывов эмоций, которые могут породить ненужные осложнения, любых братских обид и ссор, создающих беспорядок, который может ввести вас в заблуждение и заставит вас потерять доверие всего мира…»
Это пространная цитата из обращения императора Хирохито к народу Японии. Её ещё называют «Речью о принятии условий капитуляции», хотя о самих условиях император упоминает вскользь. Победители позволяют «сохранить и поддерживать строй империи», ожидая от побеждённых отсутствия «любых взрывов эмоций». Всего-то! Несколько поколений японцев воспитывалось в духе благодарности к милосердным победителям. Из уст какого-нибудь японского интеллигента вполне можно услышать рассуждения о том, что ядерная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, во-первых, сократила количество возможных потерь, а во-вторых, позволила прекратить войну, сохранив при этом «лицо». А милосердные победители, ужаснувшись собственным деянием, дескать, разрешили японцам избрать другой путь общественного развития. Путь, который привёл Японию к целому каскаду «экономических чудес», лидерству на рынке технологий и построению уникального общества, в котором средневековые обычаи и одежда не противоречат компьютерам, цифровым фотоаппаратам и другим гаджетам.
О том, что какая-то часть этого общества унаследовала из прошлого не только кимоно и любовь к изящному стихосложению, о том, что некоторые современные японские политики иногда позволяют себе спекулировать ностальгией по эпохе побед и завоеваний, этот интеллигентный японец благоразумно умолчит. За него скажут сами политики.
Так, например, уже упоминавшийся нами господин Абэ с 2013 года открыто заявляет о проблемах со «спорными территориями» в Восточно-Китайском море. Китай, к слову сказать, объявлен «угрозой номер один» совершенно недвусмысленно и вполне официально. А мы уже помним из уроков истории, как именно Япония улаживала территориальные недоразумения с Китаем в начале ХХ века. Но если тогда речь шла просто о территориях, то в наши дни крупное нефтегазовое месторождение в районе островов Сенкаку выступает в роли неразделённого пирога. Делиться которым совершенно необязательно. Ведь в сознании японца — наследника имперских традиций — эта спорная территория никакая не спорная вовсе. Вот и Хирохито в своей трогательной речи сказал, что Япония на чужую территорию не покушалась, а только обороняла своё.
А существует ещё Северная Корея, собирающаяся наращивать атомный потенциал. А ведь эта страна — известный агрессор, которого Японии приходилось регулярно усмирять, начиная с 1592 года… Правда, теперь половина этой враждебной территории — другая, отдельная страна, которая тоже очень дружит с США, но это недоразумение можно будет уладить как-нибудь потом.
И Курилы… Как знать, возможно в ближайшем будущем, когда «украинская карта» своё отыграет, Америке захочется потрясти Россию с востока. Тут и пригодятся наследники Омуры Масудзиро, и, кто знает, — возможно, удастся и острова вернуть, и «милосердному победителю» угодить. А ещё лет через двенадцать, спохватившись, официально изменить и военную доктрину соответственным образом. Ведь, по сути, нерушимым пунктом в ней является только сотрудничество с Америкой…
Новая программа национальной обороны Японии подразумевает изменение самой структуры вооружённых сил. Много внимания уделено повышению уровня боеготовности и мобильности подразделений. Планируется создание единого боевого командования сухопутными войсками, которому будут подчинены все пять армий и части из бывшего состава центрального командования сил быстрого реагирования — его намерены упразднить.
Для защиты «удалённых островных территорий» намечается сформировать на базе отдельного пехотного полка Западной армии бригаду амфибийных сил, усилить подразделения охраны побережья. В Северо-Восточной, Восточной и Центральной армиях на вооружение будут приняты БМТВ нового типа, а также сформированы артиллерийские полки армейского подчинения с одновременным сокращением артиллерийских полков (дивизионов) дивизионного и бригадного уровня. Изменения затронут и военно-морские силы Японии. В целях повышения противолодочных, разведывательно-информационных возможностей, защиты морских акваторий, обеспечения безопасности навигации и осуществления международной миротворческой деятельности будут реформированы эскортные силы флота. Кроме этого число миноносцев будет увеличено с 48 до 54 кораблей, число подводных лодок увеличится с 18 имеющихся до 22 единиц.
