Освоение Дальнего Востока: почему это не бизнес, а "дело государево"
В конце декабря 2014 года Владимир Путин подписал закон, который непосредственно связан с одним из нацпроектов РФ — освоением Дальнего Востока. Речь идёт о законодательном регулировании т.н. ТОРов — территорий опережающего социально-экономического развития.
***
Для начала давайте проследим, как РФ пришла к необходимости принятия данного закона.
В новом веке руководство РФ уже ушло от отношения к Дальнему Востоку как к неперспективному региону, символом чего стало замерзающее в начале 90-х Приморье. Однако и сколько-нибудь организованных созидательных действий в регионе не наблюдалось. Лишь в 2011 году был основан «Фонд развития Дальнего Востока и Байкальского региона». Через год, уже во время президентства Путина, фонд был докапитализирован на 15 млрд рублей. В 2012 году в составе правительства России появился специализированный орган — министерство по делам развития Дальнего Востока.
Осенью 2012 года на острове Русский прошёл саммит АТЭС, что, несомненно, привлекло внимание и к региону его проведения.
В 2013 году президент в послании Федеральному собранию чётко обозначил приоритет — подъём Сибири и Дальнего Востока: «Это наш национальный приоритет на весь XXI век. Задачи, которые предстоит решить, беспрецедентны по масштабу, а значит и наши шаги должны быть нестандартными».
На протяжении 2014 года разрабатывался законопроект о ТОРах — комплексном экономическо-правовом решении, разработанном в первую очередь для Дальнего Востока. Первой такой территорией станет Надеждинский промышленный парк в Приморье (предположительная дата старта — 2017 год).
Вдохновляет, не правда ли? Тогда самое время разбавить радужную картину. В сентябре президент констатировал: Фонд развития Дальнего Востока фактически не выполняет задач, которые были на него возложены. Средства, отпущенные на его докапитализацию, не истрачены. Да и до старта Надеждинского парка пройдёт ещё не менее двух лет. Похоже, что та же Северная Корея, включившаяся в аналогичный процесс позже России, получит результат раньше. В чём же дело?
***
Наверное, в первую очередь в том, что и сама идея освоения ДВ и её прикладная форма реализации в виде ТОРов возникли в несколько иных геополитических условиях.
Если присмотреться к закону, нетрудно заметить, что перед нами инструмент модернизации региона, который не раз (и успешно) обкатан в рамках рыночной экономики — свободная экономическая зона. То есть государство в пределах некой территории создаёт особый правовой режим для инвестирования, гарантируя бизнесу преференции по уплате налогов и сборов, регистрации и выдаче патентов, создании инфраструктуры и т.д. Нельзя не заметить, что развивающим субъектом в этом случае является бизнес, а государство лишь создаёт комфортные условия для инвестирования. Однако похоже, что для Дальнего Востока такая модель окажется недостаточной.
Во-первых, перед нами громадный регион. Даже освоение одного только Дальнего Востока, без Сибири, — задача на десятилетия. То, что теперь называется Дальневосточный Федеральный округ, начинали осваивать ещё при Романовых, продолжили в советский период. И даже после этого мы только в самом начале пути. В России, которая вернулась на стезю капитализма сравнительно недавно, нет и не может быть частных лиц и компаний, соразмерных поставленной задаче. Для лучшей иллюстрации давайте представим, что разработку ядерного оружия или космической программы И. Сталин поручает артелям. Однако есть ещё крупные ТНК, у которых с горизонтом планирования и подверженностью кризисам должно быть попроще. Поэтому перейдём ко «во-вторых».
Во-вторых, серьёзно изменились условия. Запад выбрал тактику изоляции России, а также пытается навязать нам идею самоизоляции. Однако логика создания свободных экономических зон предполагает как раз не изоляцию, а открытость, порой даже в ущерб собственным интересам. Серьёзные игроки не то чтобы избегают деятельности на таких рынках и в подобных условиях, просто меняются подходы. Запускаемые проекты обычно основаны не столько на законодательстве, сколько на личных гарантиях принимающей стороны, а также могут предполагать премию за риски. То есть за отсутствие открытости приходится платить снижением выгоды.
Однако дело не только в этом. Государству в любом случае придётся перестать быть «неучаствующим участником», регулирующим лишь законодательство, и активно включиться в процесс. А раз так, то начинать нужно как можно раньше.