Увеличивается штатная численность сухопутных войск и военно-морских сил. Увеличиваются бюджетные ассигнования на расходы военных ведомств, что в условиях не очень стабильной экономики выглядит рискованным шагом. Спешно модернизируется национальная система ПРО. Построен прекрасно оснащённый центр космической разведки.
Не отстаёт и авиация. К двенадцати уже имевшимся истребительным эскадрильям добавлена тринадцатая, оснащённая истребителями F-35. Создана дополнительная эскадрилья заправщиков, существенно увеличивающая радиус действия японских ВВС.
Естественно, все эти улучшения, усиления и укрепления направлены «исключительно на защиту территориальной целостности и безопасности Японии». Вполне возможно, что и сами японцы в это верят. Но нельзя не заметить — на фоне этих реформ и модернизаций «особые подразделения, действующие на территориях чужих государств» нужны Японии, как рыбе фугу бумажный зонтик. Что Японии в самом деле нужно, так это удачный прецедент использования любого боевого подразделения на чужой территории. В благих целях, разумеется. А конституцию, в самом деле, можно будет подправить и потом, по ситуации.
Со стороны Америки было бы неблагоразумно отпускать на волю и этого демона. В случае гипотетического военного успеха в вопросах по «спорным территориям» Япония не удержится от соблазна в какой-то момент послать «милосердного победителя» куда подальше. И разобраться с ней будет потруднее, чем в августе сорок пятого.
Лишь немногие представители этой самой общественности, преодолев общественную же инертность мышления, задались вопросом: «А японцев-то за что?»
Палач, убивший перед камерой журналиста Кендзи Гото, заявил, что Японию наказывают за участие в боевых действиях международной коалиции против Исламского государства.
«Позвольте-позвольте, — переспрашивают немногие представители мировой общественности, — но ведь Япония не оказывала коалиции никакой военной помощи. Как неоднократно подчёркивал в своих выступлениях генеральный секретарь кабинета министров господин Ёсихидэ Суга, участие Японии будет исключительно гуманитарным. Получается, что Японию наказали, так сказать, авансом?»
Мы не будем столь наивны. Разумеется, у боевиков-исламистов нет чести и совести. Они убивают и терроризируют мирное население и, конечно, будут убивать и тех, кто пытается в такой ситуации это мирное население лечить и подкармливать. Их так воспитали, такими их создали бывшие хозяева.
Но эти убийцы без чести и совести также знают и про компании «Мицубиси дзюкогё», «Кавасаки дзюкогё», «Фудзи дзюкогё» и «Син Мэйва Когё». Эти компании выполняют военные заказы США. Производят они отнюдь не гуманитарную продукцию, а военные самолёты и вертолёты и их комплектующие. Более того, треть военно-промышленного бюджета Японии напрямую зависит от этих заказов. Сотрудничество с США — один из основных принципов военной доктрины Японии, наряду с ненападением и неприменением ядерного оружия. А господин Синдзо Абэ, премьер-министр и верховный главнокомандующий Японии, — большой друг Соединённых Штатов. В Университете Южной Калифорнии, где господин Абэ учился с 1977 по 1979-й год, видимо, существует особый факультет, выпускающий профессиональных друзей Америки. Слишком уж много одиозных персон из числа не-американцев учились или стажировались в этом университете.
То, что премьер-министр остаётся другом США, несмотря на свою политику национализма и стремление к возрождению милитаристических настроений, также говорит о высокой профессиональности этой дружбы.
Немногие представители мировой общественности обратят внимание и на следующий нюанс. Господин Абэ ратует за создание особых подразделений, которые могли бы действовать за рубежом, обеспечивая безопасность гуманитарных миротворческих миссий Японии. Однако наличие подобных подразделений у США и Великобритании и довольно богатый опыт этих держав в оперативной и военной деятельности на территории других государств не спасло от казни британского и американского граждан. То есть эти во всех смыслах замечательные, своевременные и адекватные меры не дадут никакой гарантии безопасности врачам, журналистам и другим невоенизированным миротворцам. Штатные единицы будут созданы и укомплектованы, бюджет будет освоен, а террористы по-прежнему будут отрезать людям головы перед веб-камерами. В свете этих соображений не кажется ли инициатива господина премьер-министра несколько менее замечательной, своевременной и адекватной?
Глубоко убеждён в том, что погибшие журналисты были смелыми ребятами и порядочными, честными профессионалами. Со всем уважением к их памяти не могу не предположить, что случившаяся трагедия отнюдь не причина, но повод.