Следует помнить и о том (это уже в-третьих), что освоение Дальнего Востока — это не экономический проект. Безусловно, он самым тесным образом связан с экономикой, однако по сути это проект прежде всего политический и странообразующий.
Для примера и лучшего понимания можно вспомнить начавшееся в конце XVII — начале XVIII вв. активное освоение Урала, тесно связанное с именами рода Демидовых и Петра I. Получали ли Демидовы личную выгоду от этого? Безусловно, и немалую. Решали ли тогдашние «территории опережающего развития», предоставленные Петром I в распоряжение Демидовых, стоявшие перед ним тактические задачи? Решали. Продукция демидовских заводов стала серьёзным козырем в Северной войне. Однако даже эти, несомненно, важные задачи не заслоняли от Петра главного: на Урале начинала коваться не только победа России в Северной войне, но и сама новая Россия. Во всех смыслах, включая пожертвования Никиты Демидова на строительство Петербурга.
***
Таким образом:
1. В освоении Дальнего Востока государство должно принимать самое деятельное участие, не ограничиваясь ролью законодателя, устанавливающего нулевые ставки налога на прибыль. Тот же Демидов строил не гончарные мастерские и не артели балалаечников, а металлургическое производство. Потому что именно такую задачу ему поставил царь-батюшка. Сегодня государство должно поступить так же, исходя и из общего видения интересов РФ в регионе, и интересов РФ в целом.
2. Фонда для этой задачи окажется недостаточно. Ещё в 2012 году Сергей Шойгу предлагал образовать для этой цели госкорпорацию. Похоже, что пришло время к этой идее вернуться. Это, естественно, не значит, что следует отказаться от наработок минразвития Дальнего Востока.
3. Недостаточно только лишь завлечь сюда китайский, японский, корейский капитал. За любым проектом, в конце концов, стоят люди. Следует отметить, что Дальнему Востоку нужны не мигранты, а переселенцы. Как это ни грустно, но такие люди теперь в России есть и много: жители украинских земель уже принимали участие в освоении этого региона и будет правильно привлечь их к этой задаче снова. Тем более что у многих из них прошлая жизнь сгорела в огне войны и возвращаться им, по сути, некуда.
***
Для начала давайте проследим, как РФ пришла к необходимости принятия данного закона.
В новом веке руководство РФ уже ушло от отношения к Дальнему Востоку как к неперспективному региону, символом чего стало замерзающее в начале 90-х Приморье. Однако и сколько-нибудь организованных созидательных действий в регионе не наблюдалось. Лишь в 2011 году был основан «Фонд развития Дальнего Востока и Байкальского региона». Через год, уже во время президентства Путина, фонд был докапитализирован на 15 млрд рублей. В 2012 году в составе правительства России появился специализированный орган — министерство по делам развития Дальнего Востока.
Осенью 2012 года на острове Русский прошёл саммит АТЭС, что, несомненно, привлекло внимание и к региону его проведения.
В 2013 году президент в послании Федеральному собранию чётко обозначил приоритет — подъём Сибири и Дальнего Востока: «Это наш национальный приоритет на весь XXI век. Задачи, которые предстоит решить, беспрецедентны по масштабу, а значит и наши шаги должны быть нестандартными».
На протяжении 2014 года разрабатывался законопроект о ТОРах — комплексном экономическо-правовом решении, разработанном в первую очередь для Дальнего Востока. Первой такой территорией станет Надеждинский промышленный парк в Приморье (предположительная дата старта — 2017 год).
Вдохновляет, не правда ли? Тогда самое время разбавить радужную картину. В сентябре президент констатировал: Фонд развития Дальнего Востока фактически не выполняет задач, которые были на него возложены. Средства, отпущенные на его докапитализацию, не истрачены. Да и до старта Надеждинского парка пройдёт ещё не менее двух лет. Похоже, что та же Северная Корея, включившаяся в аналогичный процесс позже России, получит результат раньше. В чём же дело?
***
Наверное, в первую очередь в том, что и сама идея освоения ДВ и её прикладная форма реализации в виде ТОРов возникли в несколько иных геополитических условиях.