Давайте рассмотрим ситуацию во временной последовательности.
1947 год. Принята Конституция Японии, в которой юридически закреплён отказ Японии участвовать в любых военных конфликтах.
1950 год. С благословения американских оккупационных властей создаётся так называемый «Резервный полицейский корпус», из которого спустя четыре года возникнут «Силы самообороны Японии».
1951 год. Между США и Японией подписан «Договор о безопасности», вследствие которого Япония превращается в военно-техническую базу Америки. С 1951 по 1975 год Япония выпускает сотни самолётов — «Сейбров», «Шутинг-старов» и «Фантомов» для войн в Корее и Вьетнаме. Также берёт на себя техобслуживание уже повоевавших машин.
1974 год. Япония входит в состав миротворческой миссии на Голанских высотах. И только спустя двадцать два года принимает закон, по которому может себе это позволить. Ситуация в высшей степени странная, казалось бы…
1992–93 годы. Япония участвует в работе Временного органа Организации Объединённых Наций в Камбодже.
1993 год. Участие в операции ООН в Мозамбике. Это предприятие закончилось несколько бесславно — японская миссия была «свёрнута» по причине чрезвычайной опасности для невооружённого контингента. Именно тогда, за тринадцать лет до первого избрания Синдзо Абэ на должность премьера, начались первые разговоры об изменении японской конституции.
2004 год. Японские миротворцы в Ираке. Поскольку соответствующий закон уже принят, они отправляются туда без разрешающей санкции ООН, с одного лишь одобрения Соединённых Штатов.
2005 год. Сугубо мирная миссия в Индонезии — помощь пострадавшим от наводнения.
2011 год. Открытие военной базы в восточноафриканском государстве Джибути. Совсем крохотная база, всего на 12 гектаров, один ангар на три самолёта. 180 человек персонала. Является, по сути, антипиратской и справляется со своей задачей — отпугивать слабовооружённых и плохо организованных пиратов — более чем убедительно.
2013 год. Принятие правительством Японии программных документов о развитии вооружённых сил, предусматривающем проведение боевых действий за территориальными пределами страны, разумеется, в целях более полного обеспечения национальной безопасности.
Наши дни… В перспективе — создание «особых подразделений» ещё до принятия соответствующих поправок в конституции.
Отстаивая интересы Японии в этом направлении, господин Абэ на первый взгляд совершенно прав. Неучастие страны с таким богатым потенциалом в миротворческих миссиях может привести к падению авторитета, к утрате большой доли значимости на международной арене. Сам по себе миротворческий труд, труд медиков, спасателей, строителей, водителей, доставляющих самое необходимое людям, к которым пришла война или стихия, — благородный труд.
Труд солдат, которые вызволяют заложников и охраняют безоружных, мирных жителей, не важно даже, своих или чужих, от террористов — так же благороден. Не важно, что террористов этих выпестовали те же самые силы, что сейчас возглавляют борьбу с ними. В конце концов, не Япония этих бандитов воспитала и финансировала.
Стороннего наблюдателя в этой ситуации смущает только одно — мы слишком привыкли к Японии пацифистической, к Японии, которая покорила мир при помощи рынка технологий и рисованных фильмов-аниме. Мы привыкли к Японии отстранённо-созерцательной и при этом совершенно забыли, что милитаризм и имперские амбиции веками входили в культурный код, в ментальность японцев. Крохотная островная держава, отстававшая в техническом развитии, испытывавшая острый дефицит средств, сырья, природных ресурсов, квалифицированных кадров, вела себя агрессивно и нелогично. Хищническая империалистическая идеология крайне удачно наложилась на традиционные ценности японцев. Причём внутри этой нелогичной агрессивности японская армия действовала в высшей степени последовательно и рационально. Эффективно вырезать целыми деревнями китайских и корейских крестьян? Да ещё бы! Зверства японских солдат подрывали дух противника, и японцы захватывали и удерживали крупные территории крайне малочисленными воинскими соединениями.
Эффективно объявить жителей осаждённого Сингапура союзниками англичан и угрожать им голодом, жаждой и неизбежной эпидемией? А то нет! Подействовало, англичане сдали Сингапур.
Самурайская доблесть, бусидо и прочая сакура — это другая сторона, открыточная, пропагандистская, также рациональная и эффективная.
Применялись эти замечательные приёмы не отрядами самураев, кидающихся с катанами на пулемёты, а хорошо обученной вестернизированной армией, созданной Омурой Масудзиро, первым вице-министром войны — так называлась тогда эта должность в Японии. Этот бесспорно талантливый политический и военный деятель во второй половине XIX века воспитал воинскую элиту, отправляя патриотически настроенную «золотую молодёжь» того времени в тайные учебные командировки в Англию, где будущие соратники и последователи Масудзиро осваивали не только технические новшества и покрой европейского мундира, но и эти самые приёмы — коварных ударов, запугивания мирного населения, жестокости к побеждённым. А у кого, как не у англичан, учиться этим премудростям? Империя с крохотным островным доминионом, грабящая полмира, великолепно использовала эти же способы ведения войны в Китае, в Африке, в Индии… Генерал Персиваль, должно быть, сильно удивился, испытав их на себе в Сингапуре.
Надо сказать, даже в современной, всё ещё пацифистичной Японии, создатель этой замечательно-эффективной армии Омура Масудзиро не предан забвению, а почитается как синтоистское божество. В святилище Ясукуни в Токио ему установлен бронзовый памятник. Истории свойственна ирония — Масудзиро скончался от ран, нанесённых ему во время покушения, организованного традиционалистами. Им не нравились его реформы. А нынешние традиционалисты, взглядов от умеренных до крайне националистических, являются его горячими почитателями.
Потребовалась страшная трагедия, масштабная даже на фоне человеческих потерь Второй мировой войны, чтобы сломить дух японского милитаризма.
«… Действительно, мы объявили войну Америке и Британии из искреннего желания обеспечить самосохранение Японии и стабилизацию Восточной Азии, и мы были далеки даже от мысли о нарушении суверенитета других наций или о собственной территориальной экспансии. Но теперь война длится около четырёх лет. Несмотря на усилия, предпринятые всеми нами, — доблестные действия нашей армии и флота, трудолюбие и усердие наших государственных служащих и объединённые усилия нашего стомиллионного населения, — военная ситуация сложилась не в пользу Японии, в то время как основные события в мире целиком повернулись против её интересов. Более того, противник применил новую бомбу невиданной разрушительной силы, унёсшей много ни в чём не повинных жизней. Если мы продолжим войну, это будет означать не только ужасную гибель и уничтожение японского народа, но также приведёт к гибели всей человеческой цивилизации.
Как нам спасти миллионы наших подданных и не унизить себя перед священными духами наших императорских предков? По этой причине мы приказали принять условия совместной декларации победителей…
… Мы тонко сознаём сокровенные чувства всех вас, наши подданные. Но по велениям времени и судьбы мы начинаем мостить путь к всеобщему миру для всех будущих поколений, покоряясь неизбежному и вынося невыносимое. Имея возможность сохранить и поддерживать строй Империи, мы всегда с вами, наши хорошие и верные подданные, и всегда полагаемся на вашу искренность и честность.
Опасаемся больше всего любых взрывов эмоций, которые могут породить ненужные осложнения, любых братских обид и ссор, создающих беспорядок, который может ввести вас в заблуждение и заставит вас потерять доверие всего мира…»
Это пространная цитата из обращения императора Хирохито к народу Японии. Её ещё называют «Речью о принятии условий капитуляции», хотя о самих условиях император упоминает вскользь. Победители позволяют «сохранить и поддерживать строй империи», ожидая от побеждённых отсутствия «любых взрывов эмоций». Всего-то! Несколько поколений японцев воспитывалось в духе благодарности к милосердным победителям. Из уст какого-нибудь японского интеллигента вполне можно услышать рассуждения о том, что ядерная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, во-первых, сократила количество возможных потерь, а во-вторых, позволила прекратить войну, сохранив при этом «лицо». А милосердные победители, ужаснувшись собственным деянием, дескать, разрешили японцам избрать другой путь общественного развития. Путь, который привёл Японию к целому каскаду «экономических чудес», лидерству на рынке технологий и построению уникального общества, в котором средневековые обычаи и одежда не противоречат компьютерам, цифровым фотоаппаратам и другим гаджетам.
О том, что какая-то часть этого общества унаследовала из прошлого не только кимоно и любовь к изящному стихосложению, о том, что некоторые современные японские политики иногда позволяют себе спекулировать ностальгией по эпохе побед и завоеваний, этот интеллигентный японец благоразумно умолчит. За него скажут сами политики.