Если присмотреться к закону, нетрудно заметить, что перед нами инструмент модернизации региона, который не раз (и успешно) обкатан в рамках рыночной экономики — свободная экономическая зона. То есть государство в пределах некой территории создаёт особый правовой режим для инвестирования, гарантируя бизнесу преференции по уплате налогов и сборов, регистрации и выдаче патентов, создании инфраструктуры и т.д. Нельзя не заметить, что развивающим субъектом в этом случае является бизнес, а государство лишь создаёт комфортные условия для инвестирования. Однако похоже, что для Дальнего Востока такая модель окажется недостаточной.
Во-первых, перед нами громадный регион. Даже освоение одного только Дальнего Востока, без Сибири, — задача на десятилетия. То, что теперь называется Дальневосточный Федеральный округ, начинали осваивать ещё при Романовых, продолжили в советский период. И даже после этого мы только в самом начале пути. В России, которая вернулась на стезю капитализма сравнительно недавно, нет и не может быть частных лиц и компаний, соразмерных поставленной задаче. Для лучшей иллюстрации давайте представим, что разработку ядерного оружия или космической программы И. Сталин поручает артелям. Однако есть ещё крупные ТНК, у которых с горизонтом планирования и подверженностью кризисам должно быть попроще. Поэтому перейдём ко «во-вторых».
Во-вторых, серьёзно изменились условия. Запад выбрал тактику изоляции России, а также пытается навязать нам идею самоизоляции. Однако логика создания свободных экономических зон предполагает как раз не изоляцию, а открытость, порой даже в ущерб собственным интересам. Серьёзные игроки не то чтобы избегают деятельности на таких рынках и в подобных условиях, просто меняются подходы. Запускаемые проекты обычно основаны не столько на законодательстве, сколько на личных гарантиях принимающей стороны, а также могут предполагать премию за риски. То есть за отсутствие открытости приходится платить снижением выгоды.
Однако дело не только в этом. Государству в любом случае придётся перестать быть «неучаствующим участником», регулирующим лишь законодательство, и активно включиться в процесс. А раз так, то начинать нужно как можно раньше.
Следует помнить и о том (это уже в-третьих), что освоение Дальнего Востока — это не экономический проект. Безусловно, он самым тесным образом связан с экономикой, однако по сути это проект прежде всего политический и странообразующий.
Для примера и лучшего понимания можно вспомнить начавшееся в конце XVII — начале XVIII вв. активное освоение Урала, тесно связанное с именами рода Демидовых и Петра I. Получали ли Демидовы личную выгоду от этого? Безусловно, и немалую. Решали ли тогдашние «территории опережающего развития», предоставленные Петром I в распоряжение Демидовых, стоявшие перед ним тактические задачи? Решали. Продукция демидовских заводов стала серьёзным козырем в Северной войне. Однако даже эти, несомненно, важные задачи не заслоняли от Петра главного: на Урале начинала коваться не только победа России в Северной войне, но и сама новая Россия. Во всех смыслах, включая пожертвования Никиты Демидова на строительство Петербурга.
***
Таким образом:
1. В освоении Дальнего Востока государство должно принимать самое деятельное участие, не ограничиваясь ролью законодателя, устанавливающего нулевые ставки налога на прибыль. Тот же Демидов строил не гончарные мастерские и не артели балалаечников, а металлургическое производство. Потому что именно такую задачу ему поставил царь-батюшка. Сегодня государство должно поступить так же, исходя и из общего видения интересов РФ в регионе, и интересов РФ в целом.
2. Фонда для этой задачи окажется недостаточно. Ещё в 2012 году Сергей Шойгу предлагал образовать для этой цели госкорпорацию. Похоже, что пришло время к этой идее вернуться. Это, естественно, не значит, что следует отказаться от наработок минразвития Дальнего Востока.
3. Недостаточно только лишь завлечь сюда китайский, японский, корейский капитал. За любым проектом, в конце концов, стоят люди. Следует отметить, что Дальнему Востоку нужны не мигранты, а переселенцы. Как это ни грустно, но такие люди теперь в России есть и много: жители украинских земель уже принимали участие в освоении этого региона и будет правильно привлечь их к этой задаче снова. Тем более что у многих из них прошлая жизнь сгорела в огне войны и возвращаться им, по сути, некуда.
Информация