Так, например, уже упоминавшийся нами господин Абэ с 2013 года открыто заявляет о проблемах со «спорными территориями» в Восточно-Китайском море. Китай, к слову сказать, объявлен «угрозой номер один» совершенно недвусмысленно и вполне официально. А мы уже помним из уроков истории, как именно Япония улаживала территориальные недоразумения с Китаем в начале ХХ века. Но если тогда речь шла просто о территориях, то в наши дни крупное нефтегазовое месторождение в районе островов Сенкаку выступает в роли неразделённого пирога. Делиться которым совершенно необязательно. Ведь в сознании японца — наследника имперских традиций — эта спорная территория никакая не спорная вовсе. Вот и Хирохито в своей трогательной речи сказал, что Япония на чужую территорию не покушалась, а только обороняла своё.
А существует ещё Северная Корея, собирающаяся наращивать атомный потенциал. А ведь эта страна — известный агрессор, которого Японии приходилось регулярно усмирять, начиная с 1592 года… Правда, теперь половина этой враждебной территории — другая, отдельная страна, которая тоже очень дружит с США, но это недоразумение можно будет уладить как-нибудь потом.
И Курилы… Как знать, возможно в ближайшем будущем, когда «украинская карта» своё отыграет, Америке захочется потрясти Россию с востока. Тут и пригодятся наследники Омуры Масудзиро, и, кто знает, — возможно, удастся и острова вернуть, и «милосердному победителю» угодить. А ещё лет через двенадцать, спохватившись, официально изменить и военную доктрину соответственным образом. Ведь, по сути, нерушимым пунктом в ней является только сотрудничество с Америкой…
Новая программа национальной обороны Японии подразумевает изменение самой структуры вооружённых сил. Много внимания уделено повышению уровня боеготовности и мобильности подразделений. Планируется создание единого боевого командования сухопутными войсками, которому будут подчинены все пять армий и части из бывшего состава центрального командования сил быстрого реагирования — его намерены упразднить.
Для защиты «удалённых островных территорий» намечается сформировать на базе отдельного пехотного полка Западной армии бригаду амфибийных сил, усилить подразделения охраны побережья. В Северо-Восточной, Восточной и Центральной армиях на вооружение будут приняты БМТВ нового типа, а также сформированы артиллерийские полки армейского подчинения с одновременным сокращением артиллерийских полков (дивизионов) дивизионного и бригадного уровня. Изменения затронут и военно-морские силы Японии. В целях повышения противолодочных, разведывательно-информационных возможностей, защиты морских акваторий, обеспечения безопасности навигации и осуществления международной миротворческой деятельности будут реформированы эскортные силы флота. Кроме этого число миноносцев будет увеличено с 48 до 54 кораблей, число подводных лодок увеличится с 18 имеющихся до 22 единиц.
Увеличивается штатная численность сухопутных войск и военно-морских сил. Увеличиваются бюджетные ассигнования на расходы военных ведомств, что в условиях не очень стабильной экономики выглядит рискованным шагом. Спешно модернизируется национальная система ПРО. Построен прекрасно оснащённый центр космической разведки.
Не отстаёт и авиация. К двенадцати уже имевшимся истребительным эскадрильям добавлена тринадцатая, оснащённая истребителями F-35. Создана дополнительная эскадрилья заправщиков, существенно увеличивающая радиус действия японских ВВС.
Естественно, все эти улучшения, усиления и укрепления направлены «исключительно на защиту территориальной целостности и безопасности Японии». Вполне возможно, что и сами японцы в это верят. Но нельзя не заметить — на фоне этих реформ и модернизаций «особые подразделения, действующие на территориях чужих государств» нужны Японии, как рыбе фугу бумажный зонтик. Что Японии в самом деле нужно, так это удачный прецедент использования любого боевого подразделения на чужой территории. В благих целях, разумеется. А конституцию, в самом деле, можно будет подправить и потом, по ситуации.
Со стороны Америки было бы неблагоразумно отпускать на волю и этого демона. В случае гипотетического военного успеха в вопросах по «спорным территориям» Япония не удержится от соблазна в какой-то момент послать «милосердного победителя» куда подальше. И разобраться с ней будет потруднее, чем в августе сорок пятого.
Информация